Худшие подруги

Глеб резко отстраняется и толкает меня в бок. Одновременно
поднимаемся на ноги, снег тает на открытой коже и морозит пальцы
на руках. В глазах Юдина – такая же метель, что и метет вокруг нас.
– Козырь, ты сдурела совсем? Еще не наигралась?
– Что? – опешив, спрашиваю я.
– Тебе всегда мало, да? Всего и побольше! Твоя жадность меня
достала. И Олег нужен, и я. А завтра еще кто-нибудь добавится.
Люди – не игрушки. Тебе самой не надоело?
– Глеб, я… – хочу объясниться, но голос слишком сильно дрожит от
волнения и услышанных грубых слов.
– Хватит! Не хочу тебя слушать! И знать не хочу! Слышишь? Не
вздумай больше ко мне подходить!
Юдин разворачивается и оставляет меня стоять ледяной статуей.
Перевариваю его слова и не могу поверить. Медленно моргаю,
слезы падают с ресниц и катятся по щекам, стягивая кожу. Не могу
сделать вдох, будто меня только что с силой пнули в живот.
«Лучше бы я тебя тоже не знала», – проносится в голове.
Потому что эта боль не сравнима ни с чем на свете.
Опустошающая и оглушающая. Минус бесконечность.
Когда я возвращаюсь в раздевалку, там никого нет. Мельком
вспоминаю об Олеге и достаю из сумки телефон.
– Да? – отвечает Аля после пары гудков.
– У меня две новости… Хорошая и плохая.
– Хорошую, – вздыхает подруга, и я чувствую, что настроение у
нее даже хуже моего. – Плохих-то хватает.
– Дымарский сегодня получил по морде, – без особого
удовлетворения рассказываю я.
– Так ему и надо, – сухо отзывается Макарова. – А плохая?
– Я поцеловала Глеба, и он теперь меня ненавидит, – говорю я и
стираю очередную слезинку с щеки.
– Тась, – тихонько всхлипывает Аля. – Приходи ко мне. Вместе
поплачем. Меня сегодня Макар отшил.

– Буду через двадцать минут.
– Жду.
Аля
Арнольд бредет вразвалочку по шумному вечернему проспекту,
оставляя забавные следы на свежем снегу. На улице к вечеру
похолодало. Мороз щиплет щеки, под ногами весело поскрипывает
снежок… В такую погоду и разговаривать особо не хочется, но Маню
сильный «минус» ничуть не смущает. Она, как обычно, трещит без
остановки всю дорогу. Слушаю сестру вполуха, потому что нет
никакого настроения вникать в сюжет ее нового любимого сериала.
Сегодня вечером к маме в гости должны приехать подруги детства,
поэтому дома с утра творилась суматоха с готовкой и генеральной
уборкой. А ближе к вечеру мама решила отправить нас с Маней с
ночевкой к бабушке. Еще и Арнольда предложила взять, потому как
Арни вечно крутится под ногами и имеет вредную привычку
разваливаться на полу посреди кухни. Мешает, как и мы, в общем.
«Заодно и выгуляете его», – напутствовала нас мать, протягивая
варежки укутавшейся в шарф Мане. У родительницы с подругами за
несколько лет скопилось слишком много новостей. Да и мне, если
честно, не хотелось оставаться дома. В комнате в такой ситуации не
отсидишься: ведь обязательно пристанут малознакомые женщины с
расспросами об учебе и женихах… И если с учебой у меня все более
или менее понятно, то с женихами сложно.
Иней топорщится на голых липах, в свете уличных фонарей
пляшут снежинки. Но мне не до зимней красоты. Всю дорогу я
думаю о том, в какой момент в душе образовались такие пустоты.
Макар, Макар, Макар… И мысли только о нем. Дни и ночи думаю о
нашем поцелуе и о том разговоре после школы…
– Ты меня совсем не слушаешь! – капризно заявляет Маня.

Мы в очередной раз останавливаемся у одного из столбов,
который Анри долго-долго обнюхивает.
– А? Прости… Что сделал этот твой…
– Помер, – бурчит Маня.
– Как помер? – удивляюсь я. – Уже? В конце первого сезона? Как
много я пропустила…
– Ага, и потому что ты меня не слушаешь! – возмущенно
повторяет Маня.
– Прости, Манник, – вздыхаю я. – Не до этого как-то.
– А я знаю, о чем ты думаешь… – загадочно говорит Маня. –
Вернее, о ком.
– И о ком? – вяло откликаюсь я. Арнольд в этот момент телепает
вдоль сугроба.
Я уверена, что Маня назовет имя Олега, но сестренка вдруг
выдает:
– О Макаре!
– С чего ты так решила? – настораживаюсь я.
Дома я старалась никак не выдавать свою симпатию к Бойко.
Неужели Маня научилась мысли читать?
– А нечего на его странице целыми днями сидеть.
– Маня! – ору я возмущенно, и Арнольд на секунду даже
останавливается, оборачивается и внимательно смотрит на нас
воспаленными красными глазами. – Ты лазила в моем браузере?
– Я реферат готовила по истории, – оправдывается Маня,
впрочем, без особого сожаления в голосе. – Пока ты в школе была. А
что? У меня ноутбук полетел…
Я не нахожу слов. С утра мы успели поссориться с сестрой из-за
того, что она без спроса взяла мою новую блузку. Когда я
развопилась, мама предложила пойти на компромисс и дать
младшей сестре какую-нибудь другую вещь. Тогда я великодушно
разрешила взять белую рубашку. На что Маня не моргнув глазом
сообщила, что рубашка лежит в стирке с пятном от «Колы»… Ох, как

я была зла! Мы чуть не подрались. Подозреваю, поэтому
родительница и отправила нас к бабушке… Проветриться.
– Ну что? – хитро прищуривается Маня.
Мы больше не в ссоре. Помирились сразу, как только вышли из
подъезда. Я отходчивая…
– Что? – вяло откликаюсь я.
– Ты все-таки решила ответить ему взаимностью?
– Маня, тебе какая разница?
– Как это какая? – оскорбляется Маня. – Макар мне – не чужой
человек, между прочим. Сколько мы часов с ним на кухне
проболтали…
– Да уж, – обескураженно отзываюсь я.
В то время как я отсиживалась у Таси, Макар не терял надежды
завоевать мое расположение, околачиваясь у нас дома. К Мане
Бойко всегда относился хорошо, несмотря на то, что она младше. Я
бы не стала развлекать чью-то сестренку… Даже если бы это было в
моих интересах.
– Как будущего жениха своей старшей сестры я Макара
одобряю, – заявляет Маня.
– Какого еще жениха? Манька, с ума сошла?
– Он намного лучше, чем ваш Олежка. Который и с тобой, и с
Тасей гулять успевает… Я ж тебе говорила, что их вместе видела! А
Макар – он преданный… Ладно, забирай его себе. С ним мне все
равно ничего не светит. Слишком большая разница в возрасте.
Макару в январе восемнадцать. Пять лет – целая пропасть…
Мне хочется возразить, что пять лет – не такая и пропасть, будь
мы все немного постарше, но сейчас не могу спорить с Маней. Она
права. Кроме того, Маня скромно умолчала о столь немаловажном
нюансе, как симпатия самого Бойко. Маня-то Макару как девушка не
нравится. Да и сама сестренка в последние несколько дней
прицепилась к нам с мамой с рассказами о каком-то Боре, который
записался в ту же танцевальную студию, что и Маня. Неужели мечты
о Бойко в прошлом?

Как этот учебный год переворачивает все с ног на голову!
– А ты знаешь, когда Макар в тебя влюбился? – не отстает Маня с
вопросами о Бойко.
Мне разговор дается нелегко, поэтому сначала я и отвечать не
хочу, лишь морщусь, как от зубной боли. Но потом говорю:
– Да. На городских соревнованиях, когда нас в пару поставили.
– А вот и нет, – лукаво улыбается Маня. – Когда был конкурс
сочинений среди параллели и самые лучшие сочинения
зачитывали… Помнишь такое?
– Когда мы писали о мечте всей жизни? – уточняю я, что-то
смутно припоминая.
– Ага. Макар сказал, что твое сочинение при всех зачитали… Кто-
то мечтал получить велосипед или телефон, кто-то игрушку
дорогую… А ты мечтала о настоящем еноте. Чтобы он пожил у тебя
хотя бы один день. Дурочка ты у нас, конечно! Неужто такое было?
Живой енот действительно был моей заветной мечтой детства. Я
хотела, чтобы он подружился с Арнольдом, устраивал милый бардак
в наших комнатах, а вечером мы вместе смотрели мультики,
развалившись на диване, и я гладила бы его мягкую серую шубку… А
самое главное – мне хотелось вместе с ним стирать вещи. Казалось,
что это так весело и необычно. Вот о чем я и написала в сочинении,
еще будучи в начальной школе. То сочинение прочитали на всю
параллель. Не знаю, почему учительница выбрала мою работу,
возможно, из-за образности и интересных сравнений… Но ребята,
слушая про енота, ржали как ненормальные. Будто я анекдоты
настрочила. С тех пор мне пришлось поменять мечту… Тем более что
на тот момент она оказалась неосуществимой. Мама сказала, что
хватит нам и Арнольда, папа недавно купил новую стиралку-автомат,
а бардак мы с Маней и сами неплохо умеем устраивать. Она за
дочерями убирать не поспевает, а тут еще и енот…
– И что такого в сочинении? – пожимаю я плечами. – Дурацкое.
Да и все, кроме Таси, потом надо мной смеялись.

– Макар не смеялся, – заявляет Маня, – а сказал, что в нем что-то
есть… Его умилило и зацепило, в общем. Это как попросить отца
привезти цветочек аленький.
Я задумчиво молчу, а после тяжело вздыхаю.
– Да уж, Манюня! Мальчики – странный народ. Никогда не
знаешь, по какой причине ты можешь понравиться… Только толку-то
теперь? Макар меня и знать не хочет.
– Из-за того, что ты их с Алиной рассорила? – с пристрастием
продолжает допрос Маня.
Будто мы с ней на ток-шоу, где я гость, а сестра – приставучий
скандальный ведущий. Вообще мы редко говорим на такие темы.
Маня мне кажется еще маленькой для подобных бесед. Даже сейчас,
когда мы останавливаемся в глухом сквере, она с восхищением
пялится на другую сторону дороги, где рядом с торговым
комплексом наряжают высоченную ель. Вижу, как сестра с
неописуемым восторгом разглядывает игрушки и украшения…
Ребенок! А все туда же: Боря, Макар, Пак Чимин…
– Ничего я их не ссорила! – возмущаюсь я. – Они сами… И
вообще, не хочу я о Бойко говорить. Он меня отверг, пускай теперь…
Внезапно я замолкаю и тоже смотрю в ту сторону, где
устанавливают елку.
– Теперь что? – в нетерпении поторапливает меня Маня, а затем
перехватывает мой взгляд. – Ты кого увидела?
Недалеко от входа в торговый центр стоит Юдин. Парень смотрит
на часы и явно кого-то ждет. Все, что мне сейчас нужно, – выйти из
сквера и перебежать проезжую часть.
– Маня, постой здесь, – приказываю я, мельком взглянув на
прогуливающегося Арнольда.
Пес к тому времени с важным видом принимает сидячую позу,
чтобы сделать свои дела.
– Что? Сейчас? Нет-нет-нет! – протестует сестра. – Куда ты? А мне
за Арни убирать? Хитренькая!
– Я быстро, Маня! Туда и обратно!

Не даю договорить сестре и, срезав путь, перелезаю через
невысокий кованый забор, провалившись в итоге обеими ногами в
сугроб. За пару секунд добираюсь до пешеходного перехода и
перебегаю дорогу на мигающий зеленый. Больше всего переживаю
из-за того, что Юдин может ждать свою подружку – Иру Покровскую
из десятого. Тася говорит, они с сентября встречаются… Ушлые
десятиклассницы! И откуда они свалились на наши бедные головы?
И если на моей личной жизни можно смело ставить крест, то
любовь Таси еще можно спасти. Нет сил смотреть на печальную
Козырь… Как же она страдает. А ведь эти два гордых упрямца в
жизни не поговорят по душам, продолжают мучиться и дуться друг
на друга… А в том, что Глеб терзается так же, как и Тася, я ни
капельки не сомневаюсь. В школе Юдин по-прежнему смотрит на
мою подругу так, что у меня сердце от тоски сжимается. Неужели она
этого никогда не замечала?
Едва позорно не поскользнувшись в последний момент, добегаю
до крыльца торгового центра. Народу вокруг много, за спиной у елки
жужжит подъемный кран, из динамиков над головой льется Jingle
Bell Rock.
– Привет! – пытаясь отдышаться, первой здороваюсь я и
выпускаю в воздух облачко пара.
– Привет, Аля, – с удивлением откликается Юдин.
Парень явно не ожидал меня здесь увидеть. В жизни мы не так
много общаемся, обычно лишь перекидываемся дежурными
фразами «привет-пока». Признаться, поначалу Глеб мне не
нравился… Наверное, я просто ревновала Тасю. Но позже смирилась
и поняла, что для Козырь присутствие в ее жизни Глеба – нечто
такое же естественное, как рисовать ровные стрелки каждое утро и
есть макароны со сгущенкой.
– Кого ждешь? – без стеснения спрашиваю я.
– Родителей, – с удивлением отвечает Глеб, заглядывая мне куда-
то за спину. – Они диван новый покупают. Мне надоело в мебельном
торчать. Решил воздухом подышать.

– Мм, понятно, – мычу я.
А дальше – молчу. Не знаю, с чего начать. Такой щепетильный
разговор.
– Аля, тебя Тася подослала? – вдруг спрашивает Глеб.
– Тася? Нет конечно! – качаю я головой. – Я… сама. Но ты
правильно понял, что поговорить я хочу о ней… Вернее, о вас.
– О чем мы еще с тобой можем разговаривать? – усмехается
Юдин.
Верно. Больше общих тем, кроме Козырь, у нас быть не может.
– Она тебе сообщила о том, что случилось после тренировки? Вы
наконец помирились и снова делитесь друг с другом всем-всем?
Да! И это круто! Будто крылья вырастают за спиной… Но надо
оставить лирику. Сейчас не до нее.
– В том числе и парнем? – добавляет Юдин.
Вот и колкость. Ведь официального разрыва отношений с
Дымарским не было ни у Таси, ни у меня…
Я до сих пор ничего не ответила, и Глеб сухо продолжает:
– То, что произошло, уже не повторится. Я не хотел. У меня и
девушка есть… Не знаю, что задумала Тася, но я в ваших играх…
– Глеб, Глеб, послушай! – пытаюсь перебить я, но парня не
остановить: ему небезразлична эта тема.
– Я – не этот ваш осел Дымарский. Если Тася хочет вызвать его
ревность или…
– Да любит она тебя! – выкрикиваю я надрывно.
В тот же миг лицо Глеба озаряет яркий теплый свет: за моей
спиной рабочие зажигают ель. В карих глазах Юдина бликуют
желтые огоньки.
– Любит? – переспрашивает Глеб. – Тася меня любит? С чего бы?
«Вдруг»… Просто так бывает, что люди осознают свои чувства
внезапно… Всегда так и происходит! Неужели любовь можно
спрогнозировать?
– Так получилось. А ты, Глеб, сразу полюбил Тасю? – спрашиваю
я. – С самого первого дня? Ведь, возможно, тоже поначалу относился

к ней просто как к другу… – Глеб хмурится и хочет мне возразить, но
теперь я не даю вставить ему ни слова: – И ты ее любишь, я знаю. Я
все вижу! И давно… Но до нее не сразу дошло. Что имеем – не
храним, понимаешь? Каждый по-своему приходит к своим
чувствам… Главное, что пришел…
Я говорю нервно, сбивчиво, боюсь что-то упустить. Вероятно,
Глеба пугает моя горячность, но я выплескиваю все, что скопилось…
Да и я тоже влюбилась как-то нечаянно и «вдруг».
– Аля, ты в порядке? – осторожно спрашивает Глеб, когда я
немного затихаю.
– Ага, – шмыгаю носом. Не представляю, куда себя деть… Снова
так тоскливо. – В общем, я сказала все, что хотела. Тася тебя любит и
мучается… А теперь – разбирайтесь сами!
Поворачиваюсь и бреду в сторону сквера. На противоположной
стороне улицы замечаю в толпе прохожих растерянную Маню с
Арнольдом на поводке. Как хорошо, что я не одна… Сейчас придем к
бабушке. Будет светло, тепло и уютно. Станем пить чай и болтать на
отвлеченные темы… Очень хочется перестать хотя бы секунду о
своей тоске не думать.
На светофоре все-таки оборачиваюсь. Глеб стоит недалеко от
украшенной нарядной ели и задумчиво смотрит мне вслед.

жүктеу/скачать 2,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: