История государства №2, 2012 Бүркiтбай Ғелманұлы Аяған

-   82  -
мЕмЛЕКЕт тарихЫ    №2, 2012        
-   83  -
история государства    №2, 2012
ключительно созданным человеком. По сло-
вам  ученого,  голод,  который  насчитывает 
миллионы  человеческих  жертв,  был  вызван 
экономической  и  социальной  политикой 
Советского правительства во время первой 
пятилетки.
Для  претворения  в  жизнь  программы 
ускоренной  индустриализации,  советское 
правительство  знало,  что  ему  придется 
коллективизировать  сельское  хозяйство 
ускоренными  темпами.  Ученый  считает, 
что  разрушения,  вызванные  процессом 
коллективизации, привели к голоду и смер-
ти миллионы крестьян.
Автор  выделяет  две  точки  зрения 
относительно  голода  1930-х  годов  в 
Советском  Союзе.  В  первую  категорию 
Д.  Далримпл  относит  исследователей 
согласных  с  тем,  что  в  Советском  Союзе  в 
тот  период  население  ощущало  нехватку 
продуктов,  но  не  признают  существования 
повсеместного  голода.  С  другой  стороны 
он  выделяет  значительную  часть  ученых, 
представших  обоснованные  доказательства 
голода в существенном объеме.
Далее в своей статье автор анализирует 
регионы и группы людей, которые оказались 
под влиянием сильнейшего в истории голо-
да.  Согласно  Д.  Далримпл  более  суровые 
условия голода были в Украине, в Северном 
Кавказе, в среднем и нижнем течении Волги, 
и в Казахстане.
В целом, голод в первую очередь поразил 
зерновые  регионы  и  отдельных  крестьян. 
В  этих  же  регионах  коллективизация 
была  более  завершенной.  Проблема  таких 
монокультурных  регионов  была  в  том, 
что  у  них  было  меньше  домашнего  скота 
для  потребления,  в  то  время  когда  их 
принудительно  лишали  зерна.  Д.  Далримпл 
считает,  что  Казахстан  здесь  является 
исключением, так как кочевые племена каза-
хов занимались разведением крупнорогатого 
скота. В ходе коллективизации практически 
весь  скот  был  уничтожен.  Следовательно, 
согласно  статье  ученого,  казахские  племена 
пострадали  больше  всего  относительно 
человеческой смертности, возможно больше 
чем все другие регионы Советского Союза.
Ученый  считает,  что  голод  1932-34 
годов  по  своему  объему,  длительности, 
интенсивности,  и  последствиям  является 
наихудшим  из  всех  известных  в  мире. 
Численность смертей от голода исчисляется 
миллионами.  Он  заявил,  что  тогда  погибло 
5,5  миллионов  человек  по  усредненной 
оценке различных данных из 20 источников. 
К такой высокой смертности можно добавить 
множество  историй  о  страданиях  простых 
людей и даже каннибализме. 
В заключительной части автор приходит 
к  мнению  о  том,  что  Великий  Голод  1932-
34  годов  является  исключительно  делом 
рук  человека.  Дана  Далримпл,  изучая 
производство  зерна  в  годы  бедствия  делает 
следующие  выводы:  несмотря  на  то, 
что  урожай  был  ниже  по  сравнению  с 
предыдущими  годами,  в  казне  Советского 
Союза было достаточно зерна для спасения 
жизни миллионов людей. Автор считает, что 
не  может  быть  сомнения  в  исторической 
ответственности Советского правительства в 
голоде 1932-34 годов.
Д.  Далримпл  пишет:  «Для  того  чтобы 
сделать  Россию  бастионом  социализма, 
Сталин  понимал,  что  нужно  построить  и 
поднять  индустрию.  Для  осуществления 
этого  в  отсталой  России  необходимо  было 
импортировать  машинное  оборудование. 
Но  для  импорта  машин  нужно  было 

-   82  -
-   83  -
история государства    №2, 2012
осуществлять  иностранный  обмен.  Экспорт 
сельскохозяйственной  продукции  составлял 
большую часть этого обмена. Поэтому, Сталин 
был  уверен  в  том,  что  для  продолжения 
ускоренного темпа индустриализации нужно 
продолжать  экспорт  продуктов  питания 
независимо от того, в каких условиях живут 
в деревнях» [2, Р. 
250-284
]. 
Марк Б. Таугер (Mark B. Tauger), профес-
сор  университета  Западной  Вирджинии, 
специализирующийся  на  истории  России  и 
Советского  Союза.  Свои  исследования  по 
проблеме  продовольственных  кризисов  в 
СССР он начал еще в конце 80-х. Согласно 
исследованиям многих ученых книги и статьи 
Марка Таугера отличаются строго научным, 
аграрным,  а  не  политическим  подходом  в 
исследовании голода в Украине в 1932-33 гг.
На  примерах  работ  и  публикаций  М.Б. 
Таугера хорошо видно, что его исследования 
носят фундаментальный характер, поскольку 
являются результатом многолетней работы, в 
том числе и в архивах Украины и России [3].
По словам автора книги «Голод» на Руси» 
Сигизмунда  Миронина  «этот  выдающийся 
ученый, проведя множество месяцев в архивах 
России  и  Украины,  доказал,  что  неурожай 
в  1932  году  был  [4].  Просто  он  не  был 
зарегистрирован официальными органами». 
Заслуга М. Таугера в том, пишет автор, что 
он  первый  из  западных  исследователей 
попытался  рассмотреть  проблему  вне 
искусственно  созданной  концепции  о 
нарочно спровоцированном «голоде» против 
украинцев и других национальностей СССР, 
недовольных действиями властей на местах. 
А  это  выводит  его  работы  на  совершенно 
иной  уровень  понимания  того,  что  же  все-
таки случилось в те годы. 
Некоторые  западные  исследователи 
–  Д.  Мэйс,  Р.  Конквест  и  др.,  считают,  что 
«голодомор» 
отвечает 
общепринятому 
определению  геноцида  (резолюция  о 
геноциде, утвержденная ООН в 1948 г.). Но 
Дж.  И.  Гетти,  опубликовавший  рецензию 
на  книгу  Р.  Конквеста,  писал,  что  ведущие 
западные историки, занимавшиеся изучением 
коллективизации в СССР, были не согласны с 
заявлением автора об «умышленном терроре 
голодом». 
Вместе  тем,  некоторые  уважаемые 
западные  ученых  доказывают,  что  нельзя 
ставить  в  один  ряд  Холокост  и  голод 
1933  года.  М.  Таугер  указывает  на  то,  что 
большинство ученых не согласны с термином 
«украинский голод». По мнению М. Таугера, 
такая  интерпретация  голода  1933  года 
содержит ошибки, неправильные концепции 
и  упущения,  настолько  значительные,  что 
делают эту концепцию не только слабой, но 
и  полностью  разрушают  аргументы  данной 
интерпретации.
Несмотря  на  то,  что  большинство 
современных 
ученых 
согласны 
с 
утверждением о том, что голод был вызван 
политикой  советского  правительства  под 
руководством  Сталина,  М.  Таугер  и  не-
которые  американские  ученые,  убеждены, 
что голод был вызван неурожаем, который, 
в  свою  очередь,  был  связан  с  крайне 
неблагоприятным  сочетанием  природных 
факторов и засухи [5, 
 Р. 65
].
Точка зрения М.Б. Таугера кардинально 
отличается  от  той,  которая  утвердилась 
сегодня  в  Украине,  в  силу  крайне 
заполитизированного  отношения  к  голоду 
1932-33 гг.. Данную точку зрения в Украине 
М.Б. Таугер описывает следующим образом: 
«практически во всех исследованиях запад-
ной, советской и российской историографии 

-   84  -
мЕмЛЕКЕт тарихЫ    №2, 2012        
-   85  -
история государства    №2, 2012
утверждается,  что  советское  правительство 
провело  насильственную  коллективизацию, 
отреагировав,  таким  образом,  на  «зерновой 
кризис» 1928-1929 гг.».
По  данной  интерпретации  зерновой 
кризис  рассматривался  как  дефицит 
поставок  сельскохозяйственной  продукции, 
якобы вызванный тем, что режим установил 
официальные  закупочные  цены  на  зерно 
на слишком низком уровне по сравнению с 
ценами на прочие виды сельскохозяйственной 
продукции.  Многие  исследователи  считают 
неурожаи  в  СССР  в  эти  годы  (1927-1929) 
лишь  мелкими  факторами  этих  серьезных 
проблем,  а  иногда  даже  и  не  упоминают 
их.  Согласно  этой  точке  зрения  зерновой 
кризис  нанес  удар  по  крестьянству  только 
опосредованно,  через  «экстраординарные 
меры»  в  виде  обязательной  продажи  и 
конфискаций,  введенных  режимом  с  целью 
обеспечения города продуктами.
По  данной  гипотезе,  зерновой  кризис 
носил экономический и политический, но не 
сельскохозяйственный  характер,  особенно 
с  учетом  того,  что  он  перевел  отношения 
между  государством  и  крестьянством 
из  мирных  в  плоскость  принуждения, 
отъема и эксплуатации, создав тем самым 
условия  для  тоталитарного  режима  и 
коллективизации». 
В своей работе «Марк Таугер о голоде, 
геноциде  и  свободе  мысли  в  Украине» 
автор  ставит  под  сомнение  желания 
Сталина намеренно уничтожить крестьян, 
пытается  донести  до  читателя  правду  о 
том,  что  же  на  самом  деле  происходило  в 
те суровые, жестокие годы рубежа первой 
и второй пятилеток.
Работы  М.Б.  Таугера  представляют 
доказательства  в  пользу  альтернативной 
точки зрения на зерновой кризис. Фактичес-
ки, американский ученый – первый, кто смог 
рассмотреть эту проблему строго научно и 
объективно [6]. 
Исследователь  Р.  Маннинг  посвятила 
свои  работы  изучению  государственной 
политики  второй  половины  1930-х  гг. 
Сравнивая  начало  сталинского  наступления 
на  деревню  в  период  начала  сплошной 
коллективизации  и  его  апогей  в  1937-1938 
гг., Р. Маннинг говорит о более сдержанной 
политике  руководства  по  отношению  к 
крестьянам в конце 1930-х гг. По ее мнению, 
сталинское правительство более расторопно 
и щедро, чем во времена прежних кризисов, 
отреагировало на неурожай 1936 г., прекра-
тив экспорт хлеба, списав с крестьян долги 
по  ссудам  и  выдав  сельскому  населению 
продовольственные и семенные займы [7].
Профессор  Неаполитанского  универси-
тета  Андреа  Грациози,  плодотворно  рабо-
тающий  над  проблематикой  по  истории 
СССР,  в  работе  «Сталин,  советский  голод 
1931-1933  гг.  и  украинский  Голодомор», 
приходит  к  выводу  о  том,  что  голод  в 
Казахстане  и  обусловленные  им  эпидемии 
1931-1933  годов  –  явление  иной  природы, 
нежели  голодомор  в  Украине  и  на  Кубани 
(в  Северо-Кавказском  крае,  входившем  в 
состав  РСФСР,  но  в  ту  пору  населенном 
преимущественно  украинцами),  длившийся 
с конца 1932 до начала 1933 года.
Следующий  шаг,  который  необходимо 
сделать, – провести ещё одно разграничение, 
а именно отделить «стихийный» голод 1931–
1932  года  (стихийный  в  кавычках,  потому 
что голод этот, хотя был неожиданным и не-
запрограммированным,  безусловно  явился 
следствием  политических  мер  1928-1929 
годов),  от  того  голода,  который  наступил 

-   84  -
-   85  -
история государства    №2, 2012
после сентября 1932 года в результате впол-
не  сознательных  человеческих  действий 
(события  в  Казахстане  развивались  в 
основном по иному сценарию). 
Итак, из событий, происшедших с конца 
1932  до  лета  1933  года,  Грациози  делает 
несколько выводов:
1. Сталин и политики, подчинявшиеся ему 
и находившиеся под его жестким контролем 
–  но,  разумеется,  не  Россия  и  не  русские, 
которые  сами  страдали  от  голода,  хотя  и  в 
несколько  меньшей  степени,  –  сознательно 
прибегали  в  ходе  своего  наступления  на 
крестьян,  призванного  принудить  их  к 
повиновению,  к  антиукраинским  мерам, 
целью которых было массовое уничтожение 
людей,  и  это  привело  к  геноциду  в  том 
смысле,  о  каком  я  говорил  чуть  выше,  – 
геноциду,  физические  и  психологические 
последствия которого заметны и поныне.
2. Геноцид этот стал следствием голода, 
который не был искусственно устроен ради 
истребления  украинской  нации  и  явился 
«незапланированным»  результатом  политики 
властей, но, раз начавшись, был сознательно 
использован  ими  с  этой  целью  (сколько 
можно  судить,  трагедию  в  Казахстане,  где 
потери, если рассматривать их относительно 
общего числа населения, были ещё больше, 
следует  считать  «всего-навсего»  результатом 
неудачно проведенного превращения кочевых 
народов в оседлые и полного равнодушия к 
судьбе коренного населения.
3. Геноцид этот осуществлялся в период, 
протекавший  под  знаком  сталинского 
решения  наказать  голодом  и  страхом 
определенное  число  национальных  и 
этносоциальных групп, казавшихся реально 
или потенциально опасными.
4.  Рассмотренное  под  этим  углом 
зрения, соотношение голодомора с другими 
страшными  репрессиями  1932-1933  годов 
имеет  некоторое  сходство  с  описанным 
выше  соотношением  между  нацистскими 
репрессиями в целом и холокостом.
5. Тем не менее, между голодомором и 
холокостом  есть  существенное  различие. 
Голодомор  не  ставил  целью  уничтожение 
украинской  нации  целиком,  он  не  включал 
в  себя  непосредственного  убийства  жертв, 
он строился на основаниях теоретических и 
политических  (быть  может,  позволительно 
даже  сказать  «рациональных»?),  а  не  на 
основаниях  этнических  и  расовых  (это 
различие лежит, по крайней мере, отчасти, в 
основе двух предыдущих).
6.  Если  рассматривать  события  с  этой 
точки  зрения,  холокост  следует  назвать 
явлением  исключительным,  поскольку  он 
представляет собой самую «чистую» из всех 
возможных  форм  геноцида;  он  радикально 
отличается  от  всех  остальных  видов 
геноцида, по крайней мере, в количественном 
отношении.
По  этой  причине  он  составляет 
отдельную  категорию,  но,  в  то  же  самое 
время,  венчает  многоэтажную  пирамиду, 
каждый  этаж  которой  –  особая  трагедия. 
Голодомор  в  этой  пирамиде  занимает  один 
из верхних этажей [8].
Одной  из  трагических  страниц  в 
истории  казахского  народа  посвящена 
книга  французского  историка  Изабель 
Огайон «Седентаризация казахов СССР при 
Сталине.  Коллективизация  и  социальные 
изменения  (1928-1945  гг.)».  Автор  на 
протяжении  многих  лет  занималась 
исследованием  насильственной  оседлости 
(седентаризации), коллективизации, беспре-
цедентного  голода,  охватившего  Степь  и 

-   86  -
мЕмЛЕКЕт тарихЫ    №2, 2012        
-   87  -
история государства    №2, 2012
унесшего  жизни  миллионов  казахов.  В  ее 
работе казахстанская трагедия определяется 
как  катастрофа,  о  которой  несправедливо 
умалчивают, за исключением малой когорты 
историков. На основе детального анализа И. 
Огайон  выстраивает  последовательную  и 
цельную  панораму  силовой  модернизации, 
которой  был  подвергнут  казахский  народ  в 
межвоенный период [9].
В  целом,  подводя  итог  обзору  запад-
ных  историографических  исследований, 
посвященных  проблеме  коллективизации  в 
Казахстане  периода  сталинской  диктатуры 
(1928-1953 гг.), можно отметить следующее.
Авторами  рассмотрены  результаты, 
достигнутые 
историками 
по 
таким 
стержневым 
проблемам 
сталинской 
репрессивной  политики,  как  репрессии 
в 
отношении 
крестьянства 
периода 
насильственной  коллективизации  (1929-
1933  гг.),  «большой  террор»  1937-1938  гг., 
Большой голод в Казахстане и Голодомор в 
Украине. 
Тщательный  анализ  западной  историо-
графии о великой трагедии казахской степи  
в  начале  прошлого  столетия  необходим, 
так  как  исследователям  предоставляются 
различные  аспекты  функций  управления 
советским государством того периода.
сПисоК ЛитЕратурЫ:
1 Michael Ellman. Discussion Article. Stalin and the Soviet Famine of 1932-33. Revisited. Abstract. 
Europe-Asia Studies. Routledge. Vol. 59, No. 4, June 2007. - 715 р.
2 Dana G. Dalrymple. The Soviet Famine of 1932-1934 // Soviet Studies, Vol. 15, No. 3 (Jan., 1964), 
353 р.
3 Mark B. Tauger. The 1932 Harvest and the Famine of 1933 // Slavic Review, volume 50, issue 1 
(spring, 1991), - 150 р.
4 Миронин С. С. «Голодомор» на Руси. - Москва: «Алгоритм», 2008. - 224 с.
5 Mark B. Tauger. Natural Disaster and Human Actions in the Soviet Famine of 1931-1933. The Carl 
Beck papers in Russian & East European studies. University Center for International Studies, University of 
Pittsburgh, No. 1506, 2001. 
6 Марк Б. Таугер. Марк Таугер о голоде, геноциде и свободе мысли на Украине // Еженедельник 
2000. - 2008. - 19 мая. – С. 5-7.
7 Роберта Маннинг. Вельский район 1937 г. / Роберта Маннинг. - Смоленск, 1998. - 320 с.
8 Андреа Грациози. Советский голод и украинский голодомор. Возможна ли новая трактовка 
этих событий и какие выводы она позволяет сделать? // Отечественные записки. - 2007. - N 1. - С. 
156-177.
9 Огайон Изабель. Седентаризация казахов СССР при Сталине. Коллективизация и социальные 
изменения (1928-1945 гг.). - Алматы: Санат, 2009. - 365 с.
тҮЙІН
Мақаланың  авторы:  филология  ғылымдарының  кандидаты,  ҚР  БҒМ  ҒК  Мемлекет  тарихы 
институты, Еуразиялық және салыстырмалы саяси зерттеу бөлімінің бастығы Мадина Латыпқызы 
Анафинова.

-   86  -
-   87  -
история государства    №2, 2012
Мақалада автор Қазақстандағы ұжымдастыру саясатын ұйымдастыру мен жүргізудегі кеңестік 
биліктің рөлін зерттейтін батыс ғалымдарының әр түрлі пікірлерін қарастырған.
SUMMARY
Author of the article: Anafinova Madina Latipovna, candidate of philology, head of  the department of 
Eurasian and comparative political researches of the Institute of  State history of the Committee of Science 
of the Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan.
The author considers different points of view of western scholars on the question of Soviet government 
policy and its role during the process of collectivization.

-   88  -
мЕмЛЕКЕт тарихЫ    №2, 2012        
-   89  -
история государства    №2, 2012
Трагедия  коллективизации  воистину 
неисчерпаемая  тема,  требующая  создания 
многотомных 
научных 
исследований, 
обстоятельного 
анализа 
архивных 
материалы, 
всестороннего 
изучения 
статистических  данных.  Отечественные 
исследователи  получили  возможность 
всестороннего  изучения  данной  проблемы 
лишь в годы независимости. В 1988 году в 
Институте  истории  и  этнологии  НАН  РК 
по  инициативе  академика  М.К.  Козыбаева 
была  проведена  научно-теоретическая 
конференция 
«Коллективизация 
в 
республиках  Средней  Азии  и  Казахстане: 
опыт и проблемы». Именно с этого периода 
начинает  формироваться  новое  видение 
проблем  коллективизации  в  Казахстане, 
свободное  от  идеологических  штампов  и 
ограничений [1].
Несмотря  на  многолетнюю  практику 
исследования  проблемы,  в  изучении 
истории 
коллективизации 
остается 
широкое  исследовательское  поле,  ждущее 
своих  вдумчивых  исследователей.  Наряду 
с  освещением  проблемы  конфискации 
феодально-байского  имущества,  седента-
ризации  (оседания),  Великого  голода  30-х 
годов,  заготовительной  кампании,  не-
обходимо  изучить  обстоятельно,  поэтапно, 
по  регионам  тему  откочевки,  вплотную 
связанную  с  процессом  формирования 
казахской 
диаспоры, 
дать 
анализ 
негативных  последствий  коллективизации 
в  культурном  развитии  общества,  когда 
вместе 
с 
уничтожением 
казахского 
этноса,  были  уничтожены,  изгнаны 
его  самые  предприимчивые,  сильные, 
богатые  представители,  представленные 
как 
«социально-чуждые 
элементы». 
Потрясены 
основы 
традиционного 
казахского 
общества, 
традиционной 
системы 
хозяйствования 
казахского 
народа,  складывавшейся  на  протяжении 
тысячелетий, 
утеряны 
парадигмы 
С.А. Багдатова
институт истории государства  КН моН рК, старший научный сотрудник 
отдела истории индустриально-инновационного 
развития и этносоциальных процессов
историЧЕсКиЕ асПЕКтЫ КоЛЛЕКтивиЗаЦии в КаЗахстаНЕ
аннотация
В статье рассматриваются тенденции социально-экономического развития  советского 
государства в 20-30-х гг. ХХ века, сталинские эксперименты по уничтожению традицион-
ных форм хозяйствования,подавление потенциального протеста в обществе. Анализируются 
катастрофические  последствия  сверхфорсированной  коллективизации,  административ-
ного произвола, Голод 30-х гг. ХХ века.
Ключевые  слова:  историческая  память,  трагедия  коллективизации,  тоталитарный 
режим,  «московский  красный  жандарм»,  конфискация  имущества,  седентаризация, 
заготовительная кампания,  продовольственные ресурсы, традиционный уклад, зарубеж-
ные исследователи.
УДК 94 (574-22) ''19''

-   88  -
-   89  -
история государства    №2, 2012
хозяйственной 
жизнедеятельности, 
хранимые  и  передаваемые  из  поколения 
в  поколение  на  протяжении  веков.  Как 
подчеркивал  известный  историк-демограф 
М.  Татимов:  «Жестокая  кампания  по 
сплошной коллективизации шла поспешно, 
без  предварительной  какой-либо  подготов-
ки.  Трехтысячелетняя  практика  кочевого 
животноводства  должна  была  «досрочно 
прекратиться»   всего   за   три   года  (1931-
1933 гг.)» [2, С. 55]. 
В 
период 
двадцатых 
годов 
советское 
государство 
проводит 
комплексные 
социально-экономические 
преобразования,  придавая  особое  значение 
индустриализации  страны.  Ускоренные 
темпы  индустриализации  подстегивались 
руководителями  советского  государства: 
«Мы отстали от передовых стран на 50-100 
лет. Мы должны пробежать это расстояние 
в  десять  лет.  Либо  мы  сделаем  это,  либо 
нас сомнут…» («Правда» № 35, 5 февраля 
1931 г.) [3]. В свою очередь на ноябрьском 
(1929 г.) Пленуме ЦК ВКП (б) происходит 
«законодательное»  утверждение  высоких 
темпов  коллективизации,  что  дало  начало 
безумной гонке за «темпом», за сплошную 
коллективизацию в кратчайшие сроки.
Уничтожение  казахского  аула  стало 
основой 
сталинского 
эксперимента, 
развернутого  в  рамках  известной  марк-
систской  теории  «возможного  перехода 
отсталых  народов  от  феодализма  сразу  к 
социализму,  минуя  капитализм».  «Главное 
чего здесь добилась власть - это уничтоже-
ние  традиционных  форм  хозяйствования 
и  подавление  потенциального  протеста, 
который  мог  быть  многократно  сильнее  в 
экономически  сильном  ауле.  Да  и  вообще 
нужно  ли    было  новой  власти  сельское 
хозяйство  там,  где  строилось  «громадье 
планов»  по  индустриализации»  [4,  С.  22-
24].
Трагические  события  в  Казахстане 
в  значительной  степени  были  связаны  с 
политикой  проводимой  руководством  пар-
тийной  организации  Казахстана  во  главе 
с  Ф.И.  Голощекиным.  При  назначении, 
которого  в  Казахстан,  Н.И.  Ежов  (3-й 
секретарь Казкрайкома) писал: «По правде 
сказать,  мы  не  мечтали  получить  для 
Казахстана столь авторитетного товарища, 
как Голощекин, а вместе с тем, мы особенно 
ощущали  необходимость  в  таком  товарище. 
Нам думается, что ЦК как нельзя лучше учел 
этим решением положение Казахстана» [5, 
С.  19].  «Восторженная»  характеристика 
Н.И. Ежова выглядит резким диссонансом 
мнению  известного  представителя  на-
циональной  интеллигенции  М.  Шокая  о 
«московском  красном  жандарме»  [6,  С. 
110]. Под руководством которого казахский 
край  оказался  в  трагическом  положении, 
миллионные  людские  жертвы  в  угоду 
силовой политике центра, диктат, насилие. 
Идеологической  подоплекой  мероприятий 
Ф.И.  Голощекина,  явилась  политика 
«Малого  Октября»,  проводившаяся  в 
Казахстане,  под  руководством  «красного 
жандарма»,  который  утверждал,  что 
казахский  аул  остался  в  стороне  от 
революционных преобразований [7, С. 11]. 
Анализируя 
деятельность 
Ф.И. 
Голощекина,  академик  М.К.  Козыбаев 
писал:  «Голощекинщина  –  явление 
уникальное,  проявление  сталинщины  в 
конкретных  условиях.  Будучи  первым 
секретарем  Казкрайкома  ВКП  (б)  в  1925-
33  гг.  он  выступал  в  роли  теоретика  со-
циализма.  Подводил  теоретическую  базу 

-   90  -

жүктеу/скачать 3,84 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: