Key words:Muslim schools, mosque, mektep, madrassah, Kazakhs of the Steppe region,Muslim clergy

ВЕСТНИК КазНПУ имени Абая, серия «Исторические и социально-политические науки», №3(58), 2018 г. 

266 

В конце XIX в. в Степном крае усиленно шло формирование многочисленного религиозного сословия 

из различных представителей мусульманского духовенства.  

В  «Сборнике  по  мусульманству…»  определялось,  что  «под  именем  мусульманского  духовенства 

следует разуметь всех тех лиц, которые обладали большим или меньшим знанием мусульманского веро- 

и законоучения, как казий, муддарисы (преподаватели в медресе), дамуллы (учители мектебов), имамы 

(ученики медресе), хаджи (совершившие паломничество в Мекку) и маддахи (рассказчики на базарах и 

других скопищах мусульманского люда о случаях из жизни святых)»[1].  

Наиболее распространенное среди мусульманского духовенства слово мулла (этимология слова мулла 

происходит  от  арабского  «маула»  в  значении  «господин,  повелитель,  владыка»)  было  заимствовано  из 

персидского молла. В других иранских и тюркских языках слово имеет формы: мела, молло, молдо, т.е. 

знаток  мусульманского  ритуала;  служитель  культа;  учитель  религиозной  школы;  грамотный;  ученый 

человек. 

В  Словаре  Брокгауза  слову  «мулла»  дается  следующее  определение:  «Мулла  –  с  арабского  слова 

«мевла» – господин. Титул этот приложим ко всякому духовному главе. Но обыкновенно «мулла» значит 

то  же,  что  арабский  «имам»,  т.е.  священнослужитель  низшей  степени.  В  светском  управлении  такой 

мулла не имеет права участия; знания его – грамотность и умение толковать Коран»[2]. 

Мусульманское  духовенство  не  имеет  ничего  общего  с  церковным  духовенством  православия  и 

католичества, где духовные служители выступают в качестве посредника между Богом и верующим.  

В  литературе  существует  крайне  противоречивое  изображение  мулл.  В  одних  источниках  они 

показаны  как  невежественные  и  фанатичные  служители  ислама.  Так,  христианский  миссионер  Я.Д. 

Коблов  утверждал,  что  муллы  обучались  в  «мусульманских  духовных  учебных  заведениях,  которые 

давали  в  большинстве  своем  религиозное  и  однобокое  образование».  Далее  он  писал:  «…они  так  же 

суеверны,  как  и  их  простые  верующие,  также  нетерпимо  относятся  к  иноверцам  и  всякого  рода 

нововведениям…  Всё  это  задерживает  развитие  мусульманской  общины  и  вредно  отзывается  на 

общественной жизни мусульман»[3]. 

Другая  группа  исследователей  защищает  мулл,  в  том  числе  и  краеведы,  показывает  их  позитивное 

значение.  Так  Б.М.  Хазыров  пишет:  «Большинство  мулл  шли  к  кочевникам  –  казахам  с  благими 

намерениями, чисто гуманными побуждениями, несли в степь просвещение. Вместе с обучением исламу 

они знакомили казахов с арабской культурой, прогрессом европейских народов»[4].  

В данной полемике, на наш взгляд, следует исходить из социоисторических реалий рассматриваемого 

времени, придерживаясь фактов без тенденциозного отбора.  

В  жизни  не  всегда  базовое  образование  мулл  было  представлено  мусульманскими  учебными 

заведениями.  Подчас  источником  знаний  для  мулл  становились  скитания  по  различным  странам  и 

народам.  По  словам  информатора  Рахметова  Магзума,  «побывавший  среди  бухарцев,  ташкентцев, 

кокандцев, татаров, мулла являлся в степи человеком, уж, конечно, более образованным и авторитетным, 

чем его соплеменники».  

Хотя  и  были  проходимцы  среди  мулл,  которые  хитроумными  действиями  добивались  поддержки 

народа,  но  основная  часть  представляла  собой  лучших  людей  аула,  пользовалась  в  среде  мусульман-

казахов заслуженным уважением. Это те, которые вели жизнь в соответствии с предписаниями Корана, «в 

манерах своих были приличны и строги»[5]. 

В  Степном  крае  в  рассматриваемый  период  понятие  мулла  имело  свою  специфику.  Наличие 

грамотности у них среди казахов не всегда было приоритетным качеством, чтобы называться муллой. Так 

называли  даже  тех,  кто  не  умел  хорошо  писать  и  читать,  но  когда-либо  училися  у  муллы  и  знали, 

несомненно, татарский и русский разговорный языки. 

В  «Известиях  Оренбургского  отдела  ИРГО»  даже  говорилось  о  том,  что  «под  словом  мулла  нельзя 

здесь  подразумевать  непременно  духовное  лицо»[6].  Общественные  функции  муллы  в  казахском 

обществе  не  ограничивались  богослужением.  Муллы  выступали  в  роли  грамотея,  разбирающего 

присылаемые  в  аул  бумаги,  советчика,  наставника,  человека  опытного,  который  иногда  готовил 

лекарства, лечил больных и, помимо всего этого, еще обучал детей, а также занимался мелкой торговлей 

и  даже  иногда  пас  скот.  М.  Красовский  писал:  «Ежели  есть  возможность  заняться  торговлею,  мулла, 

конечно, ею займется и охотно сбросит с себя белую чалму»[7]. 

В «Сборнике материалов по мусульманству» говорилось: «Каждый взрослый, находящийся в здравом 

уме  мусульманин,  обладающий,  соответственно  данной  должности,  цензом,  может  быть  имамом 

(священником мечети), казием или ишаном, если они получают на это разрешение того имана, казия или 

ишана, у которого находились в обучении и на послушании»[8]. 

жүктеу/скачать 9,77 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: