«солнечная пряжа»


Финальная точка или двоеточие?



Pdf көрінісі
бет34/194
Дата31.12.2021
өлшемі6,3 Mb.
#22278
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   ...   194
Байланысты:
Солнечная пряжа 15

Финальная точка или двоеточие? Пер-
вая  строка  «Круговорота»  как  будто  устанав-
ливает  смысл  заглавия  соотнесением  с  челове-
ческой  жизнью,  но  уже  вторая  разворачивает 
мысль в совершенно неожиданном направлении:
Нам всем даётся день, один, и ночь одна.
Потом проснёмся мы, но утро — 
                                        в Запредельном...
Если «день» — это то, что провозглашал 
«Зов»,  чем  одаривали  заветные  «Талисманы», 
если это оргии жизни и пиры любви с их грехами 
и обманами, тёмные опыты пресыщений и горь-
кое сознание непреодолимости Змеиных валов и 
других бездн,  то «ночь», «моря ночей» — это 
самоисчерпание  и  самоуничтожение,  это  про-
страция  холодных  безжизненных  морей  на  по-
рубежье  сна  и  яви  [18]...  И  посчитать  «утром» 
идиллию детства или свежесть юности означало 
бы просто вступить в новый виток сансары, за-
слонив себе (ибо «я сам свой вечный враг»!) воз-
обновляющейся иллюзией истинное «утро — в 
Запредельном»: не просто за чертой жизненного 
оборота, а в иных, пока не означенных планах 
бытия...
Для круговорота безразлично время: оно 
не то разрежается, не то сжимается: «в этом дне 
одном есть осень и весна, весь долгий пышный 
год...» — в ограниченной повторяемости кругов-
ращения ориентиры стёрты. А пространство, его 
беспредельность  в  этой  дурной  бесконечности 
недоступны:
Мы не хотим понять, что наш круговорот
Включает лес, поля, сады, луга и горы,
Что в нём есть вся Земля, бездонность 
                                                   вечных Вод,
И Небеса небес, где пьют бессмертье взоры...
Ни  бездонность,  ни  бессмертье  не  дают-
ся как безусловный и неразменный дар людям, 
надевшим «маски мёртвых лиц» — «не тех, что 
умерли,  а  тех,  что  вот,  всё  живы».  Если  кру-
говорот  ведёт  ко  всё  большему  самоисчерпа-
нию, самоопустошению, если его финал проти-
воположен полноте «отлётных птиц» и «золотых 
нив», то закрутившимся надеяться не на что.
В третьей строфе Бальмонт, казалось бы, 
ретуширует  метафорой  банальность  причины 
большинства  человеческих  трагедий  —  невни-
мание ко времени:
Мы не следим за тем, как тайный циферблат
Меняется от двух кружащихся движений.
Однако символика двух кружащихся дви-
жений  гораздо  глубже  и  многозначнее;  к  ней 
нам ещё придётся вернуться в совершенно иной 
связи.
После «Круговорота» возникает интермец-
цо «Домой»: мёртвые моря последнего субцикла 
вдруг обретают иллюзию жизни — прибой. Но 
это только стремительная Danse Macabre, кото-
рой не обмануть многоопытного морехода.
И  Бальмонт  вкладывает  в  его  уста  ещё 
один итог. Другой? Отчасти — или, скорее, про-
сто  увиденный  с  иной  точки  зрения:  вместо 
суетно-бессмысленного  мы  «Круговорота»  — 
горько-умудрённое я «Чудовища с клеймом».
Этот повторный финал при всей не допу-
скающей возражений категоричности не только 
подготовлен предшествующим развитием, но и 
кажется  уже  смутно  знакомым.  Дело  не  в  том, 
что он написан шестистопным ямбом, как и пер-
вый,  —  прочитать  оба  стихотворения  подряд, 
не почувствовав шва, нельзя.  Зато в нём мож-
но распознать оборотную (точнее было бы ска-
зать — круговоротную) сторону «Зова». Взамен 
симметрии — антисимметрия. Тот, кто был «ове-
ян дыханьями многих морей», теперь «опустил 
свой лот... до дна морей», кто звал к неисчерпа-
емым  многообразиям  мировых  пространств  и 
явлений, теперь исходил и испытал их, вернув-
шись из этого вояжа c поистине бодлеровским 
скепсисом и разочарованием [19]: мир предстал 
ему как «Чудовище с клеймом: Всегда-Одно-и-
То-же»... 
Правда,  сердца  бодлеровских  корабе-
лов лучезарны («Nos coeurs que tu connais sont 
remplis  de  rayons!»),  и  сами  они  надеются  об-
рести что-то новое хотя бы в посмертной неиз-
вестности («Au fond de l’Inconnu pour trouver du 
nouveau!»), а Бальмонт такого выхода не остав-
ляет. Но при этом я его героя: «письмен безвест-
ных странный знак» — осознаётся сначала зна-
ком вопросительным:
Мне имя — Легион, средь гениев, чей знак —
Вопрос, всегда вопрос, повсюду вопрошанье...
А  затем  и  «девизом  Таинственной»,                                          
знаком бесконечности.
Интермеццо  разделяет  финальную  точку                                                       
в двоеточие.
И читатель обнаруживает, что он прошёл 
только половину пути.


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   ...   194




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет