Казахское ханство как суверенное государство средневековой эпохи

 
47 
своих улусов, стремясь не признавать власть малого хана, хана жуза. В итоге 
такие  подходы  и  стремления  правителей  порождали  центробежные 
тенденции,  вели  ханство  к  политической  раздробленности.  Однако  Тауке-
хану  оказалось  под  силу  стабилизировать  политическое  положение  во  всем 
ханстве.  К  тому  же  он  сумел  заключить  договоры  о  военном  союзе  с 
кыргызами  и  каракалпаками  для  организации  надлежащего  отпора 
вторжению  джунгаров  на  земли  казахов.  В  этой  связи  Тауке-хан  прилагал 
немалые  усилия  по  укреплению  единства  всего  казахского  народа.  Как 
искусный  дипломат  он  сумел  убедить  кыргызов  и  каракалпаков  выступить 
вместе  с  казахами  единым  фронтом  против  джунгаров.  Огромная  заслуга 
Тауке-хана состояла в том, что в 1710 году близ Каракумов  он организовал 
сбор  Курултая  всех  трех  жузов  для  решения  вопроса  о  формировании 
народного ополчения в целях организованного отпора джунгарской агрессии. 
И это вскоре дало реальные плоды в виде военных побед над джунгарами. 
«Жетi Жарғы» использовали наряду с «Кодексом Касыма», особенно в 
области  международного  права.  Судопроизводство  осуществлялось  на 
основе обычного права - адата и мусульманского права - шариата. Судебная 
функция 
принадлежала 
биям-родоправителям. 
Сложные 
дела 
рассматривались  на  съездах  биев.  Право  на  собственность  было  основным 
институтом  казахского  права,  что  регулировалось  посредством  «Жетi 
Жарғы».  В  этом  же  документе  были  закреплены  гражданско-правовые 
вопросы.  Было  обозначено,  что  основной  формой  брака  является 
индивидуальный,  моногамный  брак.  Среди  имущего  сословия  возможна 
полигамия (многоженство). Каждому взрослому сыну предоставлялось право 
на получение части имущества отца. По достижении определенного возраста 
сыновьям выделяли самостоятельное хозяйство. Подтверждена норма о том, 
что  все  хозяйство  отца  после  его  смерти  достается  младшему  сыну.  Хотя  в 
казахском  обществе  XV-XVII  веков  еще  не  было  четкого  разграничения 
между гражданским правом и уголовным правом, бии в своей практике такое 
разграничение  проводили.  В  уголовном  праве  была  норма  о  возмездии. 
Мудрость  степного  законодателя  состояла  в  том,  что  была  внедрена  норма, 
согласно  которой  в  большинстве  случаев  кровная  месть  заменялась  куном 
(выкупом). За  совершение ряда преступлений налагались штрафы. Согласно 
положениям 
«Жетi 
Жарғы», 
уголовная 
ответственность 
была 
индивидуализирована,  к  ответственности  привлекался  непосредственный 
виновник.  Наряду  с  такой  нормой  широко  распространенным  был  принцип 
коллективной ответственности общины. К примеру, если ответчик не являлся 
на суд или не выплачивал присужденного ему куна, то штраф взыскивали со 
всей  общины.  Такой  меры  уголовного  наказания,  как  лишение  свободы,  у 
казахов не существовало, поскольку не было тюрем. 
Законы  «Жеті  Жарғы»  охватывали  практически  все  стороны  жизни 
казахского  кочевого  общества.  В  годы  правления  хана  Тауке  ежегодно 
собирались  курултаи  всех  трех  казахских  жузов  для  решения  наиболее 
важных дел для всего ханства. На одном из курултаев Тауке-хан объявил об 

 
48 
утверждении  свода  законов  «Жеті  Жарғы»,  который  стал  первым  сводом 
законов общеказахского права. 
В  своде  этих  законов  были  сконцентрированы  правила,  обычаи  и 
традиции  казахского  народа,  которые  передавались  из  века  в  век,  из 
поколения  в  поколение.  Они  были  вполне  понятны  и  доступны  народным 
массам,  отвечали  требованиям  социальной  и  правовой  справедливости 
казахского общества XVII века.  
Как  говорилось  выше,  представители  аристократии  «белой  кости»  — 
тӛре  составляли  отдельную,  господствующую  касту  и  не  входили  в  состав 
какой  бы  то  ни  было  казахской  родовой  общины.  Родословная  чингизидов 
освещалась в отдельном документе под названием «Тӛрелер шежіресі». Хотя 
они и относились к потомкам Чингиз-хана, были чингизидами, тем не менее 
они ассимилировались в тюркской, казахской среде, говорили на языке того 
народа,  в  составе  которого  они  находились,  руководствовались  обычаями  и 
традициями  этого  же  народа.  Их  жены  могли  быть  представительницами 
царствующих  династий  разных  стран,  но,  как  правило,  существенную 
политическую  роль  играли  жены  из  числа  населения  местной  знати, 
казахской  знати.  Поскольку  среди  жен  чингизидов  по  линии  Джучи  в 
Казахском  ханстве  практически  не  было  монголок,  каждый  последующий 
чингизид биологически и социально становился членом казахского общества, 
где  проживал,  руководил,  воевал,  защищал,  полностью  ассимилировался  с 
казахским обществом. Поэтому мы можем утверждать, что любой чингизид 
действительно  не  входил  в  состав  какой  бы  то  ни  было  казахской  родовой 
общины, но он был частью всего народа, в нашем случае, казахского народа. 
Его называли «казахский хан». Несколько ханов, немало султанов в битвах в 
защиту  кровных  интересов  казахского  народа  мужественно  сражались  и 
погибли.  В  этом  смысле  их  можно  и  нужно  называть  сынами  казахского 
народа. 
Чингизиды  в  силу  своей  малочисленности  не  могли  позволить  себе 
выбирать  жену  из  своей  среды  с  учетом  принципа  семи  колен.  Поэтому 
реально  у  них  были  две  возможности.  Аристократы  «белой  кости» 
стремились  построить  родственные  отношения  с  такими  же  благородными 
представителями  другой  династии  внутри  казахского  общества.  Другой 
категорией  в  династийной  структуре  можно  назвать  родословные 
мусульманской династии. Мусульманских миссионеров в Центральной Азии 
именовали ходжами и сейидами. В этой связи в Казахстане и Средней Азии 
существовала  традиция  породнения  потомков  Чингиз-хана  с  потомками 
мусульманских миссионеров, которые зачастую возводили свою генеалогию 
к  пророку  Мухаммеду,  его  ближайшему  окружению.  Вторая  возможность 
заключалась  в  породнении  с  представительницами  правящих  династий 
других  государств.  Это  способствовало  не  только  притоку  «свежей»  крови, 
но и обеспечивало дружеские отношения между этими двумя государствами. 
Во  всех  проанализированных  выше  случаях  соблюдался  принцип 
«равнородства».  Впрочем,  не  возбранялись  браки  между  представителями 

 
49 
аристократических  сословий  «белой  кости»  и  «черной  кости».  Здесь, 
разумеется, принцип «равнородства» не соблюдался. 
В  Казахском  ханстве  и  казахских  жузах  до  XVIII  века  включительно 
ханы  и  султаны,  как  представители  сословия  «белой  кости»,  занимали 
доминирующее  положение  в  общественно-политической  жизни  казахов.  В 
силу  сложившихся  политических  традиций  в  Казахстане  на  титул  хана  мог 
претендовать  и  быть  избран  только  представитель  «белой  кости».  Звание 
султана могли носить лишь чингизиды. Но в первой половине XIX века уже 
не  было  былой  однородности  среди  представителей  аристократов  «белой 
кости». Это было связано с тем, что наметилось имущественное неравенство 
в среде чингизидов. А это в свою очередь вело к потере влияния в обществе 
этого  привилегированного  сословия.  Сословная  однородность  чингизидов 
понесла  серьезный  ущерб  в  связи  с  целенаправленной  политикой  царского 
правительства.  В  соответствии  с  уставом  1822  года,  часть  султанов 
Младшего  жуза,  перешедшая  на  царскую  службу,  кроме  жалования, 
получила от правительства потомственное звание дворянина, в то время как 
другая  часть  чингизидов,  потеряв  свои  привилегии,  слилась  с  остальной 
массой народа. 
В  40-х  годах  XIX  века  по  заданию  Оренбургской  Пограничной 
Комиссии  было  обследовано  положение  отдельных  социальных  групп 
казахов  —  султанов,  биев  и  тарханов.  Один  из  обследователей,  чиновник 
особых  поручений  д'Андре,  так  определяет  положение  чингизидов  среди 
казахов:  «Все  султаны  в  западной  части  Средней  Орды  считают 
происхождение  свое  от  Чингиз-хана,  хотя  многим  родословие  неизвестно. 
Знают  происхождение  свое  от  3  до  6  колен  для  того,  чтобы  доказать 
происхождение  свое  от  белой  кости.  Малым  преимуществом  пользуются  в 
Орде  подобные  потомки  Чингиз-хана.  При  разбирательстве  или  решении 
какого-либо народного дела, голос султана принимается наравне с прочими 
голосами киргизцев. Свой голос и особенных прав на преимущества на сих 
не имеют». 
В первой половине XIX века представители сословия төре вступали в 
брак с представителями аристократии «черной кости». Таких төре называли 
«қараман»  (чернью).  Например,  такое  произвище  получил  род  төре  Барака 
за  вступление  в  родственные  отношения  с  представителями  сословия 
«черной кости». Итак, сословие «төре» уже не было однородным. Наряду с 
богатыми  «төре»  были  и  бедные.  Многие  из  них  породнились  с 
представителями «черной кости». 
В первой половине XIX века звание «белая кость» обрело историческое 
значение,  растеряв  сословную  значимость.  Некоторое  исключение  могли 
составлять султаны, которые занимали определенное служебное положение в 
царской  административно-государственной  системе.  Скотоводческое  хозяй-
ство  султана  довольно  тесно  было  связано  с  кочевой  общиной  и  оно 
обслуживалось  членами  этой общины.  В  среде  самих  «төре»  существовали 
те же патриархально-родовые отношения, что и в кочевой общине. 

 
50 
2.  Ходжи,  имамы  и  муллы  –  проводники  мусульманской  религии                
в ханстве 
 
В  составе казахской  знати  находилась  также  и  мусульманская  знать  в 
лице  ходжей,  имамов,  мулл.  Ходжи,  как  и  султаны,  были  вне  родовой 
общины,  поскольку  считали  себя  потомками  Мухаммеда  и  его  ближайшего 
окружения. Говоря другими словами, ходжи ( по-казахски - қожа) возводили 
свою  генеалогию  к  потомкам  пророка  Мухаммеда,  а  также  к  его  первым 
четырѐм  халифам.  В  арабском  языке  слово  «ходжа»  имело  значение 
«просвещенный»,  «просветитель».  И  казахи  в  ходже  видели  грамотного, 
просвещенного человека, в некотором смысле жреца.  
Чтобы  понять,  как  сами  ходжи  высоко  оценивали  свое  общественное 
положение,  особый  интерес  представляет  письмо  ходжи  Мухаммеда 
Успанова, 
адресованное 
председателю 
Оренбургской 
Пограничной 
Комиссии.  Он  был  привлечен  к  суду  как  приверженец  Кенесары  и  в  своем 
письме требовал, чтобы в камере вместе с ним находились люди не ниже его 
статуса.  Ходжи,  как  представители  духовного  звания,  не  платили  налоги  и 
подати. В случае привлечения к ответственности они подлежали только суду 
султанов.  Они  так  же,  как  и  султаны  и  ханы,  относились  к  высшему 
аристократическому  сословию  —  ақ-сүйек  (белая  кость),  в  силу  этого 
пользовались привилегиями и владели земельной собственностью (вакуф). 
Социальную активность они выражали преимущественно в совершении 
исламских  обрядов.  Вместе  с  тем  из  среды  мусульманской  знати  вышли 
некоторые 
правители, 
ставшие 
старшинами, 
например, 
такими 
предводителями в начале XIX века были ходжи Тамык и Шукур-Али. Муллы 
бывали посредниками в дипломатических отношениях Казахского ханства с 
другими  государствами.  Владея  несколькими  языками,  они  нередко 
выступали  в  качестве  переводчиков  в  процессе  межгосударственных 
отношений.  Они  часто  выступали  в  роли  идеологических  вдохновителей 
проводимой ханами, султанами, старшинами, биями политики.  
Слабое  влияние  ислама  на  казахов  привело  к  тому,  что  численность 
ходжей  и  иных  служителей  ислама  в  Казахском  ханстве  была 
незначительной. Оседлая часть казахского населения была более привержена 
исламу.  В  сырдарьинских  городах  и  оазисах  Казахского  ханства 
мусульманское  духовенство  играло  огромную  роль.  Представителей  этого 
духовенства  называли  по-разному  —  шайх  уль-ислам,  садр,  кази,  шайх 
(шейх),  мулла,  мутавалли.  Они  старались  оказывать  правителям 
разнообразную  поддержку.  В  обмен  на  это  они  получали  от  правителей 
немалые  привилегии,  им  дарили  земли,  водные  источники  в  религиозную 
собственность  – вакуф, освобождали от  уплаты  налогов. Служители ислама 
владели  значительными  земельными  участками  и  пастбищами  на  правах 
частной собственности (мүлік). 
У  тюркских  племен,  у  казахов  к  религиозным  воззрениям  относился 
культ  неба  –  Тенгри:  «вначале  было  вверху  голубое  небо,  а  внизу  темная 

 
51 
земля;  появились  между  ними  сыны  человеческие»
19
.  Своеобразной  и 
характерной  чертой  тенгрианства  была  родственная  связь  человека  с 
окружающим  его  миром,  природой.  Тенгрианство  заключалось  в 
обожествлении природы, вечного неба и почитании духов предков (аруахов). 
Удивительным было то, что тюрки поклонялись природе не из страха перед 
ее  порой  грозными  стихийными  силами,  а  были  благодарны  природе  за  то, 
что она часто бывает ласковой и щедрой. Эта вера давала кочевникам умение 
чувствовать  дух  природы,  жить  в  гармонии  с  ней.  Отсюда  происходит  их 
бережное  отношение  к  степям,  лугам,  горам,  рекам,  озѐрам,  к  природе  в 
целом,  к  которой  они  относились  как  к  божеству.  Как  видим,  казахи  были 
тесно связаны с языческими верованиями: после прихода ислама они тем не 
менее  сохранили  свои  духовно-религиозные  привязанности.  Поэтому 
«степной ислам» разительно отличается от ислама оседлых народов. 
Особая  роль  в  распространении  ислама  в  Казахстане  принадлежала 
основателю  и  руководителю  суфийского  братства  Ходже  Ахмеду  Яссауи 
(1103–1166).  Как  крупнейший  мыслитель  и  поэт,  Ходжа  Ахмед  Яссауи  в 
памяти кочевников, в памяти казахского народа остался как мудрый человек, 
сумевший  найти  компромисс  между  догмами  ислама  и  языческими, 
тенгрианскими верованиями номадов. При ханах Золотой Орды продолжился 
процесс  исламизации  номадов.  Массовая  исламизация  кочевников 
произошла  в  начале  XIV  века  при  хане  Золотой  орды  Озбеке  (1312–1342). 
Кочевники, обитавшие тогда на землях Казахстана, также подпали под этот 
процесс исламизации. Поэтому население Казахского ханства на протяжении 
столетий придерживалось исламской веры. В ряде сочинений есть добротный 
материал,  в  котором  характеризуется  быт  народов  Центральной  Азии  и 
Казахстана,  их  родоплеменная  структура,  верования,  история  народа, 
миссионерская деятельность ходжи Исхака, активно проповедовавшего среди 
казахов  суфийское  учение  ордена  Накшбандийа.  Исламизация  казахов 
способствовала  на  идеологической  основе  укреплению  союза  казахских 
правителей с духовными и светскими среднеазиатскими государями. Казахи 
уже  были  мусульманами,  тем  не  менее  миссионерская  деятельность 
оказывала содействие в большем познании ислама. 
Поэтому неудивительным было то, что  город Туркестан стал главным 
религиозным  центром  Казахстана  и  исламского  мира  в  регионе.  Они  были 
носителями  духовности  в  казахском  обществе.  Именно  они  могли  говорить 
правду  государю  и  даже  упрекать  его  в  неправедности.  Знаменитым  среди 
ходжей  был  ходжа  Ахмед  Яссауи.  Не  случайно  именно  в  Туркестане  был 
построен и находится мавзолей его имени.  
Грамоте  детей  обычно  обучал  ходжа,  получавший  звание  муллы  в 
духовной школе — медресе. Поэтому неудивительно то, что обучение носило 
религиозный  характер.  Учились  дальше  в  медресе  те  дети,  которые 
готовились  стать  муллами.  В  медресе  Средней  Азии  их  обучали  арабскому 
 
19 
Гумилев Л.Н. Древние тюрки. – Москва. – 1996. – С. 77.
 

 
52 
языку,  арабской  философии,  шариату  (мусульманскому  праву)  по  книгам 
средневековых мусульманских авторов, написанных ими на арабском языке.  
Звание  ходжи  ценилось  высоко.  Это  видно  из  законов  Тауке-хана 
«Жеті  жарғы»,  в  котором,  в  частности,  говорилось:  «Кто  убьет  султана  или 
ходжу,  тот  платит  родственникам  убитого  құн  (штраф)  за  семь  человек». 
Иными  словами,  ходжа  ценился  выше  обычного  человека  в  семь  раз.  Ханы 
дарили  ходжам  земли,  делали  дорогие  подношения,  более  того,  они  искали 
случая породниться с ними. 
Богохульника,  которого  изобличили  семь  свидетелей,  должен  быть 
убит каменьями. Ежели кто из магометан примет христианскую веру, у того 
родственники имеют право отнять все его имение, имущество и изгонять из 
общины. 
Консолидированный  к  XVI  веку  средневековый  казахский  этнос  в 
части  религиозной  принадлежности  связывал  себя  с  суннитско-исламским 
миром  ханифитского  мазхаба,  проистекавшего  от  правовой  школы  Абу 
Ханифы,  которого  называли  «величайшим  имамом».  Как  отмечал  ученый 
Ибн Рузбихан, казахи времен Бурундука и Касыма «сами себя причисляли к 
мусульманам». В этом плане характерными были слова Шокана Уалиханова: 
«Всякий  кайсак  знает,  что  он  последователь  Магомета  и  что  он 
мусульманин».  
Внедрение  ислама  в  период  завершения  формирования  казахской 
народности  в  ХVI  веке  оказало  содействие  в  укреплении  верховной  власти 
ханов и слиянии разных казахских племен в единое этническое образование. 
Процесс  исламизации  отношения  к  борьбе  идей  не  имел:  здесь  можно 
говорить  о  гибкой  адаптации  различных  идей  с  сохранением  особенностей 
традиций верования казахов.  
Действительно, казахи не отказывались от своих «обычаев язычества», 
выражавшихся  в  3-х  видах.  Казахи  поклонялись  изображениям  идолов. 
Захваченных  в  плен  мусульман  казахи  превращали  в  рабов,  не  делая  при 
этом  никакого  различия  между  правоверными  и  неверными.  Прежде  чем 
налить  кумыс  в  чашу  и  выпить,  казахи  обращали  свое  лицо  к  Солнцу  и 
совершали земной поклон ему. 
Известно,  что  отправляя  в  качестве  аманата-гаранта  в  соседнее 
государство  ханского  сына,  к  нему  приставляли  религиозного  наставника. 
Так,  с  Ералы  төре,  сыном  хана  Абилхаира  в  Оренбурге  находился  его 
наставник Мансур. Наставники появились потому, что в некоторых случаях 
аманаты-гаранты из числа взрослых детей  чингизидов увлекались русскими 
девушками  и  были  готовы  принять  христианскую  веру.  Все  это  еще  раз 
подтверждает,  что  представители  чингизидов,  как  и  весь  казахский  народ, 
были приверженцами ислама.  
По  мнению  многих  специалистов,  в  XV-XVI  веках  среди  казахов  все 
еще  сохранялись  языческие  культы,  а  ислам  не  получил  широкого 
распространения.  Не  возражая  в  целом  против  такого  утверждения,  мы 
хотели  бы  сказать,  что  ислам  прививали  и  насаждали  казахские  ханы  и 

 
53 
султаны.  Это  было  связано  с  тем,  что  казахские  правители  искали  для  себя 
прочную  социальную  опору  в  лице  влиятельного  мусульманского 
духовенства, которое не только способствовало единению кочевого социума, 
но и укрепляло дисциплину внутри общества. 
У  старшин  (аксакалов)  была  небольшая,  но  крепкая  власть.  Их 
преимущество  было  в  том,  что  они  гораздо  ближе  других 
привилегированных  лиц  в  государстве  находились  к  простому  люду,  к 
простым  кочевникам.  В  старшины  выбивались  люди,  обладавшие  сметкой, 
познанием  жизни  и  житейским  опытом.  Звание  аксакалов  получали  только 
те,  кого  реально  уважали  сородичи,  кто  четко  знал,  как  надлежаще  вести 
скотоводческое хозяйство, кто умел разбираться в политических вопросах и 
судебных  тяжбах.  Нужно  подчеркнуть,  что  слово  старшины  было  законом 
для  сородичей  и  соплеменников.  Необходимые  слова  хана  доходили  до 
простых  номадов  через  посредство  аксакалов.  Хотя  они  находились  на 
низшей ступени в привилегированном сословии «черной кости», именно они 
составляли  фундамент  и  остов  казахского  государства.  Немало  старшин 
становились биями, тарханами, батырами. 
 
3.Бии, старшины как предводители казахских родов 
 
Господствовавшей  социальной  группой,  которая  вырастала,  в 
противоположность  султанам  и  ханам,  непосредственно  из  недр  кочевого 
социума,  были  родовые  старшины  —  бии.  В  рассматриваемый  период  в 
Казахском  ханстве  бии  занимали  господствующее  положение.  Им  были 
предоставлены  особые  правовые  и  экономические  преимущества  и 
полномочия.  Родовые  правители  издавна  могли  и  распоряжались 
значительной  частью  кочевьев  общин,  но  в  первой  половине  XIX  века 
усиление  кризиса  пастбищно-кочевого  хозяйства  побудило  их  захватывать 
лучшие зимовые стойбища (қыстау) в свою персональную собственность. В 
этой  связи  аулы  богатых  родовых  старшин  —  биев,  как  и  аулы  султанов, 
кочевали отдельно от родовых общин. 
Мы  привыкли  считать  биев  судьями,  осуществлявшими  правосудие  в 
средние века. Это – правда, но это  – не полная правда. Все дело в том, что 
бии  имели  солидный  политический  вес  в  Казахском  ханстве:  они 
осуществляли не только судебную, но и административную, а также военную 
власть.  Обсуждая  вместе  со  знатью  «белой  кости»  значимые  социальные 
проблемы, бии принимали участие в решении важных общегосударственных 
дел  на  ежегодно  созываемых  съездах  (собраниях)  казахской  знати  при 
большом  скоплении  простого  народа.  Если  ханы,  султаны,  ходжи  были 
верховными  аристократами  по  происхождению,  по  генеалогическому  праву 
чингизидов,  то  бии  были  национальной  аристократией,  вышедшей  из 
«черни», простого народа. В большой цене были ум, красноречие, мужество, 
предприимчивость,  иные  человеческие  достоинства.  Именно  поэтому 
родоначальники,  проявившие  эти  человеческие  качества,  входили  в  совет 

 
54 
биев  при  хане,  к  мнению  которых  прислушивались  ханы  и  султаны.  Этот 
бесценный  опыт  предков  должен  быть  востребован  и  сегодня  в  большем 
объеме.  Будучи  одновременно  судьей,  администратором,  народным 
аристократом  и  военачальником,  многие  бии  заслуженно  пользовались 
прочным авторитетом как в среде «белой кости» («ақ сүйек»), так и в своей 
среде — «черной кости» («қара сүйек»). 
Вторжение  джунгар  заставило  известных  батыров,  биев,  старшин 
приложить усилия к объединению военного потенциала всего ханства. 
Во  главе  ассоциаций  и  общин  стояли  бии  и  старшины,  им 
принадлежала  военная,  административная  и  судебная  власть  в  пределах 
данного коллектива общины. Основой власти был их личный авторитет. 
В  обычном  казахском  праве  закреплялась  право  собственности  на 
землю,  собственником  которой  была  община:  право  пользования 
пастбищами хозяйств и право распоряжения пастбищами было представлено 
правителям общин - старшинам, биям, батырам. 
Конец  XVII  века  ознаменовался  тем,  что  борьба  между  биями  и 
султанами  за политическое влияние в Казахском ханстве усилилась: итогом 
этой  тяжелой  внутриполитической  борьбы  стало  коренное  реформирование 
политической  системы  первого  казахского  государства.  Если  ранее 
главенство  в  руководстве  казахским  государством  принадлежало  элите 
закрытого  типа  –  төре,  то  теперь  это  главенство  перешло  к  биям  и 
старшинам.  Говоря  иными  словами,  произошла  «бийская  революция», 
которая ограничивала политические права сословия төре – султанов и ханов. 
Юридически эти изменения получили свое выражение в правовом документе 
Есим-хана «Есім-ханның ескі жолы» (Исконный путь хана Есима). 
Утверждения  советской  историографии  о  том,  что  «родовые  бии, 
наравне  с  ханами  и  султанами,  разбирали  судебно-исковые  дела  и 
участвовали  в  дележе  доходов»,  а  также  о  том,  что  решения  биев  были 
нечестными, так как они «обычно поддерживали тех, кто больше платил»
20
, 
не совсем точно расставляли акценты. Во-первых, султанам  практически  не 
предоставлялось  право  рассматривать  судебно-исковые  дела:  это  право 
предоставлено только биям. Суд султанов был возможен лишь в отношении 
возникших  споров  между  ходжами,  имами  и  другими  представителями 
мусульманского  духовенства.  Ханы  рассматривают  такие  дела  в  порядке 
поступления  жалобы  на  вынесенное  бием  решение.  Во-вторых,  бии  сами 
инициативы  в  рассмотрении  судебно-искового  дела  не  проявляли.  Истцы  и 
ответчики  сами  добровольно  обращались  к  наиболее  авторитетному, 
объективному,  компетентному,  по  их  мнению,  бию  и  просили  решить  их 
спор.  Хан  также  не  проявлял  инициативы  в  рассмотрении  судебно-исковых 
 
20
  Казахстан  в  XV-XVIII  веках  (вопросы  социально-политической  истории).  –  Алма-Ата: 
изд-во  «Наука»  Казахской  ССР,  1969.  –  С.  164;  а  также:  История  Казахской  ССР                         
с  древнейших  времен  до  наших  дней.  В  5  томах.  Том  II.  -  Алма-Ата:  Изд-во  «Наука» 
Казахской ССР, 1979. – С. 60. 

 
55 
дел,  он  рассматривал  жалобы,  поступившие  к  нему  по  поводу 
неправосудности  решения  того  или  иного  бия.  За  свой  нелегкий  труд  по 
рассмотренному  делу  бий  получал  бийлік,  хан  -  ханлық  в  пределах  до  10 
процентов  от  суммы  иска.  Сегодня  –  это  обычная  международная  норма  и 
практика.  Это  –  обычный  гонорар,  как  сказали  бы  мы  сегодня.  Ни  о  каком 
дележе  доходов или  сверхдоходов  здесь  не  могло быть  и  речи. Кроме  того, 
суд биев, по письменным отзывам русских и отечественных исследователей 
того времени, был судом, основанным на честности и справедливости. 
Разделение полномочий и властей находило свое выражение в том, что 
биями  могли  стать  только  представители  «черной  кости»,  а  чингизидам 
избраться  биями  было  невозможно,  хотя  они  все  последовательно  могли 
участвовать в разборе важнейших судебных дел. 
Бии  были  старшинами  родов  и  аулов.  Биев  аулов  избирали  аксакалы, 
которые  были  главами  наиболее  зажиточных  и  авторитетных  семей 
соответствующего аула. Бии рода избирались биями аулов. Выборы обычно 
проводили  при  пассивном  участии  аульчан  данного  села  и  родичей,  и 
кандидатуры  в  бии  выдвигались  практически  всегда  из  среды  самых 
влиятельных  и  богатых  семей.  Бии  осуществляли  большую  власть  над 
своими  одноаульцами  и  представителями  своего  рода.  Как  правитель  рода 
или  аула,  бий  обладал  правом  распоряжения  его  кочевьями,  возглавлял  в 
военное  время  ополчение  аула  или  рода,  разбирал  возникшие  споры  между 
своими сородичами, собирал с них различные подати и поборы, принуждал к 
исполнению судебных приговоров и решений хана и султанов. Бии нередко 
могли быть посланы ханом в качестве послов в зарубежные государства, их 
привлекали  к  участию  в  работе  совета  хана  и  съездов  казахской  знати.  Со 
времени  Тауке-хана  некоторые  бии  уже  не  управляли  родами  и  аулами,  а 
исполняли только судейские функции. 
Поскольку  бий  обладал  всей  полнотой  исполнительной  и  судебной 
власти,  то  он  назначал  из  среды  своих  ближайших  родственников  высших 
чиновников  и  членов  малого  совета,  служившего  при  бие  совещательным 
органом. Здесь следует отметить, что институт бийства существовал еще на 
начальной стадии Казахского ханства. Заслуга хана Тауке заключалась в том, 
что  он  установил  четкие  процедуры  в  деятельности  биев.  Он  сделал 
заседания бийского совета регулярными, а сам совет превратил в постоянно 
действующий  орган.  Кроме  того,  им  были  установлены  места  проведения 
бийских  советов.  Некоторые  из них  впоследствии  сыграли  решающую  роль 
на  переломных  этапах  истории  казахов.  Тауке-хан  обычно  проводил 
ежегодно  консультации  с  биями  по  актуальным  вопросам  осуществления 
политики  и  решения  экономических  вопросов  в  местечке  Култобе,  что  под 
Ташкентом.  Благодаря  Тауке-хану,  бийский  совет  обрел  статус  важного 
государственного  органа,  который  четко  осуществлял  прямые  и  обратные 
связи  в  системе  властных  отношений  внутри  всего  ханства.  Следует 
подчеркнуть,  что  в  отличие  от  других  обычных  консультативных  органов, 

 
56 
имевших  место  в  традиционных  обществах,  решение  совета  биев  было 
обязательным и подлежало немедленному и неукоснительному выполнению. 
В заслугу Тауке-хану можно поставить то, что именно он стал первым, 
кому удалось упорядочить родовые и племенные отношения. Надо отметить, 
что  решение  проблем  взаимоотношений  достигалось  путем  консенсуса 
(общего  согласия).  Создание  совета  биев  стало  успешной  попыткой 
политического  балансирования  при  решении  чувствительных  проблем. 
Тауке-хан  внес  серьезные  изменения  в  систему  властно-правовых 
отношений.  Стремясь  установить  политический  баланс  между  различными 
группировками,  Тауке-хан  предоставил  советам  биев  дополнительные 
полномочия:  принятие  важных  государственных  и  политических  решений, 
которые  реально  осуществлялись  на  практике;  исполнение  судебных 
функций; выдвижение и осуществление дипломатических и миротворческих 
инициатив в сфере межгосударственных отношений. В целом бийские советы 
осуществляли  политические,  военные,  идеологические  функции.  Эта  мера 
ограничивала политическое влияние чингизидов на ход государственных дел, 
на  управление  государственными  делами.  Таким  образом,  Тауке-хан 
серьезным  изменениям  подверг  в  первую  очередь  принципы  организации 
государственной власти и управления в казахском обществе.  
Старшины  казахских  родов  и  аулов  занимались  не  только 
организационными делами своих общин. Когда возникали проблемы, то они 
могли возглавить и восстание. Так, в 1783 году старшина рода Сырым Датов 
и  другие  старшины  вместе  с  казахами  Младшего  жуза  подняли  восстание. 
Одна  из  целей  восставших  заключалась  в  требовании  перед  царской 
администрацией России лишить Нуралы-хана права на управление Младшим 
жузом.  Старшинам  удалось  убедить  царских  чиновников  в  правильности 
своей позиции. Но тут выступили те родовые старшины, которые ратовали за 
сохранение ханской власти в жузе и даже успели провозгласить ханом Каипа. 
Отсутствие  единства  в  среде  старшин  казахских  родов  в  жузе  привело  к 
тому,  что  представители  царской  администрации  взяли  курс  на 
аннулирование ханской казахской государственности.  
Старшины  казахских  родов  могли  не  только  заниматься  внутренними 
делами,  они  могли  заниматься  и  пограничными,  международными  делами. 
Это  видно  из  того,  как  старшины  родов  Младшего  жуза  собрались  летом 
1803  года  близ  города  Оренбурга,  чтобы  добиться  прекращения  усобиц  и 
взаимных  грабежей,  а  также  добиться  стабилизации  внутриполитической 
жизни.  Съезд  старшин  принял  документ  под  названием:  клятвенное 
соглашение  «Обет»,  куда  были  включены  следующие  пункты:  «1.  Все 
спорные вопросы, возникающие между казахами и царской администрацией, 
должны  быть  переданы  особому  органу  из  двух  русских  чиновников, 
выбранных казахами. 2. Укрепление власти хана и установление вассальных 
отношений  между  султанами  и  родоправителями.  3.  Распределение 
многочисленных бедняков, занимавшихся грабежами и набегами на богатые 
аулы  и  приграничную  линию,  между  родами  и  обеспечение  их  работой.         

 
57 
4.  Применение  строжайших  мер  к  барымтачам  из  числа  русских  и  башкир, 
грабивших мирные казахские аулы». Хотя постановления «Обета» 1803 года 
не  были  проведены  в  жизнь,  но  их  значение  состояло  в  том,  что  они  стали 
еще одним этапом на пути выравнивания пограничных отношений России и 
казахского Младшего жуза. 
 
 
4. Батыры как составная часть элиты в Казахском ханстве 
 
Немалая популярность и политическое влияние принадлежали в степи 
и военным вождям — батырам. Они отличались отвагой, справедливостью и 
деловитостью.  Звание  батыра  не  передавалось  по  наследству,  его 
завоевывали  ратными  подвигами.  Лучшие  военные  вожди  по  праву 
считались  национальными  героями.  Значение  батыров  было  велико  в  эпоху 
постоянных  войн,  кровавых  смут  и  междоусобиц,  когда  отношения 
выяснялись  чаще  всего  на  поле  брани,  а  не  за  столом  переговоров.  Лишь 
ближе к нашим временам, когда на первый план стала выходить дипломатия, 
батыры  поневоле  отошли  —  на  второй.  Но  не  все,  поскольку  некоторые 
стали дипломатами.  
В  разные  периоды  истории  казахского  общества  батыры  проявляли 
себя не только мужественными воинами и предводителями военных отрядов, 
но  и  талантливыми  управленцами  родов,  общин,  входя  таким  образом  в 
состав  элитных  социальных  групп  кочевого  общества.  Немало  батыров 
можно  было  видеть  среди  казахских  старшин-родоначальников,  которые 
занимали  солидное  место  во  внутригосударственной  организации  номадов. 
Так,  в  числе  67  старшин  родоплеменных  подразделений  трех  казахских 
жузов, зафиксированных на рубеже XVIII-XIX веков, находилось 25 батыров, 
или  37,3  процента  от  общего  числа  всех  старшин.  Кроме  того,  следует 
отметить,  что  преимущественно  именно  батыров  верховная  власть 
привлекала  к  выполнению  ответственных  дипломатических  миссий  в  целях 
поддержания  надлежащих  взаимоотношений  Казахского  ханства  и  жузов  с 
соседними  и  иными  государствами.  Надо  подчеркнуть,  что  батыры 
оказывали  поддержку  ханам  при  обострении  их  противоречий  с  членами 
сословий султанов, биев и родовыми старшинами.  
Привилегированное  положение  батыров  зависело  не  только  от  их 
личных  качеств  воина,  но  и  от  престижных  родственных  связей,  а  также 
богатства,  истоки  которой  могли  лежать  в  добыче,  захваченной  в  виде 
военных  трофеев.  Например,  батыр  Жаныбек  располагал  достаточным 
богатством  и  имел  значительный  политический  вес  среди  казахов.  Но 
батыров,  обладавших  солидным  богатством,  было  немного,  потому  что  не 
все из них имели хозяйственно-коммерческие способности. Согласно данным 
председателя  Оренбургской  Пограничной  Комиссии  генерал-майора  Генса, 
батыр Джоламан (Жоламан) имел 800 лошадей, 2000 баранов, 50 верблюдов, 
и  каждый  брат,  сын,  племянник,  внук  имели  отдельно  свою  скотину,  что  в 
совокупности составляло значительное богатство. Джоламан, как видно, был 

 
58 
человеком,  который  умел  не  только  воевать,  но  и  хозяйствовать,  имел 
организаторские и коммерческие способности и навыки.  
Во  время  крупнейшего  сражения  казахов  Младшего  жуза  с 
джунгарскими  завоевателями  в  1730  году  отличились  мужеством,  отвагой, 
храбростью  Бокенбай,  Исет  и  хан  Абулхаир,  и  народ  заслуженно  назвал  их 
батырами.  Так,  одного  из  соратников  Кенесары  Тулебая  прозвали  Жеке-
батыром,  что  означает  «особо  отличившийся  батыр».  Почетное  звание 
батыра  получали  и  бедные  люди,  которые  вышли  из  народных  низов.            
В  последующее  время  батырами  стали  называть  людей,  которые  сумели 
отличиться  в  межродовой  борьбе,  в  совершении  барымты.  Например,               
С.  Трубин  писал,  что  казахи  своим  удальством  в  процессе  барымты 
заслуживали звания «почетного батыра». Казахские бии и баи были склонны 
присваивать звание батыра своим людям, которые отличались в межродовых 
столкновениях,  в  кулачных  боях.  То,  что  людей  награждали  званием 
«батыра»  за  то,  что  они  отличились  в  межродовой  борьбе,  в  совершении 
барымты, в кулачных боях, было безусловным обесценением этого высокого, 
патриотического титула. И это не одобрялось в народе.  
Институт  батырства  в  своем  развитии  претерпел  изменения  в  свете 
социально-политических и социально-экономических изменений в Казахском 
ханстве,  в  казахском  обществе.  Батыры  первоначально  были  военачаль-
никами ополчений племен, аулов, родов.  
Титул  батыра  присваивали  за  проявленное  в  сражении  личное 
мужество,  а  также  за  умелое  руководство  военными  действиями,  которые 
привели к успеху, к победе над врагом. Согласно норме казахского обычного 
права,  звание  батыра  по  наследству  не  передавалось.  Батыром  становился 
любой  человек,  который  действительно  проявил  в  бою  отвагу,  смелость, 
решительность,  в  результате  чего  враг  был  повержен,  обратился  в  бегство. 
Казахский адат в такой ситуации присваивал титул батыру вне зависимости 
от  его  социального  положения:  он  мог  быть  рядовым  воином,  рядовым 
кочевником  или  представителем  сословия  «белая  кость».  Этот  титул  в  виде 
слова «батыр» прибавлялся к имени отличившегося смелого воина.  
К  крупным  батырам  первой  половины  XIX  века  можно  отнести 
Джоломана  Тленчиева,  который  участвовал  в  восстании  Кенесары-хана. 
Социальная  роль  батыров  поднялась  на  высокий  уровень  под  влиянием 
войны казахов с джунгарами, а затем с войсками среднеазиатских государств. 
В  процессе  этих  войн  батыры  становились  ведущими  фигурами  в 
общественной  жизни.  Об  этом  казахский  ученый  Ш.  Уалиханов  писал: 
«Батыр — лицо самое важное и знаменитое у киргизов после родоначальника 
султана. Это самый влиятельный человек, советы которого в народе всегда с 
весом». 
В  рамках  тюрко-монгольской  государственности  система  тарханства 
была  достаточно  распространена.  Тарханы,  кроме  иммунитета,  личной 
свободы от судебной ответственности, имели ряд других привилегий, в том 
числе  налоговых.  О  тюрко-монгольском  титуле  «тархан»  знали  и  в 

 
59 
Российском  государстве.  Этот  тюрко-монгольский  титул  изначально  за 
большие  заслуги  присваивался,  как  правило,  приближенным  лицам 
верховного правителя. В казахском ханстве, жузах тарханство, как почетный 
титул,  как  моральное  поощрение  за  заслуги  перед  обществом,  коснулось 
батыров  и  биев.  Стремясь  приблизить  к  себе  казахских  правителей, 
российское  руководство  жаловало  это  звание  тем,  кто  его  заслуживал.                
11  июля  1743  года  батыру  Джанибеку  (Жаныбеку)  вручали  подарки  и 
удостоили  звания  тархана.  Батыр  Есет  также  получил  титул  тархана. 
Тарханов  делили  на  два  класса:  наследственные  и  личные.  При  получении 
звания  наследственного  тархана  этого  звания  автоматически  удостаивались 
его  потомки.  Так,  сын  упомянутого  тархана  Джаныбека  —  батыр  Даут  в 
указе Военной коллегии России за 1759 год был также назван тарханом. Срок 
действия  звания  личного  тархана  был  пожизненным  и  на  потомков  это 
звание  не  распространялось.  В  1821  году  военный  губернатор  граф 
П.К.Эссен  возвел  в  тарханское  достоинство  бия  Я.  Сегирбаева  и  Я. 
Саламысова «за их усердную службу при походе с миссиею в Хиву». 
Это звание освобождало от уплаты любых налогов: сохранялась только 
обязанность  по  несению  военной  службы.  Звание  тархана  приобрело 
серьезное  значение  морального  поощрения.  Джанибека  в  официальных 
бумагах стали именовать не простым тарханом, а Первым тарханом. В этой 
связи  он  принес  клятву  бороться  со  всеми  врагами  императорского 
величества.  По  сведениям  Оренбургской  Пограничной  Комиссии, 
численность  тарханов  к  60-м  годам  XIX  века  составляла  примерно                
20  человек,  которые  в  разное  время  утверждались  российским 
министерством  внутренних  дел.  В  1869  году  на  заседании  российского 
Сената  отдельно  был  обсужден  вопрос  о  тарханах.  В  решении  Сената 
констатировалось,  что  хотя  звание  тархана  было  к  тому  времени  уже 
исчезнувшим,  тем  не  менее  было  постановлено  оставшихся  потомков 
тарханов  освободить  от  налога  (подушной  подати)  и  разрешить  им  во  всех 
делах и документах официально именоваться тарханами. 
При  централизации  общества  и  государства,  создании  и  оформлении 
государственных  структур  тарханы  были  вправе  приобретать  те  или  иные 
престижные  должностные  места  в  системе  управления  теми  или  иными 
кочевыми 
коллективами. 
Корни 
купли-продажи 
государственных 
должностей,  видимо,  находятся  здесь.  Эту  традицию,  существующую  вот 
уже  несколько  столетий  и  в  наше  время  в  форме  латентного  (скрытого) 
преступления  трудно  ликвидировать.  Но  можно,  выдвигая  гласно  в  рамках 
государственной службы систему меритократии.  
 
 
5.  Баи  –  богатеи,  владевшие  значительной  частью  скота, 
имущества 
В  середине  XIX  века  в  социально-экономической  жизни  казахов 
большую  роль  начала  играть  новая  социальная  группа  —  «баи»,  что  стало 
свидетельством  роста  товаро-денежных  отношений  в  казахском  обществе. 

 
60 
Под  термином  «бай»  казахи  понимали  всякого  богатого  человека.  Поэтому 
слово  «бай»  в  переводе  на  русский  язык  означает  «богатый,  богач».  В  этот 
период  баи  стали  богатеть  благодаря  развитию  торговли  и  расширению 
денежно-ростовщических операций. Среди казахов стали появляться богатые 
торговцы  и  ростовщики.  К  примеру,  султан,  правитель  восточной  части 
Младшего жуза Джантюрин, по свидетельству П. Небольсина, был пайщиком 
торговой  компании  и  имел  при  себе  25  приказчиков.  Другой  казах 
Кулимбаев,  являясь  членом  солидной  торговой  компании,  имел  примерно            
10 приказчиков. Эти баи и торговали, и давали другим людям деньги в долг 
за  проценты.  Баи  были  выходцами  как  из  среды  султанов  («белой  кости»), 
так  и  родовой  знати  «черной  кости».  Факты  свидетельствуют  о  том,  что 
представители  «черной  кости»  оказывались  более  удачливыми  в  торгово-
коммерческих делах. 
Бай  обычно  нанимал  работника,  который  работал  за  оговоренную 
плату  на  договорной  (словесной)  основе.  Из  данных  оренбургского 
чиновника д'Андре видно, что такой наемный работник «бахташи» получал 
годовое  вознаграждение  до  12  баранов,  при  этом  хозяин  брал  на  себя 
обязательство  за  свой  счет  кормить  и  одевать  его,  а  также  предоставлять 
жилище в зимнее время.  
В  казахском  обществе  значительную  часть  господствующего  класса 
составлял  баи,  которые  были  богатыми  скотовладельцами,  но,  как  правило, 
людьми  незнатного  происхождения.  Они  могли  нещадно  эксплуатировать 
членов  родов  и  обитателей  аулов,  оказывать  немалое  влияние  на  ход 
внутренней  и  внешней  политики,  проводимой  биями,  султанами,  ханами. 
Баи, хотя и составляли многочисленную прослойку казахского общества, но 
не составляли особое сословие. Баями становились бии, рядовые кочевники, 
представители  других  сословий  и  групп.  Хотя  богатство  предоставляло 
большие  выгоды,  общественный  престиж  и  влияние,  но  не  давало 
политических прав в желаемом объеме. Несмотря на бедность, представитель 
«белой кости» обладал всеми правами и привилегиями своего сословия, а вот 
бай,  обладавший  огромным  состоянием,  но  не  имевший  знатного 
происхождения,  естественно,  не  мог  претендовать  даже  на  малую  толику 
прав  представителя  аристократического  происхождения.  Исходя  из  этого, 
наиболее  богатые  баи  всеми  средствами  стремились  добиться  звания  бия, 
старшины,  войти  в  состав  аристократии  и  пользоваться  соответствующими 
правами и привилегиями.  
 
 
6. Шаруа и егинши как кочевники-скотоводы и земледельцы 
 
Крестьяне-шаруа  составляли  основную  массу  трудящихся  в 
Казахстане  (примерно  90  процентов  населения):  их  главным  занятием 
было  скотоводство.  Они  также  выполняли  работы  по  домашнему 
хозяйству,  обрабатывали  пашни  в  земледельческих  районах  Казахстана. 
Шаруа  выполняли  трудовые  обязанности  (пастьба  скота  скотовладельца, 

 
61 
охрана  скота,  рытье  колодцев,  устройство  водопоев,  строительство 
зимовок, например) перед родовой и аульной общиной, а также аксакалом, 
бием, султаном, ханом. Нужно учесть, что каждый шаруа скотоводческой 
сферы  уплачивал  хану  ежегодно  1/20  часть  своего  скота  (этот  налог 
назывался зякет), а шаруа в земледельческом районе — 1/10 часть урожая 
своего поля (этот налог называли ушуром). Они еще делали всевозможные 
подношения  в  виде  живой  скотины  на  соғым  (на  убой),  мясом  (сыбыға  - 
доля).  Поскольку  шаруа  по  своему  составу  были  неоднородными,  их 
можно  классифицировать  в  следующем  виде.  К  первому  классу  можно 
отнести  мелких  хозяев-скотоводов  —  рядовых  шаруа.  В  казахском 
обществе были иные социальные группы, которые находились в различной 
степени зависимости от  управленческой верхушки государства и богатых 
сородичей. В  этой связи  ко  второму  классу  можно  отнести  қонсы-шаруа: 
это  -  бедняки,  которые  не  имели  своего  скота,  своими  семьями 
обслуживали  хозяйства  султанов,  биев,  старшин.  За  это  им 
предоставлялось  право  временно  пользоваться  скотом,  получая  от  него 
молочные продукты и используя его в качестве тягловой силы.  
В  третьем  классе  находились  егінші  кедей  (бедняки-земледельцы), 
которые  обрабатывали  арендованные  у  богатых  землевладельцев  участки 
земли,  за  что  имели  право  на  получение  оговоренной  части  урожая. 
Земледелием  занимались  в  тех  регионах,  которые  имели  для  этого 
благоприятный  климат.  Егінші  работали  вдоль  рек  Тургай,  Иргиз, 
Сырдарья, занимались огородничеством, выращивали бахчевые культуры. 
Массу  казахов-егінші  составляли  присырдарьинские  казахи,  которым 
вменялось  в  обязанность  выделять  верблюдов  для  выполнения 
общественных  работ,  выделять  рабочую  силу  для  строительства 
укреплений  и  поставлять  тягловый  скот  для  перевозки  тех  или  иных 
строительных  материалов.  Поскольку  выполнение  этих  строительных 
повинностей совпадало с сезоном аграрных работ, то это для егінші стоило 
очень дорого. 
В  1849  году  было  организовано  переселение  в  укрепление  Раим  на 
территории  казахского  Младшего  жуза  первых  26  семейств  оренбургских 
казаков. В 1857 году примерно 3000 казахских семей были согнаны со своих 
насиженных  мест  и  переселены  на  другую  территорию,  где  не  было  ни 
пахотной  земли,  ни  воды  для  орошения.  На  местах,  с  которых  согнали 
казахов,  переселенцы  пользовались  большим  преимуществом  и  большими 
правами. Казахи были вынуждены батрачить на них. Недовольство в связи с 
жесткой эксплуатацией накапливалось на протяжении ряда лет, что привело 
к открытому выступление казахов-егинши из рода кишкентай-шекты. 
Шаруа  были  главной  движущей  силой  восстания  казахов  Младшего 
жуза под предводительством Срыма Датова (1783-1797): они хотели вернуть 
себе отнятые у них между реками Урал и Волга земли.  
Следует  обратить  внимание  на  проводимую  Кенесары-ханом 
земельную  политику.  Кенесары  всегда  считал  необходимым  поддержать 

 
62 
переход казахов к земледелию, к земельному хозяйствованию. Такой подход 
можно  объяснить  еще  и  тем,  что  в  восставших  аулах  были  трудности  в 
обеспечении зерном.  
Еще  одним  классом  шаруа  были  жатаки.  Это  были  обедневшие 
казахи-скотоводы,  практически  лишенные  средств  к  существованию, 
стремившиеся  прокормить  свои  семьи  за  счет  наемного  труда, 
землепашества, рыболовства.  
Близко  к  егінши  по  своему  положению  находились  жатаки 
(«лежащие»). Поскольку у них не было скота, у них не было ни возможности, 
ни  нужды  кочевать,  и  поэтому  они  постоянно  находились  и  ночевали  на 
зимних  стойбищах.  Положение  жатаков  И.  Завалишин  характеризует  так: 
«Жатак  (бедняк)  нанимается  в  пастухи  к  богатым,  в  батраки  к  казакам 
линейным,  даже  группируется  целыми  улусами  у  линейных  городов, 
станций, селений, но все это лишь за поданный кусок хлеба». 
Қонсы  -  это  люди,  которые,  потеряв  скот,  были  вынуждены  за 
небольшую  плату  обслуживать  хозяйственные  нужды  богатых  казахов.  Их 
можно отнести к категории рядовых шаруа, которая входила в состав аулов 
богатых  казахских  семей  и  работавшая  в  их,  преимущественно 
скотоводческом,  хозяйстве.  Қонсы  кочевали  вместе  с  аулами  богатых 
казахов,  пасли  их  скот  и  выполняли  всевозможные  виды  хозяйственных 
работ;  жены  қонсы  доили  соответствующих  домашних  животных,  стирали 
белье  и  помогали  по  домашнему  хозяйству.  За  это  қонсы  при  перекочевке 
пользовался средствами передвижения богатой семьи, получал во временное 
пользование одну-две дойных коровы, несколько коз, овец. 
Термин  «қонсы»  практически  не  приводится  в  официальных  царских 
документах. Тем не менее, многочисленные путешественники, побывавшие в 
казахской степи, указывали на существование этой социальной группы, хотя 
ее термином «қонсы» не называли. Была своеобразная отработочная система 
—  так  называемая  сауын  (от  слова  «сауыға»  —  доить).  Қонсы  получал  у 
своего хозяина дойную корову во временное пользование, за что был обязан 
бесплатно  выполнять  разные  виды  хозяйственных  работ.  Складывавшиеся 
при  этом  отношения  назывались  «родственной  помощью»  богатой  семьи 
своему обедневшему сородичу. Если это был не близкий родственник, то это 
называлось помощью для қонсы, который в процессе этих взаимоотношений 
вроде  стал  «своим»  человеком.  Богатый  скотовладелец  предоставлял  шаруа 
свои  пастбища  и  за  это  требовал  ухода  за  всем  своим  скотом.  Во  время 
пастьбы  скота  богача  қонсы  мог  пользоваться  молоком  и  шерстью  в 
оговоренных  объемах.  Если  случался  падеж  байского  скота,  то  қонсы  был 
обязан возмещать баю убытки. 
В  первой  половине  XIX  века  была  широко  распространена  практика 
передачи  молодняка  в  кредит  своим  обедневшим  сородичам  под  видом 
оказания  другой  «помощи»  (аманат  мал).  За  это  бедняки-қонсы  или 
обедневшие  родственники  богатого  казаха  брали  на  себя  обязательство  по 
истечении  оговоренного  срока  вместо  годовалого  бычка  вернуть  хозяину 

 
63 
двухгодовалого  быка.  В  подтверждение  приведем  мнение  чиновника 
Оренбургской Пограничной Комиссии Лукина: «Киргизы отдают в долг скот 
и получают тем же. Если киргиз отдает в долг годовалого барана или бычка, 
то  на  другой  год  получает  уже  двухгодовалого,  на  третий  — 
трехгодовалого». 
При  передаче  скота  в  кредит  бедняку  —  қонсы  или  обедневшему 
сородичу  богатый  родственник  договаривался  с  тем  или  с  другим  о  сроке 
возвращения  скота  с  приростом  обязательно  при  свидетелях.  В  случае 
невыполнения  бедняком  обязательства,  суд,  опираясь  на  показания 
свидетелей, становился на сторону кредитора. Порой бедняк за полученный в 
долг  скот  должен  был  отработать  соответствующую  сумму  в  виде  цены  за 
скот у кредитора. Такая отработка считалась наиболее кабальным видом. 
Отдельную  группу  қонсы  составляли  бедняки,  которые  занимались 
земледелием.  Их  называли  егінші  («хлебопашец»).  Но  егінші  были  такой 
социальной группой, куда входили не только консы, но и те казахи, которые 
не могли самостоятельно кочевать в силу недостатка скота, зато могли вести 
самостоятельно  свое  земледельческое  хозяйство.  Земледельческое  дело 
объединяло  разные  группы  трудящихся-хлебопашцев  в  одну  категорию 
егінші. Посетивший казахов восточной части Оренбургского ведомства в 40-е 
годы  XIX  века  П.  Небольсин  определил  положение  егінші  так:  «Под 
выражением  «игынчи»  (хлебопашец)  разумеют  тех  киргизов  (казахов), 
которые сеют хлеб, от своего ли лица занимаясь хлебопашеством или состоя 
в работников у богачей-киргизов, занимающихся земледелием».  
Байгусы представляли собой наиболее пауперизованную (обедневшую) 

жүктеу/скачать 1,59 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: