Олдос Хаксли «О дивный новый мир (Прекрасный новый мир)» 100 лучших книг всех времен:
www.100bestbooks.ru
шеством. — Небрежно-скучающий тон Бернарда давал понять, что разговоры с Главноуправителем
— вещь для Бернарда саммая привычная и будничная. Он опустился в кресло. — Будьте добры со-
вершить все формальности. Поскорей, будьте добры, — повторил он с нажимом. Он упивался своей
новой ролью.
В три минуты двенадцатого все необходимые бумаги были уже у него в кармане.
— До свидания, — покровительственно кивнул он Хранителю, проводившему его до лифта. —
До свидания.
В отеле, расположенном неподалеку, он освежил себя ванной, вибровакуумным массажем, вы-
брился электролизной бритвой, прослушал утренние известия, провел полчасика у телевизора, ото-
бедал не торопясь, со вкусом, и в половине третьего полетел с мулатом обратно в Мальпаис.
— Бернард, — позвал Джон, стоя у туристского пункта. — Бернард!
Ответа не было. Джон бесшумно взбежал на крыльцо в своих оленьих мокасинах и потянул
дверную ручку. Дверь заперта.
Уехали! Улетели! Такой беды с ним еще не случалось. Сама приглашала прийти, а теперь нет
их. Он сел на ступеньки крыльца и заплакал.
Полчаса прошло, прежде чем он догадался заглянуть в окно. И сразу увидел там небольшой зе-
леный чемодан с инициалами Л. К. на крышке. Радость вспыхнула в нем пламенем. Он схватил с
земли голыш. Зазвенело, падая, разбитое стекло. Мгновенье — и он уже в комнате. Раскрыл зеленый
чемодан, и тут же в ноздри, в легкие хлынул запах Ленайны, ее духи, ее эфирная сущность. Сердце
забилось гулко; минуту он был близок к обмороку. Наклонясь к драгоценному вместилищу, он стал
перебирать, вынимать, разглядывать. Застежки-молнии на вискозных шортах озадачили его сперва, а
затем — когда решил загадку молний — восхитили. Дерг туда, дерг обратно, жжик жжик, жжик-
жжик; он был в восторге. Зеленые туфельки ее — ничего чудесней в жизни он не видел. Развернув
комбилифчик с трусиками, он покраснел, поспешно положил на место; надушенный ацетатный носо-
вой платок поцеловал, а шарфик повязал себе на шею. Раскрыл коробочку — и окутался облаком
просыпавшейся ароматной пудры. Запорошил все пальцы себе. Он вытер их о грудь свою, о плечи, о
загорелые предплечья Как пахнет! Он закрыл глаза; он потерся щекой о запудренное плечо. Прикос-
новение гладкой кожи, аромат этой мускусной пыльцы, будто сама Ленайна здесь.
— Ленайна! — прошептал он. — Ленайна!
Что то ему послышалось, он вздрогнул, оглянулся виновато. Сунул вынутые воровским обра-
зом вещи обратно, придавил крышкой; опять прислушался и огляделся. Ни звука, ни признака жизни.
Однако ведь он явственно слышал —не то вздох, не то скрип половицы. Он подкрался на цыпочках к
двери, осторожно отворил, за дверью оказалась широкая лестничная площадка. А за площадкой —
еще дверь, приоткрытая. Он подошел, открыл пошире, заглянул.
Там, на низкой кровати, сбросив с себя простыню, в комбинированной розовой пижамке на
молниях лежала и спала крепким сном Ленайна — и была так прелестна в ореоле кудрей, так была
детски-трогательна, со своим серьезным личиком и розовыми пальчиками ног, так беззащитно и до-
верчиво разбросала руки, что на глаза Джону навернулись слезы.
С бесконечными и совершенно ненужными предосторожностями — ибо досрочно вернуть Ле-
найну из ее сомотдыха мог разве что гулкий пистолетный выстрел — он пошел, он опустился на ко-
лени у кровати. Глядел, сложив молитвенно руки, шевеля губами. «Ее глаза», — шептал он.
Ее глаза, лицо, походка, голос;
Упомянул ты руки — их касанье
Нежней, чем юный лебединый пух,
А перед царственной их белизною
Любая белизна черней чернил.
50
Муха, жужжа, закружилась над ней; взмахом руки он отогнал муху. И вспомнил:
50
«Троил и Крессида» (акт I, сц 1)