Тюркский героический
жүктеу/скачать 3,04 Mb. Pdf көрінісі
|
| 52 Тюркский героический эпос
ратуре, представлен сюжет о том, как царю Урука Зеухоросу (шумер. Энмер‐ кару) предсказывают, что сын его дочери в будущем лишит его царства. Дочь оказывается запертой в башне. В данном случае мы встречаемся, очевидно, с наиболее ранним, первым в истории мировой литературы отражением сю‐ жета, происхождение которого связано с обрядовой инициационной изоля‐ цией девушек и юношей. Сюжет о том, как запертая в башне дочь царя родит сына, как его сбра‐ сывают, как орел подхватывает мальчика и уносит в сад. Речь в данном слу‐ чае идет о наиболее раннем отражении сюжета о судьбе царского отпрыска – подкидыша, чрезвычайно широко распространенного как в словесности древнего, так и средневекового Востока. Сюжет воспитания подкидыша садовником; этот сюжет тоже получит очень широкое распространение как в устной фольклорной, так и письмен‐ ной литературе Востока и Запада. Рассмотрение сюжетного состава сказаний Древнего Востока, связанных с именами наиболее ранних эпических героев – Гильгамешом и Энкиду, дает воз‐ можность сказать, что большое количество основных сюжетов тюркского ге‐ роического эпоса так или иначе соотносится с древневосточным, в основном шумеро‐аккадским, эпосом. В дальнейшем при рассмотрении вопроса о кон‐ кретных сюжетах тюркского героического эпоса мы в этом убедимся неодно‐ кратно, ибо при сравнительно‐типологическом и сравнительно‐историческом изучении сюжетных блоков тюркского героического эпоса будет привлекаться целый ряд других эпических сказаний народов Древнего Востока. *** Есть один сюжет, к которому неоднократно обращались историки, этно‐ графы, литературоведы и фольклористы, – образ волка, или Благородного Белого волка. Сюжет этот сугубо мифологический. Поэтому он чаще всего привлекается при изучении наиболее ранней, легендарной истории, этноге‐ неза различных тюркских племен 1 . Этот мифологический персонаж и сюжеты, мотивы, образно‐ выразительные художественные средства, связанные с ним, достаточно ши‐ роко распространены в тюркском народном, особенно героическом эпосе, не говоря уже о мифологии и мифологических эпических сказаниях. Здесь уме‐ стно заметить, что вторую главу своего двухтомного капитального исследо‐ вания «Турецкая мифология» («Türk mitoolojisi») доктор, профессор Бахаед‐ дин Огел (Вahaeddin Ogel) посвящает рассмотрению образа Волка (по‐ 1 Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М., 1993; Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о на‐ родах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Изд. АН СССР, М.–Л., 1950. Т. I; Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Изд. АН СССР, М.–Л., 1950. Т. II; Урманчеев Ф.И. По следам Белого волка. Ранние этнокультур‐ ные связи тюрко‐татарских племен. Казань, 1994; Халиков А.Х. Маклашеевская всадница // СА. 1971. № 3; Халиков А.Х. Татар халкының килеп чыгышы. Казан, 1974. 34–36 бб. Истоки. Начало повествования 53 турецки, как и на древнетюркском языке, – Kurt) в истории, мифологии, ге‐ неалогических легендах тюркских народов 1 . Начинается этот исторический процесс, то есть широкое распростране‐ ние указанного мифологического персонажа и его художественного образа, с весьма отдаленного прошлого и происходит в продолжение полутора‐двух, если не больше, тысячелетий. Среди генеалогических легенд тюркских племен, например алтайских тюрков, одна, по мнению специалистов, особенно ценна. Она зафиксирована в китайской летописи. С самого начала кажется, что она нам хорошо известна, ибо с ее сюжетом и особенностями персонажей мы хорошо знакомы по более поздним фольк‐ лорным материалам. Как рассказывается в легенде, отдельная отрасль Дома Хунну имела прозвание Ашина. Однако род этот был разбит соседним владе‐ телем и полностью истреблен. В живых остался лишь один десятилетний мальчик. «Ратники, видя его малолетство, пожалели убить его: почему, отру‐ бив у него руки и ноги, бросили его в травянистое озеро. Волчица стала кор‐ мить его мясом. Владетель, услышав, что мальчик еще жив, вторично послал людей убить его. Посланные, увидя мальчика подле волчицы, хотели и ее убить. В это время, по китайским сказаниям, волчица эта появилась в стране на восток от западного моря, в горах, лежащих от Гао‐чан на северо‐запад» 2 * . В тюркоязычном фольклоре образ Волка, или благородного Белого вол‐ ка, занимает заметное место. Он часто упоминается, скажем, в татарских на‐ родных пословицах: «Бүре ачка түзәр, коллыкка түзмәс» – «Голод волк выне‐ сет, не потерпит рабства»; «Бүре көтүче булмас» – «Волк не будет пастухом»; «Бүреләр белән яшәсәң, бүре булып уларсың» – «Будешь жить с волками, по‐ волчьи будешь выть» (пер. наш. – Ф.У.) 3 . На основе анализа подобных посло‐ виц Н. Исанбет приходит к выводу, что волк выступает в пословицах как не‐ насытный, хищный, коварный зверь. В то же время он превосходит собаку тем, что всегда стремится к сохранению своей свободы, не превратиться в раба человека 4 . Это заключение близко к высказыванию В.А. Гордлевского о том, что волк в животном эпосе выступает как олицетворение глупости, что над ним часто потешается хитрая лиса. Одновременно волк может предве‐ щать и доброе начало. «Труднее, конечно, сказать, – от тюрок ли, от полов‐ цев ли пошли приметы о волке как предвестнике добра» 5 . По этому поводу надо заметить, что нет необходимости выяснять, от кого пошли приметы доброго волка – от тюрок или от половцев. Ибо и в том, и в другом случае речь идет о тюркоязычных племенах. 1 Türk mitolojisi (Kaynakları ve Açıklamalari ile Destanlar). I сilt. Prof. Dr.Bahaeddin Ogel. Anka‐ ra, 1998. 13–57 bb. 2 жүктеу/скачать 3,04 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|