Крестный отец

Майклу: — Отец будет счастлив, что Джонни желал прилететь сюда из
Калифорнии, чтобы проведать его.
Еще позже Майкла позвали к городскому телефону: звонила Кей.
— Как себя чувствует отец? — спросила она тревожным и не вполне
естественным голосом. Наверное, начиталась газет и никак не могла
привыкнуть к мысли, что именно отец Майкла действительно тот человек,
которого в газетах именуют главарем преступного мира.
— Он выживет, — сказал Майкл.
— Нельзя ли мне с тобой съездить проведать его? — сказала Кей.
Майкл засмеялся. Видно, запомнила, как он говорил, что для
итальянцев старшего поколения подобные жесты — ценнее всего.
— Тут случай особый, — сказал он Кей. — Если репортеры
заинтересуются, твое имя немедленно появится на третьей странице
«Дейли Ньюс»: «Дочь первых янки в объятиях сына мафиозо». Боюсь, твои
родители не будут в восторге.
— Мои родители не читают «Дейли Ньюс», — сухо ответила Кей.
Оба неловко замолчали. Потом Кей спросила:
— Ты ведь в порядке, Майкл? Правда? Тебе ничего не угрожает?
Майкл опять засмеялся:
— Ты же знаешь, в семье Корлеоне я — недоросток. За игрока меня не
держат ни те, ни другие. Кому я нужен в таком случае? Так что можешь не
волноваться, Кей, все плохое уже состоялось, больше не предвидится. Если
вдуматься, произошел несчастный случай. Объясню, когда встретимся, что
и почему.
— А когда мы встретимся, Майк?
Он задумался:
— Можно сегодня, но попозже. Поужинаем и выпьем у тебя в номере,
а потом я загляну в больницу к отцу. Мне уже поднадоело торчать у
телефона. Устраивает тебя? Только не надо фанфар, не хочу обниматься с
тобой на глазах у фотокорреспондентов. Нет, без шуток, Кей, не
проболтайся. Мне все это не слишком приятно, особенно, когда я
вспоминаю о твоих родителях.
— Отлично, — сказала Кей. — Жду тебя. Не купить ли тебе кучу
рождественских подарков или еще что-нибудь приготовить?
— Нет, — сказал Майкл. — Подарков не нужно. Сама приготовься.
Ее горячий смешок опалил трубку.
— Я буду готова, как обычно. Разве не так?
— Конечно так, — сказал он. — Потому-то ты лучше всех, кого я знал.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Можешь сказать мне то же

самое?
Майкл покосился на четверку ребят, расположившихся неподалеку.
— Не могу, — сказал он. — Попозже, вечером, ладно?
— Ладно, — согласилась она, — я подожду, — и повесила трубку.
Как раз вернулся Клеменца, завершив намеченную на сегодня
неприятную работу, и сейчас крутился на кухне вокруг огромной кастрюли
с томатным соусом. Майкл кивнул ему и вернулся в кабинет к Санни и
Хейгену.
— Клеменца объявился? — спросил Санни.
— На кухне уже. Готовит спагетти на целое войско, как армейский
шеф-повар, — усмехнулся Майкл.
Санни нетерпеливо сказал:
— Пусть кончает ерундой заниматься и идет сюда. Есть дела
поважнее. И Тессио пусть прихватит с собой.
Через несколько минут все опять собрались в кабинете. Санни коротко
поинтересовался у Клеменцы:
— Все кончено?
Клеменца кивнул:
— Больше тебе не придется видеться с ним.
Смысл сказанного пронзил Майкла, будто током, — они говорили об
убийстве Паоло Гатто. Маленький Паоло, его бывший одноклассник, был
уже мертв, и покончил с ним веселый толстяк Клеменца, так весело
отплясывающий на праздниках и умело готовящий соус для спагетти.
Санни спросил Хейгена:
— А как там с Солоццо?
Хейген огорченно покачал головой:
— Похоже, он совершенно остыл к идее решить все за столом
переговоров. Во всяком случае, желанием не горит. Пока не удается найти
посредника, который был бы для него и для нас вне подозрений, Однако без
переговоров все равно не обойтись, он должен понимать это. Ведь Солоццо
упустил свой шанс, раз дон остался в живых.
Санни сказал:
— Он — хитрый парень. Хитрее всех, с кем нашей семье приходилось
иметь дело. Возможно, он предугадывает, что мы хотим просто выиграть
время до тех пор, пока дон встанет с постели.
— Наверное, догадывается, — сказал Хейген. — И все равно от
переговоров ему никуда не деться. Иного выхода нет. Завтра, надеюсь,
условимся о встрече.
Кто-то из людей Клеменцы деликатно стукнул в дверь и заглянул в

кабинет.
— По радио сообщили, — доложил он Клеменце, — что полиция
обнаружила труп Паоло Гатто в машине на дороге.
Клеменца кивнул.
— Можете не расстраиваться по этому поводу.
Парень удивленно посмотрел на своего начальника, потом удивление
сменилось пониманием и он вышел за дверь.
Разговор продолжался, будто не был прерван. Санни спросил
советника:
— А как сейчас чувствует себя дон?
— Полегче, но разговаривать ему еще не разрешают, — ответил
Хейген. — Ранения тяжелые, много сил потерял во время операций. Твоя
мать почти все время там вместе с Конни. Больница окружена
полицейскими, но там еще и ребята Тессио — на всякий случай. Через пару
дней, когда дон придет в себя после операции, попробуем узнать его
мнение о завтрашнем дне. А пока главное не допустить Солоццо до
непоправимого шага. Потому я и тороплю с переговорами.
Санни хмыкнул:
— Ну, чтобы он не наделал чего, за ним присматривают Клеменца и
Тессио. Если им повезет, в переговорах особой нужды не будет.
— Вряд ли повезет, на это рассчитывать не приходится, когда речь
идет о Солоццо, — возразил Хейген. — Этот турецкий лис совсем не
дурак, — Том помолчал. — Солоццо понимает, что в случае переговоров
диктовать будем мы, а не он, поэтому выжидает, не спешит пойти
навстречу. Я думаю, он сейчас изо всех сил старается заручиться
поддержкой других нью-йоркских Семей. Если ему это удастся, нам
придется отложить месть до лучших времен.
— С какой стати им поддерживать «турка»? — нахмурился Санни.
Хейген спокойно разъяснил:
— В общих интересах — избежать большой бойни, которая привлечет
внимание газет и правительства и от которой никто не выиграет. Кроме
того, Солоццо, вероятно, пообещает им прибыль от торговли наркотиками,
а это такое золотое дно, которого хватит на всех, ты сам понимаешь. Наша
Семья может пока обходиться без наркотиков, у нас ведь игорные дома —
самый выгодный бизнес. Но остальные Семьи в гораздо худшем
положении, 
и 
возможность 
крупных 
прибылей 
будет 
для 
них
соблазнительна. Всем ясно, что Солоццо поставит дело на широкую ногу,
человек он опытный и гибкий, в этом нет сомнения. Вот и суди теперь, что
им выгоднее: живой Солоццо, обещающий рост доходов, или мертвый с

которым одни неприятности.
Никогда раньше Майкл не видел лицо брата таким гневным. Смуглая
бронзовая кожа и даже вишневые губы Купидона стали одного — серого —
цвета.
— А мне плевать на их выгоду! Пусть не суют носа в чужую драку, не
то можно и прищемить.
Клеменца и Тессио беспокойно заерзали в своих креслах, как
сержанты, услышавшие от старшего по званию обрекающий их на гибель
приказ. Хейген неохотно продолжал:
— Не дергайся, Санни, отец не одобрил бы твоих слов. Ты ведь знаешь
его присказку: «Не следует делать того, чего делать не следует».
Разумеется, никто не сможет остановить нас, если дон прикажет
уничтожить Солоццо. Но руководствоваться тут надо не личными счетами,
а в первую очередь деловыми соображениями. Если мы откроем охоту на
«турка», другие Семьи обязательно вмешаются. Они, конечно, уступят нам
голову Солоццо, но за это придется уступить им в чем-то другом, в порядке
компенсации за нейтралитет. Так что терять голов в у в таком вопросе
вовсе не стоит, потому что в основе всего — интересы дела. И покушение
на дона было сделано в интересах дела — с точки зрения Солоццо, а никак
не в качестве личного выпада. Ты должен представлять себе это
совершенно отчетливо.
Глаза Санни все еще отливали металлом.
— Пусть так. Я все отлично усвоил. Но и ты заруби себе на носу —
нет силы, которая помешала бы мне разделаться с Солоццо, если отец не
будет возражать. — Он обернулся к Тессио: — Как с Люкой, что-нибудь
ясно?
Тессио покачал головой:
— Ничего не ясно. Скорее всего попал в лапы Солоццо.
Хейген сказал:
— Мне уже тогда показалось странным, что «турка» не беспокоит
Люка Брази. Люка не тот человек, которого можно легко сбросить со
счетов. Значит, Солоццо предусмотрительно убрал его с дороги.
Санни пробормотал:
— Господи, на одно уповаю, — что Люка не против нас. Страшнее
этого не придумаешь. Клеменца, Тессио, что вы думаете по поводу Люки?
Клеменца произнес очень медленно:
— Ошибиться может всякий, Паоло — пример тому. Но Люка не из
тех людей, которые легко меняет направление. Крестный отец был для него
больше бога, на него он молился, его одного боялся. Скажу больше, Санни,

он по-настоящему уважал твоего отца — так, как никто другой, а ведь он
пользуется всеобщим уважением. Нет, я не верю, что Люка Брази может
изменить семейству Корлеоне. Но и в то, что Солоццо, при всей его
хитрости, поймал Люку врасплох мне тоже поверить трудно. Кроме дона,
Люка не доверял никому и постоянно находился в боевой готовности, ждал
самого худшего. Даст Бог, он появится где-нибудь через пару дней. Может,
просто уехал куда-то.
Санни обернулся к Тессио. Бруклинский доверенный семейства
Корлеоне повел плечами.
— Что правда, то правда, предать может любой. Люка очень
мнительный, дон мог обидеть его невзначай, все возможно. Но я все же не
думаю, что он поддался Солоццо. Надо готовиться к худшему, советник
прав.
— Солоццо скоро узнает про Паоло Гатто. Интересно, как он
среагирует, — сказал Санни.
— Призадумается, — отозвался Клеменца мрачно. — Поймет, что не
дураки у нас собрались, и то, что однажды сошло с рук, второй раз не
повторится, дело случая.
Санни резко возразил:
— Какой уж тут случай! «Турок» не одну неделю обсасывал свои
планы, следил, небось, за конторой, просчитал все до мелочей. Паоло
скупил, а может, и Люку. Тома устранили на время. Словом, из кожи лезли.
Наоборот, случай оказался не на их стороне. Послали каких-то дилетантов,
а старик у нас, слава Богу, профессионал. Убей они отца, мне поневоле
пришлось бы идти на договор с Солоццо, чего он и добивался. Тогда он
выиграл бы. Хоть и ненадолго, через пять лет, или десять, или раньше, я
все равно убил бы его. Так что не думай, Питер, что случай на стороне
«турка», не делай ошибки. Ошибок у нас и без того довольно.
Один из ребят Клеменцы принес в кабинет блюдо спагетти, тарелки,
вилки, графин вина. Не прерывая разговора, все подсели к столу. Майкл с
любопытством наблюдал за остальными. Кроме него и Тома Хейгена, все
ели с аппетитом, макая хлеб в соус, обсасывая корочки, и в то же время ни
на минуту не прерывая обсуждения дел. Тессио высказался в том смысле,
что потеря Паоло Гатто ничуть не обескуражит Солоццо. Возможно, такой
конец осведомителя был даже запрограммирован самим «турком», ведь это
избавляло от лишних расходов. А разве Корлеоне в аналогичном случае
испугались бы?
Майкл высказался сдержанно:
— Конечно, я не специалист во всем этом, но судя по вашим рассказам

о Солоццо и исходя из того, как старательно он уклоняется от дальнейших
контактов с Томом, мне думается, надо ожидать с его стороны очередной
неприятности. Возможно, он держит в руках какие-то козыри и собирается
пустить их в ход. А раз его замыслы опережают наши предположения,
перевес пока за ним. Только выяснив его намерения, мы опять сможем
взять верх.
Санни согласился с неохотой:
— Я и сам постоянно об этом думаю и единственное, до чего
додумался — Люка. Поэтому я наказал сразу вести его сюда, как только
появится, но его по-прежнему нет. Правда, есть вероятность, что Солоццо
уговорит остальные нью-йоркские семьи выступить против нас в случае
открытой войны. Тогда нам поневоле придется соглашаться на условия
«турка». Так, Том?
Хейген кивнул.
— Так, к сожалению. Без дона, в таком случае, нам бороться
бессмысленно. Только он со своим авторитетом и политическими связями
может диктовать те условия, какие сочтет нужными.
— А сюда Солоццо не проникнет? — спросил Санни.
Клеменца ответил на это с некоторым раздражением, не вполне
убедительным, если учесть, что только что один из его подопечных
оказался предателем:
— Солоццо и близко не посмеет подойти к твоему дому, Санни,
можешь не беспокоиться на этот счет.
Санни какое-то время задумчиво смотрел на Клеменцу, потом
обратился к Тессио:
— А как в больнице — все перекрыто?
Тессио ответил без колебаний:
— Снаружи и внутри. Сплошное кольцо из наших, да еще
полицейские. Под дверями палаты постоянно дежурят детективы, чтобы
получить показания дона. Кормят старика пока еще через трубочку, так что
насчет кухни тоже все спокойно. Ведь «турок» наверняка подумает о яде.
Но к дону им не подобраться ни с какой стороны.
Санни откинулся на спинку кресла:
— На меня покушаться они не станут — с кем же им тогда
договариваться? С их точки зрения я представляю всю Семью, весь наш
клан. — Он усмехнулся и посмотрел на брата: — Может, на примете у них
ты, Майкл? Зацапает тебя Солоццо и будет держать в качестве заложника.
«Вот и повидался с Кей!» — расстроился Майкл. Теперь Санни
наверняка никуда его не выпустит.

— Да нет, — нетерпеливо вмешался Хейген, — Майкла они давно
взяли бы, если б собирались застраховаться таким образом. Но все знают,
что Майкл в стороне от наших дел. Если Солоццо захватит его, остальные
семьи плохо отнесутся к подобной мере. Даже Таталья отвернутся от
«турка», потому что существуют границы дозволенного. Нет, я думаю, все
будет проще. Не сегодня-завтра представители пяти семейств выставят нам
ультиматум — поладить с «турком». К тому, похоже, идет дело.
Майкл вздохнул с облегчением.
— Вот и хорошо, — сказал он. — Тогда я спокойно поеду сегодня в
город.
— Зачем еще? — недовольно сказал Санни.
Майкл широко улыбнулся:
— Ну, в больницу заскочу, повидаюсь с мамой и с Конни, еще кое-что
надо сделать, — подобно дону, Майкл виртуозно умел уклоняться от
прямых ответов. В его встрече с Кей Адамс не было особой тайны, он
умолчал о ней просто по привычке недоговаривать все до конца.
Шум на кухне привлек внимание собравшихся. Клеменца вышел
узнать, что происходит. Он вернулся сразу, держа в руках бронежилет Люки
Брази, в котором завернута была крупная дохлая рыба. Клеменца сказал
сухо:
— «Турок» получил весть о своем шпионе Паоло Гатто. Это его ответ.
Тессио добавил еще более сдержанно:
— Теперь и мы знаем о судьбе Люки Брази.
Санни 
безмолвно 
закурил 
и 
залпом 
выпил 
стакан 
виски.
Ошеломленный Майкл спросил:
— Какого черта? Что означает эта рыбина?
Ему ответил советник, ирландец Том Хейген:
— Рыба означает, что Люка Брази на дне океана. Такой способ
присылать известие — старый сицилийский обычай.

жүктеу/скачать 2,12 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: