Тюркский героический
жүктеу/скачать 3,04 Mb. Pdf көрінісі
|
| Немировский А.И. Мифы и легенды Древнего Востока. С. 23.
2 Там же. С. 26. 3 Лосева Н.И., Капустин Н.С., Кирсанова О.Т. и др. Осирис (Усир) //Мифологический сло‐ варь. С. 372–373. Детство героя. Богатырский конь и оружие 247 если иметь в виду его активное участие в борьбе богов‐олимпийцев с тита‐ нами и в знаменитой десятилетней Троянской войне 1 . Второй этап развития рассматриваемого сюжета связывается с дастанным эпосом тюркоязычных народов и соотносится с такой важной для судеб страны и народа проблемой, как престолонаследие, что особенно ярко выражается в алтайском героическом эпосе «Маадай‐Кара» и связывается с судьбами его главных героев Маадай‐Кара и Когюдей Мергена; мало того – с возможностью или невозможностью сохранить свободу и независимость страны и народа от завоевания и разорения опасным нашествием чудовищного Кара Кула каана. Хотя и с некоторой натяжкой сюда же можно причислить и сюжет подмены бу‐ дущих наследников или наследника престола щенками или щенком; одновремен‐ но следует помнить, что здесь налицо заметное влияние позднейшей авантюр‐ но‐приключенческой прозы, прежде всего бытовой сказки. Третий этап развития рассматриваемого сюжета, связанный с романическо‐ дастанными повествованиями, приводит к принципиальным изменениям и ка‐ сается уже не младенца в корзине, сундуке или ящике, а страстно влюбленных друг в друга юноши и девушки, что как мы видели выше, чаще всего отражается в дастанах о трагической судьбе Тахира и Зухры. И четвертый, видимо заключительный, этап развития данного сюжета в основном отражается в народных сказках, где он распространяется очень широко и чаще всего носит явный авантюрно‐приключенческий характер, ибо подмена детей совершается из‐за жадности, алчности, зависти и т.д., за что совершившие это преступление женщины в конце повествования обыч‐ но жестоко наказываются. И в заключение подробного рассмотрения сюжета младенец в колыбели скажем, что его развитие в каком угодно произведении никогда не приводит к окончательной трагедии. Наиболее острая борьба чудовищного младшего брата против Осириса завершается тем, что он в конце концов, благодаря бо‐ гине Исиде, вновь приобретает статус бога, хотя навсегда остается владыкой Подземного царства, что для древних египтян была такой же реальностью, как жизнь земная, пирамиды и знаменитый Сфинкс с его иронической улыб‐ кой на лице. Что касается многочисленных лиро‐эпических повествований о Тахире и Зухре, то они погибают не от того, что их в ящике отправили плыть по морю, притом в расчете на их верную смерть; это тоже не оправдывается: Тахир и Зухра оказываются спасенными и не раз встречаются друг с другом и после этого. Тахира царь, хан или падишах казнит на площади в городе; уз‐ нав об этом, Зухра кончает с собой на могиле возлюбленного. О младенцах, подмененных щенками, выше уже говорилось: их судьба завершается вполне благополучно. *** Поскольку будущий эпический герой еще в утробе матери начинает проявлять свою активность, как, скажем, сын древнеегипетской жрицы, ко‐ торый отказывается от появления на этот свет; как герой сибирско‐ 1 Зевс // Мифы древнего мира. М., 1995. С. 178–184. 248 Тюркский героический эпос татарского сказания Ак Кубек, отказывающийся родиться на этот свет «по богом установленному пути»; как Алмамбет, который рождается лишь после того, как в его уста «вкладывается» имя Пророка Мухаммеда; или как Манас, который еще в утробе матери показывает «свое богатырство», мучая мать, пинаясь и брыкаясь и т.д., геройство, богатырство эпических героев должно проявляться сразу после рождения или еще в младенческом возрасте, что мы и видим в ряде образцов тюркского героического эпоса. Так, в киргиз‐ ской эпопее «Манас»: Баланы Жакып алганы, «Бала деген шубу?!» – деп, Бакырып ыйлап калганы. Кубанды, Жакып, ыйлады, Кучакта бала туйлады. Баланын үнү баркырап, Айбатынан атасы Баары бою калтырап, Баркырап ыйлап баласы Жалмалап тамак карады. Атакеси бай Жакып, Аяк‐колун кармоого Алы келбей барады. Джакып ребенка на руку взял, Говоря: «Это и есть то самое дитя?!» Громко он зарыдал, От радости плакал Джакып. В руках у него трепыхалось дитя. Оглушительный голос у дитя, Содрогнулся отец. Ребенок плакал, оглушительно кричал, Искал губами еду. Отец его, бай Джакып, Больше не в силах был Руки и ноги его удержать. (Пер. А.С. Мирбадалевой, Н.В. Кидайш‐Покровской) 1 Интересно в этом отрывке то, что в поведении, действиях только что ро‐ дившегося младенца уже проявляются черты, обычно характерные для зрелых богатырей. Так, подробная портретная характеристика героя обычно дается перед важными событиями в жизни богатыря; как правило, перед боем, как это представлено в различных национальных версиях общетюркского историко‐ героического эпоса «Идегей». И второй закономерностью, довольно твердо ус‐ тановившейся в тюркском эпосе, является то, что портретная характеристика богатыря обычно дается неоднократно. Исходя, очевидно, из этой же законо‐ 1 Манас. Кн. 1. С. 55–56, 260. |