Человек в поисках смысла: Сборник. С англ и нем

5. Viktor E. Frankl. Zur geistigen Problematik der Psychotherapie. In: 
Zentralblatt für Psychotherapie 10, 1938, S. 33. 
6. J. Crumbaugh, L. Maholick. Ein psychometrischer Ansatz zu Viktor 
Frankls Konzept der „noogenen Neurose", in: Nikolaus Petrilowitsch. Die 
Sinnfrage in der Psychotherapie. Darmstadt, 1972. 
7. Viktor E. Frankl. Existentielle Frustration als ätiologischer Factor in 
Fällen von aggressivem Verhalten, in: Festschrift für Richard Lange zum 70. 
Geburtstag. Berlin, 1976. 

Часть I 
Философия 
человеческой ответственности 
Плюрализм науки и единство человека * 
Прежде всего я должен поблагодарить Академический 
сенат за приглашение сделать один из пяти научных до­
кладов, организованных в связи с шестисотлетием Вен­
ского университета. Сам этот повод побуждает к тому, 
чтобы оттолкнуться в моем докладе от самой идеи уни­
верситета. Тому, что на полюсе объекта предстает как 
идея университета, на полюсе субъекта соответствует уни­
версальность знания. Ведь лишь общее образование мо­
жет по праву отвечать идее содружества наук. Сегодня 
мы, однако, сталкиваемся скорее со специализированным 
образованием. Мы живем сегодня в век специалистов, 
и то, что они нам сообщают, — это лишь отдельные аспек­
ты действительности под определенными углами зрения. 
За деревьями результатов исследований ученый уже не ви­
дит лес действительности. Исследовательские результа­
ты, однако, не только разрозненны, но и несопоставимы, 
и очень трудно синтезировать их в едином образе мира 
и человека. Само по себе расхождение отдельных изобра­
жений действительности в течение долгого времени ника­
кого ущерба познанию нанести не должно — напротив, 
* Торжественный доклад, сделанный в связи с празднованием 600-
летия Венского университета в Большом актовом зале Венского универ­
ситета 13 мая 1965 года. 
45 

оно служит ему на пользу. При стереоскопическом зре­
нии, например, именно благодаря расхождениям изобра­
жений открывается ни много ни мало целое простран­
ственное измерение. Условием и предпосылкой этого, од­
нако, является слияние сетчаточных образов. Аналогич­
ным образом требуется «усилие понятия» (Гегель) для то­
го, чтобы объединить разрозненные результаты научных 
исследований в единую картину мира и человека. 
Колесо развития нельзя повернуть вспять. В наше 
время, для которого характерна групповая научно-
исследовательская работа, мы еще меньше, чем когда бы 
то ни было, можем обойтись без специалистов. Но ведь 
опасность заключается отнюдь не в специализации как та­
ковой, да и не в недостатке универсализации, а скорее 
в той кажущейся тотальности, которую приписывают 
своим познаниям столь многие ученые в заявляемых ими 
претензиях на «тотальное знание» (Ясперс). Тогда, когда 
это происходит, наука превращается в идеологию. Что ка­
сается, в частности, наук о человеке, то биология превра­
щается при этом в биологизм, психология — в психоло­
гизм и социология — в социологизм. Как мы видим, опас­
ность совсем не в том, что исследователи занимаются спе­
циализацией, а в том, что специалисты занимаются гене­
рализацией. Мы все знаем так называемых любителей 
упрощать. Рядом с ними можно поставить и любителей 
обобщать, как я бы их назвал. Любители упрощать все 
упрощают, они все мерят одной меркой. Но любители 
обобщать даже не довольствуются своей меркой, а обоб­
щают свои результаты. Позвольте продемонстрировать 
вам наглядный пример. В книге "The Modes and Morals of 
Psychotherapy" нам предлагается следующее определение: 
«Человек — это не более чем биохимический механизм, 
приводимый в движение системой процессов окисления, 
питающих энергией компьютеры». Как невролог, я ру­
чаюсь, что вполне правомерно рассматривать компьютер 
как модель, скажем, центральной нервной системы. 
Ошибка заключена лишь в словах «не более чем», в утвер­
ждении, что человек не представляет собой ничего, поми­
мо компьютера. Да, человек — это компьютер, но одно­
временно он нечто бесконечно большее, чем компьютер, 
большее в ином измерении. Нигилизм не выдает себя раз­
говорами о Ничто, а маскируется словосочетанием «не 
более чем». Американцы называют это редукционизмом. 
Как выясняется, редукционизм не только редуцирует у че-
46 

ловека целое измерение; он укорачивает человека ни мно­
го ни мало на специфически человеческое измерение. 
Выученному нигилизму, выражающемуся в редукцио­
низме, противостоит пережитый нигилизм — так можно 
было бы интерпретировать экзистенциальный вакуум. 
Речь идет об ощущении внутренней пустоты, о чувстве 
глубочайшей смыслоутраты, с которым мы, психиатры, 
встречаемся на каждом шагу. 
Редукционизм со своей тенденцией реификации, ове­
ществления и деперсонализации человека действует на 
руку экзистенциальному вакууму. Нижеследующее утвер­
ждение молодого американского социолога Уильяма 
Ирвина Томпсона звучит как преувеличение, хотя на са­
мом деле это не так: «Люди не являются предметами, по­
добно столам или стульям, и, если они обнаруживают, 
что их жизнь редуцируется к простому существованию 
столов или стульев, они совершают самоубийство» [1]. 
И при определенных обстоятельствах они это действите­
льно делают. Когда я выступал с докладом в университе­
те Энн Эрбор, штат Мичиган, и говорил в нем об экзи­
стенциальном вакууме, в последующем обсуждении до­
клада студенческий куратор-консультант сообщил, что 
ему ежедневно приходится сталкиваться в своей консуль­
тации с экзистенциальным вакуумом и что он готов соста­
вить мне целый список студентов, которые именно по 
причине своих сомнений в осмысленности жизни вконец 
отчаялись и совершили самоубийство. 
Вполне понятно и то, что Калифорнийская ассоциация 
колледжей организовала дискуссию, на которую в каче­
стве собеседников были приглашены Хьюстон К. Смит, 
профессор Массачусетского технологического института, 
и я. Дискуссия касалась ценностных аспектов вузовского 
обучения *. Первый вопрос, который задал мне профессор 
Смит, был о том, можем ли мы, профессора, и если мо­
жем, то как, в процессе обучения в университете переда­
вать студентам ценности или дать им нечто вроде смысла 
жизни. На это я ответил, что ценностям мы не можем нау­
читься — ценности мы должны пережить. Так же мы не 
можем и сообщить смысл жизни нашим студентам. Что 
мы можем им дать, дать с собой в п у т ь , — это один лишь 
пример, пример нашей собственной отдачи нашему делу 
научных исследований. В свою очередь профессор Смит 
* Компанией "Hollywood Animators, Inc." был снят цветной телеви­
зионный фильм "Value Dimensions in Teaching". 
47 

поинтересовался, разве не может само содержание пред­
метов нести студентам смысл и ценности — не только че­
рез то, как преподносится, но и через то, что содержится 
в учебном материале. Я полагал, однако, что мы должны 
сегодня радоваться уже, если выбор учебного материала 
не способствует как раз подрыву изначальной направлен­
ности молодых людей на смыслы и ценности. Именно это, 
однако, неуклонно происходит в США. Студентам там 
дается как раз абсолютно редукционистский образ чело­
века; их энтузиазм, таким образом, испытывается на про­
чность. К счастью, их ресурсы, похоже, неистощимы. Как 
иначе можно было бы понять многочисленные сообщения 
о Корпусе мира... 
Пожалуй, как ни у кого, забота о сохранении человече­
ского перед лицом редукционистских устремлений плюра­
листической науки проявилась у Николая Гартмана в его 
онтологии и у Макса Шелера в его антропологии. Они 
выделили различные уровни или пласты: телесное, душев­
ное и духовное. С каждым из них соотносится определен­
ная наука: с телесным — биология, с душевным — 
психология и т.д. и т. п., и именно из различения этих 
уровней или пластов берет начало «плюрализм наук». 
...А где же «единство человека»? Там, где человек, по­
добно старому кувшину, весь расколот щелями и трещи­
нами, «качественными скачками» (Гегель)? Известно 
определение искусства как единства в многообразии. Я бы 
хотел определить здесь человека как единство вопреки 
многообразию. Ведь налицо антропологическое един­
ство, невзирая на онтологические различия, невзирая на 
различия между разными формами бытия. Отличитель­
ным признаком человеческого бытия является сосуще­
ствование в нем антропологического единства и онтоло­
гических различий, единого человеческого способа бытия 
и различных форм бытия, в которых он проявляется. Ко­
роче, человеческое бытие — это "Unitas multiplex", выра­
жаясь словами Фомы Аквинского. Оно не охватывается 
ни плюрализмом, ни монизмом наподобие того, с кото­
рым мы встречаемся в «Этике Бенедикта де Спинозы, до­
казанной в геометрическом порядке». Да будет мне, одна­
ко, позволено очертить понимание человека, «доказанное 
в геометрическом порядке», с использованием геометри­
ческих аналогий. Речь идет о димензиональной онтологии 
[2]. Первый из двух законов димензиональной онтологии 
звучит так: 
48 

Один и тот же предмет, спроецированный из своего из­
мерения в низшие по отношению к нему измерения, от­
ображается в этих проекциях так, что различные проекции 
могут противоречить друг другу. Например, если стакан, 
геометрической формой которого является цилиндр, 
я проецирую из трехмерного пространства на двумерные 
плоскости, соответствующие его поперечному и продоль­
ному сечению, то в одном случае получается круг, а в дру­
гом — прямоугольник (см. рис.). Помимо этого несоответ­
ствия, проекции противоречивы уже постольку, поскольку 
в обоих случаях перед нами замкнутые фигуры, тогда как 
стакан — это открытый сосуд. 
Второй закон димензиональной онтологии гласит: 
Уже не один, а различные предметы, спроецированные 
из их измерения не в разные, а в одно и то же низшее по 
отношению к нему измерение, отображаются в своих про­
екциях так, что проекции оказываются не противоречивы­
ми, но многозначными. Если, например, я проецирую ци­
линдр, конус и шар из трехмерного пространства на дву­
мерную плоскость, параллельную основаниям цилиндра 
и конуса, то во всех трех случаях получается круг (рис. на 
с. 50). Предположим, что перед нами тени, которые отбра­
сывают цилиндр, конус и шар. Эти тени многозначны, 
поскольку я не могу заключить на основании тени, отбра­
сывает ли ее цилиндр, конус или ш а р , — во всех случаях 
тень одна и та же. 
49 

Как приложить теперь все это к человеку? Человек так­
же, если у него редуцировать специфически человеческое 
измерение и спроецировать его на плоскости биологии 
и психологии, отображается в них так, что эти проекции 
противоречат друг другу. Ведь проекция в биологическое 
измерение обнаруживает соматические явления, тогда как 
проекция в психологическое измерение обнаруживает 
явления психические. В свете димензиональной онтоло­
гии, однако, эта противоречивость не ставит под сомне­
ние единство человека — как и факт несовпадения круга 
и прямоугольника не противоречит тому, что это две про­
екции одного и того же цилиндра. Но будем помнить: бес­
смысленно искать единство человеческого способа бытия, 
преодолевающее многообразие различных форм бытия, 
а также разрешение таких противоречий, как антиномия 
души и тела, в тех плоскостях, на которые мы проецируем 
человека. Обнаружить его можно лишь в высшем измере­
нии, в измерении специфически человеческих проявлений. 
Причем речь не идет о решении нами психофизической 
проблемы. Возможно, однако, что димензиональная он­
тология прольет свет на то, почему психофизическая про­
блема неразрешима. То же самое можно сказать про про­
блему свободы воли. Ведь точно так же, как открытый со­
суд в горизонтальной и вертикальной проекции на пло­
скость дает нам замкнутые фигуры, так и человек на био­
логическом уровне отображается как закрытая система 
физиологических рефлексов, а на психологическом уров-
50 

не — как закрытая система психологических реакций. Эта 
проекция вновь содержит противоречие. Ведь сущность 
человека характеризуется также и тем, что он открыт, что 
он «открыт миру» (Шелер, Гелен и Портман). Быть чело­
веком — значит выходить за пределы самого себя. Я бы 
сказал, что сущность человеческого существования за­
ключена в его самотрансценденции. Быть человеком — 
значит всегда быть направленным на что-то или на кого-
то, отдаваться делу, которому человек себя посвятил, че­
ловеку, которого он любит, или богу, которому он слу­
жит. Такая самотрансценденция выходит за рамки всех 
тех образов человека, которые в духе монадологизма [3] 
представляют человека не как существо, выходящее за 
пределы самого себя, тянущееся к смыслу и ценностям 
и ориентированное тем самым на мир, а как существо, ин­
тересующееся исключительно самим собой, поскольку 
для него важно лишь сохранение или соответственно вос­
становление гомеостаза. То, что принцип гомеостаза не 
является универсальным даже в биологии, не говоря уже 
о психологии, было показано в одном случае фон Берта-
ланфи, а в другом — Гольдштейном, Олпортом и Шар­
лоттой Бюлер. Монадологизм игнорирует это. Однако 
в свете димензиональной онтологии закрытость систем 
физиологических рефлексов и психологических реакций не 
противоречит сущности человека — не более чем замкну­
тость проекций цилиндра на плоскость противоречит его 
открытости. 
Теперь нам ясно и то, что данные, полученные в пло­
скости низших измерений, сохраняют свою значимость 
в пределах этой плоскости. Это в равной степени относит­
ся к таким односторонним исследовательским подходам 
и направлениям, как рефлексология Павлова, бихевио­
ризм Уотсона, психоанализ Фрейда и индивидуальная 
психология Адлера. Фрейд был достаточно гениален, что­
бы осознавать привязанность своей теории к определен­
ному измерению. Он писал Людвигу Бинсвангеру: «Я 
остановился лишь на первом этаже и подвале всего зда­
ния» [4]. Соблазну редукционизма в форме психологизма, 
даже, я бы сказал, патологизма Фрейд поддался лишь 
в тот момент, когда он рискнул на следующее добавление: 
«Я уже нашел в моем невысоком домике место, куда посе­
лить религию, с той поры, когда я натолкнулся на катего­
рию „невроза человечности"» [4]. Здесь Фрейд допустил 
ошибку. 
51 

Его слова о «невысоком домике» являются ключевы­
ми. Необходимо, однако, пояснить, что, когда речь идет 
о низших или соответственно высших измерениях, это не 
предопределяет их субординацию и не содержит в себе 
оценки. В терминах димензиональной онтологии более 
высокое измерение означает лишь, что это более объем­
ное измерение, которое включает в себя низшее измере­
ние. Низшее измерение оказывается «снято» в высшем, 
в том многозначном смысле, который придавал этому 
слову Гегель. В этом смысле и человек, став человеком, 
остается в чем-то животным и растением. Можно срав­
нить его с самолетом, который сохраняет способность 
передвигаться по поверхности земли, подобно автомоби­
лю. Правда, доказать, что он самолет, он может, лишь отор­
вавшись от земли и поднявшись в воздух. Известен тот 
неоспоримый факт, что специалист уже по конструкции 
самолета, который еще не поднимался в воздух, может 
определить, будет ли этот самолет в состоянии взлететь. 
Так и с человеком: Портману удалось показать, что чело­
веческое можно проследить вплоть до его анатомических 
особенностей. Ведь даже плоть человека всегда несет от­
печаток его духа. 
Но наука не только вправе, но и обязана выносить за 
скобки многомерность реальности, отграничивать реаль­
ность, вычленять из всего спектра реальности какую-либо 
одну волну. Поэтому проекция более чем оправданна. 
Она необходима. Ученый должен сохранять видимость, 
будто он имеет дело с одномерной реальностью. Однако 
он должен при этом знать, что он делает, иначе говоря, он 
должен знать источники возможных ошибок, чтобы ми­
новать их в своем исследовании. 
Здесь мы подошли вплотную к тому, как можно при­
ложить к человеку второй закон димензиональной онто­
логии. Допустим, я проецирую не просто трехмерное изо­
бражение на двумерную плоскость, а такие фигуры, как 
Федор Достоевский или Бернадетт Субиру, — в плоскость 
психиатрического рассмотрения. Тогда для меня как пси­
хиатра Достоевский — это не более чем эпилептик, подоб­
ный любому другому эпилептику, а Бернадетт — не более 
чем истеричка со зрительными галлюцинациями. То, чем 
они являются помимо этого, не отражается в психиатри­
ческой плоскости. Ведь и художественные достижения од­
ного, и религиозное обращение другой лежат вне этой 
плоскости. На психиатрическом же уровне рассмотрения 
52 

все остается многозначным до тех пор, пока через него не 
становится видным что-то другое, что стоит за ним или 
над ним. Так и тень имеет много толкований, пока мне не 
удастся выяснить, что же ее отбрасывает — цилиндр, ко­
нус или шар *. 

жүктеу/скачать 3,33 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: