Диссертация на соискание степени доктора философии (PhD)

Для Д. Трампа в отношении Ким Чен Ына чрезвычайно важно, что сказанные ими выражения запомнились ему и их почувствовал своим внутренним миром. Поскольку он уверен, так как ничего не произойдет, если они не почувствуют их. Это является, по его же признанию, приобретенным опытом для президента Америки в бизнесе. Он яркий сторонник того, что в политике часто необходимо экспериментировать с эмоциями, благодаря чему и выиграл выборы. Он убежден, что нет эмоций – нет решения.

Президент США точно таким образом действует против Исламской Республике Ирана. Он угрожает, прежде всего, «эмоцией». Цель этой акции – манипулирование общественным сознанием.

“The Fake News put out a typically false statement, without any knowledge that the United States was trying to set up a negotiation with Iran. This is a false report…” [216]

“....Iran will call us if and when they are ever ready. In the meantime, their economy continues to collapse – very sad for the Iranian people!” [217]

Д. Трамп выступил со строгим предупреждением Ирану, буквально пригрозив уничтожить его в случае атаки на США или их интересы, сообщает корреспондент «Хабар 24». Однако за три дня до этого Трамп, казалось, отступил от своей позиции, заявив, что он готов вести диалог с Тегераном [218].

Рассмотрим следующий пример:

“I think Iran would be making a very big mistake if they did anything,” Trump told reporters as he left the White House on Monday evening for an event in Pennsylvania. “If they do something, it will be met with great force but we have no indication that they will.” [219].

“I think Iran would be making a very big mistake if they did anything. If they do something, it will be met with great force but we have no indication that they will,” Trump said [220].

Американские власти ответят «огромной силой» в том случае, если Иран применит агрессию. Об этом заявил президент США Дональд Трамп.

Пентагон отправил в Персидский залив семь военных кораблей и один ЗРК

«Patriot». Американские власти считают, что Тегеран может провести наступательную операцию против американских военных.

Ранее американский президент заявил, что если Тегеран захочет побороться с США, то «это будет его официальным концом». Иранский верховный лидер Али Хаменеи заявил, что Иран не намерен вести войну с США, однако продолжит сопротивление Вашингтону [221].

быть профессионально ориентированными и изучить, почему используются менасивные речевые приемы. Прежде всего они нужны для манипуляции с общественным сознанием.

Результаты нашего исследования подтверждают, что метафорический язык

– угрозы в международных отношениях заранее заготавливается, поэтому реципиенту всегда необходимо быть готовым. Иначе реципиент может оказаться в ловушке и предпринимать несвойственные для него действия. Это подтверждается эволюцией отношений двух стран – США и Северной Кореи.

Мы вслед за А. П. Чудиновым и Э. В. Будаевым мы считаем, что профессиональный перевод бывает официальным и неофициальным. Разговоры вне официальных мероприятий, в частности: разговоры за чашечкой кофе, в машине, в бытовой обстановке и т.д. Содержание перевода может быть более свободным, и оно часто может не совпадать. Перед переводчиком стоят совершенно другие задачи, которые они должен выполнить. Хотя они могут испытывать определенный груз ответственности. Один из участников двуязычной коммуникации при беседе может вернуться к обсуждаемой официальной теме, узнать о традициях противостояния, личных реакциях и т.д. Он также может не согласиться с переводом менасивных речевых актов, где текст обилует метафорическими высказывания и умело использовать ошибки соперника. По мнению К. Райс и Х. Вермира, для приобретения опыта переводчику необходимо заранее готовиться стать специалистом по межкультурным коммуникациям в самом широком смысле [222, c. 51-56], [223,

c. 228-238]. Дело в том, что он столкнется с множественными объективными факторами, например, его встреча с текстами политического дискурса в случаях устного и письменного перевода может вызвать определенные трудности. Поэтому он должен выстроить, по мнению К.Райс и Х. Вермира, определенную стратегию перевода в следующих случаях:

• 
  устный перевод на политических переговорах, саммитах;
  
• 
  устный перевод конкретной речи политических лидеров;
  
• 
  неофициальный устный перевод при кулуарном общении;
  
• 
  устный и письменный перевод иноязычных новостей (сведения интернета и в бегущих строках);
  
• 
  письменный перевод речей политических лидеров для последующего выступления;
  
• 
  письменный перевод и редактирование выступлений, интервью, стенограмм переговоров для последующей их публикации (и цитирования) в средствах массовой информации;
  
• 
  письменный перевод материалов полиязычных сайтов и блогoв политических лидеров;
  
• 
  письменный перевод мемуаров руководителей стран. Бывают другие случаи, устные и письменный переводы телефонных переговоров, перевод выступлений на видеоконференциях [222, 223].
  

• 
  текстологические контексты, где оригинал и перевод вступают между собой в сложные интертекстуальные взаимоотношения (когнитивные, оперативные, эмоциональные и эстетические). Думается, что такие переводы предстают как некое приграничное коммуникативное, когнитивное и эстетическое целое, в воспроизведении которых участвуют две языковые системы [224]. При процессе двух коммуникативных языковых систем неизбежно сталкиваются различные мировоззренческие и эстетические ценности и происходят конкретные противостояния элементов, что ведет к взаимовлиянию сложных социокультурных и политических дискурсов. Такое взаимопроникновение дискурсов дает некую срединную маргинальную словесную бикультуру (Термин QvortrupL). На таком дискретном уровне пересекаются и переплетаются все языковые, стилевые и структурно- композиционные сегменты текста. При переводе менасивных речевых актов политического дискурса наблюдается напряженное единство и борьба структурных, стилевых и языковых противоположностей, что непременно вызывает интерференцию и эстетическую оппозицию, ведущие перевод к единому конъюгационному свойству. В процессе перевода менасивных речевых актов политического дискурса происходят коммуникативно- эстетические противоречия системного характера. По убеждению известного экономиста-тектолога А. Богданова, «всякое системное расхождение обременено дополнительными связами». Бывая иногда устойчивыми, такое расхождение развивает неустойчивость, порождая системные противоречия [66, c.24]. Таким образом, процесс перевода оригинала обусловлен законом расхождения и схождения форм и структур. Перевод предстает как новое соединение языковых, стилевых и эстетических кодов и неизменно переживает конъюгационные изменения, которые объективно противодействуют беспорядочному расхождению. Законы языковой, стилевой и эстетической интерферентности неизменно вступают в действие и взаимодействие. С этой точки зрения переводы менасивных речевых актов в политическом дискурсе являются ярким примером интерпретации подобных законов текстового сцепления. Учитывая данное обстоятельство, мы пытаемся объяснить различные формы языковых, стилевых и эстетических несоответствий, которые могут побуждать к иному толкованию высказываний. Текстологические контексты бывают еще более сложными особенно при передаче когнитивной информации, где факты, имена собственные и цифры («прецизионная информация» по терминологии Р.К. Миньяр-Белоручева) [225] вступает в высокую плотную познавательную информацию, тем самым усиливает интерференцию текста или высказываний. Обычно когнитивная информация присутствует в предвыборных обещаниях Президентов различных стран. При менасивных речевых актах политического дискурса плотность когнитивной информации менее высока. В этом плане оперативная информация
  

Интерферентность эмоционально-оценочной и эстетической информации при менасивных речевых актов представляет многоуровневый характер. Интерферентность текстов и высказываний несет в себе слова с ярко выраженными коннотативными значениями, стилистические приемы, которых мы отметили выше (гипербола, литота, аллюзии), неологизмы (человек-ракета), знаки пунктуации, графика текста (интонация высказывания), и различные отклонения от официальных функциональных стилей. При менасивных речевых актах политического дискурса плотность такой информации зашкаливает. Как правило, подача эмоциональной информации с точки зрения ее формы очень важна, чем содержание текста или высказываний. Дело в том, что эстетическая информация начинает доминировать от других форм информаций. Обычно эстетическая информация, выраженная вербально и невербально мы видим в искусстве, литературе музыке и т.д. При менасивных речевых актах политического дискурса такая информация чаще всего содержится на стилевом уровне текста. Как видно из вышеуказанного примера, различные метафорические формы высказывания углубляют имплицитный характер бикоммуникации.

Известный ученый Л. Я. Гинзбург отмечала противоречивую дискретную сущность перевода художественных текстов, где невозможна непосредственная пересадка иноязычного словесного образа или стилистических приемов, возможно только их освоение уже выработавшейся традицией национального поэтического языка [226]. Глубокое и всеобъемлющее изучение перечисленных проблем перевода менасивных речевых актов политического дискурса, несомненно, расширяет круг знаний в данной области и представления о тенденциозных и феноменальных свойствах межкультурного диалога, маргинальных явлениях в политическом дискурсе и т.д. Как видно из текста и перевода в процессе коммуникации одновременно и имплицитно, и эксплицитно прояляется инокультурность партнеров по действию, влияющая на результаты корреляционного взаимоотношения. В этом плане переводы текстов с менасивными речевыми актами политического дискурса требуют пристального изучения и раскрытия их конъюгативных свойств.

Переводы менасивных речевых актов в политическом дискурсе являются яркими образцами проявления в официальных текстах не только коммуникативной, когнитивной, но и лингвокультурной и эстетической интерферентности. Интерферентность между оригиналом и переводом может часто стать условием одновременного и одномоментного «разрушения» целостности высказывания (либо оригинала) и образования в переводе новой эстетической реальности. Выявление глубоких корреляционных сегментов и связей при конъюгации оригинала (либо высказывания) и перевода неизменно ведет к обнаружению сущностных причин их видоизменения, в конечном счете, указывает на «некую одновременную самостоятельность» перевода от

оригинала и от традиции синхронного (коммуникативного) национального переводимого языка. Таким образом, перевод менасивных речевых актов политического дискурса органично выступает в качестве бинарной коммуникативной эстетики и является порождением языковой и культурной интерферентности. По существу между оригиналом и переводом присходит интертекстуальное взаиомопроникновение двух разных феноменов, что и может дать различный смысловой и эстетический фон [227]. И это отчетливо видно в речевой угрозе как у Президента США Д.Трампа и так у руководителя Северной Кореи Ким Чен Ына.

В ХХ веке в связи разрушением границ общественно-политического, духовно-религиозного и информационного-культурного пространства менасивные речевые акты в политическом дискурсе стали появляться все чаще и чаще. Такие речевые акты в политическом дискурсе отличаются между собой по характеру текстового назначения. Некоторые тексты содержат больше эмоциональной информации, нивелируя эстетическую сущность. Либо такие тексты бывают нейтральным характером и тоном, хотя не теряют своего менасивного предназначения. Стратегия перевода устной речи соответствует тем требованиям, которым предъявляют подобным выступлениям. Сравните:

Данный речевой акт представляет констативный характер, описывающий общую ситуацию и действие. Поэтому, на первый взгляд, в нем отсутствует эксплицитный менасивный компонент, однако, по классификации В. В. Быстрова подобные тексты относятся к кондициональным менасивам, где как обычно усиливается каузируемое действие [124, c. 87]. Таким образом,

стратегия перевода данного текста зависит от передачи семантики, что может привести к определённому ущербу по форме. Объем лексики русского текста отличается от объема оригинала:

1. 
   констативы – речевые акты, описывающие ситуацию и действия;
   
2. 
   промиссивы – речевые акты, выражающее обещание;
   
3. 
   менасивы – речевые акты угрозы;
   
4. 
   перформативы – речевые акты равнозначные поступку, либо действию, это могут быть клятвы;
   
5. 
   инъюнктивы – речевые акты, выражающие приказ;
   
6. 
   реквестивы – речевые акты, выражающие просьбу, совет;
   
7. 
   квеситивы – речевые акты, выражающиеся в вопросительных предложениях.
   

Хамраева Ш.А. в своей работе отмечает, что среди таких текстов с менасивными речевыми актами в политическом дискурсе особое значение представляют тексты для внутреннего употребления. В них отсутствуют стилистические приемы (нивелируются метафоризация текста) и художественные вкрапления (создание мифических образов современных политиков) [227, с. 304-311]. Как известно, тексты менасивных речевых актов политического дискурса с нейтральным тоном выражения специально не готовится к оперативному переводу, что их существенно отличает от текстов, которые предназначены для внешнего употребления. В этом плане речь Президента США существенно отличается от речи Президента России В. В. Путина, в которых преобладают пословицы и поговорки, либо колоритными русскими фразеологизмами. Сравните:

«Говорят, что в России демократии нет? Ну, и пусть говорят. Собаки лают, караван идет (dogs bark, but the caravan goes on).

По нашему мнению, в таких случаях, если опытный переводчик при коммуникации прибегает к воспроизведению высказывания с невысоким темпом речи и правильным выбором лексико-семантического (фразеологического) ряда, то такой перевод, благодаря структурному соответствию, достигает цели.

Как мы отметили выше, самая сложная задача перевода, особенно для оперативного перевода менасивных речевых актов в политическом дискурсе, связана с адекватным воспроизведением текстов (либо высказываний) с метафорическими и фразеологическими суждениями. Поэтому для многих ученых наука о метафорологии, особенно в переводоведении, играет немаловажную роль. К такому эмпирическому выводу мы приходим, поскольку любой профессиональный переводчик, мастер синхронного перевода, составители различных словарей глубоко понимают необходимость глубокого сопоставительного изучения данного вопроса. Дело в том, что многие

исследователи уверены в насыщенности метафорой некоторых языков, где особое место уделяется английскому языку [42, с. 263]. Якобы английскому языку присуща более высокая метафоричность, что явно ощущается при сопоставлении перевода различных текстов. Мы считаем, что это не так. Каждый язык как длительный исторический продукт содержит лексико- семантическое богатство, имеет огромный потенциал воспроизведения метафорических сегментов языка и фразеологических единиц. Однако в силу меньшего влияния общественно-политической ситуации на определенное общество, либо определенного накопленного опыта в этой сфере могут отразиться в воспроизведении метафорических высказываний в политическом дискурсе.

Историко-сравнительные исследования красноречиво свидетельствуют о том, что интерференция художественных и стилевых средств всегда происходит в качественном уровне. Тут роль метафоры чрезвычайно сложна. Речь идет часто о сопоставлении метафорического мышления при менасивном речевом акте политического дискурса. В таких случаях стратегия их перевода всегда должна исходить из иллокативной концепции Дж.Остина. Если при официальной коммуникации речь идет только об описании ситуации и некого действия, то менасивные речевые акты в политическом дискурсе не должны выходить за рамки констативов.

Рассмотрим следующий пример:

“Once again, France is the victim of brutal Islamic terrorism. Men, women and children viciously mowed down. Lives ruined. Families ripped apart. A nation in mourning. The damage and devastation that can be inflicted by Islamic radicals has been proven over and over. At the World Trade Center, at an office party in San Bernardino, at the Boston Marathon, and a military recruiting center in Chattanooga, Tennessee. And many other locations.