Часть  И.  Кыргызское  государство  (VI-XII  вв.)

с кому полководцу Ли Лину, который построил для себя дворец на р. Абакан. 
В середине  1  в. до н.э. динлины и гяньгуни были покорены  шаньюем север­
ных хуннов Чжичжи. В дальнейшем в первой половине  1 тыс. н.э. в результате 
ассимиляции динлинов гяныунями в Минусинской котловине сформирова­
лись енисейские кыргызы.6
В настоящее время очевидно, что С.В. Киселев обосновывал свои пост­
роения  на  очень  ограниченном  круге  источников,  фактически  игнорируя 
данные о широком расселении динлинов по территории Центральной Азии.
Взгляды С.В. Киселева на “этногенез динлино-гяньгуньских племен" были 
развиты  в  1960 году Л.Р. Кызласовым. Основываясь на произвольной трак­
товке очень ограниченного объема источников, Л.В. Кызласов безцппеляци- 
онно утверждал, что “в настоящее время установлено, что динлины, упоми­
нающиеся  в этом  сообщении,  проживали как раз  на территории  Хакасско- 
Минусинской котловины и прежде всего могут быть отождествлены с “тагар- 
цами”.7
“ Владение  Гэгунь”,  по  мнению Л.Р.  Кызласова,  располагалось южнее 
динлинов “в районе оз. Кыргыз-Нур в Северо-Западной Монголии”.' Подоб­
ная  интерпретация,  как считал Л.Р.  Кызласов,  “блестяще  подтверждается” 
археологическими материалами Минусинской котловины, где в конце  1  тыс. 
до н.э. появляются “памятники, характеризующие тагаро-таштыкский пере­
ходный этап”. “И в то же время, в начале II в. до н.э. впервые распространяют­
ся  на  север  и  северо-запад  за  пределы  Хакасско-Минусинской  котловины 
позднетагарские  курганы  с  коллективными  погребениями  (район  Красно- 
ярск-Мариинск). Причем, появляются эти курганы в несвойственных для та- 
гарцев лесостепных и таежных районах, где до их прихода жили отличные в 
этническом отношении племена, с иной материальной культурой”.1*
По мнению Л.Р. Кызласова, “покорив в 201  г. до н.э. “владение” динлин- 
тагарцев, гунны вытеснили часть их на север. Оставшаяся значительная часть 
динлинов, находясь под верховной властью гуннского шаньюя, смешиваясь с 
пришельцами  гяньгунями,  положила  начало  новой  эпохе  -   таштыкской”. 
Именно  в  это  время  “вместе  с  гуннами  впервые  появляются  в  Хакасско- 
Минусинской котловине тюркоязычные гяньгуни с их во многом  централь­
ноазиатской культурой, основанной на скотоводческом хозяйстве, с их обря­
дом  трупосожжений,  не свойственным  ни  гуннам,  памятники  которых  до­
вольно  хорошо  известны,  ни  тагарским  динлинам” .  Обо  всем  этом  свиде­
тельствует погребальная обрядность. “Это, во-первых, ф унтовы е могилы -  
погребения  непосредственно татарского,  динлинского  еще  населения  с  их 
обрядом и, во-вторых, склепы под большими пирамидальными курганами-  
могилы  уже  динлино-гяньгуньские  с двойственным  обрядом:  динлинские 
трупоположения и гяньгуньские трупосожжения, которых еще немного, срав­
нительно с первыми” .10
58

О 
распространении у гяньгуней обряда кремации в этот период, по мне­
нию Л.Р. Кызласова, свидетельствуют раскопки кургана Наинтэ-Сумэ в Мон­
голии"  и Шурмак-Тей в Туве.12
Л.Р.  Кызласов  считал,  что  власть “гуннов  над  Хакасско-Минусинской 
котловиной поддерживалась с помощью специальных наместников, которые, 
вероятно, опирались при этом на военные гарнизоны, не обязательно состо­
явшие из собственно гуннских воинов”. Такими наместниками на Енисее он 
считал Вэй Люя, занимавшего пост “динлин-вана” и Л и Лина, которому яко­
бы принадлежал “ китайский по архитектуре” дом на Абакане.11 “Сразу после 
смерти  наместника Ли Лина население Хакасско-Минусинской котловины, 
которое по традиции по-прежнему называется динлинами в китайских источ­
никах, освободилось от гуннской зависимости” .14 Динлины в середине I в. до 
н.э.,  возглавляемые  сыном  Ли  Лина,  в  союзе  с  усуанями  и  усунями  вели 
войну против гуннов. В результате похода шаньюя северных гуннов Чжичжи 
в Южную Сибирь, были  разгромлены  и динлины,  и  гяньгуни.  Шаньюй  не­
сколько лет прожил со своей ордой в землях  гяньгуней на оз.  Кыргыз-Нур, 
что способствовало  окончательному  переселению  гяньгуней  из  северо-за- 
падной Монголии на Енисей.15 В I в. н.э. северные хунны были окончательно 
разгромлены сяньбийцами, вождь которых Тань-дихуай “на севере остано­
вил динлинов”.16
Остается добавить, что гяньгуней Л.Р. Кызласов считал тюркоязычным 
племенем, а динлинов - “уграми”, родственными хантам.17
Ряд  основных  положений  этой  ошибочной  концепции,  выдвинутой 
Л.Р. Кызласовым для обоснования начала этногенеза “древних хакасов” еще в 
хуннское время в результате смешения “татарских динлинов-угров” и гяньгу­
ней, был подвергнут справедливой критике сразу после ее публикации. А.Н. 
Липский указал  на  необоснованность этнографических  построений  в  кон­
цепции Л.Р. Кызласова.1* А.П. Дульзон указал на ошибочность топонимичес­
ких толкований Л.Р. Кызласова. Все гидронимы, которые Л.Р. Кызласов счи­
тал “угорскими”, на самом деле являются кетскими.1’ Н.Л. Членова подверг­
ла сомнению отождествление носителей татарской культуры с динлинами.20 
Она отвергла тезис Л.Р. Кызласова об этногенетическом родстве татарской и 
таштыкской культур.21 Археологические исследования в Южной Сибири убе­
дительно продемонстрировали несостоятельность гипотезы Л.Р. Кызласова. 
Изучение памятников лесостепной татарской культуры А.И. Мартыновым в 
Ачинско-Мариинской лесостепи22 и верхнеобской культуры М.П. Грязновым 
в Приобье23 убедительно показали, что никакого движения “динлинов-угров” 
в хуннское время из Минусинской котловины в эти районы не происходило. 
Несостоятельными оказались попытки Л .Р. Кызласова отождествить отдель­
ные  курганы  с  сожжениями  в  Туве  и  Монголии  с  культурой  гяньгуней.24 
Наконец,  раскопки  в самой  Минусинской  котловине также не  подтвердили
59

предположений Л.Р. Кызласова. Выяснилось, что эволюция тага рекой погре­
бальной обрядности привела к появлению обычая сожжения погребальных 
сооружений еще на сарагашенском этапе, в IV-III  вв. до н.э., т.е.  задолго до 
появления на Енисее хуннов и гяньгуней.25 Выделение М.П. Грязновым  па­
мятников тесинско го этапа тагарской культуры II-I вв. до н.э. позволило отме­
тить  изменения  в  тагарской  погребальной обрядности  в  хуннское  время.26 
Изучение тесинских  памятников  М.Н.  Пшенициной,27 Н.Ю.  Кузьминым,2' 
Ю.С. Худяковым29 привело к выделению значительного количества вариан­
тов тесинской погребальной обрядности, не сводимой к диНЛино-гяньгуньс- 
кому  симбиозу.  В  Ачинско-Мариинской  лесостепи  А.И.  Мартыновым, 
Г.С. Мартыновой, А.М. Кулемзиным были выделены памятники шестаковс- 
кого этапа  или  культуры.30 Э.У.  Стамбульник  исследовала  памятники  улуг- 
хемской культуры хуннского времени в Туве.31  Не выдержала испытания вре­
менем предложенная Л.Р. Кызласовым периодизация таштыкской культуры, 
призванная проиллюстрировать этапы “динлино-гяньгуньского этногенеза”.32 
Ввиду научной несостоятельности она была заменена иной периодизацией, 
разработанной М.П. Грязновым, которая в настоящее время считается обще­
принятой.33 Весьма противоречивой  оказалась  этнокультурная  интерпрета­
ция Л.Р. Кызласовым разных типов погребальных памятников “тагаро-таш- 
тыкского переходного этапа” и “изыхекого этапа” таштыкской культуры. Та­
кие особенности курганов, как:  наличие двойной ограды из вертикально ус­
тановленных  плит со столбами и стенки из горизонтально уложенных плит, 
входа, сруба с полом и потолком, обычай сожжения камер -  являются общи­
ми для части сарагашенских, тесинских и таштыкских склепов. Все эти схожие 
черты, казалось бы, заставили Л.Р. Кызласова признать “наличие генетичес­
кой связи в их развитии”, однако при их интерпретации, он, противореча себе, 
относит “склепы  под большими пирамидальными  курганами” к “динлино- 
гяньгуньскому  населению”,  практиковавшему двойственный обряд трупо- 
положения  и трупосожжения.34 Как справедливо отметил  по этому  поводу 
Д.Г.  Савинов,  эволюция  курганов-склепов  отражает  непрерывную  линию 
развития погребальной обрядности собственно татарского населения, а при­
шлые племена должны были хоронить по-иному.3’
Второй, известный к началу  1960-х годов, тип погребальных памятников 
тесинского э тап а- фунтовые могилы Л.Р. Кызласов отнес к тагарцам-динли- 
нам,34 хотя на предшествующем этапе для тагарской культуры были характер­
ны именно курганы-склепы. С.И. Вайнштейн и М.В. Крюков развеяли леген­
ду о “дворце Ли Лина”, доказав, что “китайский дом” на Абакане  мог быть 
сооружен не ранее I в.  н.э.37
К началу  1980-х годов несостоятельность обоснования всех основных 
положений концепции Л.Р.  Кызласова на “этногенез динлино-гяньгуньских 
племен” стала настолько очевидной, чтобы в отношении ее можно было ог­
60

раничиться только критикой. Необходим был поиск иных научно обоснован­
ных решений проблем этнокультурного развития Южной Сибири в хуннское 
время. Ряд усилий в этом направлении был предпринят Д.Г. Савиновым. От­
метив противоречия в концепции Л.Р. Кызласова, он предложил считать те- 
синские курганы-склепы  памятниками татарского населения, а “фунтовые 
могилы” отнес к “ пришлым племенам” .1' Одиночные и групповые погребе­
ния в каменных ящиках он предложил выделить в особую тесинскую культу­
ру.19 Захоронения в каменных ящиках в Минусинских степях сначала отнес к 
гяньгуням, указав, что в письменных источниках ничего не говорится о том, 
что  гяньгуни  хоронили  умерших  по  обряду  кремации.40  В  дальнейшем  он 
отнес  погребения  в  каменных  ящиках  хуннского  времени  в Саяно-Алтае  к 
динлинам.41 Д.Г. Савинов отметил, что, поданным письменных источников, 
динлины локализуются  не только  в  Минусинской  котловине,  но  и  на более 
широкой территории.42 Он также указал на связь динлинов со средневековым 
объединением  племен теле, на что неоднократно обращали  внимание мно­
гие исследователи.41 Это обстоятельство ставит под сомнение отождествле­
ние динлинов с носителями татарской культуры, поскольку теле были рассе­
лены на очень широкой территории Центральной Азии.
Л.Р. Кызласов оставил критику без внимания, в одной из последующих 
работ повторив свою концепцию почти без изменений.44
Внимательный анализ сведений китайских источников о гяньгунях и дин- 
линах позволил автору настоящей работы в  1984 г. уточнить, что их расселе­
ние связано с Центральной Азией и не может быть локализовано в Минусин­
ской котловине в хуннское время. Гяньгуни и динлины безусловно различа­
лись китайцами в качестве разных племен, проживающих на соседних терри­
ториях в течение III в. до н.э. -  III в. н.э. “Перемешаться” динлины и гяньгуни 
могли не ранее IV-V вв. н.э. Произошло это в результате включения гяньгуней 
(хэгу) в состав гаодоюйских динлинов, известных позднее под названием теле. 
Восточные динлины, вошедшие в состав племен шивэй, известны под своим 
именем до начала VI в. н.э.45 В V-VI вв. н.э. гаоцзюйские динлины вели войны 
с  жужанями,  которым  удалось  подчинить  гяньгуней  (цигу).4*  Анализ  этих 
данных привел к мысли, что древние кыргызы -  гяньгуни в конце I-ой поло­
вины I тыс. н.э. обитали не на Енисее и в северо-западной Монголии, а южнее
-  в Восточном Туркестане.47 Обследование ряда районов в бассейне оз. Кыр­
гыз-Нур не обнаружило памятников, которые можно было бы связать с гянь- 
гунями. На Енисее кыргызы известны с V-VI в. н.э.4* К аналогичному выводу 
пришла на основе анализа китайских источников Л. А. Боровкова.49 Подобное 
понимание хода событий истории древних кыргызов выводит из их культуро- 
генеза археологические  материалы  тесинского этапа тагарской  культуры  и 
таштыкской культуры в Минусинской котловине. Сомнение в принадлежно­
сти  таштыкской  культуры  древним  кыргызам  -   гяньгуням  высказывали
61

А.Н. Липский и Э.Б. Вадецкая. По мнению последней, таштыкская и кыргыз­
ская культуры даже сосуществовали в течение VI-VII вв. н.э., после чего таш- 
тыкцы были вытеснены из Минусинской котловины и частично ассимилиро­
ваны кыргызами.50
“Владение Гяньгунь” впервые упоминается в ханьских источниках в 201  г. 
до н.э. среди других племен, покоренных Модэ-шаньюем. “Впоследствии на 
севере  они  покорили  владения  Хуньюй,  Кюеше,  Динлин,  Гэгунь  и  Цайли; 
посему-то старейшины и вельможи повиновались Модэ-Шаньюю и призна­
вали его  мудрым”.51  В  этот  период динлины  и  гяньгуни  являлись  разными 
“владениями”, подчиненными хуннам. О местоположении этих владений, по 
указанию источника “на севере”, от ставки хуннских шаньюев в Ордосе, су­
дить довольно сложно.  В начале I в. до н.э. хунны продолжали держать динли­
нов в подчинении. В это время динлин-ваном (князем динлинов) был постав­
лен китайский перебежчик Вэй Люй, происходивший “из хусцев, живших по 
реке Чаншуй”.52 В середине  1  в.  до  н.э.  хунны  ослабли.  “Почему динлины, 
пользуясь слабостью хуннов,  напали  на них с севера, ухуаньцы  вступили в 
земли их с востока, усуныды с запада”.53 Гяньгуни в связи с этими событиями 
не упоминаются.  Более определенно о местах расселения гяньгуней можно 
судить  по  описанию  событий  середины  1  в.  до  н.э.,  связанных  с  распадом 
хуннской державы.  В 49 г. н.э.  шаньюй северных хуннов Чжичжи совершил 
поход на запад,  в  Восточный Туркестан.  “Затем  на севере  от усуньских зе­
мель  разбил  (племя)  уцзе,  и  уцзе  сдались  (ему).  Подняв  их  (уцзе)  войско, 
(Чжичжи)  на  западе  (от  уцзе)  разгромил  цзянькуней.  К  северу  (от  уцзе  и 
цзянькуней) сдались динлины. Объединив (эти) три владения, (Чжичжи) неод­
нократно направлял свои войска против усуней и всегда побеждал их. В 7000 
ли на  восток от  Цзянькунь  находится  ставка  шаньюев,  а  в  5000 ли  на юг -  
Чеши; Чжичжи и обосновался (в землях цзянькуней)”.54 По мнению Л. А.  Бо- 
ровковой, земли всех покоренных Чжичжи-шаньюем племен, включая гянь­
гуней находились к северу от восточных земель Усунь, севернее хребта Боро- 
Хоро и западнее пустыни Дзосотын-Элисун.”55 В земли цзянькуней присы­
лал послов Чжичжи-шаньюю правитель Канцзюй, а затем орда северных хун­
нов ушла из Цзянькунь на запад к  канцзюям.56 Земли динлинов  находилась 
севернее земель цзянькуней.  В  конце I в.  н.э. динлины  продолжали обитать 
севернее земель орды северных хуннов. В период ослабления северных хун­
нов  “динлины  произвели  набеги  с  тыла;  сяньбийцы  ударили  с  восточной, 
владения Западного края с западной стороны”,  а  южные  хунны с юга.57 Во 
II в. н.э. сяньбийский вождь Таньшихуай на юге грабил земли на границе с 
Китаем, “на севере отразил динлинов, на востоке заставил отступить (владе­
ние) Фуюй, на западе нападал на усуней и овладел всеми бывшими сюннус- 
кими  землями,  которые  тянулись с  востока  на  запад  более  чем  на  14  тыс. 
ли...” .5' В источниках I-II вв.  н.э.  гяньгуни не упоминаются.  Это дало повод
62

Л.Р. Кызласову утверждать, что гяньгуни к этому времени уже смешались с 
динлинами  на Енисее  и упоминаются  в  источниках  под  названием  динли­
нов.59 Он также заявлял, что “имя “ гяньгунь” исчезает со страниц китайских 
летописей и не встречается в течение первых пяти веков н.э., появляясь снова 
лишь в VI в.” .60 Однако гяньгуни упоминаются наряду с динлинами в источ­
нике III в. н.э.. “Владение Гяньгунь расположено северо-западнее Канцзюй. 
Отборного войска 30 тыс. человек. Следуют за скотом. (Там) много соболей, 
есть хорошие лошади.
Владение Динлин находится севернее Канцзюй. Эти выше (названные) 
три государства, с Гяньгунь в центре,  находятся отставки шаньюя сюнну на 
р. Аньсишуй на (расстоянии) 7 тыс. ли, на юге от них 5 тыс. ли -  Чеши и шесть 
(других) владений, на юго-запад до границ Канцзюя -  3 тыс. ли, на западе до 
ставки канцзюйского вана -  8 тыс. ли. Некоторые считают, что эти динлины и 
являются теми динлинами, что (обитают) к северу от сюнну, а северные дин­
лины (находящиеся) западнее Усунь, по-видимому, другое поколение их. Кроме 
того, севернее сюнну расположены государства: Хуньюй, Цзюеше, Динлин, 
Гэгунь, Синьли. По-видимому, динлины, (которые живут) к югу от Бэйхай, -  
это не те (динлины), которые находятся западнее Усунь” .61 Согласно сведени­
ям источника, в III в. н.э. гяньгуни обитали севернее усуней и канпоев, запад­
нее динлинов, на тех же землях, что и раньше. Динлины не только не смеша­
лись с гяньгуням и, но сами распались на два “владения”. Одна группа динли­
нов обитала по соседству с гяньгунями в Восточном Туркестане, другая -  к 
югу от Байкала. Именно об этих восточных динлинах говорится, что они оби­
тали на северо-востоке от “диких земель пустыни”, в которой “много диких 
змей”  на  границе с  землями ухуаней.62 Западные динлины  в  последующие 
века известны под названием гаоцзюйских динлинов и теле. Восточные дин­
лины  в  середине  I  тыс.  н.э.  вошли  в  состав  шивэй.63  В  это  время  кыргызы 
известны под названием хэгу или цигу. В источниках они упоминаются среди 
племен  теле.  “Предки  телэ -  это  потомки  сюнну.  Племен  очень много.  На 
востоке от Западного моря, по горам  и долинам (живут) повсюду. Только на 
север от р. Ло  имеются  пугу, тунло,  вейхэ, баегу,  фуло...  На запад от Ну,  на 
север от Яньци, по сторонам Байшаня имеются циби, боло, чжии, аде, субо, 
нагэ, уху, хэгу, едеу, ниху и др”.м Расселение хэгу “к северу от Яньци (Кара- 
шара), у Белых гор...”65 свидетельствует, что в IV-V вв. н.э. они продолжали 
обитать  в  Восточном  Туркестане, севернее  Тянь-Шаня.  В  источниках есть 
упоминания,  что  они  находились  в  зависимости от сяньби.66  В  начале  V  в. 
жужаньский каган Хулюй “на севере” покорил племена Хэвэй и Йегу.67 По­
скольку владения жужаней простирались на западе до Яньци (Карашара),68 
можно полагать, что подчинение Йегу (кыргызов) произошло, когда те еще 
обитали в Восточном Туркестане. В V в.-первой половине VI в. н.э. жужани 
вели частые войны с теле (гаоцзюйскими динлинами), стремясь подчинить
63

последних, вероятно, именно в период жужаньско-гаоцзюйских войн древ­
ние кыргызы вошли в состав гаоцзюйских динлинов. Войдя в состав гаоцзюй- 
ского объединения  племен,  кыргызы  могли “перемешаться”с  ними еще  на 
территории Восточного Туркестана. Об этом свидетельствует источник. “Ха- 
гас есть древнее государство Гяньгунь. Оно лежит от Хами на запад, от Хара- 
шара  на север,  подле Белых  гор.  Иные  называют сие  государство  Гюйву  и 
Гйегу. Жители перемешались с динлинами”.69 
Локализация  района
обитания гяньгуней в конце  1  тыс. до н.э.-первой половине  1 тыс. н.э. в Вос­
точном Туркестане, севернее Тянь-Шаня дает основания для поиска памят­
ников их культуры в материалах по археологии Синьцзяна.
К сожалению, в источниках о гяньгунях нет каких-либо сведений об осо­
бенностях их культуры. При описании кыргызов в период раннего средневе­
ковья в источниках неоднократно подчеркивается сходство языка и культуры 
кыргызов и уйгуров.70 Это не удивительно, если принять во внимание вхож­
дение гяньгуней в состав гаоцзюйских динлинов и их “перемешивание”. Опи­
сывая средневековых кыргызов, многие источники подчеркивают их европе- 
оидность. “Жители вообще рослы, с рыжими волосами, с румяным лицом и 
голубыми  глазами.  Черные  волосы  считались  нехорошим  признаком...” .71 
“Их жители телом  все высоки  и  велики, с красными  волосами, с зелеными 
глазами.  Имеющих  черные  волосы  называют  несчастливыми”.72  Вместе  с 
тем, согласно сведениям  книги “Худуд ал-апам”,  написанной  в 982-983  гг., 
лица у кыргызов “грубые, волос мало”, т.е. они  не отличались от типичных 
монголоидов. Однако из-за господствовавшего у кыргызов обряда кремиро­
вания умерших трудно сказать: являлись ли европеоидами собственно кыр­
гызы  или зависимое от них  местное  населения Среднего  Енисея.  Поэтому 
сложно судить и об антропологическом облике гяньгуней.
Ряд обычаев,  известных у  кыргызов  в  период раннего  средневековья, 
восходит к  предшествующей эпохе.  Так,  у кыргызов существовал  обычай 
татуировки или раскраски лица и тела. “Храбрые из них татуируют руки себе, 
а женщины, по выходе замуж, татуируют себе шею”.73 “Храбрейшие из взрос­
лых  мужчин  все чернят лицо в  качестве отличия.  Женщины,  выйдя  замуж, 
также чернят (лицо) от уха до шеи” .74 У кыргызов “мужчины носили кольца в 
ушах” .75 В то же время “все жители обнажают голову, заплетают волосы”.76 
Этим они отличались от гаоцзюйцев, у которых “женщины обертывают ко­
жей кости овец, кладут их на голову и обвивают волосами, создавая причес­
ки,  похожие  на  прически  знатных  лиц”.77  У  кыргызов  был  распространен 
характерный погребальный обряд трупосожжения с захоронением останков 
через год после кремации.71 Этот обычай был связан с верой в очиститель­
ную силу огня.  Похоронный обряд  гаоцзюйцев существенно отличен.  “Во 
время похорон для умершего  копают яму,  сажают в  нее труп, расправляют 
руки, вставляют в них растянутый лук, опоясывают умершего мечом и зажи­
64

мают под мышкой копье, делая  все так, словно труп живой, яму не засыла­
ют”.79  Судя  по  этим  данным,этнографический  облик  культуры  гяньгуней, 
несмотря  на “перемешивание” с динлинами, сохранил значительные отли­
чия.
Изучение археологических  памятников Синьцзяна в  настоящее  время 
не дает оснований для отождествления каких-либо из них с культурами гянь­
гуней и динлинов. Среди исследованных памятников кочевников преоблада­
ют материалы,  связываемые с  культурами  саков  I  тыс.  до  н.э.*°  Китайские 
археологи  относят  к  культуре  усуней  фунтовые захоронения  из  долины 
р.Или, датирующиеся I-II вв.н.э." В археологических материалах Синьцзяна 
широко представлены находки керамической посуды, характерной для саков 
и усуней. Встречаются полихромные украшения, характерные для кенкольс- 
кой культуры. В музейных собраниях Синьцзяна есть предметы хуннской куль­
туры. Памятники кочевников первой половины I тыс.н.э. в Синьцзяне пока не 
выделяются.*4 Население оазисов было разноэтничным. В его погребальной 
обрядности,  наряду  с  отдельными  кочевническими  элементами,  широкое 
распространение получили китайские традиции.'5
В V-V1 в.  н.э. кыргызы обитали уже на среднем Енисее.  Вероятно, они 
мифировали сюда или были переселены во время жужаньско-телесских войн, 
которые велись с  переменным  успехом  в V  в.-первой половине VI  в.  н.э.  В 
борьбе с телесцами жужане использовали тюрок,  переселенных ими на Ал­
тай в середине V в. н.э. Один из братьев легендарного тюркского правителя 
Надулу-шада “создал свое  государство между реками Афу (Абакан) и  Гянь 
(Кэм,  Енисей),  называвшееся  Цигу (кыргыз)”*6  в  Минусинской  котловине. 
Этот факт свидетельствует не только о предполагаемом родстве кыргызов и 
тюрок-ашина, но и воцарении у кыргызов представителей правящего тюркс­
кого рода. Это могло произойти в конце V -начале VI вв., ибо первый тюркс­
кий каган Бумын (551  г. н.э.) считался правнуком Надулу-шада.
С переселением на Енисей кыргызы ассимилировали и включили в свой 
состав часть местных племен, заимствовали ряд элементов их культуры.
Борьба за Саяно-Алтай в V I-V III вв.
С VI в. н.э. кыргызы определенно известны на землях среднего Енисея к 
северу от Саянских гор.
Именно  с  этого  времени,  VI  в.  н.э.,  памятники  кыргызской  культуры 
распространяются  по  всей  Минусинской  котловине до  верховьев  Чулыма. 
Это могильники и курганы чаа-тас и рядовые погребения с характерным для 
кыргызов погребальным обрядом  кремации, кенотафы; временные зимние 
и летние поселения; петроглифы, тамги, клады. Местное население таштыкс­
кой культуры было частично ассимилировано, что отразилось в таштыкских
65

элементах  кыргызской культуры, частично оттеснено  на периферию мину­
синских степей в таежную зону и Ачинско-Мариинскую лесостепь. Таежные 
племена попали в вассальную зависимость от кыргызов, находясь в Кыргыз­
ском государстве на положении киштымов. Впервые народ “ кэшидянь” упо­
минается в  VIII в. н.э. Он обитал на запад от кыргызов и на юг от конфедера­
ции “Бома”. “Кэшидяни” ежегодно собирали в оброк “шкурки соболя, выд­
ры, белки и горностая”.1 Кыргызские беги взимали с киштымов дань, совер­
шали на места их обитания грабительские набеги, захватывали пленных, кото­
рых заставляли работать в своем хозяйстве. Как сообщают танские источни­
ки,  кыргызы  “ловят  и  употребляют  в  работу”  киштымов  из  племен  Дубо, 
Милиге, Эчжи, обитавших в таежных урочищах Восточных Саян. Погребе­
ния киштымов, подвергавшихся в кыргызском обществе этнической эксплу­
атации, отличаются обрядом ингумации и бедностью или полным отсутстви­
ем инвентаря. Они, вероятно, не имели обособленных кладбищ, а хоронили 
умерших на кыргызских могильниках. Встречаются сопроводительные захо­
ронения киштымов в насыпях кыргызских курганов.
В начале VI века н.э. у кыргызов на Енисее образовалось государство. Во 
время тюркского  восстания  и  разгрома жужаньского  государства  кыргызы 
добились независимости от центральноазиатских правителей. Поэтому в 554- 
555  годы тюркскому кагану Мухану пришлось снова приводить в  подчине­
ние население Саяно-Алтая. Он “на севере покорил Цигу”, хотя тюркам и не 
удалось “форсировать Саяны”. По-видимому, кыргызский правитель согла­
сился  признать себя  вассалом тюркского  кагана ввиду  неминуемой угрозы 
вторжения его войска. Кыргызы стали поставлять в качестве дани производи­
мое ими “оружие крайне острое”, которое они “постоянно” вывозили к тюр­
кам. Минусинская котловина  превратилась в базу железоделательного и ору­
жейного  производства Тюркского  каганата,  подобно тому,  как  при  господ­
стве жужаней аналогичную роль и ф а л  населенный тюрками Алтай. Кыргыз­
ское население стало для тюрок источником рабов из числа военнопленных. 
Известно, что в 569  г. тюркский Истеми-хан подарил  византийскому послу 
Земарху пленницу “из народа кыргыз” . В 572 г. каган Арслан Тобо-хан выде­
лил  в удел  Або-хану Торэмену “северное ханство”,  включавшее,  вероятно, 
земли кыргызов.2
В  результате  династических  распрей  в  тюркском  государстве  первый 
тюркский каганат распался в 5 8 1  году. Кыргызы освободились от вассальной 
зависимости. Уже в 583 году они вынашивали планы активного вмешатель­
ства в события в  Центральной Азии: “Цигу,  которые властвуют к северу от 
Тупо, со скрежетом зубовным ожидают своей возможности (отомстить)”.
Независимое положение сохранялось до 629 г., когда Кыргызское госу­
дарство подчинилось Телесскому каганату, возглавляемому племенем Сей- 
яньто. Сейяньтоский каган имел на Енисее “своего гьелифу для верховного
66

надзора”. В этот период закладываются основания будущего административ­
ного устройства Кыргызского государства: “Хагасский владетель имел трех 
министров, которые были: Гйеси Бей, Гюйшабо Бей и Ами Бей. Они управля­
ли всеми государственными делами”.3 Зависимость от сейяньто была непро­
должительной.
В 40-е годы  VII века н.э. обосновавшийся  в горах Монгольского Алтая 
тюркский правитель из рода Ашина Чеби-хан “покорил на западе гэлолу (кар- 
луков),  на севере  Гйегу”.  Однако  уже  в  647  году  Чеби-хан  попал  в  плен  к 
китайцам и его владение было уничтожено.
Кыргызы решили установить прямые контакты с империей Тан. Ко дво­
ру императора Тхай-изуна прибыл “государь” кыргызского владения старей­
шина Сылифа (эльтебер -   Ю.Х.)  Шибокюй  Ачжань.  Император устроил  в 
честь высокого гостя пир, “пожаловал его чином генерала почетной гвардии 
левой руки (цзотунь вэйцзянцзюнь) и должностью генерал-губернатора (дуду) 
области Цаянькунь” .4 Захмелевший Сылифа “изъявил желание” стать васса­
лом императора. Однако “на самом деле реальной власти в кыргызских вла­
дениях  Танская  империя  не  имела.  Точно  так  же,  как  и  принятие  титулов 
иностранными властителями не было связано с какими-либо обязательства­
ми и никак не ограничивало их власть”.
Кыргызы  в последующие годы неоднократно отправляли посольства в 
Китай, пригоняли для продажи лошадей. “В 653 г. кыргызы приезжали с по­
дарками  для  выкупа  своих  соплеменников,  каким-то  образом  попавших  в 
Китай.  Император  Гао-Цзун  в  ответ  на  это  посольство  отправил  в  страну 
кыргызов китайского посланника Фань Шаня с дарами”.5 В 675 году кыргызы 
пригнали лошадей.  В обмен на лошадей кыргызы получали различные това­
ры, главным образом -  шелковые ткани.
С  восстановлением  в  682  году  Второго  Восточнотюркского  каганата 
кыргызы  приняли активное участие  в борьбе за гегемонию в  Центральной 
Азии, выступая в составе антитюркской коалиции.
Против тюрок “справа (на юге) народ Табгач был врагом, слева (на севе­
ре)  народ токуз-огузов  (под  начальством)  Баз-кагана был  врагом,  кыргызы, 
курыканы,  отуз-татары,  кытай  и татабы  -   все  были  врагами”.  Несмотря  на 
разгром тюрками  Баз-кагана в 688  г.,  кыргызы,  которые  в этом сражении  не 
участвовали, укрепив свои позиции, возглавили антитюркские силы на север­
ных  границах  каганата.  Тюркский  каган  Капаган был  вынужден признать за 
кыргызским владетелем  право именовать себя титулом  кагана и отдать ему в 
жены дочь кагана Кутлуга Эльтереса, своего предшественника. Вероятно, это 
произошло  вскоре  после  смерти  Кутлуга  Эльтереса в  693  году,  когда  поход 
Капаган-кагана  на  север закончился  неудачно.  Как  отмечено  в  тексте стелы 
Бильге-кагана: “С моим дядею-каганом (т.е. Капаганом -  Ю .Х .)... перейдя че­
рез Кёгменскую (чернь), мы ходили войною вплоть до страны киргизов.
67

... Был Барс-бег; мы в то время (при тех обстоятельствах) даровали (ему) 
титул  кагана  и  дали  (ему  в  супружество)  мою  младшую  сестру-княжну”.6 
Таким образом, Кыргызское государство было уравнено с тюркским кагана­
том, кыргызский каган был признан равным тюркскому, правящие ролы обоих 
государств заключили мир посредством династического брака. Кыргызский 
каган Барс-бег проводил активную внешнюю политику. В 707,709,711  годы 
кыргызские  посольства  направлялись  в  империю  Тан.  В  это  время  тюрки 
вели с империей ожесточенную войну и кыргызы оказались^ числе ее союз­
ников, несмотря на родственные узы с правящим родом Ашина. “Каган таб- 
гачский был нашим врагом. Каган десяти стрел (тюргешей) был нашим вра­
гом. Но больше всего был нашим врагом кыргызский сильный каган. Эти три 
кагана, рассудив, сказали: “Да пойдем мы в Алтунскую чернь” . Так они рас­
судили  и сказали:  “Да отправимся  мы  на  восток  против тюркского  кагана. 
Если  не  пойдем  на  него,  как бы то  ни было он  нас  победит:  каган-герой,  а 
советник его  мудрец,  он,  возможно, окажется  нашим  убийцей.  Втроем  мы 
объединимся, отправимся в поход и уничтожим его” .7 В этой антитюркской 
коалиции наибольшую опасность для тюрок представляли усилившиеся кыр­
гызы, по землям которых было решено нанести превентивный удар.  В 709 г. 
Шад Могилян разгромил союзников кыргызского кагана чиков, обитавших в 
Туве, захватив плацдармы для  вторжения  в собственно  кыргызские  земли. 
Зимой 710-711  г. тюркское войско совершило тщательно подготовленный вне­
запный  поход на кыргызов.  Во  главе тюркского  войска стояли знаменитые 
полководцы Тоньюкук, принцы из правящего рода Ашина Юоль-тегин и Шад 
Могилян.  Тоньюкуку удалось скрытно  совершить  важный стратегический 
маневр, в обход основного пути по Енисею провести войско через Саянский 
хребет по реке Аны (современная р. Она).  Тогда я задумал  ... будем воевать 
(против  кы ргы зов)..., -  сказал я. -  Когда, я услышал, что дорога на Кегмен 
(только) одна и она завалена (снегом), я сказал:  не  годится, если идти этим 
путем... Я  искал знатока той местности  и  нашел  человека из степных азов. 
“Моя родная земля -  Аз, ее зна(ю)...
(Там) есть одна остановка, если отправиться по (реке) Аны, то до ночле­
га там (останется) ход одной лошади”. Я задумался и моего кагана я просил. 
Я  приказал  двинуться  войску,  я  сказал:  “Садись  на  коней!”  Переправляясь 
через  Ак-Тзрмель,  я  приказал  остановиться  (тыловым) лагерем.  Приказав 
сесть на лошадей,  я  пробил дорогу сквозь снег, я  взошел (с другими) вверх 
(горы), ведя лошадь на поводу, пешком, удерживаясь деревянными шестами. 
Передние люди протоптали (снег) и мы перевалили через вершину с растени­
ями.  С  большим  трудом  мы  спустились,  и  в  десять  ночей  мы  прошли  до 
склона (горы), обойдя (горный снежный) завал. Местный путеводитель, сбив­
шись с пути, был заколот. Когда испытывались лишения, каган говорил: “По­
пытайся  быстро  отправиться!  Да  отправимся  мы  по  реке  Аны!”  Мы  шли
68

вниз по течению этой реки. Чтобы пересчитать (свое войско), мы приказали 
остановиться, а лошадей привязали к деревьям. И ночью, и днем мы быстро 
скакали”.* Так повествует о переходе через Саяны текст стелы Тоньюкука.
Благодаря обходному маневру, тюркское войско обрушилось на кыргы­
зов внезапно. “На кыргызов мы напали во время (их) сна. Уцелевшие от раз­
грома кыргызские воины пытались оказать сопротивление. “Хан и войско их 
собрались”. “С их каганом мы сразились в Черни Сунга, Кюль-тегин сел на 
белого жеребца из Байырку, бросился в атаку, одного мужа он поразил стре­
лою, двух мужей  заколол (копьем) одного после другого.  При этой атаке он 
погубил белого жеребца из Байырку, слрмал ему бедро. Кыргызского кагана 
мы убили  и  племенной  союз его  взяли.”  В  сражении  в  Черни  Сунга  погиб 
кыргызский  каган  Барс-бег,  шурин  Кюль-тегина  и  Могиляна.  “А  народ его 
стал рабынями и рабами. Говоря: пусть не останется без хозяина страна Кег- 
менская, -  мы завели порядок в немногочисленном (т.е.  пришедшем тогда в 
упадок -  Сергей  Малов) народе  кыргызов.  Мы  пришли, сразились и снова 
дали (страну  в управление  киргизу -  Сергей  Малов).  (В  честь моего дяди- 
кагана) я поставил  во главе (вереницы могильных камней) “балбалом” кир­
гизского  кагана”.* Разгром  в Черни Сунга и  гибель Барс-бега перечеркнули 
надежды кыргызской знати на гегемонию в Центральной Азии. В Минусинс­
кую котловину вошли тюркские войска. Тюркские воины-ветераны с семья­
ми были размещены во многих стратегически важных пунктах Минусинской 
котловины. Именно в зтот период в долине Енисея при выходе из Саянского 
каньона, по обеим берегам Енисея, в долинах рек Аскиз, Есь, Ниня, Черный 
Июс, Уйбат, Таштып, Тесь, Туба, Ут и даже в Ачинско-Мариинской котлови­
не распространяются характерные памятники древнетюркской культуры: по­
гребения с конем,  поминальные оградки, изваяния, рунические надписи  на 
камне.
Однако тюрки не уничтожили кыргызской государственности. Во главе 
государства остался кыргызский правитепь, т.е. сын Барс-бега и племянник 
тюркского Бильге-кагана. Он сохранил известную самостоятельность. Под­
держивал дипломатические и торгопые связи с другими государствами. Не­
сколько посольств было направлено в империю Тан. В 722 г. к тане кому двору 
“прибыл  кыргызский тегин  Исибо Шэючже  Биши Сыгинь,  в  723  г. -  тегин 
Цзюйли Пиньхэчжун Сыгинь. Им обоим были пожалованы военные чины. В 
724,747 и 748 гг. кыргызы пригоняли в Китай для обмена лошадей.”’ В 731  г. на 
похороны тюркского принца Кюль-тегина “от кыргызского хана пришел Чур- 
Тардуш-Ынанчу.” Однако военная мощь кыргызов была сильно подорвана. 
Сохранив самостоятельность, кыргызы, вплоть до падения Второго тюркско­
го каганата в 745 г., не участвовали в военных действиях в Центральной Азии.
Вновь активно вмешаться в события в Центральной Азии кыргызы смог­
ли лишь после  падения тюркского  государства,  когда серьезную угрозу для
69

них стал представлять Уйгурский каганат. В 751  г. кыргызы в союзе с чиками, 
огузами и карлуками выступили против экспансии уйгурского кагана Моюн- 
Чура. “Девять Огузов -  их беги (военачальники) пришли (и рассказали, что 
начальник племени) стал врагом.  К кыргызам он послал, мол, людей (со сло­
вами): “Вы выйдете (из союза) (т.е. поднимитесь к восстанию -  Г.Р.). Принудь­
те  и  Чиков  к  восстанию!  Так,  мол,  сказал  он.  “Я,  дескать,  хочу  выйти  (из 
союза)” . “Смотрите, останьтесь самостоятельными!  В лесу м ы с вами соеди­
нимся”, -т а к , мол, сказал он” . Поскольку намерения противника стали изве­
стны уйгурам,  каган  Моюн-Чур сумел опередить их  выступление  и  разбил 
союзников  поодиночке.  “Девятого числа  я отправился  в  поход с  войсками. 
Через Тутук-Баши я послал против чиков тысячный отряд, в страну их союз­
ников я отправил  немного людей.  “Смотрите, -  сказал я, -  Хан Киргизский 
проживает на  краю  Кегменских  гор  в своем  доме  и лагере,  говорят,  он  по­
слал, говорят, свои летучие отряды в сторону своих союзников, а на эти лету­
чие отряды мои люди уже напали, говорят, и его посланцев задержали: (они 
сообщили, что) к их хану и его союзникам пришли люди, но что карлуки не 
пришли к союзникам; так они сказали. Своих людей он направил против кар- 
луков, сказали они”.10 После разгрома “летучих отрядов” кыргызского хана, 
Моюн-Чур направил свое основное войско против  карлуков,  что несколько 
отсрочило решающее столкновение между уйгурами  и  кыргызами. Однако 
“в 758 г. хойху (уйгуры -  Ю.Х.) завоевали сие государство, после чего хагас- 
ские посольства уже не могли проникнуть в Срединное государство”."  Пос­
ле разф ом а кыргызов войсками Моюн-Чура, кыргызское государство попа­
ло в зависимость от Уйгурского каганата,  а кыргызский  правитель утратил 
титул кагана. “Хагасский владетель получил от хойхуского хана титул Пиць- 
сие  Тунгйе  Гинь”.  Возможно,  кыргызские  земли  временно  утратили  госу­
дарственное единство. Зависимость кыргызов от уйгуров была более тяже­
лой,  нежели от жужаней и тюрок.  На целое столетие с момента уйгурского 
завоевания кыргызы оказались отрезанными от южных стран, ни одно кир­
гизское посольство не смогло проникнуть за это время в Китай.
В 795 году, в связи со сменой власти в Уйгурском каганате, когда ввиду 
отсутствия прямого наследника у умершего кагана Ачжо из рода Яглакар, на 
каганский престол был избран полководец Кутлуг из рода Гя-де (из племени 
эдизов), кыргызы восстали. Момент для восстания был выбран очень удачно. 
Уйгуры в это время вели войну с карлуками и тибетцами в Восточном Турке­
стане. Каганская власть ослабла. Несовершеннолетний каган Ачжо, дабы со­
хранить себе жизнь даже падал ниц перед всесильным временщиком, мини­
стром Гьегяньгясом. Со смертью Ачжо пресеклась линия прямых потомков 
кагана Пэйло. А избрание Кутлута,  не являвшегося родственником Ачжо, с 
точки зрения легитимизма, было незаконным.  Возможно, что кыргызы рас­
считывали лозунгами легитимизма привлечь на свою сторону часть уйгурс­
70

кой знати и тем самым ослабить сопротивление уйгуров. Новый каган Кутлуг 
должен был обладать недюжинной волей и выдающимся военным талантом, 
чтобы в столь сложных условиях сохранить ведущее положение в Централь­
ной Азии. Недаром китайский текст Карабалгасунской надписи наделяет Кут- 
луга многими превосходными эпитетами, а описанию войны придает  гипер- 
болически-легендарные черты. “Вначале (было) Гяньгуньское государство, 
(считавшее) 400 с лишком тысяч натягивающих луки (т.е. носящих оружие). 
Оно (восстало  и  проч.),  (но  Кэ-хань был) умный,  мужественный,  чудесно­
воинственный; (ему стоило только) раз выстрелить, как и попало. Гяньгуньс- 
кий Кэхань пал, в соответствии тетивы (под ударом его стрелы); коровы, ло­
шади,  хлеб  и оружие были  навалены  горами;  государственные дела (Гянь- 
гуньского владения) прекратились; на земле не (стало) живых людей”.12 Разу­
меется, эти подробности нельзя воспринимать буквально.  Тем более, что в 
согдийском тексте той же надписи  говорится, что “стрелков  кыргыз-кагана 
числом в 200 тысяч он собственной рукой разогнал в разных направлениях и 
взял его царство”. Однако несомненно, что Кутлугу удалось нанести пораже­
ние в решающем сражении кыргызскому войску, в котором  погиб кыргызс­
кий каган, захватить большую добычу и на время обезопасить границы Уй­
гурского каганата. Вероятно, опасность была столь велика, что избавление от 
нее воспринималось уйгурами как чудо и было расцвечено фантастически­
ми подробностями.  По-видимому, в результате похода Кутлуга в Минусинс­
кой  котловине  появляются  уйгурские  памятники -   погребения  со  шкурой 
коня на левом берегу Енисея в составе родового кладбища кыргызских кага­
нов и неподалеку от него.
Кыргызский правитель именовался “ажо” (ажэ). Судя по китайским ис­
точникам, “ажо” (ажэ) -  и титул, и клановое имя правящего дома кыргызов в 
VIII-IX вв.и Среди ученых до сих пор не сложилось единого мнения о значе­
нии этого кыргызского слова, переданного в китайской форме.
В древнетюркских памятниках письменности VIII в. неоднократно встре­
чаются сведения о “степных азах”. Согласно мнению тюрколога И.В. Корму- 
шина,  часть  азов  обитала  по  южную  сторону  Западного  Саяна,  а  другая, 
главная  часть, базировалась  на север от Саян,  на территории современной 
Хакасии, в непосредственной близости от кыргызов.
В 711  г., во время военного похода тюркского царевича Кюль-Тегина на 
кыргызов, в качестве проводника через Когменские горы (Западные Саяны) 
был найден человек “ из степных азов” (чолги аз эри). Он сам утверждал, что 
его “родная земля -  Аз” (Аз йирим)15. Исходя из контекста становится ясным, 
что  азы  обитали  не  в таёжных  массивах  Западных  Саян  (Когмены),  а,  как 
следует,  в степных  просторах Предсаянья, т.е.  долине Абакана.  Известный 
востоковед В.Бартольд давно обратил внимание, что вместе с киргизами не­
сколько раз упоминается народ аз” 16. Во времена правления тюркского кага­
71

на Могиляна чики и кыргызы, обитавшие по соседству, были его врагами. В 
памятнике Могиляна повествуется о битвах и победах над чиками, а затем и 
над азами (аз будун),  которых,  исходя  из  контекста,  можно отождествить с 
кыргызами Енисея. В некоторых восточных сочинениях кыргызов даже назы­
вали этнонимом “ас”.17
Правитель государства Хягас-Ажо, согласно китайским хроникам, имел 
пребывание у Черных гор (Циншань) к западу от р. Енисей (Гянь). По сведе­
ниям памятников древнетюркской письменности, Кыргызский хан проживал 
в Когменском краю (Когмен ичинте). Под Когменом здесь подразумевались 
не только Западные Саяны, но и долина Абакана. По всей видимости, указан­
ные источники свидетельствуют  об одной и той же ставке кыргызского госу­
даря, которая находилась на территории расселения азов.
Для  нас  большое значение  имеют сведения  из  текстов  памятника,  со­
оруженного в честь Кюль-Тегина, где конкретно говорится об “азском наро­
де” (аз будун) кыргызского кагана Барс-бега".  Многие тюркологи, включая 
известного ученого С.В.Малова, читают выражение “аз будун” как “немно­
гочисленный народ” и не вкладывают сюда этнического понятия. Двусмыс­
ленность подобных  переводов связана с тем, что в тюркских языках слово 
“аз” имеет также значение -  “малый, незначительный”. В данном случае сто­
ит обратить внимание на первоначальные чтения этих строк, которые в свое 
время сделали В.Радлов и Н.Козьмин, т.е.: “Я устроил страну Аз-кыргызов”.19
Несомненно, сочетание “аз-кыргыз” нельзя читать “немногочисленные 
кыргызы”, ибо в древнетюркских текстах подчеркивается: “Но больше всего 
был нашим врагом киргизский сильный каган”20. Китайские источники так­
же подтверждали: “Цзянгунь (т.е.кыргызы -  В.Б.) -  это сильное государство. 
Страна равна Туцзюэ (т.е.Тюркскому каганату -  В.Б.)”21.
Среди памятников кыргызской письменности выражение “народ аз” (аз 
будун) не встречается, однако в переводах В.Радлова имеется сочетание “ач 
будун” -  народ ач.22 Не исключена возможность, что сами кыргызы этноним 
“аз” произносили как “ач”.
Кто же такие загадочные “азы”  или “ачи”  в  Кыргызском  государстве? 
Почему их имя упоминается в тюркских надписях наряду с кыргызами?
Исходя их контекста памятника в честь Кюль-Тегина можно предполо­
жить, что “азы” соответствовали понятию элитарной части кыргызов. В та­
ком случае народ “аз” или “ач” надо отождествить с царствующей фамилией 
Кыргызского  государства,  которая  зафиксирована в  китайских  хрониках  в 
форме “ажо” (ажэ). Памятники древнетюркской письменности были созда­
ны  в то же самое  время,  когда Танские летописи  Китая сообщали о стране 
Хягас и ее правителях -  Ажэ. По всей видимости, указанные китайские фор­
мы передавали звучание тюркских этнонимов кыргыз и аз (ач). Согласно ки­
тайским летописям, фамилия Ажо происходила из одного рода с царствую­
72

щим в Китае Домом Тан,23 уходящим своими корнями к знаменитому полко­
водцу Ли Лину. Вплоть до начала XX в. среди хакасов почитался фетиш “ас- 
тбс”, дух-предок которого пришел из Китая. Не исключена возможность, что 
название  фетиша “ас-тбс”  имеет связь с  именем  древнего  правящего рода 
“аз”. Возможно, название телеутского рода “аз-киштим” (аш-киштим, ас-ки- 
стим, ач-кештим),  обитавшего  на Северном  Алтае, обозначало  киштымов 
правящего рода кыргызов.
В войнах с центральноазиатскими кочевниками VI-VIII вв. н.э. кыргызы 
нередко терпели поражения, не раз теряли самостоятельность. Причиной тому 
были как неблагоприятное соотношение сил не в их пользу, так и слабости в 
военной организации, недостаточная оснащенность тяжелым защитным во­
оружением  и выучка войска. Сказалось,  вероятно,  и то,  что в течение этих 
столетий  кыргызы фактически постоянно воевали  на два фронта.  На юге с 
жужанями,  тюрками,  уйгурами,  а  “на  севере  постоянно  дрались  с  бома”, 
конфедерацией кетских и самодийских племен. Хотя объединение бома и не 
достигло уровня государственности, в военном отношении это была серьез­
ная сила, о чем свидетельствуют памятники релкинской культуры, в особен­
ности оружейные клады -  объекты военно-дружинного культа. Однако, не­
смотря на все перипетии в их исторической судьбы, кыргызы смогли сохра­
нить  на  протяжении  этих  бурных  столетий  свой  этнос,  культуру,  государ­
ственность, ведущее положение среди ближайшего этнического окружения, 
смогли закрепиться на землях среднего Енисея. Постоянные войны приноси­
ли не только опустошения и людские потери, но и способствовали этничес­
кой консолидации. После разгрома тюркского каганата в Минусинской кот­
ловине осталась часть тюрок, которая постепенно интегрировалась с ки р ги ­
зами к концу I тыс. н.э. Установилась система власти над киштымами, кото­
рые частично проникали в кыргызскую среду. Складывается система крепо­
стей-убежищ и укрытий, куда укрывалось кочевое население со своими ста­
дами в моменты военной опасности.
Опыт борьбы за Саяно-Алтай дал  возможность кыргызам выжить как 
этническому целому и сохранить силы для участия в событиях последующе­
го времени.
Эпоха “кыргызского великодержавия"
Период IX-X вв. н.э., справедливо названный В.В. Бартольдом “кыргыз­
ским великодержавием”, занимает особое место в истории Саяно-Алтая. Это 
был звездный час кыргызской истории, время поразительных успехов кыр­
гызского оружия в длительной войне с уйгурами, эпоха, когда кыргызы смог­
ли подчинить обширные просторы Центральной Азии. Благодаря этому пе­
риоду своей истории, кыргызы оставили о себе память среди представителей
73

различных народов средневековья, а их великие деяния привлекают постоян­
ное внимание позднейших историков.
Интерес к истории кыргызов, благодаря их пребыванию в Центральной 
Азии, выходит далеко за пределы изучения этнокультурного развития какого- 
либо  народа.  События  IX-X  веков,  активными участниками  которых  были 
кыргызы, изменили саму направленность этнокультурного развития в Цент­
ральноазиатском регионе. Впервые главенствующее положение в степях Азии 
занял кочевой народ из далекой северной периферии -  Минусинской котло­
вины. События этого времени рассеяли уйгуров по азиатским степным про­
сторам от Восточного Туркестана до Забайкалья, открыли путь кыргызам на 
Тянь-Шань, стали прелюдией для выхода на широкую арену мировой исто­
рии монголоязычных кочевников.
Началом возвышения кыргызов стало их восстание против уйгурского 
господства в 20-е годы IX века в результате ослабления последних. “Но только 
что хойху  начали упадать, то Ажо сам объявил себя  ханом,  мать, урожден­
ную Туциши, -  вдовствующей ханшою,  жену, дочь  Гэлу-шеху -  ханшею”.1 
Началась война, длившаяся около 20 лет. Поскольку инициатива в объявлении 
войны  принадлежала кыргызам, можно предположить, что ей предшество­
вала централизация  власти  внутри  кыргызского  государства,  длительная  и 
тщательная  подготовка  к  войне,  позволившие  мобилизовать  все  силы  для 
борьбы  за  господство  над  Центральной  Азией.  Важным  фактором  в  этой 
борьбе  явилось  формирование  в  Кыргызском  государстве  централизован­
ной военно-административной системы, когда войско и народ были подраз­
делены на боевые единицы по десятичному принципу. Создание этой систе­
мы сопровождалось применением военной силы. В ходе войны были подчи­
нены  кыргызские  беги,  правители  родов  и  племен  киштымов,  укреплены 
тылы государства, путем расширения восточных, северных и западных гра­
ниц.  На востоке  в  пределы  кыргызских  владений вошла долина р.  Кан,  на 
севере Ачинско-Мариинская лесостепь и долина Енисея вплоть до устья Ан­
гары.  В  этих районах обнаружены  кыргызские  памятники  IX-X  вв.  н.э.  На 
западе и северо-западе в орбиту кыргызского влияния вошли Северный Ал­
тай и Притомье и лесостепное Приобье, где были подчинены племена бома. 
В этих районах распространяются памятники с элементами кыргызской куль­
туры. Политическое и экономическое могущество способствовало демогра­
фическому росту в кыргызском  государстве, численность которого,  исходя 
из наличия боевого состава армии, достигала 0,5 млн.человек. Для объявле­
ния войны кыргызы выбрали момент, когда “хойху начали упадать”. В уйгур­
ском каганате обострились внутренние распри, государство было ослаблено 
неудачными войнами с тибетцами.
Одним из проявлений упадка Уйгурского каганата было ослабление цен­
тральной  власти  вследствие борьбы  придворных  группировок, дворцовых
74

переворотов и заговоров. С конца VIII века борьбу за престол вели род Ягпа- 
кар и племя эдизов. За 30 лет, предшествовавших войне с кыргызами, на пре­
столе сменились шесть каганов, а в годы войны  еще шесть. Когда кыргызы 
вступили в войну, усилился натиск на уйгуров и тибетцев. Возможно, их дей­
ствия были согласованными, поскольку тибетцы поддерживали связи с кыр­
гызами. “Сие государство было всегда в дружеских связях с Даши; Туфанию 
и Гелолу,  но туфаньцы  при сообщении с  Хягасом боялись грабежей со сто­
роны хойху; почему брали провожатых из Гэлолу”2.
В  821  году в долину р.  Орхон  вторглось тибетское войско,  что едва  не 
привело к гибели уйгурское государство.  Командовавший тибетскими войс­
ками  полководец Шан-шацзан очень невысоко оценил  военные силы уйгу­
ров: “Уйгурия в сущности небольшое владение. Некогда я вел с нею войну и 
уже подходил к ее столице, когда неожиданная смерть государя потребовала 
моего возвращения на родину. В военном отношении эта держава не может 
считаться даже нашим  соперником”.3
Несмотря  на  ослабление  военной  мощи  уйгуров,  военные  действия  с 
кыргызами, развернувшиеся на территории Тувы, приняли затяжной харак­
тер: “Хойхуский хан послал министра с войском, но сей не имел успеха. Хан 
двадцать лет продолжал войну”.4
Постепенно военная удача стала поворачиваться к кыргызам. “Ажо, над- 
меваясь  победами,  говорил:  “Твоя  судьба  кончилась.  Я  скоро  возьму золо­
тую твою орду,  поставлю  перед нею  моего  коня,  водружу  мое знамя.  Если 
можешь состязаться со мною, то немедленно приходи; если не можешь, то 
скорее уходи.”  Военные  неудачи усилили нестабильность власти в Уйгурс­
ком  каганате.”  По  кончине  Бао-И  на  престол  вступил  Чун-дэ  хан,  который 
процарствовал  четыре  года,  умер  в  начале  825  года.  Преемником  ему  был 
избран его брат Гэ-са Торэ, на престоле -  Чжао-ли хан, который пал жертвой 
заговора царедворцев в 833 г.. Сменивший его Ху-торе, приходившийся ему 
племянником,  покончил  в 839  г.  жизнь самоубийством  после того,  как вос­
ставший против него первый министр Гюй-ло-фу, призвав на помощь шато, 
с сильной армией двинулся  на Карпбалгасун.  Гюй-ло-фу возвел  на престол 
несовершеннолетнего  Кэси-торэ,  именем  которого  и стал  управлять  госу­
дарством.”5 Война обострила и экономическое1положение в уйгурсском  го­
сударстве.”  В  тот  год был  голод,  а  вслед за  ним  открылась  моровая  язва  и 
выпали глубокие снега, от чего много пало овец и лошадей”.6 Против власти 
временщика Гюй-ло-фу восстал Пойлу Мохэ (Кулюг Бага), командовавший 
уйгурскими войсками на войне с кыргызами. В 840 г. он перешел на сторону 
кыргызов, решив опереться на их помощь, с  целью захвата каганского пре­
стола у  племени эдизов.  Измена Пойлу Мохэ открыла  кыргызам  дорогу на 
уйгурскую столицу Орду-Балык. “ Хойхуский хан не мог продолжать войны. 
Наконец его же  полководец Пойлу  Мохэ  привел Ажо в хойхусскую орду”,7
75

“соединившись с хагасами, со 100000 конницей напал на хойхусский город, 
убил хана, казнил Гюй-ло-фу и сжег его стойбища”.' В решающем сражении 
под Орду-Балыком кыргызская армия разгромила уйгуров. “Хан был убит в 
сражении и его Дэлэ рассеялись”.9 Кыргызы, взяв Орду-Балык, разрушили и 
сожгли его.  Был  разгромлен  и окружавший уйгурскую столицу земледель­
ческий  район.  “Ажо  под личным  предводительством  предал  огню  ханское 
стойбище  и жилище царевны”.10 В  результате победы  кыргызам досталась 
богатая добыча. “Хойхусский хан обыкновенно сидел в золотой палатке. Ажо 
забрал все его сокровища и в плен взял Тай-хо царевну; после чего он пере­
нес свое пребывание на южную сторону гор Лао-шань”."  Уйгуры  в панике 
бежали. “Хойху поколения рассеялись”. Бегство уйгуров и других телесских 
племен с территории каганата проходило стихийно в разных направлениях. 
Вероятно, каганат распался на отдельные племена. Небольшая группа уйгу­
ров во главе с тегином Кэчжили проникла в Забайкалье; другая группа теги на 
Хучо -  в южную Маньчжурию в земли киданей. Две группы уйгуров переко­
чевали на юго-восток к границам  империи Тан.
Тринадцать родов, из состава бывшего каганского аймака, включая род 
Яглакар, “поставили каганом тегина У-цзе и укрепились на юге у гор Цоцзы- 
тань.” 12 Другая  группа  племен во  главе с вождями Ормуздом,  Наир Чуром, 
Чисинем и Буку, кочевала отдельно. Группа уйгурских родов, во главе с кня­
зьями из рода Яглакар, переселилась в Принаньшанье, где в начале X века н.э. 
возникло уйгурское ганьчжоуское княжество. Еще одна группа уйгуров, воз­
главляемая  князьями из рода Яглакар, обосновалась в долине р.  Эдзин-гол. 
Пятнадцать племен, включая уйгуров, эдизов, буку, тонгра, во главе которых 
были  “уйгурский  министр  Сачжи  совместно  с  Пантегином,  племянником 
(танского  императора)  с  пятью  его  братьями  Наньлу,  Эфэном  и  другими” 
переселились в Восточный  Туркестан,  где  возникло уйгурское турфанское 
княжество. Часть уйгуров и других телесских племен ушла на запад, в Приир­
тышье, в земли кимаков. Какая-то часть уйгуров и телесцев, перешедшая на 
сторону кыргызов, осталась  в Монголии.  Небольшая  группа уйгуров была 
переселена кыргызами в Минусинскую котловину и Туву, где в этот период 
появляются уйгурские погребения со шкурой коня.
Кыргызский каган, сочтя, что с разрушением уйгурской столицы Орду- 
Балыка,  разгром уйгуров закончен, перенес свою ставку в  Монголию и  по­
пытался завязать дипломатические отношения с империей Тан. Захваченную 
в  плен  жену  уйгурского  кагана,  китайскую  принцессу  Тайхэгунчжу,  дочь 
императора Сянь-Цзуна из династии Тан, он отправил на родину в 841  году в 
сопровождении военного эскорта во главе с Дулюй Шихе. Очевидно, кыргы­
зы пытались тем самым уведомить танского императора, что власть в степи 
теперь принадлежит им. Принцесса Тайхэ стала в этот момент важным объек­
том дипломатической и  военной борьбы.
76

Наибольшую активность в борьбе с  кыргызами в это время проявляла 
ф уппа уйгуров кагана У-цзе, которому удалось перехватить и перебить кыр­
гызское  посольство и захватить принцессу Тайхэ. Объявив ее своей женой, 
У-цзе попытался добиться поддержки и признания у тайского императорско­
го двора.  Танское  правительство,  зная  о бедственном  положении  уйгуров, 
попытались подчинить их своей власти. Когда в ноябре 842 г. в пофаничную 
крепость воеводства Тяньдецзюнь прибыл от кыргызского кагана посланник 
Табу  Хэцу (Тапу Алп Сол) с  письмом,  в  котором сообщалось,  что,  не  имея 
сведений о судьбе принцессы Тайхэ, он выслал на ее поиски военный отряд. 
“Кыргызы  отправили  генерала Табу  Хэцу  и  других  в  крепость воеводства 
Тянь дэ... кроме того, сообщили, что будут переселяться на реку Хэло, чтобы 
жить на старой территории Уйгурского государства; к тому же им подчини­
лись пять племен -  Аньси (Куча), Бэйтин (Бешбалык), дада (татары) и дру­
гие” .11  Судя  по  этим  сообщениям,  кыргызам  уже  в  842  году  подчинялась 

жүктеу/скачать 9,39 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: