М. Мэнсон. «Тонкое искусство пофигизма: Парадоксальный способ жить счастливо»
106
Вы великий потому, что перед лицом бесконечного смятения и несомненной смерти
вы продолжаете выбирать, до чего вам есть дело, а до чего нет. Уже один этот факт – выбор
жизненных ценностей – делает вас прекрасным, делает вас успешным и делает вас люби-
мым. Даже если вы этого не осознаете. Даже если вы спите в сточной канаве и голодаете.
Вы тоже умрете. Умрете потому, что вам тоже повезло жить. Возможно, вы этого не
чувствуете. Но отправьтесь как-нибудь на скалу: может быть, поймете.
Однажды Буковски написал: «Все мы умрем, все мы. Какое шоу! Одно это должно
заставить нас любить друг друга, но не заставляет. Мы запуганы и смяты житейской ерундой,
мы снедаемы ничем».
Вспоминается та ночь у озера, когда я глядел, как тело моего друга Джоша достают из
озера спасатели. Вспоминается, как я глядел в черную техасскую ночь и чувствовал, как в
ней медленно растворяется мое эго. Смерть Джоша научила меня намного большему, чем
я поначалу думал. Да, она помогла мне не проспать жизнь, взять ответственность за свой
выбор и осуществлять свои мечты без внутреннего стыда и комплексов.
Но все это второстепенно. А был урок глубже и важнее: не надо ничего бояться. Нико-
гда. В последующие годы я часто напоминал себе о смерти: с помощью медитации, книг
по философии или сумасбродства вроде того на скале в
Южной Африке. И только так я
мог сохранить это осознание в центре своего ума. Благодаря приятию собственной смерти,
пониманию собственной бренности все было легче: избавляться от пристрастий, выявлять
свой эгоизм и бороться с ним, брать на себя ответственность за свои проблемы, переносить
страхи и
неуверенность, мириться с неудачами и видеть плюсы в отказах. Благодаря мысли
о смерти все это переставало быть тяжелым. Чем больше я вглядываюсь во тьму, тем светлее
становится жизнь, тем тише становится мир и тем меньше во мне подсознательного сопро-
тивления чему-либо.
…Несколько минут я сижу на скале, вбирая в себя окружающий мир. Решив наконец
встать, завожу руки за спину и делаю несколько быстрых шагов назад. Потом тихо останав-
ливаюсь. Проверяю почву под собой: не подведет ли какой-нибудь камень, сорвавшись из-
под ног? Убедившись в безопасности, начинаю обратный путь к реальности – полтора метра,
три метра – и с каждым шагом тело приходит в себя. Ноги становятся легче. Я позволяю
жизненному магниту притянуть себя.
Я шагаю по камням, возвращаясь к главной дороге. Поднимаю голову и вижу, что на
меня уставился мужчина. Я останавливаюсь. Мы встречаемся глазами.
«Послушайте. Я видел, как там вы сидели на скале», – осторожно говорит он. У него
австралийский акцент. Слово «там» он произносит смущенно. И кивает в сторону Антарк-
тики.
«Да, – улыбаюсь я, –
вид потрясающий, правда?» Но он не улыбается. Его лицо
серьезно.
Я упираю руки в шорты. Тело все еще гудит от пережитого. Повисает неловкое мол-
чание.
Какое-то мгновение австралиец стоит в замешательстве, все еще глядя на меня. Он
явно размышляет, что сказать дальше.
Затем произносит, тщательно подбирая слова.
«Вы как? С вами все в порядке?»
Я делаю короткую паузу и отвечаю с улыбкой: «Жив-здоров. Очень даже жив».
Его скептицизм уходит, уступая место улыбке. Он коротко кивает и идет по тропинке
вниз. А я стою наверху,
дышу простором и жду, когда на вершину поднимутся мои друзья.