Древняя и средневековая восточная философия : учебное пособие

170
человека меркнет все, что раньше видели его глаза, зато открыва-
ется то, о существовании чего он раньше мог только догадываться.
В такого рода познании происходит то же самое, что и в по-
знании Богом созданного им мира: субъект и объект, внутреннее 
и внешнее здесь сливаются. Вглядевшись в себя, мы созерцаем Бога, 
но непостижимым образом в этом акте и Бог также созерцает себя 
самого. Отказавшись от мирских почестей и страстей, от своего 
земного «я», человек обнаруживает в себе Я Божественное и благо-
даря этому сливается с Богом, который, в свою очередь, оказывается 
тождественным не только себе, но и миру. Практически у каждого 
поэта-суфия мы можем найти строки, описывающие и прославля-
ющие это состояние.
Руми:
Вы, взыскующие Бога средь небесной синевы, 
Поиски свои оставьте: Вы — есть Он, а Он — есть Вы
29
.
Хайям:
«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворце мирозданья, 
Ад и рай — это две половинки души
30
.
Ибн аль-Фарид:
Разрушил дом и выскользнул из стен,
Чтоб получить вселенную взамен.
В моей груди, внутри меня живет
Вся глубина и весь небесный свод
31
.
Джами: 
Я полагал, Ты вне меня, Живущий в небесах, 
Ты растворенный в бытии, в извечных временах,
С тех пор, как я Тебя обрел, открылась правда мне:
Ты Тот, кого оставил я, свершая первый шаг
32
.
29
Суфии : Восхождение к истине. М., 2006. С. 8.
30
Омар Хайям. 
Рубайят. С. 216.
31
Ибн аль-Фарид 
/
пер. З. Миркиной 
//
Арабская поэзия Средних веков. М., 1975. 
С. 530.
32
Суфии : Восхождение к истине. С. 309–310.

171
Неверный путь, которым идут невежды, заключается в том, что 
человек, будь он даже семи пядей во лбу, забывает о своем истин-
ном предназначении и готов искать Истину где угодно, но только 
не в самом себе. Ни усердие, ни эрудированность (которая для 
суфиев часто равнозначна пустому начетничеству), ни подавление 
телесных желаний не принесут человеку пользы, если он упустит 
из виду главное: Истина находится не за горами и морями, а в нас 
самих, хотя мы обычно даже не подозреваем, каким сокровищем 
обладаем. 
Если разум служит для суфия проводником к порогу Истины, то 
за этим порогом ему уже понадобятся другие поводыри. Их немало, 
но есть понятие, которое все их в себя включает, это «сердце». Так, 
Ибн Араби, ссылаясь на хадис, где Аллах заявляет: «Не небеса и не 
земля, а лишь сердце моего верного слуги содержит Меня», разви-
вает особую «науку сердца», которая противостоит рассудочному 
поверхностному знанию
33
. «Сердце» — это и воображение, и эмо-
ции, и переживания, и интуиция, и, конечно, любовь. Сердце — это 
вместилище высшего знания, это зеркало, в котором отражен свет 
Божий, но оно, подобно всему миру, нуждается в полировке. Поэто-
му суфийский путь познания — это полировка собственного сердца, 
очищение его от всего внешнего, наносного, мирского. По сути, эта 
работа не что иное, как нравственное самосовершенствование, о чем 
еще будет сказано ниже. А идеал, который суфий в своем представ-
лении всегда должен иметь перед собой, Ибн Араби определил так: 
… Сердце, вместив Всевышнего, не вмещает уже прочих созданий; 
Он как бы заполняет его … Сие означает, что, созерцая Бога, проявив-
шегося для него, иного, кроме Него, сердце созерцать не может
34
.
В суфийской литературе и поэзии разносторонне представ-
лена тема 
любви
, причем Бог и Истина, как правило, ассоцииру-
ются с объектом любви — возлюбленной, а поэт — с ее субъектом, 
влюбленным. Такая любовь всепоглощающа и беспредельна. 
Утоляя свою страсть, любящий продолжает желать вновь и вновь. 
33
Ибн Араби цитирует также хадис, где связываются познание Бога и познание 
души: «Кто познает душу свою, тот познает Господа своего» (

жүктеу/скачать 1,55 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: