Э. Гибадуллина
мусульман, которые проживали в городе по нескольку недель. В
виду отсутствия в Новоузенске мечети и указного муллы, мусуль-
мане были лишены возможности исполнять свои религиозные по-
требности так, как следовало. В 1900 г. с согласия Самарского
Епархиального начальства и Оренбургского магометанского ду-
ховного собрания Первое отделение губернского правления с раз-
решения вице-губернатора препроводило в Строительное отде-
ление план на постройку мечети. 20 июля 1902 г. ко вновь пост-
роенной мечети был утвержден хатыпом и медарисом новоузенс-
кий мещанин Камалетдин Залялетдинов
34
.
Городские власти, как правило, удовлетворяли подобные хо-
датайства малочисленных городских общин, компенсируя таким
образом недостаток нормативного прихода. В отличие от сельс-
кой местности, земля в городах принадлежала органам городско-
го самоуправления. Вопросы о выделении земли для недвижимос-
ти решала городская дума, где большинство принадлежало глас-
ным, исповедующим православие.
В российском законодательстве отсутствовали правила соору-
жения мечетей в городах, что поставило их в неравноправное по-
ложение с православными церквями, в вопросе строительства ко-
торых предусматривалось минимальное расстояние до ближайших
строений не более 10 сажень (обычно, как правило, 20 сажень)
35
.
Относительно строительства в городах церквей иностранных ис-
поведаний, в 1866 г. в циркуляре Министерства внутренних дел за
№ 2487 было весьма расплывчато заявлено, что для их строитель-
ства следует избирать «места, имеющие некоторый прстор». Важ-
ным условием строительства мечети было так же то, что из-за ее
строительства не должно было «произойти соблазна в вере для
живущих вместе с магометанами христиан и новокрещеных та-
тар»
36
. Таким образом, право определения условий строительства
храмов «иноверческой» и «инославной» церквей было предостав-
лено местной администрации
37
. Толерантность городского поли-
конфессионального сообщества проявлялась в том, что во всех
уездных городах земля для строительства мечетей выделялась бес-
платно. Следует отметить и тот факт, что в связи с расселением
мусульман на окраинах городов им выделялись пустопорожние
участки, что было безболезненно для городского хозяйства и по-
зволяло осуществлять строительство в соответствии с требования-
ми «Устава строительного»
38
. Гласные с пониманием относились
к проблемам малочисленных, экономически слабых мусульманс-
ких общин и решения принимались без дискуссий
39
.
Поскольку при строительстве мечетей в городах соблюдались
требования для сельских мечетей и постройка занимала значитель-
ную территорию, которая становилась местом, где строилось зда-
ние мектебе или медресе, территория огораживалась забором и двор
становился местом богослужения в день религиозных праздников,
когда культовое здание не вмещало всех богомольцев. Открытое
пространство в определенной степени обеспечивало противопо-
жарную безопасность и формировало планировку окраины, стано-
вилось знаковым элементом в планировке окраины города.
Появление ходатайства о строительстве второй мечети с об-
разованием самостоятельного прихода было результатом увели-
чения численности этноконфессиональной общины, расширени-
ем территории проживания в городской черте, в результате чего
действующее молитвенное помещение уже не вмещало в себя всех
желающих или из-за дальности расстояния становилось неудоб-
ным для посещения.
В 1895 г., несмотря на то, что в Бугульме проживало всего 150
душ м.п., купцы Бугульмы Исхак Ильясов, Ибрагим Биккулов и
Шафик Батыршин возбудили ходатайство о возведении нового
храма ввиду систематического приезда в город по торговым де-
лам значительных групп мусульман
40
. Ходатайство было удовлет-
ворено по постановлению губернского правления № 3029 от 11
августа 1895 г. Строительство каменной соборной мечети оказа-
лось возможным благодаря материальной помощи преуспевающе-
го бугульминского купца Ш.Хакимова, владельца нескольких ла-
вок и одного из лучших магазинов на Ярмарочной площади Бу-
гульмы. Предприимчивый купец торговал зерном, закупленным в
Казанской и Самарской губерниях, которое вывозил на Московс-
кую биржу. Зерно он также вывозил в Германию, выезжал в евро-
пейские страны
41
. Ш.Хакимов известен своей благотворительно-
стью – оказывал материальную помощь погорельцам-единовер-
цам, жертвовал деньги не только на строительство новой мечети,
но и содержание медресе в Бугульминском уезде и детских при-
ютов
42
. Построенная при его помощи в 1898 г. соборная мечеть
вмещала до 350 чел., при ней действовало медресе
43
.
Еще в 1896 г. тетюшский мещанин, временный бузулукский
второй гильдии купец Гильман Гимранов, живший в Бузулуке на
Оренбургской улице, купил у дворянина Андрея Саппулукина
дворовое место с находящимся там двухэтажным полукаменным
домом под №286 и всеми надворными постройками для использо-
вания в качестве молитвенного дома. Дом имел по улице 17 са-
221
220
История строительства мусульманских культовых зданий...
Э. Гибадуллина
жень и в глубину двора 30 саженей. За дом купец заплатил 2000
руб. серебром, а за все имение 4000 руб. Постоянно проживав-
шие в Бузулуке магометане – 364 мужских душ и 200 человек
временно проживавших, обратились в губернское правление с
просьбой разрешить использовать данное здание в качестве ме-
чети. В 1898 г. мусульмане Бузулука с дозволения Самарского
епархиального начальства получили право на дворовое место №
2253 по городскому плану, где располагался дом, купленный куп-
цом Г.Гимрановым для общины. К моменту возбуждения хода-
тайства о дарственном акте на верхнем этаже жилого здания на-
ходилась молельня, на первом – училище. Здесь же по воле дари-
теля должна была располагаться и квартира имама
44
. В связи с
удовлетворением губернским правлением ходатайства мусульман,
муллой в молитвенный дом был назначен крестьянин д. Новой
Ибрайкиной Чистопольского уезда Галиаскар Мугайнетдинов,
имевший свидетельство № 587, выданное ОМДС 30 января 1896
г. Мулла был утвержден в должности по Указу № 693 от 19 фев-
раля 1897 г. в губернском правлении и состоял в должности хаты-
па и мудариса до 12 марта 1914 г., после чего уволился по соб-
ственному желанию
45
.
Накануне Первой мировой войны татарская община Бузулука
объединяла 180 оседло проживающих домохозяев (до 580 налич-
ных душ м.п.). 23 апреля 1913 г. часть махали, после утвержде-
ния проекта мечети и сбора необходимых средств (постоянных
жителей 158 м.п. и временно проживающих 101 м.п.), составила
приговор о постройке новой мечети на отведенном городской
управой земельном участке. Главными причинами строительства
новой мечети были указаны ветхость и теснота действующего
молитвенного дома, не вмещающего всех приходящих на молит-
ву мусульман. Одновременно 58 домохозяев (110 душ м.п.) при-
говором выразило пожелание остаться прихожанами при суще-
ствующем молитвенном доме
46
. Часть нейтральных прихожан
после открытия новой мечети должны были определиться с мес-
том посещения общественной молитвы: остаться в прежнем при-
ходе или перейти в новый. В октябре администрация разрешила
постройку новой мечети в Бузулуке, тем самым зарегистрировав
второй мусульманский приход в уездном городе
47
.
Соборная мечеть Бузулука располагалась на юго-западной ок-
раине города, между Палимовскими выселками и Лесными скла-
дами. Общая площадь земли, отведенной городской управой для
строительства деревянной, двухэтажной мечети равнялась 312 кв.
саж., мечеть была 16 саж. длиной, 12 саж. шириной, 8 саж. высо-
той, учитывая высоту минарета
48
.
Из всех уездных городов Ставрополь выделялся малочислен-
ностью мусульман. В 1911 г. уполномоченные этноконфессиональ-
ной общины Ставрополя
49
(75 домохозяев, 215 постоянных на-
личных душ м.п.)
50
Юсуп Миннибаев, Идиатулла Алтынбаев, а
также указной мулла Ставрополя Садретдин Аксянов обратились
к местной администрации с ходатайством о разрешении построй-
ки мечети с образованием прихода. Городская управа отвела ме-
сто под новое богослужебное здание мусульманской общины (бу-
дущая мечеть должна была находиться на пересечении Калмыц-
кой и Базарной улиц, на расстоянии не менее 200 саженей от бли-
жайшей православной церкви)
51
, для ее строительства было со-
брано 1,5 тыс. руб.
52
Получение разрешения на постройку мече-
ти затянулось: Самарская Духовная консистория отношением от
23 октября 1913 г. за № 18555 сообщила губернскому правле-
нию, что постройку мечети она находит нежелательной и уведом-
лением от 11 ноября № 19582 уточнила, что Самарский миссио-
нерский комитет во главе с Епископом Самарским и Ставрополь-
ским «не могут содействовать просителям – татарам в их заблуж-
дениях»
53
. Губернатор, который не решился взять на себя ответ-
ственность по разрешению «исламского вопроса», 7 декабря 1914
г. представил материалы в Министерство внутренних дел. Из-за
затянувшегося решения вопроса, 7 марта 1915 г. уполномочен-
ные татарской общины подали новое прошение министру внут-
ренних дел о разрешении религиозного вопроса
54
. Департамент
духовных дел рекомендовал уполномоченным в соответствии с
законом обратиться в губернскую администрацию.
Однако ко времени получения разрешения Самарского губер-
нского правления на строительство мечети в связи с военным вре-
менем произошла инфляция, подорожали строительные материа-
лы, оплата труда рабочих. Предполагаемая стоимость мечети (3
тыс. руб.) выросла до 8 тыс. руб.
Общественным приговором от 7 марта 1916 г. мусульманская
община Ставрополя возбудила ходатайство о разрешении сбора
пожертвований до 10 тыс. руб. Губернатор предложил отложить
сбор средств на послевоенное время. Тогда уполномоченные об-
щины обратились к министру внутренних дел с просьбой о разре-
шении однообщественнику Идиатулле Алтынбаеву осуществлять
сбор пожертвований среди единоверцев Самарской губернии для
завершения строительства мечети, не дожидаясь завершения вой-
223
222
История строительства мусульманских культовых зданий...
Э. Гибадуллина
ны. Самарский губернатор в своем ответе на запрос департамен-
та высказался за отказ в удовлетворении ходатайства мусульма-
нам, мотивируя его тем, что положительное разрешение вопроса
вызовет подачу аналогичных прошений от других махаллей, ко-
торых в Самарской губернии насчитывалось до 400. Важной при-
чиной отказа он также указал необходимость населения империи
производить различные сборы и нести расходы на нужды вой-
ны
55
. В связи с отказом правительства на производство сбора
средств среди уммы, татары Ставрополя не смогли начать стро-
ительство храма и до революционных событий 1917 г. были вы-
нуждены ограничиться арендой небольшого дома однообществен-
ника Миннибаева под молитвенное здание
56
.
Таким образом, в уездных городах Самарской губернии, воз-
никших в качестве военных крепостей и слобод в ходе освоения
юго-восточных окраин русского государства в 40–60-е годы XVIII
в., формировалось поликонфессиональное население, среди граж-
данского и военного населения которого в качестве военных или
мирных граждан присутствовали и мусульмане. Вследствие незна-
чительного количества мусульман-горожан, их слабого социально-
экономического, правового положения, легальные приходы в пер-
вой половине XIX в. возникли только в Николаевске, где было не-
обходимое количество мусульман. В остальных городах незначи-
тельные локальные общины были приписаны к приходам близле-
жащих деревень. Легализации приходов во второй половине XIX
в. в уездных городах способствовало увеличение количества му-
сульман во время ярмарок и базаров, вынужденных проводить в
городе значительное время и исполнять религиозные требы вдали
от дома. Важное значение имела также необходимость удовлетво-
рения религиозных треб нижних чинов-мусульман, а также осуж-
денных, находившихся в городских тюремных замках.
Строительство мечетей свидетельствует о стремлении мусуль-
ман наладить религиозно-бытовую жизнь, противостоять потере
этноконфессиональной идентичности. Медресе и мектебе служи-
ли удовлетворению образовательных потребностей уммы горо-
дов и ближайшей округи. Духовенство было представлено лица-
ми, получившими образование в медресе Казани и других религи-
озных центрах. Единоразовые пожертвования мусульманами дво-
ровых участков, зданий или строительство зданий под мечети,
мектебе и медресе, то есть на богоугодные цели являются ваку-
фами. Но вакуфов, от которых религиозные институты в уездных
городах получали бы доход, нами не обнаружено, что объясняет-
ся малочисленностью мусульман и низким социально-экономи-
ческим положением их основной массы.
1
Список населенных мест Самарской губернии / Под ред. Н.Г.Подковы-
рова. – Самара, 1910. – С. XIII. Подсчитано нами.
2
Алабин П. Двадцатипятилетие Самары как губернского города. Истори-
ко-статистический очерк. – Самара, 1877. –Таблица Б; Список населенных
мест Самарской губернии по сведениям 1889 г. / Под ред. П.В.Кругликова. –
Самара, 1890. – С. XXII–XXVII. Первая всеобщая перепись населения Рос-
сийской империи 1897 г. / Под ред. Н.А.Тройницкого. – Т. XXVI. СПб., 1904.
– С. 12. Список населенных мест Самарской губернии / Под ред. Н.Г.Подко-
вырова. – Самара, 1910 г. – С. XIII. Подсчитано нами.
3
Салихов Р.Р. Участие татарского предпринимательства России в обще-
ственно-политических процессах второй половины XIX–начала XX в. – Ка-
зань, 2004. – С. 16.
4
Данилова Л.В., Данилов В.П. Крестьянская ментальность и община. //
Ментальность и аграрное развитие России (XIX–XX вв.). Материалы между-
народной конференции. – М., 1996. – С. 22.
5
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 1679, л. 2.
6
Малахов Н.В. Бугуруслан. – Челябинск, 1976. – С. 4.
7
Город счастливой судьбы (исторический очерк). – Казань, 1981. – С. 3.
8
Гусев М. Из истории Бугульмы. Краеведение. – Бугульма, 2004. – С. 16.
9
ЦГИА РБ, ф. 295, оп. 3, д. 6390, л. 2.
10
На высоком месте / Под ред. В.Савельева. – Казань, 2002. – С. 42.
11
ГАСО, ф. 1, оп. 12, д. 5213, лл. 3, 4.
12
ГАСО, ф. 1, оп. 12, д. 5212, л. 5.
13
Загидуллин И.К. Правила строительства мечетей, как элемент реализа-
ции религиозных прав мусульман Волго-Уральского региона в XIX в. Ислам
и мусульманская культура в Среднем Поволжье: история и современность. –
Казань, 2002. – С. 272.
14
ПСЗ. – 1-е собр. – Т. XIV. – № 10592.
15
ПСЗ. – 3-е собр. – Т. 6. – № 4102.
16
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 1679, л. 2.
17
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 800, лл. 73–73 об.
18
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 3152, лл. 46, 46 об.
19
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 800, лл. 73,73 об.
20
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 3152, лл. 46, 46 об.
21
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 144, лл. 2–4.
22
ЦГИА РБ, ф.И-295, оп. 3, д. 6910, л. 37.
23
Ремесло окаянное / Под ред. Л.В.Храмкова. – Т. 1. – Самара, 2004. – С. 59.
24
ГАСО, ф. 1, оп. 12, д. 2518, л. 2.
25
ЦГИА РБ, ф.И 295, оп. 3, д. 6910, лл. 22, 34, 37.
26
ГАСО, ф. 1, оп. 12, д. 2518, л. 2.
27
ЦГИА РБ, ф.И 295, оп. 3, д. 9615, лл. 3–7.
224
Э. Гибадуллина
225
28
РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 1062, лл. 73–75, 111.
29
ЦГИА РБ, ф.И-295, оп. 3, д. 11690, лл. 2, 5, 5 об.
30
ЦГИА РБ, ф. 295, оп. 3, д. 6390, л. 2.
31
РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 682, лл. 22–24.
32
Самарские губернские ведомости. – 1854. – № 1.
33
Свердлова Л.М. Казанская ярмарка в системе Великого Волжского пути
// Великий волжский путь: прошлое, настоящее, будущее / Под ред. А.Г.Гран-
берга. – Казань, 2005. – С. 127.
34
ЦГИА РБ, ф. 295, оп. 3, д. 16443, лл. 2–8.
35
Устав строительный // Свод законов... – Изд .1900 г. – Т. 12. – Ч. 1. – Ст.
105.
36
Устав строительный // Свод законов... – Изд. 1857 г. – Т. 12. – Ч. 1. – Ст.
262.
37
Загидуллин И.К. Правила строительства мечетей, как элемент реализа-
ции религиозных прав мусульман Волго-Уральского региона в XIX в. Ислам
и мусульманская культура в Среднем Поволжье: история и современность. –
Казань, 2002. – С. 272.
38
Устав строительный // Свод законов...– Изд .1900 г. – Т. 12 – Ч. 1. – Ст.
159.
39
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 4349 а), л. 1; ГАСО, ф. 1, оп. 12, д. 3927, л. 1 об.;
ЦГИА РБ, ф. 295, оп. 3, д. 6896, л. 2; РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 459, л. 72; РГИА,
ф. 821, оп. 133, д. 459, л. 84.
40
РГИА, ф 821, оп. 8, д. 682, лл. 22–24.
41
Сальников В.Г. Бугульминское земство. Дела, тревоги и мечты. – Бу-
гульма, 2004. – С. 57.
42
На высоком месте / Под ред. В.Савельева. – Казань, 2002. – С. 36–37.
43
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 4490, лл. 6, 6 об.
44
РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 930, лл. 75–76, 93–94.
45
ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 4324, лл. 12–57.
46
РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 459, лл. 72–72 об.
47
РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 459, лл. 73–73 об
48
ГАСО, ф. 1, оп. 12, д. 5213, лл. 3, 4.
49
Ближайшая деревня с мечетью находилась в 20 верстах.
50
РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 459, л. 85.
51
ГАСО, ф. 1, оп. 12, д. 5212, л. 5.
52
РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 459, л. 84 об.
53
РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 459, л. 84.
54
РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 459, лл. 90–90 об.
55
РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 459, лл. 156–156 об.
56
РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 459, лл. 95–96, 156, 165.
Александр Кобзев
Мусульманская община как центр организации
обучения и воспитания (по материалам
Симбирской губернии второй половины
XIX — начала XX вв.)
Конфессиональная школа всегда была неотъемлемым институ-
том мусульманской общины, где реализовалась ее традиционная
функция – организация обучения и воспитания подрастающего
поколения. Как отмечают исследователи, религиозному образо-
ванию в исламе традиционно придается огромное социальное зна-
чение. В частности, указывает А.И.Ионова, у таиландских мусуль-
ман только окончание пондока (исламской школы) дает право
считаться полноправным членом мусульманской общины
1
.
Первые упоминания о мусульманских школах относятся к
VIII в. к началу династии Аббасидов, сменившей на троне Арабс-
кого халифата правителей омейядской династии
2
. С этого време-
ни «существовало правило, по которому все мальчики мусульман-
ского прихода должны были обучаться чтению Священного Ко-
рана»
3
. Для обозначения начальных школ того времени употреб-
лялось арабское слово куттаб. Впоследствии, в восточной части
исламского мира для этого стали использовать слово мектеб (бук-
вально «место, где пишут»). Первые медресе («место учения»)
раньше всего упоминаются в мусульманском Туркестане
4
.
В Среднем Поволжье мусульманские школы появились в IХ в.
еще до официального принятия ислама в Волжской Булгарии. В
конце XIX в. у поволжских татар-мусульман уже существовала
складывавшаяся веками традиционная система конфессионального
образования
5
, пережившая кризис середины XVIII в., вызванный
разрушением мусульманских мечетей во время насильственной
христианизации народов Среднего Поволжья
6
.
В русских источниках в разное время неоднократно подчерки-
валось серьезное отношение татар-мусульман к вопросу религиоз-
ного обучения и воспитания. Путешественник Рычков, проезжая в
1770 г. через татарские деревни Казанской и Оренбургской губер-
нии, писал, что «образы, кои употребляют они (татары. – А.К.) при
воспитании питомцев своих, достойны справедливой похвалы: ибо
они с самого младенчества стараются их воспитать в познании их
закона…»
7
. В конце XVIII в. Г.Георги отмечал, что татары-мусуль-
227
226
Мусульманская община как центр организации обучения...
А. Кобзев
мане заботятся о научении детей чтению, письму, арабскому язы-
ку, вере, и «небрежение … о таковом … поставляется родителям в
великий грех»
8
. В сочинении К.Фукса, увидевшего свет в 1844 г.,
говорилось: «Татарин, не умеющий читать и писать, презирается
своими земляками и как гражданин не пользуется уважением дру-
гих. По сему то, всякий отец старается, как можно ранее записать
детей своих в училище, где они выучились бы по крайне мере чи-
тать, писать и узнали бы начала своей религии»
9
. В начале ХХ в.
один из современников справедливо указывал, что «религия татар
сама по себе создает» такие условия, когда «все татарское населе-
ние, как мужское, так и женское, знают грамоту», «вследствие чего
татары стоят по своему развитию выше всех прочих инородцев»
10
.
Во второй половине XIX в. русское правительство предприня-
ло попытку установить контроль над деятельностью конфессио-
нальных школ. Мероприятия, связанные с этим, проводившиеся в
70-х–90-х гг., были частью русификаторской политики государ-
ства
11
. В ее рамках по указу от 26 марта 1870 г. мусульманские
школы в Поволжье запрещалось открывать без русских классов.
В 1882 г. мусульманские школы были подчинены надзору мини-
стерства народного просвещения, а с 30 июня 1892 г. новые мек-
тебе и медресе можно было открывать только с разрешения ди-
ректора народных училищ. Однако, как следует из ведомости та-
тарских школ Симбирской губернии за 1909 г., русификаторские
попытки не увенчались успехом. Школы, появившиеся после упо-
мянутых указов, были открыты мусульманами самовольно и без
русских классов
12
. За период 1870–1915 гг. было открыто 139
школ, а общая численность выросла в 2,7 раза. Если в 1870 г.
было всего 79 школ, то в 1915 г. их стало уже 218. И в среднем в
год в губернии появлялось по 3 новых школы
13
.
На местах контроль со стороны инспекторов народных учи-
лищ фактически ограничился осмотром татарских школ и состав-
лением отчетов об их состоянии. Причем, на первых порах чи-
новники не имели и этой возможности. В 1903 г. инспектор на-
родных училищ писал как 10–11 лет назад татары г. Буинска встре-
чали его «крайне сдержанно, холодно, с недоверием, почти явно
враждебно». Его не сразу пустили в медресе, и он вынужден был
ходить туда в сопровождении полицейского. Но постепенно та-
Достарыңызбен бөлісу: |