Жестокий принц

потом, быть может, Волшебная страна станет более безопасным и
приятным для жизни местом. И я заслужу право жить здесь.
Большая игра, как сказал однажды Локк, намекая, что я в нее играю.
Тогда я еще в ней не участвовала, включилась только сейчас. Возможно,
чему-то я у него научилась. Он втянул меня в историю, а теперь я
собираюсь втянуть в историю кого-то еще.
— Значит, я сижу здесь и снабжаю тебя информацией, — говорит
Кардан, прислоняясь к стволу орешника. — А ты идешь околдовывать
королей? Это пахнет полным провалом.
Пристально смотрю на него.
— Я умею околдовывать. Тебя же околдовала?
Он закатывает глаза.
— Не рассчитывай, что у остальных такой же извращенный вкус.
— Мне надо отдать тебе распоряжение, — сообщаю я. — Ты не
против?
Кардан играет желваками на скулах. Не сомневаюсь, что принцу
трудно кому-то подчиняться, тем более мне, но он соглашается.
Тщательно подбираю слова.
— Велю тебе оставаться здесь, пока не вернусь из леса, или не
наступит непосредственная опасность, или не пройдет целый день. Пока
остаешься здесь, велю не привлекать внимания ни голосом, ни знаком.
Если появится прямая угроза для тебя или пройдет день, а я не вернусь,
велю тебе возвращаться ко Двору теней и спрятаться как можно надежнее.
— Что ж, совсем неплохо, — отзывается он, снова напуская на себя
спесивый, царственный вид.
Он меня бесит.
— Ладно, — говорю я. — Расскажи, что можешь, про королеву Аннет.
Самой мне известно следующее: она покинула церемонию коронации
раньше всех остальных лордов и королев. Это означает, что ей ненавистен
либо Балекин, либо сам титул Верховного монарха. Мне просто предстоит
выяснить, чем она недовольна.
Кардан хмурит брови.
— Двор Бабочек — разветвленный, традиционно относится к
Неблагим Дворам. Она очень практична и прямолинейна, всему
остальному предпочитает грубую силу. Также я слышал, что она съедает
любовников, которые ей надоели. — Он вопросительно смотрит на меня.
Против моей воли на лице появляется улыбка. Мне кажется дикостью,
что я нахожусь здесь именно с Карданом. Еще более странно, что он
разговаривает со мной вот так, словно с Никасией или Локком.

— Тогда почему же она ушла с коронации? — задаю я вопрос. — Ведь
они, получается, с Балекином родственные души.
— У нее нет наследников, — поясняет Кардан. — И она уже потеряла
надежду, что будет хоть один. Думаю, ей не понравилось такое
расточительство, как убийство целого рода. Кроме того, полагаю, на нее
произвело неблагоприятное впечатление то, что Балекин их убил, но
спустился с помоста без короны на голове.
— Понятно, — говорю я, вздыхая.
Он хватает меня за запястье. Я ошеломлена прикосновением его
теплой руки к моей коже.
— Будь осторожна, — говорит он и улыбается. — Скучно будет
просидеть здесь целый день только ради того, чтобы тебя убили.
— Напоследок я подумаю о том, как тебе скучно, — обещаю я и
отправляюсь в расположение королевы Аннет.
Здесь не горят костры, все палатки из грубого сукна окрашены в
болотный цвет. Меня встречает караул из гоблина и тролля. На тролле
доспехи, выкрашенные чем-то темным, похожим на свернувшуюся кровь.
— Гм, привет, — замечаю, что слова приходится из себя выдавливать.
— Я посланница. Мне нужно увидеть королеву.
Тролль меня рассматривает с высоты своего роста, он явно удивлен
тем, что видит здесь человека.
— И кто посмел направить такую вкусную посланницу к нашему
Двору? — Вероятно, он хочет мне польстить.
— Верховный король Балекин, — лгу я. Мне кажется, что с помощью
этого имени я сумею пройти.
В ответ тролль улыбается, но совсем не по-дружески.
— Что за король без короны? Вроде загадки, на которую все знают
ответ: никакой он не король.
Второй часовой хохочет.
— Мы тебя не пропустим, лакомый кусочек. Беги к своему хозяину и
скажи, что королева Аннет его не признает, хотя и оценила его страсть к
представлениям. Королева не будет с ним ужинать, сколько бы он ни
упрашивал и какие бы лакомые закуски ни отправлял со своими
посланиями.
— Это не то, что вы думаете, — возражаю я.
— Очень хорошо, давай с тобой поболтаем. Готов спорить, косточки
твои будут хрустеть так сладко. — Тролль оскаливает в улыбке все свои
зубы и делает угрожающее движение. Я знаю, что пугаться нечего — если
бы он хотел меня съесть, то не стал бы тратить лишних слов и просто

проглотил.
Я разворачиваюсь и бреду прочь. На всех, кто прибыл на коронацию,
распространяются законы гостеприимства, но они настолько затейливы,
что я не уверена, защитят ли они меня.
Принц Кардан ждет меня на опушке, лежа на спине, как будто звезды
считает.
Он вопросительно смотрит на меня, я качаю головой и без сил
опускаюсь на траву.
— Меня даже не пустили поговорить с ней, — сообщаю я.
Когда принц поворачивается ко мне, свет луны озаряет черты его лица,
острые скулы, кончики ушей.
— Значит, ты что-то сделала неправильно.
Хочется поспорить, но он прав. Я оплошала.
Надо было держаться более официально, демонстрировать свою
уверенность в своем праве предстать перед монархом, словно я к этому
привычна. Я упражнялась в том, что скажу королеве, и не подумала, как до
нее доберусь. Эта часть казалась легкой. Теперь я вижу, что ошиблась.
Ложусь рядом с Карданом и гляжу на звезды. Будь у меня время,
составила бы гороскоп и проследила свою удачу.
— Прекрасно. На моем месте ты к кому бы обратился?
— К лорду Ройбену и Северину, сыну Алдеркинга. — Его лицо совсем
близко.
Мрачно смотрю на него.
— Но они не относятся к Верховному Двору. Они не присягали
короне.
— Точно, — соглашается Кардан, протягивая палец и скользя им по
кромке моего уха. Оно округлое, понимаю я. Меня передергивает, от стыда
я прикрываю глаза. Он продолжает говорить, но спохватывается и
отдергивает руку. Нам обоим неловко. — Они ничего не теряют, но могут
многое получить, примкнув к выступлению, которое некоторые сочтут
изменой. Северин, по слухам, благоволит к рыцарям из смертных, и
любовница у него смертная, так что он будет говорить с тобой. Отец его
подвергся изгнанию, поэтому само признание его Двора уже станет
достижением. Что касается лорда Ройбена, то рассказы изображают его
чуть ли не трагической фигурой. Рыцарь из Благих, его десятилетиями
унижали и держали слугой при Неблагом Дворе, которым он пришел
править. Не знаю, что ты можешь предложить такому лорду, но у него
настолько большой Двор, что если ты заручишься его поддержкой для
Оука, то даже Балекин занервничает. С другой стороны, мне известно, что у

него есть супруга, которой он благоволит, хотя она и низкого рождения.
Постарайся не раздражать ее.
Вспоминаю, как по пути с коронации пьяный Кардан простыми
разговорами обеспечил нам проход через охрану. Он знает этот народ, знает
их обычаи. Независимо от его спесивой манеры давать советы и несмотря
на то, что он зануда, я буду дурой, если не послушаюсь его. Надеясь, что
пятна румянца от стыда у меня на щеках не очень заметны, поднимаюсь на
ноги. Кардан садится и, похоже, хочет что-то сказать.
— Я знаю, — бросаю на ходу, уже направляясь к лагерю. — Не
досадить тебе своей смертью.
Решаю для начала попытать счастья с сыном Алдеркинга, Северином.
Лагерь у него небольшой, как и домен, — просто кусок перелеска сбоку от
Двора Термитов Ройбена. Сам Северин не принадлежит ни к Благим, ни к
Неблагим Дворам.
Его шатер сделан из какой-то плотной и тяжелой материи,
расписанной в серебристый и зеленый цвета. Рядом с ним вокруг веселого
костерка сидят несколько рыцарей. Ни на одном нет доспехов, они в
кафтанах из плотной кожи и в сапогах. Один возится с треногой,
пристраивая над огнем чайник. Мальчишка из смертных, которого я видела
с Северином на коронации — его рыжая голова и привлекла мое внимание,
— негромко разговаривает с кем-то из рыцарей. Через секунду оба они
смеются. Никто не обращает на меня внимания.
Направляюсь прямо к костру.
— Прошу прощения, — говорю я, прикидывая, не слишком ли
вежлива для королевской посланницы. Однако делать нечего — только
продолжать. —
У меня послание для сына Алдеркинга. Новый Верховный Король
хочет заключить с ним соглашение.
— Ого, в самом деле? — спрашивает мальчик, удивляя меня тем, что
заговорил первым.
— Да, смертный, — лицемерно подтверждаю я. Но именно так должна
отвечать ему одна из служанок Балекина.
Он закатывает глаза и говорит что-то другому рыцарю, который как раз
встает со своего места. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что
передо мной лорд Северин. Волосы цвета осенней листвы, глаза зеленые,
как мох, и рога, растущие изо лба над бровями и загибающиеся к кончикам
ушей. Меня поражает, что он сидит у костра со своей свитой, но я быстро
спохватываюсь и отвешиваю поклон.
— Я должна поговорить с тобой наедине, — говорю я.

— О? — удивляется он. Я молчу, и он поднимает брови. — Конечно.
Сюда.
— Ты за ней смотри, — говорит мальчик нам вслед. — Серьезно,
очаровательные служанки из людей опасны.
Северин не отвечает.
Иду за ним в шатер. Остальные продолжают сидеть у костра; когда мы
заходим внутрь, вижу нескольких женщин, расположившихся на подушках.
Негромко играет флейта. Здесь же сидит женщина-рыцарь с мечом на
коленях. Клинок настолько красив, что притягивает взгляд.
Северин ведет меня к невысокому столу, окруженному мягкими
табуретами и заваленному за кусками: серебряный графин для воды с
ручкой из рога, блюдо с виноградом и абрикосами и тарелка с мелким
медовым печеньем. Лорд жестом приглашает меня присесть и сам
опускается на табурет.
— Ешь что захочешь, — говорит он, скорее предлагая, чем
приказывая.
— Я хочу попросить тебя засвидетельствовать церемонию коронации,
— сообщаю я, не обращая внимания на еду. — Но короновать будут не
Балекина.
Он почти даже и не удивлен.
— Значит, ты не его посланница?
— Я посланница следующего Верховного Короля, — отвечаю я и
достаю из кармана кольцо Кардана как доказательство того, что связана с
королевской семьей и действую не самочинно. — Балекин не станет
следующим Верховным Королем.
— Понятно. — Лицо его бесстрастно, но взгляд прикован к кольцу.
— И я могу обещать, что твой Двор будет признан суверенным, если
ты поможешь нам. Никаких покушений на твои владения со стороны
Верховного Короля. Вместо этого мы предлагаем тебе союз. — Мне
настолько страшно, что горло сжимается, и я едва выговариваю последние
слова. Если он не захочет помочь, то есть риск, что выдаст меня Балекину.
Если подобное случится, все станет намного труднее.
У меня многое под контролем, но здесь я бессильна.
Лицо у Северина невозмутимое.
— Я не стану оскорблять тебя, выспрашивая, кого ты представляешь.
Есть только один вариант — молодой принц Кардан, о котором я слыхал
разное. Но я не самый лучший кандидат на роль помощника, хотя условия,
которые ты предлагаешь, весьма заманчивы. Мой Двор почти не имеет
влияния. И более того, я сын изменника, поэтому моя честь вряд ли

добавит вам веса.
— Ты все равно собираешься на торжество к Балекину. Все, что мне от
тебя требуется, — помощь в критический момент. — Он колеблется, но
признает, что мое предложение заманчиво. Быть может, мне следует быть
более убедительной. — Что бы ты ни слыхал про принца Кардана, он будет
лучшим королем, чем его брат.
По крайней мере сейчас я не лгу.
Северин окидывает взглядом шатер, словно проверяет, кто его слышит.
— Я помогу тебе, если увижу, что не одинок. И выдвигаю это условие
скорее ради тебя, чем заботясь о себе, — с этими словами он встает. —
Желаю тебе и твоему принцу удачи. Если я вам понадоблюсь, сделаю, что
смогу.
Вставая с табурета, я еще раз кланяюсь.
— Ты очень великодушен.
Когда покидаю стоянку, голова идет кругом. С одной стороны, я это
сделала. Сумела переговорить с одним из правителей Волшебной страны и
в грязь лицом не ударила. Вроде даже убедила его действовать в
соответствии с моим планом. Но мне нужно согласие еще одного монарха,
гораздо более могущественного.
Это то самое место, которого я старалась избегать. Самая большая
стоянка, 
разбитая 
Двором 
термитов 
Ройбена. 
Известный 
своей
кровожадностью, он захватил обе свои короны в сражениях, поэтому у него
нет причин возражать против кровавого переворота, устроенного
Балекином. И все-таки, похоже, Ройбен придерживается того же мнения,
что и Аннета из Двора Бабочек: Балекин без короны — пустое место.
Возможно, он тоже не захочет видеть одну из служанок Балекина. А
учитывая размеры его палаточного городка, мне даже трудно представить
себе, сколько караулов придется миновать, чтобы поговорить с ним.
Но, возможно, я сумею проскользнуть. В конце концов, вокруг столько
народа, что значит одна-единственная девушка?
Я набираю охапку хвороста — достаточно большую, чтобы сошла за
хорошую вязанку для костра, и, опустив голову, двигаюсь в сторону лагеря
Термитов. По его периметру расставлены рыцари, но они и в самом деле
почти не обращают на меня внимания.
От радости слегка кружится голова. Когда я была ребенком, Мадок
иногда на середине останавливал игру «Девять пляшущих мужчин». Доска
оставалась нетронутой и ждала, пока мы к ней вернемся. Весь день и всю
ночь я воображала собственные ходы и ответные действия, и потом, когда
мы снова усаживались за доску, игра уже шла совсем по-другому. Чаще

всего у меня не получалось предугадать следующий ход Мадока. Я была
захвачена собственными замыслами и не замечала, как складывается игра.
Вот и сейчас, входя в лагерь, я чувствую то же самое. Я веду игру
против Мадока, прокручиваю в голове планы и схемы, но, если не сумею
правильно угадать его намерения, мне конец.
Бросаю охапку хвороста возле костра. Женщина с синей кожей и
черными зубами мгновение смотрит на меня, потом возвращается к
разговору с козлоногим мужчиной. Отряхивая одежду от коры, бреду к
самому большому шатру. Стараюсь переставлять ноги неспешно, легко и
свободно. Нахожу участок, на который падает густая тень, и ныряю под
натянутую ткань. На минуту замираю, так и лежу — половина тела в
шатре, половина снаружи, ни там, ни здесь полностью не спряталась.
Внутреннее пространство шатра освещается лампами, горящими
зеленым алхимическим огнем, и все залито каким-то болезненным светом.
Но в остальном интерьер просто роскошный. Повсюду в несколько слоев
разложены ковры. На них установлены тяжелые деревянные столы, стулья
и кровать, заваленная мехами и покрытая парчовыми одеялами с
вышитыми на них гранатами.
А на столе, к моему удивлению, стоят картонные коробки с едой.
Зеленокожая пикси, которая присутствовала на коронации вместе с
Ройбеном, палочками отправляет еду в рот. Сам он сидит рядом, аккуратно
разламывая печенье с предсказанием.
— Что это значит? — спрашивает девушка. — Как насчет
«путешествия, про которое ты говорила своей подруге, что оно будет
веселым, но закончится кровопролитием, как обычно»?
— Это значит, что «твои туфли сегодня сделают тебя счастливой», —
отвечает он сухо и подает через стол маленькую карточку, чтобы она
удостоверилась.
Она смотрит вниз на свои кожаные башмаки. Пожимает плечами, по ее
губам скользит слабая улыбка.
Потом меня грубо вытаскивают из моего укрытия. Я перекатываюсь на
спину и вижу перед собой женщину в доспехах и с обнаженным мечом.
Кроме самой себя винить некого. Надо было лезть дальше и прятаться в
шатре. Не следовало останавливаться и слушать их разговор, каким бы
поразительным он ни был.
— Поднимайся, — приказывает женщина-рыцарь. Это Дулкамара.
Однако на лице ее написано, что она меня не признает.
Встаю, она ведет меня в шатер и, когда заходим, делает подсечку, так
что я валюсь на ковры. Хорошо, что мягко. Лежу и не двигаюсь. Она ставит

ступню мне на спину, словно я ее добыча.
— Я поймала шпионку, — объявляет она. — Сломать ей шею?
Есть возможность перекатиться на спину, захватить ее колено и
бросить на пол. Тогда у меня будет достаточно времени, чтобы спокойно
подняться. А если вывихнуть ей колено и броситься бежать, то я вполне
сумею уйти. В самом худшем случае, будучи на ногах, схвачу оружие и
смогу сражаться.
Но я пришла сюда для аудиенции с лордом Ройбеном и уже достигла
этого. Поэтому продолжаю лежать — пусть Дулкамара и дальше
недооценивает меня.
Лорд Ройбен выходит из-за стола и склоняется надо мной. Его белые
волосы свисают ему на лицо, серебряные глаза смотрят безжалостно.
— И к какому же Двору ты принадлежишь?
— Ко Двору Верховного Короля. Настоящего Верховного Короля,
Элдреда, убитого собственным сыном.
— Кажется, я тебе не верю. — Он удивляет меня и мягкостью своих
слов, и предположением, что я лгу. — Иди сядь с нами и поешь. Я хочу
послушать продолжение твоей истории. Дулкамара, можешь оставить нас.
— Ты собираешься это кормить? — сердито спрашивает она.
Лорд Ройбен не отвечает, и в шатре повисает мертвая тишина.
Мгновением позже, опомнившись, Дулкамара кланяется и уходит.
Я подхожу к столу. Пикси рассматривает меня своими чернильно-
черными, как у Таттерфелл, глазами. Потом тянет руку за яичным рулетом,
и я замечаю, что у нее на пальцах суставов больше, чем у меня.
— Угощайся, — предлагает она. — Здесь много. Правда, пакетики с
горчицей я почти все использовала.
Ройбен ждет, наблюдает за мной.
— Еда смертных, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал
равнодушно.
— Мы ведь живем рядом со смертными, не так ли? — произносит
лорд.
— Я думаю, она не только живет рядом с ними, — замечает пикси,
продолжая разглядывать меня.
— Прошу прощения, — говорит Ройбен и снова замолкает. Я наконец
понимаю, что они действительно ждут, когда я что-нибудь съем.
Накалываю на палочку китайский дамплинг и отправляю его в рот.
— Вкусно.
Пикси снова принимается за лапшу.
Ройбен делает жест рукой в ее сторону.

— Это Кайе. Полагаю, ты знаешь, кто я, раз проникла в мой лагерь.
Каким именем можно называть тебя?
Я не привыкла, чтобы ко мне обращались с такой изысканной
вежливостью: он поступает весьма учтиво, не спрашивая моего настоящего
имени.
— Джуд, — просто отвечаю я, потому что имена не властны над
смертными. — Я пришла увидеться с вами, так как могу посадить на трон
вместо Балекина кое-кого другого, но чтобы совершить это, мне нужна
ваша помощь.
— Кое-кого получше Балекина или просто кое-кого? — интересуется
он.
Как ответить на этот вопрос, я не знаю, поэтому хмурюсь.
— Того, кто не убивал почти всю свою семью у всех на виду. Разве
такой претендент автоматически не становится лучше?
Пикси — то есть Кайе — фыркает.
Лорд Ройбен разглядывает свою ладонь, опускает взгляд на стол,
потом поднимает на меня. Ничего не могу прочитать на его мрачном лице.
— Балекин не дипломат, но может со временем научиться. Он явно
амбициозен и сумел осуществить переворот. Не у каждого хватит смелости
на такую жестокость.
— У меня едва хватило духа, даже чтобы просто посмотреть на это, —
говорит Кайе.
— Он справился только отчасти, — напоминаю я. — Учитывая ваши
слова на коронации, не думаю, что он вам нравится.
Уголки губ у Ройбена приподнимаются. Это едва заметный жест в
миниатюре.
— Не нравится. Я думаю, что он трус, погубивший своих сестер и отца
из-за уязвленного самолюбия. И он спрятался за своих вояк, предоставив
генералу прикончить выбранного Верховным Королем наследника. Это
свидетельствует о его слабости, а такое качество рано или поздно кто-
нибудь использует.
От плохого предчувствия по моей спине пробегает холодная дрожь.
— Мне нужен правитель, который засвидетельствует коронацию,
монарх достаточно сильный, чтобы с его свидетельством считались. То
есть вы. Все произойдет завтра вечером, на празднике, который готовит
Балекин. Если вы просто позволите этому случиться и присягнете новому
Верховному Королю...
— Без обид, — вмешивается Кайе, — но тебе какое до всего этого
дело? Почему тебя беспокоит, кто займет трон?

— Потому, что я здесь живу. Я здесь выросла. И пусть я полжизни
ненавидела эту страну, она моя.
Лорд Ройбен кивает.
— А ты не собираешься рассказать мне, кто твой кандидат и как вы
собираетесь возложить корону на его голову?
— Предпочла бы не рассказывать, — отвечаю я.
— Можно приказать Дулкамаре пытать тебя, пока не начнешь умолять,
чтобы выслушали твои секреты. — Он говорит тихо, словно между прочим,
но эти слова заставляют меня вспомнить о его ужасной репутации.
Несмотря на все эти блюда китайской кухни и вежливое обращение, я не
должна забывать, с кем и о чем договариваюсь.
— А это не сделает вас таким же трусом, как Балекин? — спрашиваю
я, стараясь говорить с той уверенностью, которая помогла мне убедить
Двор теней и Кардана. Не могу позволить ему увидеть, что мне страшно и
насколько мне страшно.
Несколько долгих мгновений мы изучающе смотрим друг на друга, а
пикси наблюдает за нами обоими. Наконец Лорд Ройбен тяжело вздыхает.
— Возможно, даже большим трусом. Что ж, очень хорошо, Джуд —
творец королей. Сыграем с тобой в эту игру. Возложим корону на голову
другого претендента, а не Балекина, и я помогу тебе удержать ее там. — Он
делает паузу. — Но ты сделаешь кое-что для меня.
Я напряженно жду.
Ройбен сплетает свои длинные пальцы.
— Придет день, когда я попрошу твоего короля об одолжении.
— Вы хотите, чтобы я согласилась, даже не зная, о чем идет речь?
Его невозмутимое лицо слегка смягчается.
— Теперь мы правильно понимаем друг друга.
Я опускаю голову. А какой у меня выбор?
— Что-то равноценное, — добавляю я для ясности. — И то, что в
нашей власти.
— Это была очень интересная встреча, — говорит лорд Ройбен с едва
заметной загадочной улыбкой.
Когда я поднимаюсь, чтобы уйти, Кайе подмигивает мне своим
чернильным глазом.
— Удачи, смертная.
С этим напутствием, эхом летящим мне вслед, я покидаю лагерную
стоянку и шагаю назад, к Кардану.

жүктеу/скачать 1,34 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: