Курс лекций Под ред доктора исторических наук, профессора К. С. Каражана Алматы 2009 1
жүктеу/скачать 0,63 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 1. Новая экономическая политика
| КАЗАХСТАН В УСЛОВИЯХ СТАНОВЛЕНИЯ
И УКРЕПЛЕНИЯ ТОТАЛИТАРНОГО РЕЖИМА (1921—1939 гг.) Новая экономическая политика Казахстан в годы индустриализации Коллективизация сельского хозяйства Казахстана Общественно-политическая жизнь 1. Новая экономическая политикаГражданская война 1918—1920 годов отбросила экономику Казахстана на много лет назад. Производственные предприятия не работали. По сравнению с 1913 годом добыча нефти сократилась в 4 раза, добыча угля — в 5 раз, а производство медной руды полностью прекратилось. Доля промышленности в валовом производстве народного хозяйства в 1920 году составляла лишь 6,3%. Сельское хозяйство подверглось опустошительному разорению. В Уральской губернии пахотные земли сократились в 2 раза, а в Семиречье — в 3 раза. В кризисном состоянии находилась основа национального богатства — животноводство. В годы войны количество скота сократилось на 10,8 млн. голов, из них 2 млн. были лошади, 6,5 млн.— мелкий скот. Одновременно в 1921 году в пяти губерниях из семи Казахской АССР была засуха. Поэтому в этих регионах сбор хлеба составил лишь 5 млн. пудов. А потребность местного населения в хлебе составляла 22 млн. пудов. Холодные погодные условия повлияли также и на животноводство. В 1920—1921 гг. из-за джута количество скота сократилось по сравнению с 1917 годом на 75%. Несмотря на окончание гражданской войны и на тяжелое социально-экономическое положение населения страны, Советское правительство продолжало проводить насильственную продовольственную политику. Декрет центральной власти от 20 июля 1920 года «Об изъятии излишков хлеба в Сибири» распространялся и на северные районы и Семипалатинскую губернию Казахстана. Согласно этому декрету, на август 1921 года крестьянам этого региона возлагалась чрезвычайная разверстка хлеба в 119 млн. пудов (всего по РСФСР 423 млн. пудов), из них 35 млн. пудов Северному Казахстану. Если 26 млн. пудов заданий приходилось на Семипалатинскую область, то только из Кустаная вывезли 6 млн. пудов хлеба. Здесь подверглись реквизиции не только излишки хлеба, но и заготовленные для продовольствия и семян тоже подверглись изъятию. Хлебные налоги возлагались и на животноводческие районы. Казахские крестьяне для выполнения этих хлебных налогов вынуждены были продавать скот и покупать хлеб. В результате такой непродуманной, насильственной экономической политики республика подверглась голоду. Особенно тяжелыми оказались последствия засухи для кочевых районов. Почти весь урожай на территории Уральской, Оренбургской, Актюбинской, Букеевской и Кустанайской губерний погиб. Скот остался без корма, начался массовый падеж. Размеры бедствия в Казахстане были огромны. По неполным подсчетам, на 842, 8 тыс. десятин из 2103, 9 тыс. десятин, составлявших общую площадь посевов, урожай погиб, не дав всходов, а на остальной площади он был крайне низким. Сотни тысяч людей голодали. Всего в крае в то страшное время голодало 2 млн. 300 тыс. человек. В кочевых регионах края смертность среди взрослого населения достигла 30 %, а в некоторых районах — 75%. Газеты сообщали о массовых случаях каннибализма, поедания человеческих трупов и животных (собак, кошек, грызунов и т.д.), похищений и убийства детей, стариков и женщин с целью их поедания. Советское правительство не признавало голод в казахском обществе. Некоторые руководители республики также считали голод чрезвычайной трагедией. Тем самым никто из руководителей Советской власти не сомневался в проводимых экономических мерах в стране.
Но все эти восстания жестоко подавлялись властью. Восстания квалифицировались в отчетах ВЧК как кулацкое — бандитское. В этой связи надо отметить, что действительно очень часто к повстанцам примыкали уголовные элементы. Но в основном повстанцы были крестьянами. Эти сопротивления, будучи стихийными до предела озлобленных людей, сопровождались актами ничем не оправданной жестокости. Следует помнить, что социальная база этих выступлений была массовой, именно крестьянской. Здесь не было какой-либо идеологии, было недовольство политикой «военного коммунизма», которая жестким образом ущемляла права и интересы сельских производителей. Руководство партии в это время еще находилось в поисках выхода из тупиковой ситуации. Здесь уместно было бы подчеркнуть, как резко меняется позиция большевиков. Советская власть возводит одно из главнейших требований восставших в ранг государственной политики. «Можно ли, до известной степени, восстановить свободу торговли, свободу капитализма для мелких землевладельцев, не подрывая этим самих корней политической власти пролетариата? Можно, ибо вопрос в мере»,— сказал лидер большевиков В. И. Ленин. Вопрос о переходе к новой экономической политике стал одним из центральных на Х съезде партии (март 1921 г.), где было принято решение о замене продразверстки продналогом. Советская власть вводит новую политику в области экономики. «НЭП» — этот термин является названием целого периода в истории Советской власти. Сначала был термин «новый режим», или просто «экономическая политика». НЭП заставила большевиков перейти от эйфории к осознанию реальности. Введение новой экономической политики (НЭП) долгое время объяснялось необходимостью переходного этапа от капитализма к социализму. Но известно, что многие большевики восприняли НЭП как отступление от коммунистических идей, как возвращение к старому строю. На самом деле введение НЭПа было связано с тем, что большевистская экономика (политика «военного коммунизма»), построенная на силовых методах внеэкономического принуждения, вела страну к полному краху.
Чтобы ускорить восстановление сельского хозяйства, усилить заинтересованность крестьян в росте посевов и поголовья скота, взамен всех ранее существовавших форм натуральных налогов был введен единый натуральный налог, который был намного меньше взимавшихся в 1921 году налогов. Крестьянство Казахстана получило новые налоговые льготы. В целом в кочевых и полукочевых районах налог составлял примерно 4 проц. всей продукции скотоводства. В 1923 году единый натуральный налог в Казахстане был выплачен досрочно. В ряде кочевых областей казахские шаруа сдавали государственным органам скот в счет налога. Налог стимулировал развитие товарности сельского хозяйства, способствовал стабилизации курса рубля, ликвидации натуральных форм обмена, развитию рыночных отношений, стимулировал интерес к увеличению производства. В 1925 году посевные площади приблизились к 3,0 млн. га. По ряду традиционно зерновых районов Уральской, Акмолинской, Семипалатинской губерний был достигнут уровень 1913 года. В 1925 г. удалось собрать 92 млн. пудов зерновых, что оказалось лишь немногим меньше, чем в 1914 году. Выходила из кризиса и животноводческая отрасль. В 1925 году по сравнению с 1922 годом поголовье скота удвоилось. Широкий размах обрела торговля. К 1926 году на территории Казахстана действовало 128 ярмарок. Общий оборот ярмарочной торговли превышал 20 млн. руб. Наиболее известными были ежегодные Уильская, Куандинская, Каркаринская, Темирская, Кокчетавская, Атбасарская ярмарки. Ярмарочная торговля имела громадное значение для казахского кочевого населения. На ярмарках производился закуп скота и продукции животноводства в обмен на мануфактуру, металлические изделия, керосин, спички, соль и т.д. Что касается промышленности, то здесь новая экономическая политика была реализована в том, что многие мелкие предприятия, прежде всего в легкой и пищевой промышленности, которые были национализированы, вновь передавались их прежним хозяевам или кооперативным хозяйствам. Некоторая часть предприятий сдавалась в аренду на выгодных для государства условиях. Очень часто арендная плата вносилась натурой, т.е. произведенными продуктами. Договоры обычно предусматривали обязательный минимум производства сданного в аренду предприятия. Но советское законодательство регулировало частное предпринимательство. Кустарные промыслы также возрождались. Были организованы Киркустпром и его губернские союзы (губсоюзы), которые начали работу по объединению кустарей. Они заботились о развитии кустарного производства, его кооперировании, обеспечении сырьем, контрактации его продукции. Поощрительные меры, установленные государством для кустарной промышленности, ускорили ее развитие, привели к увеличению производства предметов широкого потребления. Объединенные в артели кустари производили детали для юрт, кирпич, одежду, обувь, занимались ремонтом сельхозинвентаря. К 1925 году на территории республики было зарегистрировано свыше 4 тысяч таких заведений и мастерских с 39 тысячами рабочих. Общий уровень производства промышленной продукции в Казахстане к концу 1925 года возрос по сравнению с 1920 годом в 5—6 раз и достиг примерно двух третей довоенного уровня. Развитие народного хозяйства свидетельствовало о начале выхода из кризиса. Однако краевая власть считала необходимым создать социальную базу для советской и партийной работы в республике. Секретарь Казкрайкома Ф. Голощекин в этом рассматривал как начало реформы, как начало Октября. В результате передела сенокосных и пахотных угодий предполагалось ликвидировать земельное засилье байства в ауле и вместе с тем ограничить возможность накопления и роста байских хозяйств. Действительно, окончательные итоги передела сенокосных и пахотных угодий, осуществленного в 1926—1927 годы, оказались довольно внушительными; было перераспределено 1360 тыс. десятин сенокосов и 1250 тыс. десятин пашни. Причем 61,6% сенокосов получили бедняки, 8,8% — зажиточные, а при переделе пашни в 1927 году (по пяти округам) 59,3% площади получили бедняки, 31,7 — середняки и 9% — зажиточные хозяйства. Однако эта реформа не учитывала то обстоятельство, что бедняцкие хозяйства были не в состоянии освоить полученные земли по элементарной причине — отсутствия или нехватки инвентаря, скота, зерна и т.д. В такой ситуации очень многим бедняцким и маломощным хозяйствам, получившим доступ к земле, приходилось отказываться от нее в пользу прежних владельцев, т. е. тех же зажиточных баев.
Такое волюнтаристское вторжение в традиционную систему жизнеобеспечения стало со временем нарастать, что вело к разрушительным процессам. В 1927 году в ноябре VI краевая партийная конференция возвращается к идее экспроприации баев. Не все партийные работники поддержали эту идею. Т. Рыскулов отметил, что в таком подходе к вопросу есть перегиб. Центр, поддержав идею Казкрайкома, отметил как результат плохой работы то, что краевое руководство до сих пор не в состоянии с малыми потерями перевести в социалистический сектор многомиллионный скот, который находится у малочисленного казахского населения. Укреплению мнений у краевого руководства о правильности идеи конфискации баев послужило также инструктивное письмо, которое поступило в декабре 1927 года из ЦК ВКП(б), где говорилось о необходимости применения силы в отношении крестьян для принуждения сдачи зерна. Применение «чрезвычайных» насильственных мер в отношении крестьян связано было с кризисом в заготовке зерна. Если заготовка продовольствия в предыдущие годы НЭПа осуществлялась без затруднений, то в 1927 году план заготовки зерна не был выполнен. Причиной тому было, во-первых, увеличение плана заготовок, в связи с изменением приоритета в экономике в сторону промышленности и нехватка, во-вторых, у государства средств для заготовки зерна по рыночной цене. В декабре 1927 года была образована комиссия в верхних эшелонах власти края для подготовки законодательных актов по конфискации хозяйств крупных баев. В марте 1928 года бюро Казрайкома несколько раз рассматривало проект закона, уточняло его, знакомило с ним ЦК ВКП (б) и ВЦИК. 15 августа Крайком создал комиссию для непосредственного руководства кампанией. Председателем комиссии стал Е. Ерназаров, в состав ее вошли У. Исаев Н. Нурмаков, Г. Тогжанов, У. Джандосов и др. 27 августа 1928 года на заседании ЦИК и СНК республики проект закона о конфискации был принят и обрел форму директивного постановления. Были назначены уполномоченные и созданы комиссии по проведению конфискации в округах республики. В комиссии по конфискации работали 4700 человек, кроме этого, на местах было создано 266 комиссий по оказанию помощи конфискации, где работали 4421 человек. 30 августа 1928 года СНК своим постановлением определил и составил списки кочевых, полукочевых и оседлых районов. Окончание процесса конфискации намечено было к 1 октябрю, затем было продлено еще на 10 дней. Намечалось конфисковать хозяйства, имевших свыше 400 голов крупного рогатого скота в кочевых районах, свыше 300 голов — в полукочевых районах, свыше 150 голов — в оседлых районах. Согласно документам об итогах кампании, фактически конфискации было подвергнуто 696 хозяйств, из них 619 высланы за пределы округа проживания. У них было экспроприировано около 145 тыс. голов скота (в переводе на крупный скот), большая часть их была передана неимущим хозяйствам. Конфискация представлялась однозначно позитивной акцией, ибо, как декларировалось в постановлениях, преследовала цели освобождения бедняков от гнета «кровопийц-эксплуататоров». Однако конфискация проводилась с искажением действительности. При проведении конфискации выражением чрезмерной безответственности было то, что на места высылались представители от краевого комитета, которые подчинялись только тем, кто их командировал. В ходе проведения конфискации так называемые комиссии содействия очень часто выходили за пределы предписанной инструкции и обращали свой взор не только на богатые и зажиточные хозяйства, но и на те, которые не могли выжить вне общины. Для них 300—400 голов мелкого скота представлялись сверхбогатством, подлежащим незамедлительной конфискации с последующей передачей бедняцким хозяйствам.
жүктеу/скачать 0,63 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|