Философский и общественно гуманитарный журнал

4 (70) 2016 | Адам әлемі     159
20 Балуев Д.Г. Современная мировая политика и проблемы личностной без-
опасности. – Нижний Новгород, 2002. – С. 36.
21 Бреннер А. Введение в политологию национальной безопасности // http://
www.von-brenner.com/politologia_NB.htm
22 Кенебаев Г.Ж. Национальная безопасность РК // Материалы международ-
ной  научно-практической  конференции  «Социально-экономические  и  правовые 
проблемы в условиях вхождения РК в число 50-ти конкурентоспособных стран 
мира». – А.: КазАТиСО, 2007. – С. 321-323.
23  Касенова  Н.  Национальная  безопасность  Казахстана:  концептуальные 
аспекты // Вестник университета «Кайнар». – 2004. – № 2. – С. 55-61.
24 Задерий В.В. Обеспечение национальной безопасности РК в контексте по-
литических  проблем  пограничного  урегулирования:  дис...  кандидата  политиче-
ских наук. – А.: КазНПУ им. Абая. – 161 с.
25  Нурпеисов  Д.  К  теоретическим  аспектам  концепции  национальной  без-
опасности // Тураби. – 2006. – №6. – С. 14-16.
26 Кажымурат К., Спанов М.У. Теория и стратегия экономической безопас-
ности в системе национальной безопасности Казахстана // Саясат. – 2001. – № 9. 
– С. 41-48.
27 Мурадов М. К поиску объединяющей идеи, или О моральной диктатуре 
интеллигенции // Мысль. – 1994. – № 3. – С. 8.
28 Макиавелли Н. Государь. – М.: Планета, 1990. – С. 42.
Түйін
Смағұлов Қ.Е., Жандосова Ш.М. Шетелдік және қазақстандық саясат-
танудағы ұлттық қауіпсіздік мәселесі
Аталған  мақалада  «ұлттық  қауіпсіздік»  ұғымының  мән-мағынасы  кеңінен 
зерттелген. Ұлттық қауіпсіздік мәселесін зерттеген шетелдік ғалымдардың зерттеу-
лері ұсынылған. Қазақстан Республикасының ұлттық қауіпсіздігін қамтамасыз ету 
саласында ұсыныстар жасалынған. 
Түйін  сөздер:  ұлттық  қауіпсіздік,  ұлттық  мүдде,  мемелекет,  ішкі  саясат, 
сыртқы саясат.
Summary
Smagulov  K.E.,  Zhandossova  Sh.M.  Problem  of  National  Security  in  the 
Foreign and Kazakh Political Science
This article analyzes the nature and definition of the term “national security”. Study 
on national security by foreign researchers presented in the article. The author suggests 
recommendations in the area of national security of the Republic of Kazakhstan.
Keywords: National Security, National Interests, State, Domestic Policy, Foreign 
Policy.
Смагулов К., Жандосова Ш. Проблема национальной безопасности в зарубежной...

160     Адам әлемі | 4 (70) 2016
МРНТИ 13.11.44
УДК 008:39; 008:351.858 
Куралай Ермаганбетова 
1
 
1
 Евразийский национального университет имени Л. Н. Гумилёва
БРЕНДИНГ МЕСТ И ИДЕНТИЧНОСТЬ
Аннотация. В данной статье рассматривается потенциал культуры, культур-
ных объектов, для развития повышения узнаваемости локальных мест, больших 
регионов и Казахстана в целом. Брендинг мест рассматривается во взаимосвязи с 
идентичностью. В данной статье автор анализирует работы казахстанских ученых 
в области идентичности, приводит примеры государственных программ, которые 
способствуют  конструированию  казахстанской  идентичности,  а  также  приводит 
примеры антропологического исследования брендинга мест.
Ключевые слова: культурный брендинг, брендинг мест, места памяти, иден-
тичность, национальная идентичность
Сегодня многие страны занимаются «брендингом территорий» с целью 
повышения узнаваемости и привлекательности не только конкретного ре-
гиона, но и в целом страны. Национальное строительство в независимом 
Казахстане сопровождается активным развитием «культурного брендинга», 
посредством которого страна позиционирует себя в мире. 
Важной составной частью культурного брендинга в Казахстане является 
конструирование национальной идентичности на государственном уровне. 
Все 25 лет независимости Казахстана сопровождались активным раз-
витием разных программ брендинга как на государственном, так и на реги-
ональных и локальных уровнях. Исследование направлено на те програм-
мы,  которые  используют  потенциал  культуры,  культурных  объектов,  для 
развития  повышения  узнаваемости  локальных  мест,  больших  регионов  и 
Казахстана в целом, вместе с тем, культурный брендинг рассматривается во 
взаимосвязи с идентичностью. 
Изначально термин «идентичность» был категорией психологии, точ-
нее психиатрии. Психиатры использовали этот термин для описания состо-
яние психических больных, потерявших представления о самих себе и по-
следовательности событий своей жизни. 
Американский психоаналитик Эрик Эриксон перенес его в психологию 
развития, показав, что кризис идентичности является нормальным явлением 
развития человека. В период юности каждый человек так или иначе пережи-
вает кризис, связанный с необходимостью самоопределения, в виде целой 
серии социальных и личностных выборов и идентификаций. Если юноше 
Политологические исследования и политико-культурные процессы Казахстана

4 (70) 2016 | Адам әлемі     161
не удается своевременно разрешить эти задачи, у него формируется неадек-
ватная идентичность. Таким образом, идентичность, согласно Э.Эриксону, 
чувство  самотождественности,  собственной  истинности,  полноценности, 
сопричастности миру и другим людям. Чувство обретения, авдекватности 
и стабильности и стабильного владения личностью собственным Я незави-
симо от изменений последнего и ситуации, способность личности к полно-
ценному решению задач, встающих перед ней на каждом этапе развития [1]. 
Поскольку  идентичность  это  сложное  комплексное  понятие,  то  мы 
останавливаемся на той группе практик, которые нуждаются в организован-
ном поддержании эффективности. Это практики памяти, связанные с госу-
дарственными программами, региональными репрезентациями, конфесси-
ональными местами памяти, групповыми идентичностями как, например, 
строительство мазаров «своим родовым» батырам. 
Некоторые исследователи разделяют всю совокупность идентичностей 
на  естественные,  не  требующие  организованного  участия  по  их  воспроиз-
водству, и искусственные, постоянно нуждающиеся в организованном под-
держании. К первым относятся такие идентичности как этнические, расовые, 
территориальные (ландшафтные), общемировые, видовые. Ко второй кате-
гории относятся такие идентичности как национальные, профессиональные, 
договорные,  конфессиональные,  региональные,  (суб)континентальные,  со-
словные, классовые, зодиакальные, групповые, стратификационные. 
Каждый из этих видов идентичности выступает не только и не столько 
«внутренним классификатором», сколько регулятором деятельности, системо-
образующим элементом. Поскольку социальная идентичность – это осознание 
своей принадлежности к социальной группе, то, следовательно – это и приня-
тие значимых в данной группе ценностей, установок, стереотипов и норм [2]. 
Наиболее ранние исследования этих тенденций определенным образом 
сгруппированы вокруг дискуссий об употреблении понятий «казах», «ка-
захский», «казахстанский», но далеко не исчерпываются этим. 
Работы  Нысанбаева  А.Н.,  Абдильдина  Ж.  М.,  Байдильдинова  Л.А., 
Сейдуманова С.Т., Малинина Г., Ахметжановой Г.К., Садыкова Н.М., Ку-
шербаева К.Е., Галиева А.Г. направленные на изучение разных аспектов и 
проблем описания идентичности составляют основной, базовый блок тек-
стов с детальным и подробным анализом проблематики становления новых 
форм идентификации населения Казахстана в суверенный период.
Так, Жабайхан Абдильдин и Абдумалик Нысанбаев делают акцент на 
социальной идентичности населения, которую они рассматривают в ключе 
необходимости сохранения межнационального мира в республике, созда-
ния основ для развития общеказахстанской идентичности.
В  этом  направлении  существующие  работы  социологического,  поли-
тологического и философского плана по анализу казахстанского общества 
можно разделить на две части. 
Ермаганбетова К. Брендинг мест и идентичность

162     Адам әлемі | 4 (70) 2016
Первая, концентрируется вокруг анализа проблем гражданского согла-
сия, гражданской идентификации различных групп населения республики. 
Вторая, имеет своим предметом проблематику этнического самосозна-
ния и этнической идентификации.
Также можно выделить в отдельную группу работы, посвященные не-
обходимости  создания  (конструирования)  общеказахстанской  объедини-
тельной идеи.
Б.  Абдыгалиев  в  работе  «Государственная  идентичность  казахстан-
цев», анализируя проблему разрушения такой сложившейся системы иден-
тификации как «советский народ», предлагает различные версии ответа на 
вопрос «Кто мы?»: «Мы, казахская нация», «Мы, казахстанская нация» и 
«Мы, народ Казахстана» [3]. Такое основание как казахская нация, полагает 
Абдыгалиев,  не  может  находиться  в  основе  новой  идентификации  казах-
станского общества. В Конституции Республики Казахстан 1993 года было 
заложено понимание Казахстана как «формы государственности самоопре-
делившейся казахской нации».
Другой ответ на вопрос «Кто мы?» – «мы, казахстанская нация» автор 
также находит не приемлемым для республики. Данный подход (известный 
в западных и сегодня во многих исследованиях постсоветских социологов 
и  политологов  как  конструктивистский)  он  называет  технократическим, 
полагая, что подобное понимание нации, страдая политической близоруко-
стью, приведет к «…национальному нигилизму, недооценке устремлений 
национальных групп, образе жизни, культуре, языке».
Принятие понятия «казахстанская нация» автор находит не возможным 
по причине необычайной этнической пестроты общества, подъема его на-
ционального  самосознания.  Наиболее  адекватной  Абдыгалиеву  представ-
ляется  концепция  народного  суверенитета  как  источника  и  носителя  го-
сударственной  власти.  Автор  полагает,  что  в  современном  казахстанском 
обществе происходит процесс создания казахстанцев как единого народа. 
Поэтому  «…в  целях  сохранения  межнациональной  стабильности,  новая 
Конституция (1995 года – примечание автора) исходит только из логики и 
принципа «Мы, народ Казахстана…». Тем самым Конституция Республики 
Казахстан подчеркивает народное единство, то общее, что объединяет лю-
дей различных национальностей.
В работе Арыновой Р. С. «Национальная идея для Казахстана: пути поис-
ка» современный этап казахстанского общества определяется как стадия циви-
лизационного разлома, поэтому обществу необходима общенациональная идея, 
призванная, прежде всего, сплотить людей различных этносов. Автор работы 
является сторонником так называемой интегративной идеологии для Казахста-
на, где «…ключевым моментом общенациональной идеи станет характерная 
для народа Казахстана всечеловечность, то есть терпимость к другим традици-
ям, верованиям, уважительное отношение к сопредельным странам» [4].
Политологические исследования и политико-культурные процессы Казахстана

4 (70) 2016 | Адам әлемі     163
Кадыржанов  Р.  в  своей  книге  «Этнокультурный  символизм  и  нацио-
нальная  идентичность  Казахстан»  [5]  пишет,  что  национальная  идентич-
ность и этнокультурный символизм оказываются тесно связанными и вза-
имозависимыми  между  собой  категориями.  Этнокультурный  символизм 
определяется национальной идентичностью и национальной культурой, со-
держащей в себе ценности и символы древнего происхождения. В то же вре-
мя содержание национальной идентичности во многом определяется содер-
жанием этнокультурного символизма, то есть тем, как национальные элиты 
конструируют символы и манипулируют ими для формирования идентич-
ности своей нации. Вот почему для определения содержания и состояния 
национальной идентичности Казахстана необходимо определить содержа-
ние и состояние его этнокультурного символизма. Исследование темы на-
циональной  идентичности  Казахстана  под  углом  зрения  этнокультурного 
символизма предполагает обращение к ряду проблем и противоречий на-
циональной сферы казахстанского общества. Следует отметить, что многие 
из проблем и противоречий национальной сферы Казахстана имеют уни-
версальный характер, то есть с ними сталкивается большинство государств 
и наций современного мира. Однако формы выражения этих противоречий 
имеют уникальный, конкретно-исторический и специфически-националь-
ный характер. Не случайно поэтому для многих людей, включая тех, кто 
занимается национальной ситуацией Казахстана, эти проблемы и противо-
речия кажутся уникальными, присущими только нашей стране. 
Мухтарбек Шайкемелев считает, что «казахская идентичность как са-
мосознание открытой, синкретичной и толерантной культуры – наследни-
цы древнетюркской цивилизации – должна стать основополагающим зве-
ном,  скрепляющим  множество  этнокультурных  элементов  полиэтничной 
мозаики, существующей в пределах нашей республики. Но пока она сама 
находится в стадии определения, становления и преодоления внутренней 
неопределенности, как отражение полиаспектно обусловленной социокуль-
турной дифференцированности и разобщенности» [6].
В  доминирующем  дискурсе  об  идентичности  дискусии  центрируются 
вокруг понятий этнос, язык и культура, поэтому официальными инструмен-
тами  конструирования  идентичности  являются  государственные  проекты, 
цель  которых  фреймирование  (оформление)  национальной  идентичности 
как казахстанской идентичности. Это в первую очередь государственная про-
грамма «Культурное наследие», направленная на изучение, восстановление и 
сохранение историко-культурного наследия страны, возрождение историко-
культурных  традиций,  пропаганду  культурного  наследия  Казахстана  среди 
населения и за пределом страны. Задачами которой являются: воссоздание 
значительных  историко-культурных  и  архитектурных  памятников  страны; 
создание целостной системы изучения культурного наследия, в том числе со-
временной национальной культуры, фольклора, традиций и обычаев. Мас-
Ермаганбетова К. Брендинг мест и идентичность

164     Адам әлемі | 4 (70) 2016
штабность поставленных задач в государственной программе, и характер до-
минирующих научных специализаций исполнителей привел к своеобразной 
фольклоризации понятия памяти, культурного наследия. В ходе полевых ис-
следований, сталкиваясь со своеобразной рутинизацией практик памяти, мы 
видим в действии известный тезис Пьера Нора, когда он говорил о том, что 
историки пытаются «захватить память» сделать из нее свое профессиональ-
ное кредо. А это ситуация, в итоге приводящая к разрыву между теми, кто 
создает «государственные фреймы» и теми, для кого они создаются. 
Особенность и эффективность данной государственной программы в 
масштабности, охватности крупных проектов, таких как «восстановление в 
соответствии с современными требованиями ряда значимых памятников в 
городе Туркестане и городище Отырар, курганов Иссык и Берель и других 
историко-культурных  комплексов,  проведение  системных  мероприятий, 
раскрывающих их роль в истории государства как ценностей, объединяю-
щих народ. 
Особый интерес представляет акцентуация на практиках по созданию 
национального брэнда казахской культуры как преемника кочевой культуры 
евразийского пространства и пропаганда этого бренда на международном 
уровне [7]. 
Следующая государственная программа, которая играет огромную роль 
в конструировании казахстанской идентичности – это концепция культурной 
политики Республики Казахстан. В качестве назначения программы обозна-
чены  –  развитие  единого  многонационального  культурного  пространства, 
формирование  «казахстанской»  ментальности  и  духовности  казахстанцев. 
Задачи: 1) формирование духовно-нравственных ориентиров граждан, ново-
го казахстанского патриотизма и устойчивой системы ценностей; 2) развитие 
всеказахстанского  культурного  пространства  на  основе  сохранения  нацио-
нального многообразия и гармоничного развития культуры народа Казахста-
на; 3) интеграция отечественной культуры в мировое культурное простран-
ство,  широкое  продвижение  историко-культурного  наследия  Казахстана  в 
стране и за рубежом, формирование собственных национальных брендов; 4) 
создание условий для интенсивного развития конкурентоспособной культур-
ной среды и современных культурных кластеров; 5) дальнейшее сохранение 
и популяризация историко-культурного наследия в новом формате «Мәңгілік 
Ел»; 6) создание ярких художественных образов, воплощающих лучшие об-
разцы современности, примечательные исторические события и артефакты, 
культурное  наследие  и  традиции,  тиражируемые  посредством  всех  видов, 
жанров и направлений искусства – кино, анимации, литературы, живописи и 
др.; 7) широкое использование историко-культурного ландшафта страны для 
развития внутреннего и внешнего культурного туризма [8]. 
В этой программе также как и в первой видим, что основной акцент 
делается на  глубокое изучение национальных  традиций,  на  фактологиче-
Политологические исследования и политико-культурные процессы Казахстана

4 (70) 2016 | Адам әлемі     165
ской стороне вопроса, где содержание понятия памяти зачастую раскрыва-
ется в категориях либо этнографического и артефактного характера, либо 
в понятиях письменного наследия. Тогда как в рамках нашего проекта мы 
пытаемся расширить понимание содержания памяти, обращаясь к анализу 
реальных, в настоящее время практикующих практик памяти. 
Третий государственный проект по развитию культурной политики, кото-
рый мы анализируем в данном тексте это утвержденная 28 декабря 2015 года 
Концепция укрепления и развития казахстанской идентичности и единства. 
В  Концепции  закреплено  не  этническое,  а  гражданское  понимание  нации, 
объединяющей всех граждан многонациональной и поликонфессиональной 
страны. В Концепции ключевым является понятие казахстанской нации как 
нации единого прошлого, совместного настоящего и единого будущего. 
Концепция  служит  укреплению  имиджа  Казахстана  как  страны,  где 
разные этнические группы живут в мире и согласии. Концепция базируется 
на следующих главных принципах:
1) базовый вектор – общенациональная патриотическая идея «Мәңгілік 
Ел», выдвинутая Президентом страны Назарбаевым Н. А.;
2)  консолидирующие  ценности  общенациональной  патриотической 
идеи «Мәңгілік Ел» – гражданское равенство, трудолюбие, честность, культ 
учености и образования, светская страна;
3)  фундамент  казахстанской  идентичности  и  единства  –  общенацио-
нальные ценности, основанные на культурном, этническом, языковом и ре-
лигиозном многообразии;
4) казахстанская идентичность и единство – это непрерывный поколен-
ческий процесс. Он базируется на том, что каждый гражданин, независимо 
от этнического происхождения, связывает свою судьбу и будущее с Казах-
станом. Единое прошлое, совместное настоящее и общая ответственность 
за будущее связывают общество в одно целое: «У нас одно Отечество, одна 
Родина – Независимый Казахстан». 
Знаковым  символом  формирования  казахстанской  идентичности  и 
единства  стала  новая  столица  Казахстана  –  Астана.  А  для  консолидации 
полиэтнического и поликонфессионального общества акцентируется роль 
института Ассамблеи народа Казахстана (АНК).
Вся работа по укреплению и развитию казахстанской идентичности и 
единства будет выстраиваться под эгидой АНК и вокруг общенациональной 
патриотической идеи «Мәңгілік Ел» по следующим векторам: 1) Идентич-
ность на принципе гражданства. 2)Продвижение общенациональной патри-
отической идеи «Мәңгілік Ел» – системы ценностей, отражающих опыт на-
ции за годы независимости. 3) Триединство языков. 4) Генерация поколения 
«Мәңгілік Ел» [9].
Практика создания казахстанской идеологие национального строитель-
ства, опирающейся на собственную идентичность и национальные интере-
Ермаганбетова К. Брендинг мест и идентичность

166     Адам әлемі | 4 (70) 2016
сы, в современных условиях приобретает особую значимость. Это идеология 
нового  казахстанского  патриотизма,  ставящая  интересы  каждого  жителя 
республики на первое место, независимо от этнической принадлежности и 
вероисповедания. В фокусе новой идеологии – вопросы формирования казах-
станской нации, объединенной едиными идеалами и ценностями, реализация 
которых обеспечит независимость и процветание республике. 
Практики репрезентации концепта казахстанской идентичности можно 
увидеть в пространстве региональных и национальных музеев, открытых в 
Казахстане до 1990 года и созданных после 1991 года. 
Главными  исследовательскими  методами  выступили  включенное  на-
блюдение  в  музеях  Астаны,  Алматы,  Тараз,  Петропавловска,  Семипала-
тинска, Карагандинской обасти, сравнительный анализ музейных практик 
в формировании казахстанской идентичности, который может стать вкла-
дом в культурный брендинг Казахстана. Также представляет интерес для 
исследования  проведенные  интервью  с  руководителями  и  работниками 
Национального музея г. Астаны, музея национальных инструментов име-
ни Ыхласа г. Алматы, Государственного музея искусств имени А.Кастеева 
г.Алматы, Дома-музея Д.Кунаева г.Алматы, Историко-краеведческого музея 
г.Джезказган,  Государственного  историко-культурного  и  литературно-ме-
мориального заповедника-музея Жидебай-Борели г.Семей.
В ходе антропологического исследования были изучены 36 музеев, из 
них 25 музеев, годы открытия которых пришлись на советский период и 11 
музеев, которые были открыты в период независимости. Появление новых 
музеев – это прорыв в региональном музеинге, новые музеи – это не толь-
ко  государственные,  но  и  частные,  ведомственные.  Нами  зафиксированы 
такие практики памяти, которые можно характеризовать как подвижниче-
ские,  инициативные,  когда  отдельный  человек  становится  инициатором, 
хранителем  коллекции  исторических  артефактов  и  занимается  местным 
краеведением, как истинный подвижник. 
Так, уникальна история создания Музея истории горного и плавильно-
го дела в поселке Жезды Карагандинской области. Основал его фронтовик, 
бывший  райкомовский  работник  Макен  Торегельдин.  Он  посвятил  свою 
жизнь собиранию редких экспонатов по истории края, в основном по теме 
металлургии (древний период, английские промышленники, К. Сатпаев, со-
ветский период), но также его интересовали тема войны, археологии. 
Это пример того, как история музея переплетается с биографией его ораг-
низатора. М. Торегельдин был помощником К. Сатпаева, дружил с К. Акише-
вым и был знаком со всеми исследователями этого края, а также с руководи-
телями областного и республиканского уровня. В первые годы независимо-
сти (1994 г.) он смог реализовать свою идею создания в Жезды единственного 
в РК Музея истории добывающего и плавильного дела (существовавший до 
этого Дом музей Сатпаева в Карсакпае стал его филиалом). 
Политологические исследования и политико-культурные процессы Казахстана

4 (70) 2016 | Адам әлемі     167
При его жизни музей стал центом культурной жизни не только Улута-
уского, но и Жезказганского района. Им были разработаны и на областном 
уровне  утверждены  туристические  маршруты:  1)  Жезказган-Жезды-Кар-
сакпай 2) Жезказган-Жезды-Улытау. После его смерти (2006 г.) члены его 
семьи продолжают работать в музее. 
Было несколько попыток перевести, объединить этот музей, например, 
с Улутауским музеем – заповедником, или перевести экспозицию в круп-
ный город как Караганды или Джезказган, но члены семьи сохраняют вер-
ность заложенной миссии музея и ведут работу по его развитию. 
Основная  идея  привязывающая  музей  к  месту,  то  что  музей  должен 
фиксировать это место памяти как особо значимое для истории не только 
производства, но и для истории и культуры Казахстана. 
Были  созданы  уникальные,  особенно  это  заметно  на  фоне  однотип-
ности большинства экспозиций в других музеях, экспозиции горнорудной 
техники, которая использовалась на различных предприятиях региона: ди-
намомашины начала ХХ века, фрагменты британской силовой электростан-
ции, американский станок, немецкий паровоз и так далее. Кроме историче-
ской техники в музеи имеются фрагменты космической техники. 
Помимо  технологической  составляющей  в  этом  музее  большая  кол-
лекция образцов минералов Жезказганского, Жайремского, Каражальского, 
Жездинского, Актасского месторождений, а это потенциал к реализации об-
разовательных функций. 
Музей в целом придерживается классических представлений о функ-
циях музея, тем не менее, имеет достаточно интересную практику памяти. 
На плавильных и обжиговых печах можно работать и посетителям предла-
гается участие в создании из глины небольших объектов бытового и суве-
нирного характера, которые можно будет взять с собой в качестве сувенира 
об этом месте, музее. 
История второго музея, также связанного с этим регионом, с историй 
производства – это Историко-производственный музей имени К. Сатпаева, 
или как называют его СМИ – музей Казахмыса. В основе экспозиций музея 
также лежит инициативная работа местных краеведов, но крупная компа-
ния с международным участием стала основным меценатом для этого музея 
и, в определенном смысле, этот музей позиционирует идею того, что исто-
рия Жезказгана – это история Казахмыса. 
Отношение власти к частным музейным практикам может быть потре-
бительским: интерес возрастает, тогда, когда нужно показать некое новое 
место  культурной,  социальной  активности,  и  этот  же  интерес  пропадает, 
как только «проверяющие» или «внешние гости» покидают регион. Приме-
ром может послужить случай с личными вещами академика В.Вернадского, 
жившего в Боровом во время Великой отечественной войны. Один из орга-
низаторов музея Абылай хана (в Боровом), Амина апай, работала у Вернад-
Ермаганбетова К. Брендинг мест и идентичность

168     Адам әлемі | 4 (70) 2016
ского в качестве домашней помощницы. У нее сохранилась большая кол-
лекция личных вещей академика. Когда она организовывала музей Абылай 
хана, она решила создать там зал, посвященный академику. После ее смер-
ти, дочь возглавила этот музей. Но, как только ее попросили уйти из музея, 
эта наследница забрала многие экспонаты, собранные Аминой апа. 
В городе Сатпаев рядом с главным парком, где стоит мемориал Победы, 
воздвигли новый мемориальный комплекс «Тағзым», который охватывает 
почти все значимые темы памяти, кроме темы голодомора (ашаршылық). 
Комплекс создан таким образом, что его пространство позволяет в будущем 
устанавливать новые скульптурные композиции. 
В конструировании идентичности также важную роль играет концепт 
джузового деления или скорее происхождения. Возрождение, реконструк-
ция и сохранение мест памяти зачастую связаны с клановым или джузовым 
происхождением. Об этом очень хорошо написал казахстанский востоко-
вед, доктор исторических наук Аширбек Муминов, ведущий специалист по 
истории ислама не только в Казахстане но и в Центральной Азии. Книга 
называется «Родословное древо Мухтара Ауэзова», где он изучая личность 
Мухтара Ауезова, описывает культурный мира кожа [10]. Следующий автор 
Улан Бигожин в своей статье «В Казахстане сейчас идет бум святых мест» 
рассказывает о том что сейчас казахи больше интересуются святыми или 
сакральными местами. Все для совершения каких либо обрядов часто по-
сещают святые места – мазары, могилы, храмы, зираты. 
М.С.Шайкемелов в своей статье «Этнокультурные идентичности в кон-
тексте общенациональной идеи Казахстане» пишет, что «для понимания ка-
захской идентичности, как говорит важно ощущение, что сознание казахов 
лишено мессианства и его невозможно (и не нужно!) зажечь, сплотить лозун-
гами, которые чужды его ментальности. Казахское сознание живет архетипа-
ми прошлого – времен славных свершений его аруахов – великих ханов, биев 
и батыров. Духи предков продолжают во многом определять границы казах-
ской идентичности, в том числе, и у вполне современных городских жителей. 
Казахи верят в то, что духи предков предопределяют судьбу, и исполнение 
их воли и предначертаний определяет наш путь. В случае, если человек ис-
полняет волю предков и чтит их память, они его обязательно поддержат. Если 
же он забыл их заветы и потерял совесть и честь, они непременно от него от-
вернутся и здесь никакие пожертвования и обряды не помогут» [11].
Поэтому места памяти – мазары, мечети, могилы, музеи и т.п являются 
главными инструментами конструирования казахстанской идентичности и 
культурного брендинга регионов, и даже страны. 

жүктеу/скачать 1,7 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: