Крестный отец

отцу.
Это тронуло Майкла. Он хотел было настоять, но передумал — может
быть, два человека у входа в больницу спугнут людей Солоццо. Одного-то
они явно не станут принимать в расчет. Майкл угостил Энцо сигаретой,
щелкнул зажигалкой. Теперь они стояли вдвоем в свете фонаря под зябким
небом декабрьской ночи, греясь огоньком сигареты. В окнах больницы
мерцали светильники, украшенные хвоей.
Сигарета уже дотлевала, когда длинный черный автомобиль вывернул
с Девятой авеню на Тринадцатую улицу и покатил, почти вплотную
держась к тротуару, прямо на них. Приблизившись, машина сбавила ход, и
Майкл постарался заглянуть внутрь, хотя ему очень не хотелось этого
делать.
Водитель, совсем уже притормозив, вдруг резко рванул, и черная
машина растворилась в ночи. По-видимому, Майкла узнали.
Он опять достал пачку и протянул сигарету Энцо. Руки у парня
подрагивали от напряжения. А у самого Майкла — нет, чему он мысленно
удивился.
Опять стояли, глотая горький дым.
Прошло минут десять. Тишину пустынной улицы вспорол резкий звук
полицейской сирены. Визжа тормозами, с Девятой авеню на полной
скорости выскочила полицейская «раковая шейка» и стопорнулась перед
зданием больницы. Следом прикатили еще два патрульных автомобиля.
Полицейские в форме и детективы в штатском буквально высыпали на
мостовую. Майкл перевел дух. Молодец Санни, четко сработано. Он
шагнул навстречу прибывшим. Два здоровяка в форме тут же схватили его
за руки, а третий профессионально обхлопал, ища оружие. Что-то было не
так. По ступенькам к Майклу поднимался бравый капитан с золотым
шнуром на фуражке — остальные почтительно расступались, давая дорогу.
Капитан выглядел отяжелевшим от спокойного образа жизни, виски его
уже посеребрила седина, но здоровья, похоже, ему было не занимать. Лицо
капитана побагровело от гнева, налившись кровью.
— Я-то надеялся, что мы убрали отсюда всю итальянскую сволочь, —
прорычал он в лицо Майклу. — А ты кто такой и какого черта ошиваешься
тут?
Один из полицейских, стоявших рядом, сказал:
— С ним все чисто, капитан.
Майкл не произнес ни звука, он только сдержанно, внимательно
разглядывал капитана, стараясь поймать мысль за металлическим блеском
холодных глаз. Детектив в штатском пояснил:

— Это Майкл Корлеоне, сын дона.
— Мне хотелось бы знать, куда делась охрана, — спокойно проговорил
Майкл. — Кто забрал ее отсюда?
Лицо капитана заполыхало еще сильней:
— Уж не перед тобой ли мне отчитываться, вонючий макаронник?
Захотел — и снял их отсюда, плевать мне на всех на вас. Чем больше
гангстеров перебьют друг друга, тем легче будет наводить порядок. Было б
это в моей власти, и пальцем бы не шевельнул, чтобы защитить твоего
старика от пули. Так что катись подальше, пока цел, и чтоб ступить сюда не
мечтал в неурочное время.
Майкл не двигался, продолжая внимательно разглядывать капитана.
Ругательства словно отлетали от него. Волновало другое: неужели сам
Солоццо сидел в той, первой машине, заметившей их с Энцо на боевом
посту? Неужели у Солоццо достаточно сил, чтобы сейчас же выслать сюда
полицейских, потребовав убрать от больницы всех, раз за то честно
заплачено? Значит, Санни был прав, сказав, что «турок» действует по плану,
готовя им подарочек. Все сходится.
Сохраняя невозмутимость, Майкл вежливо сказал капитану:
— Я не могу уйти отсюда, не удостоверившись, что вы опять
выставили охрану у палаты отца.
Капитан не счел нужным ответить. Он обернулся к детективу,
стоящему рядом с Майклом, и коротко скомандовал:
— Засади этого щенка под замок, Фил!
Тот засомневался:
— За парнем ничего не числится, капитан. Он герой войны и не
ввязывается в семейные игры. Газеты поднимут шум.
Об щеки капитана можно было прикуривать. Он сказал:
— Сказано тебе: засади под замок!
Тогда Майкл произнес обдуманно и громко, так, чтобы все слышали.
Он вполне понимал, что говорит и что за этим последует, но не видел иного
выхода.
— Дорого ли заплатил вам «турок», капитан, за то, чтобы погубить
моего отца?
Капитан немедленно дернулся и повернулся к Майклу.
— Подержите-ка его! — приказал он своим громилам-подручным. Те
заломили ему руки, стиснули их. Он увидел, как тяжелый кулак капитана,
будто взбесившийся маятник, приближается к лицу, и попробовал
уклониться. Удар попал по скуле, разорвавшись гранатой где-то внутри
черепной коробки. Рот наполнился кровью и мелким крошевом выбитых

зубов. Мгновенно вся левая сторона лица стала раздуваться, словно в нее
накачали воздух. Ноги ослабели. Майкл упал бы, хотя совсем не потерял
сознания, но полицейские с двух сторон поддержали его. Кто-то из агентов
в штатском прикрыл Майкла от второго удара.
— Господи Иисусе, — услышал Майкл. — Вы изуродовали его,
капитан!
Капитан внятно проговорил:
— Я его пальцем не тронул. Он оказал сопротивление при аресте. Сам
набросился на меня и упал. Всем ясно?
Вокруг Майкла стоял сплошной туман, багровый, как лицо капитана.
Пробиваясь сквозь него сознанием, он увидел, что к больнице одна за
другой подъезжают автомобили с людьми Клеменцы. Один из прибывших,
в котором Майкл узнал адвоката Клеменцы, уверенно и с достоинством
обратился к капитану:
— Семейство Корлеоне поручило охрану мистера Корлеоне частной
сыскной компании. Все они имеют право на ношение оружия и на
осуществление охранных функций. Если вы воспрепятствуете этому,
капитан, объяснение будете давать на суде.
Потом перевел глаза на Майкла и спросил:
— Не хотите ли выдвинуть обвинение против того, кто так обошелся с
вами?
Майкл ответил, с трудом ворочая непослушным языком:
— Я споткнулся. Споткнулся и упал.
Он поймал торжествующий взгляд капитана и постарался изобразить
на своем лице улыбку, скрывая за ней ту ледяную решимость, которая зрела
в нем, и ту лютую ненависть, которая до клеточки заполнила его тело.
Майкл ни за что на свете не мог допустить, чтобы о волнующих его
чувствах догадались посторонние, — как не допустил бы этого дон.
Минуту спустя его уже укладывали на носилки, и осознав, что он в
безопасности, Майкл позволил сознанию отключиться.
Утром на его челюсть были наложены шины. Майкл почувствовал это,
проснувшись. С левой стороны десны были разворочены, четырех зубов не
хватало.
Майкл встретился глазами с Хейгеном, сидевшим у его постели, и
спросил:
— Меня что, усыпляли?
— Да, — ответил Хейген. — Надо было вынуть осколки зубов, а без
наркоза это болезненно. Да ты и так был не в себе.
— Больше ничего не поломалось? — спросил Майкл.

— Все в норме, — ответил Хейген, — Санни жаждет видеть тебя дома,
в Лонг-Бич, если ты, конечно, способен ехать.
— Конечно, — сказал Майкл. — А с доном все в порядке?
Хейген вспыхнул.
— С этой проблемой все. Наняли частных детективов, те стерегут
каждый шаг любого, кто приблизится к больнице. Ну, по дороге поговорим.
Поехали?
Машину вел Клеменца. Майкл и Хейген разместились сзади. Каждый
ухаб отдавался у Майкла в голове.
— Так что там вчера стряслось? Объясните мне, черт побери!
Хейген неторопливо начал:
— У Санни в полиции есть свой человек, Филиппо, — тот самый
детектив, который вступался за тебя. Он разъяснил нам кое-что.
Оказывается, Макклоски, еще будучи патрульным, отличался любовью к
взяткам. Наша семья тоже немало переплатила полиции, но с Макклоски
связываться не имело смысла: жаден и ненадежен. Надо думать, он
расколол Солоццо на огромный куш. Короче, вчера, как только прием
посетителей прекратился, Макклоски арестовал всех людей Тессио
снаружи и изнутри больницы. У многих было оружие, за это он и
ухватился. Потом Макклоски по телефону отозвал детективов, сказав, что
для них есть другое задание. А смену не прислал. Солоццо скупил его на
корню, и Филиппо считает, что теперь этот тип так просто не уймется.
Наверное, «турок» выдал ему целое состояние авансом, а на сладкое
пообещал золотые горы.
— То, что он избил меня, попало в газеты? — спросил Майкл.
— Нет, — ответил Хейген. — Мы не любим делиться новостями, да и
полиция тут не заинтересована.
— Замечательно, — сказал Майкл. — А тот парнишка, Энцо, успел
удрать?
— Да, — сказал Хейген. — В отличие от тебя, он сразу сделал ноги,
как только увидел фараонов. Он правда был с тобой, когда подъезжал
Солоццо?
— Правда, — подтвердил Майкл. — Свой парень.
— Мы возьмем его на заметку, — сказал Хейген. — Ты сейчас как себя
чувствуешь? Вид у тебя не праздничный, — он с тревогой посмотрел на
Майкла.
— Я в порядке, — сказал Майкл. — Как, говоришь, зовут того
капитана?
— Макклоски. Между прочим, я могу тебя порадовать — счет мы

сравняли: Бруно Таталья. Сегодня, в четыре утра.
Майкл выпрямился на сиденье:
— Как? Ведь решили выжидать.
Хейген развел руками:
— После того, что стряслось нынче ночью в больнице, Санни не
остановишь. В Нью-Йорке и Нью-Джерси полно наших боевиков. Я еще
пытаюсь сдерживать Санни, но он так и рвется. Хоть бы ты воздействовал
на него, Майк! Пока не началась настоящая бойня.
— Я скажу, — пообещал Майкл. — А мы будем собираться сегодня?
— Надо, — сказал Хейген. — Солоццо, наконец, сыскался и готов
приступить к переговорам. Сейчас посредник утрясает детали. Мы сейчас
можем переиграть Солоццо, он ведь понимает, что пропал. — Хейген
замолчал, потом продолжил — Возможно, он считал нас мягкотелыми и
надеялся взять голыми руками. А теперь, когда убрали Бруно Таталья,
осознал, что шутки кончились. Он шел ва-банк, когда собирался убрать
дона. Кстати, теперь все ясно насчет Люки — его убили накануне
покушения, в ночном клубе Бруно Таталья. Как тебе это нравится?
Майкл кивнул головой:
— Тогда не удивительно, что они застали его врасплох.
Дорога к восьми домам, полукругом стоящим на площади в Лонг-Бич,
была надежно заблокирована — поперек въезда стояла длинная черная
машина. Двое стояли рядом с ней, облокотясь на буфер. В домах по обе
стороны от дороги окна верхних этажей были распахнуты настежь.
«Похоже, Санни всерьез взялся за дело», — подумал Майкл.
Клеменца остановил машину, и они вышли на площадь. Охранники
были людьми Клеменцы. Проходя, он вместо приветствия повел бровями в
их сторону. Ему ответили вежливыми кивками: никаких приветствий,
никаких любезностей.
Клеменца сам провел Хейгена и Майкла Корлеоне в дом. Дверь перед
ними распахнулась словно сама собой, звонить не пришлось. Видно, из
окна контролировали вход. Все трое сразу направились в угловой кабинет,
где их ждали Санни и Тессио. Санни подошел к младшему брату,
осторожно взял его лицо в свои ладони и сказал со смешком:
— Ну, ты красавец у нас, Майк!
Майкл вывернулся из его рук, подошел к столу и налил себе виски,
надеясь унять ноющую боль в развороченной челюсти.
Все они опять уселись за стол, но теперь воздух в комнате был
раскален иными страстями. Санни искрился, как бенгальский огонь,
пошучивая и похохатывая. Майкл прекрасно понимал, что стоит за этой

веселостью — старший брат сделал выбор. Сомнения больше не тяготили
его. Настало время ножей. Вчерашняя вылазка Солоццо переполнила чашу
терпения Сантино Корлеоне. Речь о компромиссах уже не шла.
— Пока ты отсутствовал, — сказал Санни Хейгену, — звонил твой
посредник. «Турок» рвется на свидание. — Санни искренне рассмеялся: —
Во, дает! Встречаться с нами после вчерашнего! Может, он надеется, что
мы сложим лапки и запляшем под его дудочку? Каков сукин сын…
Том спросил нейтрально;
— А ты что ответил?
Санни ухмыльнулся:
— Я? Сказал, пожалуйста, милости просим, в любое время, от всей
души. У меня все двадцать четыре часа в сутки его ждет-не дождется сотня
вооруженных ребят. Пусть только Солоццо покажет кончик своего
турецкого носа — большего не потребуется. Так что — добро пожаловать, я
не тороплю.
Хейген спросил:
— А конкретно они что-нибудь предлагали?
— Очень даже конкретно, — сказал Санни. — Они просят прислать
Майкла, чтобы передать условия через него. Посредник гарантирует
Майклу безопасность. Гарантий собственной безопасности Солоццо у нас
не просит, знает, подлец, что рылом не вышел. Но встречу организуют они
сами: возьмут Майкла, отвезут, все скажут и привезут назад. Место встречи
не говорят. Зато говорят, что такое предложат — мы рты разинем и
отказаться не сможем.
— А как Таталья? — спросил Хейген. — Не захотят воспользоваться
случаем и сквитаться с нами за Бруно?
— Все учли. Утверждают, что Таталья поддерживают Солоццо и
готовы простить Бруно. Убийство Бруно Татальи — плата за покушение на
дона. Долг платежом красен, так что мы вроде квиты. — Санни опять
весело рассмеялся: — Вот скотина толстокожая!
Хейген попробовал предложить…
— Надо бы узнать, что они для нас приготовили.
Санни энергично замотал головой:
— Нет, нет и нет, дорогой наш советник, только не сейчас, — он
продолжал со своеобразными итальянскими интонациями, подражая речи
дона: — Никаких встреч, никаких разговоров больше. Хватит с нас забав с
Солоццо. Либо его голова, либо всех под ружье. Ляжем на матрасы и будем
отстреливаться. Бог с ним, с бизнесом.
— Но другие Семьи не захотят войны, — сказал Том. — Это никому не

понравится.
Санни пожал плечами.
— У них есть выбор. Пусть выдадут мне Солоццо, — он помолчал и
закончил грубовато: — Все, Том, хватит мирных советов. Меня больше не
интересует, как это можно уладить. Решение принято. Теперь твой долг —
помогать мне победить в этой войне.
Хейген опустил голову и какое-то время сидел в глубоком раздумье.
— Я говорил с твоим человеком из полиции, — сказал он. — Тот
уверен, что Макклоски куплен «турком» за бешеные деньги. Причем он
принял на себя еще и обязанности телохранителя Солоццо. Так что «турок»
без него носа не высунет, и на встрече с Майклом Макклоски, надо думать,
будет тоже сидеть рядом, в штатском, но с оружием. Понимаешь, Санни,
при таком телохранителе «турок» нам недоступен. Невозможно
рассчитывать убить в Нью-Йорке капитана полиции и выпутаться из этой
истории. Шум будет невероятный, всю полицию поставят на ноги, церковь
и газеты начнут верещать на каждом перекрестке. Все Семьи ополчатся на
нас, и Корлеоне окажутся просто изгоями. Самые надежные политические
связи старика в подобном случае бессильны помочь. Да они и не станут,
они сразу от нас откажутся. Подумай об этом, прежде чем пойти на
следующий шаг.
Санни сказал равнодушно:
— Макклоски ведь не может быть при Солоццо неотлучно. Надо
только выждать.
Тессио и Клеменца, беспокойно попыхивая сигаретами, молчали, не
вмешиваясь, но заранее нервничая: ведь риск в таком случае ложился на
них.
Майкл вмешался впервые за время разговора.
— Нельзя ли перевезти дона домой? — спросил он.
Хейген отрицательно покачал головой:
— Никак нельзя, состояние еще тяжелое. Я уже справлялся об этом.
Он выживет только в случае, если медицинская помощь будет самая что ни
на есть квалифицированная. Возможно, предстоит еще несколько операций.
Санни внимательно посмотрел на Майкла.
— В таком случае, — сказал Майкл. — Ждать нельзя, надо избавиться
от Солоццо как можно скорее. Этот тип чересчур опасен и с буйной
фантазией. «Турок» заклинился на том, что достаточно убить отца — и все
будет по его. Сейчас он понимает, конечно, что жизнь его стоит не слишком
дорого, и хочет купить себе спокойствие ценой временных уступок. Если
он почувствует постоянный «хвост» за собой, он непременно сочинит еще

одно покушение, а при помощи капитана полиции, черт его знает, чем это
кончится. Мы не можем рисковать отцом. С Солоццо надо кончать.
Санни поскреб подбородок.
— Ты попал в самую точку, малыш, — сказал он. — Нельзя допустить,
чтобы Солоццо еще раз поднял руку на старика.
Хейген остудил их вопросом:
— А как быть с капитаном Макклоски?
Санни со странной усмешкой опять посмотрел на Майкла:
— Да, малыш, как же нам быть с этим хамом, капитаном полиции?
Майкл медленно сказал:
— Но ведь ситуация-то отчаянная. Значит, и меры нужны крайние.
Давайте исходить из того, что Макклоски тоже придется убирать. А значит,
обставить все надо так, чтобы речь шла не об убийстве честно
исполняющего свой долг полицейского капитана, а о продажном
чиновнике, связанном с рэкетирами, жулике, замешанном в наркобизнесе,
который получил свою пулю, как всякий другой гангстер на его месте. У
нас ведь есть свои люди в прессе, которым надо все должным образом
объяснить и представить материал с соответствующими доказательствами.
Это несколько снизит впечатление. Как вы думаете? — он оглядел
собравшихся. Тессио и Клеменца по-прежнему не разжимали губ. Санни
поддерживал Майкла все с той же странной улыбочкой:
— Продолжай, малыш, у тебя здорово получается. Устами младенца
глаголет истина, как говорил обычно дон. Нет, правда, мы все тебя
слушаем.
Хейген тоже слегка улыбнулся Майклу. Майкл покраснел:
— Они же сами хотели, чтоб на встречу с Солоццо шел именно я? Я и
пойду. На переговорах нас будет всего трое. Распорядитесь, чтобы
осведомители выяснили место заранее и чтобы все происходило на виду, в
ресторане или баре, в дневное время, — ночью и в чужой дом, на частную
квартиру, я не пойду. Так я буду чувствовать себя безопаснее да и им не
придет в голову, что мы посмеем пойти до конца при капитане полиции.
Наверное, они меня обыщут, но я и не ношу при себе оружия. Оружие
можно спрятать где-нибудь там или передать во время переговоров. Тогда я
смогу убить обоих.
Четыре головы обернулись к Майклу, восемь глаз смотрели в его лицо.
Клеменца и Тессио выглядели потрясенными. Хейген опечалился, но не
удивился, он принял предложение Майкла с полной серьезностью. Зато
Санни, ставший сейчас похожим на комедийного Купидона, искренне
расхохотался. Его просто свернуло от хохота. Чуть не рыдая, он ткнул

пальцем в сторону Майкла:
— Ах ты наш неженка, училка-зубрилка, студент-интеллигент! Ты же
знать не желал ничего о семейных делах. А стоило Макклоски попортить
тебе рожицу, и ты готов сам застрелить полицейского капитана, и «турка».
Нет, посмотрите! Обиделся, как мышь на крупу, вот и говори после этого о
деловых отношениях. Двоих готов пришибить за то, что разок схлопотал по
зубам! Ну, умница. Стоило ли столько лет придуряться?
Клеменца и Тессио тоже заулыбались в тон Санни, не очень понимая,
что его так насмешило, но уверенные, что Майклу такого дела не потянуть.
Зато Хейген был непроницаем и серьезен до предела.
Майкл оглядел всех и обернулся к Санни, который все еще
покатывался от смеха:
— Значит, обоих убьешь? А ты знаешь, малыш, что за такое здесь не
дают медалей, а отправляют на электрический стул? Здесь это не считается
геройским поступком, как на войне. И стрелять надо не за целую милю, а в
упор, тебе придется встать совсем близко с ними и разнести их головы
вдребезги, так что мозги могут брызнуть прямо на твой костюмчик. Ты
понимаешь это? И готов пойти на все из-за идиота-полицейского,
распустившего свои поганые лапы?
Санни не мог уняться. Майкл встал.
— Может, довольно повеселились? — спросил он.
Улыбка разом сползла с лиц Клеменцы и Тессио — так мгновенно и
неузнаваемо изменился Майкл. Он не был ни высокого роста, ни могучего
сложения, но от него сейчас прямо повеяло силой и опасностью. Более
всего казалось, что это сам Корлеоне проявился в образе младшего сына.
Темные глаза побелели от гнева, лицо напряглось. При том, что Санни явно
был и сильнее, и крупней, едва ли кто-то поставил бы на него, сойдись они
в поединке, да еще с оружием в руках.
Санни подавился смешком, а Майкл продолжил бесцветным,
холодным голосом:
— Может, ты сомневаешься во мне, паразит?
Санни сбавил обороты.
— Я вовсе не сомневаюсь, Майк. Я не над тобой смеялся. Просто все
иной раз так смешно оборачивается. Я всегда знал, что ты самый сильный в
Семье, может, даже сильнее дона — ведь ты единственный умел
противиться ему. Я помню тебя совсем махоньким, но и тогда ты умудрялся
нарываться даже на меня, не говоря уж о Фредди, а ведь я намного старше.
Солоццо думает, что ты слабак, потому что позволил Макклоски ударить
себя и не дал сдачи, а еще потому, что от наших дел в стороне. Вот он и

мечтает оказаться с тобой лицом к лицу, да и дурак Макклоски держит тебя
за сосунка.
Санни остановился и договорил совсем мягко:
— Но ты-то Корлеоне, черт тебя задери! И я единственный, кто
никогда не забывал об этом. Все время с того момента, как старика
подстрелили, я ждал, когда же ты взорвешься и сбросишь с себя маску
студента, интеллигента, героя войны. Я ждал, что ты станешь моей правой
рукой и главной подмогой против всей этой сволочи, цель которой —
погубить отца и всю нашу Семью. А оказалось, что нужна такая малость —
заехать разок в челюсть. И все. Как вам это понравится?
Он скривил смешную детскую рожицу и переспросил:
— Нет, как вам это понравится, а?
Обстановка в комнате разрядилась. Майкл покачал головой:
— Но, Санни, другого ведь нет выхода. Не могу же я допустить, чтобы
Солоццо еще раз добрался до старика. А раз я единственный, которого он
согласен подпустить близко, я и надумал. И полицейского капитана, кроме
меня, убить некому. Это мог бы сделать ты сам, Санни, но у тебя жена и
дети, и кто, кроме тебя, будет вести дела, пока старик не поднимется.
Остаемся мы с Фредо, но Фредо сейчас не в счет. Значит, остаюсь я один,
все логично. И удар в челюсть тут ни при чем.
Санни подошел к Майклу и обнял его за плечи:
— Да плевать я хотел на логику, главное, что ты с нами, вот что я тебе
скажу. А еще скажу: ты прав с начала и до конца. Как по-твоему, Том?
Хейген ответил не сразу.
— Звучит все очень убедительно, тем более, что полностью доверять
Солоццо все равно нельзя, никакие переговоры не помешают ему
замыслить новую пакость. Значит, от «турка» надо избавляться с концами.
И если иначе, как убрать вместе с ним полицейского, не выходит, что
делать? Выбора они нам не оставили. Но кто бы не сделал это, обойдется
ему недешево, опасность слишком очевидна. Стоит ли взваливать ее на
Майкла? Разве больше некому?
Санни сказал не задумываясь;
— Я сам готов пострелять.
Хейген нетерпеливо покачал головой:
— Ты не подходишь, Санни, Солоццо ни за что не подпустит тебя к
себе даже на милю и даже если охранять его будет целый взвод
полицейских, а не один продажный капитан. И тебе, как главе семьи,
сейчас никак нельзя рисковать. — Хейген обернулся к Клеменце и Тессио:
— Неужели у вас нет настоящего парня, на которого можно было бы

положиться? На всю жизнь обеспечим за такую услугу.
Клеменца высказался первым.
— Нет никого, кто не известен Солоццо. И у Тессио, и у меня. «Турок»
ни минуты не станет сомневаться, сам понимаешь. Если пойду я сам или
Тессио, результат будет тот же.
— А может, есть какой-нибудь малый, — продолжал настаивать
Хейген, — который еще не проявил себя, но с характером?
Оба доверенных сделали отрицательный жест.
— С тем же успехом шахтера можно послать выступать на сцену, —
сказал Тессио с усмешкой.
Санни прервал бессмысленный разговор.
— Без Майкла не обойтись, и причин тому — миллион. Но главное —
что его не считают опасным, держат за сосунка. В том, что он справится, я
не сомневаюсь ни секунды. А другой возможности подстрелить эту
проклятую сволочь Солоццо в ближайшем будущем нам не предвидится.
Значит, хватит тратить время зря, надо продумать все детали. Том, надо,
чтобы Клеменца и Тессио немедленно выяснили место встречи, неважно,
во сколько обойдется информация, не скупитесь. Когда узнаем где, решим
вопрос об оружии для Майка. Я хочу, Клеменца, чтобы ты подобрал для
него самый «чистый» пистолет из своей коллекции, самый «холодный»,
чтобы его абсолютно невозможно было вычислить. Желательно
короткоствольный и с большой убойной силой. Точный бой не обязателен,
с двух шагов и так не промахнешься. Майкл, как только пальнешь,
пистолет кидай под стол. Упаси Бог, чтобы его обнаружили у тебя. Да,
Клеменца, не забудь покрыть оружие специальным лаком, он у тебя есть,
чтобы не осталось отпечатков пальцев. Запомни, Майк, мы скупим все, в
том числе, и свидетелей, если понадобится, но оружие на руках — улика,
против которой все бессильны. Не допусти только этого, ладно? Транспорт
будет ждать тебя, охрану обеспечим. А потом тебе придется уехать надолго,
брат, исчезнуть, пока все страсти не улягутся. Только, я тебя прошу, ты
лучше не прощайся со своей девушкой, не звони ей и уж, во всяком случае,
не встречайся больше. Когда все кончится, я сам свяжусь с ней, сообщу,
мол, жив-здоров. Таковы мои распоряжения, — Санни опять широко
улыбнулся. — А теперь можешь заняться оружием, которое подберет для
тебя Клеменца. К нему надо привыкнуть, так что, возможно, есть смысл
попрактиковаться. Об остальном не волнуйся. О'кей, малыш?
Майкл Корлеоне вновь почувствовал, как им овладевает холодная и
восхитительная решимость. Он сказал брату небрежно:
— О'кей, только какого черта ты учишь меня, что говорить Кей, а что

— нет? Ты ведь это имел ввиду, когда не советовал звонить и встречаться?
Санни поспешно кивнул:
— Не злись, Майк, ты все-таки у нас новичок. Я должен
предусмотреть все.
— Новичок, новичок, — передразнил его Майкл. — Не такой уж и
новичок. Всю жизнь только и делаю, что слушаю ваши с отцом разговоры,
даром, что ли, такой сообразительный?
Оба весело рассмеялись.
Хейген разлил виски по стаканам. В нем боролись две личности:
штабист, который стремился к боевым действиям, и стряпчий с его
уважением к закону.
— Во всяком случае, план действий у нас есть, — мрачновато сказал
он.

жүктеу/скачать 2,12 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: