Тюркский героический

188 Тюркский героический эпос
ли сказания так или иначе связаны с распространенными поверьями, ко‐
торые были хорошо известны древним тюркам. Рассказывая о войне тюр‐
ков с персами в VII веке, Л.Н. Гумилев приводит такую легенду: «Тюрки,
чтобы напугать персов, прибегли к колдовству. Колдуны бросали в небо
огонь, чем вызвали ветер и черную тучу, осыпавшую персов стрелами»
1
.
Близкая к этой легенда приводится Н.Я. Бичуриным: «В повествовании о
Юэбани говорится о колдунах, умевших вызывать холод и дождь. Во время
войны с жужанями юэбаньские колдуны вызвали снежную бурю и напра‐
вили ее на жужаней; в среде последних оказалось так много обморожен‐
ных, что поход им пришлось прекратить и вернуться восвояси»
2
. Подоб‐
ные легенды были широко распространены среди тюркских племен древ‐
ности. Их отголоски проникли не только в тюркский эпос, но и в европей‐
ский фольклор, например в восточнороманскую героическую песнь «Мар‐
кош‐паша и Кривэц».
Как близкую параллель к описанию рождения Манаса и Алмамбета,
особенно к общей характеристике последнего, можно взять те же момен‐
ты былины «Волх Всеславьевич», которая считается «редкой былиной на
очень древний сюжет»
3
. Как говорится в былине, при рождении богаты‐
ря, обладающего теми же качествами, что и Алмамбет, все дикие звери и
птицы попрятались:
Рыба пошла в морскую глубину,
Птица полетела высоко в небеса,
Туры да олени за горы пошли,
Зайцы да лисицы по чащицам,
А волки, медведи по ельникам,
Соболи да куницы по островкам
4
.
В данном случае в былине отражаются, очевидно, представления бо‐
лее архаичные, нежели в легенде о рождении Алмамбета: в ней речь идет
об охотнике‐кудеснике, а не о воине. Впрочем, то же самое можно сказать
и о сибирско‐татарском сказании «Йир Тюшлюк». Правда, в нем ничего
нет о необычном рождении богатыря. Однако в дальнейшем выясняется,
что этот мотив нашел в нем очень своеобразное отражение: когда Йир
Тюшлюк встречается с хищником и птицей и хочет расправиться с ними,
те отвечают, что они уже знали о своей возможной гибели от руки бога‐
тыря‐охотника. Ибо рождение Йир Тюшлюка они оба пережили очень
тяжело, что у них сломались лапки и ребра.
1
Гумилев Л.Н. Древние тюрки. С. 84.
2
Там же. С. 84–85.
3
Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М.–Л., 1958.
С. 588.
4
Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М.–Л., 1958. С. 39.

Рождение героя 189
Наиболее ранние версии рассматриваемого мотива отражаются в
древнеиндийских сказаниях. Первоначально они были связаны с повест‐
вованием о рождении царя демонов‐людоедов – Раваны: когда Кайкаси
родила сына, «померкло солнце в небе, сотряслась земля, и взволновался
океан, и кровавые дожди излились с небес на землю»
1
. Близкую парал‐
лель к этому описанию дает небольшая сохранившаяся песнь одной из
версий монгольского сказания о Гэсэре – «Песнь о рождении Гильбан
Шар»: «Воды (рек, выходящих из берегов), сливались, растущее прекрас‐
ное дерево, с корнем (вырванное), падало, высокие горы вздрагивали,
черный туман тянулся»
2
. Такое соответствие вполне естественно, ибо
речь идет о рождении дочери чудовища‐мангуса. В связи с этим же уме‐
стно заметить, что и в образах Алмамбета, Волха Всеславьевича и Йир
Тюшлюка неплохо сохранились какие‐то черты, восходящие к злым ду‐
хам, черты «демонические».
Вторая версия того же мотива повествует об обожествленных явле‐
ниях природы. Скажем, когда рассказывается о рождении одного из
представителей индуистского пантеона – сына божественной Ганги и
Владыки рек – могучего океана, «сотряслась земля, и громовой голос
прозвучал из глубин морских, отдавшись эхом во всех трех мирах. Сам
Брахма очнулся тогда от своих священных дум и увидел, что вселенная
объята ужасом»
3
.
Как видим, наиболее архаичные версии легенд о явлениях природы в
момент рождения богатыря связываются в одних случаях с появлением на
свет божественных героев, в других, более ранних, с рождением злых демо‐
нов‐ракшасов, с которыми древнеиндийские боги вели долгую и безуспеш‐
ную борьбу. И злого Равану победили не боги, а земное воплощение Вишну –
Рама, который в народном эпосе предстает как «земной человеческий образ,
воплощающий идеал эпического героя»
4
. Впрочем, этот сюжет ярко отра‐
зился и в древнегреческой мифологии: «Богам рок судил, что они не смогут
уничтожить никого из гигантов, но если в помощь богам выступит какой‐
либо смертный, то они сумеют взять верх над ними»
5
. А что касается «му‐
сульманизированного» истолкования некоторых черт Сатук Бугра‐хана, тем
более Алмамбета или Манаса – это, безусловно, явления вторичные, воз‐
никшие намного позже рассматриваемого мотива. Такими же поздними
вторичными явлениями следует считать в тюркском эпосе и некоторые
другие эпизоды или мотивы, связанные с рождением богатыря. Таковыми
являются образы пиров‐святых, Баба Тукты Шашты Азиза, к которым об‐
1

жүктеу/скачать 3,04 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: