«latreia-құрмет  тұту,  табын

 

146 

айналысқан  адамдар  өздері  аулайтын  жануарлардың    кейбіреулерін  киелі  санап,  оларға 

табынғанын  сол  дәуірлерде  үңгір  қабырғаларына  қашап  салынған  суреттерден  анық 

байқаймыз.  Киелі  жануарлар  ұғымы  көп  халықта  бар,    ол  наным  мен  сенімнің,  табиғат 

құбылыстарына табынудың, оны құрметтеп, қорғаудың бір көрінісі. Солтүстік Америка мен 

Солтүсік  Азия  халықтары-аюды,  Африка  халқы  -  ілбісті,  еуропалықтар  -  дегелекті, 

славяндар- көгершінді, үнді халқы - сиырды және т.б  киелі деп есептеген. Қазақ халқы киелі 

жануарды    аулауға,  ұстауға  рұқсат  етпеген,  оның  киесі  ұрады,  жол  болмайды  деп  санаған. 

«Ұларды атсаң-ұлардай шулап қаласың, аққуды атсаң-киесі ұрады» және т.б. деп түсіндіреді. 

Мысалы,  аққуды  атпа,  құндызды  аулама,  ұларды  шулатпа,  тырнаға  тиме  және  т.б  тыйым 

сөздерінің  шығуы  бекер  емес.  Киелі  жануарлардың    кейбірін  адамзат  өзінің  шыққан  тегі 

санауы  да    тарихтан  белгілі.  Мысалы,  көршілес  халық  -  қырғыздар  өздерінің  арғы  тегін  - 

бұғы,  көне  түркі  халқы  -  қасқыр  деп  табынады,  құрмет  тұтады.  Киелі  жануарларды  аулау 

қажет жағдайда құдайға құлшылық жасап, кешірім тілеп барып аулау керек деген ұғым бар. 

Киелі  саналған құсты атпайды, оның қауырсынын, тұяғын, тырнағын аяқасты етпейді. Оны 

біреуге  сатқанда  немесе  тарту  еткенде  киесі  кетіп  қалмау  үшін  бүркіт  болса,  томағасын 

бермей алып қалады. Ол кие басқа адамға ауып кетпесін, үйде қалсын дегенді білдірсе керек. 

Құстардың  атаулары  да  киелі  семантикаға  ие:  үкі,  қарға,  самұрық,  қарақұс, 

қарлығаш,  аққу,    және  т.б.  “Қазақ  халқында  аң-құсқа  байланысты  толып  жатқан  наным-

сенімдер, тыйым, ырымдар қалыптасқан. Ата-бабаларымыз тіпті олардың емдік қасиеттерін 

де  білген.  Үкінің  басы,  аяғы  мен  қауырсыны  жын-перілерден,  сұқ  көзден  қорғайды  деген 

ұғым бойынша оны киелі құс санайды. Сондықтан оларды үйдің әр жеріне, бесіктің басына, 

жаңа  үйленген  жастардың  шымылдығына  іліп  қоятын  болған.  Әншілердің  бас  киімінің 

төбесіне  үкі  тағатыны  осыдан.  Себебі  көрермендер  арасында  кейбір  тіл-көз  сұқты  адамдар 

отыруы  әбден  мүмкін.  Халық  аққуды,  құндызды  аулатпаған,  атқызбаған.  Аққу  -  құс  төресі, 

сұлулық  пен  махаббат  белгісі  іспеттес.  Сондықтан  қазақ  сұлу  қыздарды  “аққудың 

көгілдіріндей”, “аққудай періште екен” деп сипаттаған. 

Қ.Ғабитханұлының айтуынша: “…ертедегі адамдар құсқа, жоғары әлемнің бейнесі, көк 

тәңірімен тілдесіп көк пен жерді байланыстырып тұратын киелі  күш – тотем деп табынған. 

Наным-сенімін олардың қауырсындарын төбеге қадау  арқылы білдірген. Олар аспан әлемін 

шартты  түрде  кескіндеп,  өзінің  тотем  (киелі  деп)  санаған  құсына  деген  құрметін,  наным-

сенімін  әр  түрлі  тәсілмен,  ритуалмен  жеткізген.  Мәселен,  қазақтардың  “үкі  тағу”  дәстүрі  – 

осының бір айқын көрінісі. Үкінің үлпілдеген қауырсын, құйрық жүнін қазақтар адамға көрік 

беретін, жағымды әсер ететін сәнді зат ретінде де, тіл-көзден сақтайтын ырымдық зат ретінде 

де  күні  бүгінге  дейін  пайдаланып  келеді.  Үкінің  қараңғы  түнде  көретін  көзінің  жітілігі, 

дыбыс  шығармай  ұшатын  сақтығы,  көп  жасау  т.б.  өзге  құстарда  жоқ  ерекшеліктері  оны 

қасиетті, киелі құс деп санауға себеп болған. Үкінің жүнін ғана емес, қазақтар ырым қылып, 

оның  тұмсығы  мен  тұяғын  да  тұмар  орнында  қолданады,  үкінің  қауырсынын,  әдетте, 

баланың бас киіміне, бесігіне және жаңа той қылған жастардың түс киізі мен шымылдығына, 

сал-серілердің тақиясына тағады”. 

Құстарды  тотем  тұту  әлем  жұртшылығында  молынан  тараған.  Скифтер  -тазқараны, 

парсылар  мен  башқұрттар  бүркітті  ие  санаған.  Сұңқар  Шыңғыс  ханның    шыққан  тайпасы 

Қият Боржығандардың орта ғасырға дейінгі иесі болып саналған. 

«Түркі  халқына  да  қарға,  аққу,  қаршыға,  құмай,  бәбісек,  көкек,  бүркіт  тағы  да  басқа 

құстар  тотем  болған»  дейді  Б.Қинаят.  Шынында  да,  бұған    кейбір  құс  аттарының  тайпа,  ру 

аттарына, ұранға айналғаны куә. Тубаларда қуу (аққу), хақастарда бюрют (бүркіт) тайпалары 

дәлел  бола  алады.    Ал  қазақта  Қалша  қадыр  деген  батыр  жігіт  пен    аққу  бейнесіндегі 

перизаттан  қазақ  деген  ұл  туған  деген  де  аңыз  бар.  Түркілердің  ұлыс  одақтарында  құс 

бейнесінің  мемлекет  байрағында,  елтаңбасында    орын  алу  осындай  тотемдік  нанымнан 

шыққанын  білдірсе  керек.  Адамзаттың    киелік  және  сұлулық  жайлы  түсінігі  артқан  сайын, 

оның  бойында  озық  та  жақсы  қасиеттерді  жинаудан  мифтік  образдар  туған.  Оның  дәлелі 

айдаһар,  самұрық,  қарқара  болмақ.  Қазақтың  тотемдік  миф  үлгілерінде  самұрық  ұшқанда 

қанатынан  жел  туғызады,  қойды  түгімен  асайтын  алып  құс  ретінде  суреттеледі.  Моңғол 

 

147 

елінің рәмізінде де самұрық бейнесі бейнеленген. Ол- басы жыртқыш басына ұқсаған, жуан 

сіңірлі,  аузына  жылан  тістеген,  зор  сұсты  құс.  Ал  бұл  бейне  өзінің  бастауын  көне  түркі 

дәуірінен  алады.  Олай  дейтініміз  «көне  түркі  ескерткіштерінде,  кесенелерде  самұрыққа 

ұқсайтын  құс  бейнесі  болған»  деп  жазған  моңғол  археологы  Н.Сэр-оджаз.  Құс  бейнелері 

Күлтегін, Тегеш мазарында, Жетісуда табылған ескерткіштерде де кездеседі. 

Қазақта  қандас,  сүйектес  деген  ұғымдар  бар.  Қандас  дегеніміз  аналық  жағынан 

тарайтын  үрім-бұтақ,  көнеде  Ашиде  деп  аталған.  Ал  Ашиналықтардан  тарайтын  бұтақ 

сүйектес  деп  аталады,  ол  аталық  жағынан.  Ашиналықтардың  иесі  -  көк  тәңірі,    символы  - 

Көкте  самғаған  құс  және  пырақ.  Ашиналықтар  салтанат  құрып  ел  билеген  шақта  Аналық 

әулеттің  рәмізі  -  бөрінің  бейнесін  алтыннан  соғып,  байрақ  етіп  көтерді.  Өздерін  А-Шино, 

яғни ізгі қасқыр деп атады деп жазды Қ. Өмірәлиев. Ашиналықтардың бұл таңдауы амал мен 

білік    секілді  көшпелілердің  дүниетанымдық  қисынынан  туған.  Билік  атадан  балаға  мирас 

болып  қалатын  дәстүр орныққанда  ұлықтар  мен  ақсүйектер  өздерін  көп  қарадан  ерекшелеп 

көрсету үшін әулеттің символы аналықтың белгісі-қауырсынды төбесіне қадаған. 

ХІХ ғасырдың аяғына дейін орта және шығыс Азия халықтарында  құс қауырсынды бас 

киім жоғарғы жік адамдарының арасында сақталып келген. Қазіргі қарқараға ұқсас бас киім 

ХІІІ ғасырда монғол тектес тайпаларда  “богтаг» деп  аталған. «Күйеуге тиген бойжеткендер 

басына  желек  жамылады.  Басына  “богтаг»  деп  аталатын  дөңгелек  тымақ  киеді.  Бұл 

ұзындығы  шынтақтай  немесе  қабықтан  қабыстырған  жоғары  төртбұрыш,  жиегі  дөңгелек, 

ұшар  басына  жіңішкелеп,  алтын  немесе  күміс  не  ағаштан  сыздық шыбық немесе  қауырсын 

қадаған бас киім» деп жазады П.Карпини.   

ХХ ғасырда  шығыста қуатты ел болған Манчжур империясының лауазымды адамдары 

төбесіне  қауырсын  қадап,  асыл  тастармен  әшекейлеген  бас  киім  киген.    Туваларда  көмей 

әнінің  қарқыра  -  қоңыр  шалқыма  аталуы  қауырсын  мен  әуен  арасындағы  ұқсақтыққа 

жетелейді  дейді  Б.Қинаят.  Зерттеуші  қарақара  деген  атау  қиялдан  туған,  сұлулық  пен 

тәкаппарлықтың,  қуаттылық  пен  күштің  ерен  ерекшелігін  идеалын  байқатады  деп 

түсіндіреді.  

 С.Қондыбай  құстардың  киелілігі  туралы  былай  дейді:  “Құс  –  екі  дүние  арасын 

жалғастырушы делдал (рух, періште). Қарабайыр мифте, басқа дүниенің өзінің жоғарғы және 

төменгі  бөлінуіне  орай,  делдал  құс  бейнесі  де  екі  түрлі  болып  шығады;  яғни,  құс  –  адамды 

жоғарғы дүниемен де, төменгі дүниемен де жалғастырушы”. 

Көптеген  жануарлар  мен  құстар  атауларының  киелі  семантикасы  қазақ  халқының 

бірқатар мифтері, ертегілері, аңыз-әңгімелерінде айқындала түседі. С.Қондыбай қазақ (түркі) 

мифологиясының  материалдары  негізінде  киелі  жануарлар  мен  құстардың  мифологиялық, 

оның  ішінде  киелі  семантикасының  құрылымын  қайта  қарастырды,  ол  “Арғы  қазақ 

мифологиясы”  атты  төрт  томдық  іргелі  еңбегінде  нақты  көрсетеді.  Қазақтың  фольклорлық 

шығармаларында да киелі жануарлар мен құстардың, сол сияқты бауырымен жорғалаушылар 

–  жылан,  аждаһа  т.б.  сан  қырлы  магиялық,  фидеистік,  киелі  күштері  жөнінде  маңызды  да 

қызықты мәліметтер баршылық. 

 

ПАЙДАЛАНЫЛҒАН ӘДЕБИЕТТЕР: 

 

1. Шойбеков Р. Қазақ тілінің қолөнер лексикасы: фил.ғыл. докт... . дисс.:  - Алматы,  2006. 

2. Турсунов Е. Истоки тюркского фольклора. Алматы, Дайк-Пресс, 2001 

3. Қазақ энциклопедиясы  4 том, 560 бет. 

4. Н.Сэр-оджаз. Көне түркілер. 1970ж, 41б . 

5. П.Карпини. Монғолдар тарихы. 1987ж, 14б 

   

Резюме

 

В статье раскрывается значение которое казахский народ связывает с названием птиц. 

В языке науки название священных животных  называется зоолатрия. 

 

 

148 

Summary

 

The article reveals the  importance that the Kazakh people linked with the  name of  the birds. 

The language of science is the name of the sacred animals zoon latreia 

 

 

 

Я  РОДОМ  ИЗ  ЮРТЫ....

 

(РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТА В ИСТОРИЧЕСКОМ 

 

И

 СОВРЕМЕННОМ ДИСКУРСЕ) 

 

Мухамадиев Х.С.

 

КазНУ им.аль Фараби 

г. Алматы, Казахстан E-mail hafiz.55 @ mail.ru 

 

                                                                У казаха должно быть ощущение юрты в душе. 

 

В  античной  эзоповской  притче  с  мифологическим  содержанием  «Зевс,  Прометей, 

Афины и Мом» говорится о том, что Зевс сотворил быка, Прометей — человека, Афина — 

дом  для  человека.  Чтобы  получить  оценку  своим  творениям,  выбрали они  в  судьи    Мома  - 

сына  ночи.  Мом  раскритиковал  их  произведения,  сказав,  что  Зевсу  следовало  поместить 

глаза у быка на рогах, чтобы тот знал, куда бодает; Прометею надо было поместить  сердце 

снаружи,  чтобы  сразу  отличить  плохого  человека;  Афине  же  надо  было  снабдить  дом 

колёсами, чтобы легче было переехать, если рядом поселится дурной сосед. 

Данная  притча  показывает,  что  нет  ничего  на  свете  столь  совершенного,  чтобы  быть 

свободным от  всяких  упрёков.  Притча  эта  также  служит  примером  обращения  к образам  и 

мотивам  архетипа, в  данном  случае  —  дома. Совершенный  дом,  по мнению  Мома,  должен 

был передвигаться. Видимо, эта мысль возникла у Мома, поскольку он предпочитал кочевой 

образ  жизни.  Как  известно,  переносное  жильё  для  кочевых  народов  было  крайне  важным. 

Очевидно,  такое  жильё  должно  было  легко  разбираться,  собираться  и  доставляться 

человеком  с  одного  места  на  другое  на  повозках,  запряженных  быками.  В  книге 

«Путешествия  в  восточные  страны»,  в      сочинениях  средневековых  европейских  авторов 

Плано  Карпини  и  Гильома  Рубрука,  приводятся  описания  такого  дома,  относящиеся  к  13 

веку.  

Вот  каким  увидел  жилище  кочевников  Плано  Карпини.  Ставки  у  них  круглые, 

изготовленные  наподобие  палатки  и  сделанные  из  прутьев  и  тонких  палок.  Наверху  же  в 

середине ставки имеется круглое окно, откуда попадает свет, а также для выхода дыма, 

потому что в середине у них всегда разведён огонь. Стены же и крыши покрыты войлоком, 

двери  также  из  войлока.  Некоторые  ставки  велики,  а  некоторые  небольшие...  Некоторые 

быстро  разбираются  и  чинятся  и  переносятся  на  вьючных  животных,  другие  не  могут 

разбираться,  но  перевозятся  на  повозках.  Для  меньших  -    на  повозке  достаточно  одного 

быка, для больших — три, четыре или даже больше, сообразно с величиной повозки, и, куда 

бы они не шли, на войну ли или в другое место, они всегда перевозят их с собой.  

В  исторической  книге  «Казахстан.  Летопись  трёх  тысячелетий»  С.Г.Кляшторного  и 

Т.И.  Султанова  перед  разделом  «Казахи:  общество  и  хозяйство»  приводится  картин 

«Кочевье».  Иллюстрация  представляет  собой  реконструкцию  описания  Гильома  Рубрука  и 

почти соответствует тому, что написал французский путешественник. 

Дом, в котором они спят, они ставят на колёсах из плетённых прутьев; брёвнами его 

служат  прутья,  сходящиеся  кверху  в  виде  маленького  колеса,  из  которого  поднимается 

ввысь  шейка,  наподобие  печной  трубы;  её  они  покрывают  белым  войлоком,  чаще  же 

пропитывают  также  войлок  извёсткой,  белой  землей  и  порошком  из  костей,  чтобы  он 

сверкал ярче; а иногда также берут они чёрный войлок. Этот войлок около верхней шейки 

он  украшают  красивой  разнообразной  живописью.  Перед  входом  они  также  вешают 

 

149 

войлок,  разнообразный  от  пестроты  тканей.  Именно  они  сшивают  цветной  войлок  или 

другой,  составляя  виноградные  лозы  и  деревья,  птиц  и  зверей.  И  они  делают  подобные 

жилища настолько большими, что те имеют иногда тридцать футов в ширину. Именно я 

вымерил однажды ширину между следами колёс одной повозки в 20 футов, а когда дом был 

на повозке, он выдавался за колёса по крайней мере на пять футов с того и другого бока. Я 

насчитал у одной повозки 22 быка, тянущих дом, 11 в один ряд вдоль ширины повозки и ещё 

11 перед ними. Ось повозки была величиной с мачту корабля, и человек стоял на повозке при 

входе в дом, погоняя быков». 

Идея передвижного дома была воплощена в культуре номадов, которые, не выходя за 

пределы  своей  страны,  кочевали  два  раза  в  год:  весной  с  зимовки  на  летние  пастбища  — 

джайляу, и осенью - на зимние стоянки - кыстау. Каждому роду,  каждому аулу отводилось 

строго определённое место в этой глобальной процессии.   Ханская ставка — главная юрта 

двигалась  на  огромной  повозке,  так  что  члены  правящей  семьи  во  время  чётко 

спланированной  кочёвки  жили  буквально  «на  колёсах».  Кочёвка  являлась  продолжением 

обыденной  жизни,  только  наполненной  дорожными  приключениями  и  испытаниями,  и 

заканчивалась обычно большой охотой. 

В  историческом  романе    М.  Магауина  «Смутное  время»  даётся  описание  кочёвки  и 

переносного дома одновременно. 

Повозка,  служившая  султану  ставкой,  ехала  неподалёку.  Белая  юрта,  укреплена  на 

громадном  настиле  из  плотно  пригнанных  друг  к  другу,  хорошо  обструганных  брёвен, 

который  в  свою  очередь  был  установлен  на  крепкую  берёзовую  арбу  с  четырьмя 

большущими, в рост человека, колёсами, имевшими мощные оси и толстые ободья. 

Всё отличие этой юрты от той, где они сидели сейчас, в том, что у порога, на острие 

длинного  копья  —  красное  трёхзубое  узкое  знамя;  в  оглобли  арбы  запряжено  в  центре 

четыре  верблюда,  а  впереди  этих  четырёх  —  ещё  семь  пар,  одна  за  другой,  всего 

восемнадцать.  Возницы  нет.  Управлять  ставкой  хана  или  султана  не  положено.  Да 

впряжённые в неё верблюды и не сбиваются с пути. А, кроме того, с обеих сторон ставки 

едут конные нукеры, и главная их обязанность сейчас — присматривать за её ходом. 

Основатель  семиотики  американский  учёный  Ч.Пирс  разграничил  два  типа  знаков: 

иконические знаки и знаки-символы. Иконические знаки создаются в человеческой культуре 

путём более или менее точного копирования реальных объектов или явлений. Так, А.Франс 

отмечал,  что  у  кочевников  Востока  треугольные  входы  в  палатки  именовались  «далет»,  а 

гениальный  древний  человек  придумал,  что  треугольник  может  изображать  «далет», 

который стал не только фигурой, но и первым звуком его названия. 

Знак-символ  в  отличие  от  иконического  знака  не  обязан  иметь  сходства  с  тем 

предметом  или  явлением,  которое  он  обозначает.  Употребление  любого  знака-символа 

основано на договоре между людьми, условия которого «записаны» в человеческой практике 

общения и отражены в толковом словаре каждого языка. Чтобы понять значение слова, мы 

открываем  толковый  словарь  и  в  этот  момент  становимся  участниками  издавна 

существующего соглашения. 

Так,  в  Энциклопедическом  словаре  даётся  наиболее  точное    объяснение  юрты.  Юрта  

(тюрк.)  -  это  переносное  жилище  из  войлока  у  народов  Цент.  и  Средней  Азии  и  Сибири. 

Преим. круглое в плане, с куполообразной крышей.  

В Словаре иностранных слов юрта (тюрк.) толкуется как переносное жилище народов 

Цент.  и  Ср.  Азии,  состоящее  из  деревянного  остова,  покрытого  войлоком,  с  крышей 

конической или полусферической формы.  

В  словаре  С.И.  Ожегова  юрта  трактуется  как  переносное,  конусообразной  формы, 

покрытое кошмами, звериными шкурами жилище у кочевых народов Азии и Сибири.   

Во  всех  приведённых  дефинициях  определение  переносное  стоит  на  первом  месте  и 

подчёркивает важность именно этой особенности — мобильности такого рода жилища.  

Традиционное переносное жилище - юрта, по мнению В.П.Курылёва в статье   «Чокан 

Валиханов  —  этнограф»,  представляет  собой  настолько  оптимальное  решенное  многовековым 

 

150 

народным  опытом  переносное  жилище,  идеально  приспособленное  как  к  природным  условиям, 

так и своеобразному образу кочевников, что ни один из исследователей не мог пройти мимо этого 

замечательного явления. Явления как компонента материальной культуры. 

Чокан Валиханов в своё время дал  подробное описание казахской юрты, её основных 

деревянных деталей, войлочных  украшений и внутреннего убранства. Выдающийся  ученый 

отметил также, что «у киргиз-кайсаков существует ещё другая юрта, называемая кос (кош), 

или джулум-уй, которая употребляется у них для табунщиков лошадей или во время походов 

и  в  этих  случаях  для  перевозки  вьючится  на  лошадей...  Кош отличается  от  юрты  прямыми 

ууками и отсутствием чангарака, вследствие чего имеют коническую вершину». Кроме этого 

учёный  в  «Дневнике  поездки  на  Иссык-Куль»»  считает,  что  ещё  более  коническая  или 

конусообразная  форма  юрты  характерна  для  калмыцкой  юрты  -  «калмак-юй».  Такой  тип 

юрты в наше время в отличие от тюркской называют юртой монгольского типа: 

  Во время последней поездки удалось мне ночевать в юрте пастухов калмыков. Юрты 

их подобны киргизским (казахским), только верх составляется из прямых жердей, у киргиз 

же  он  делается  выгнутым,  почему  имеет  сфероидальный  вид.  В  юрте  был  очаг,  на  нём 

котёл, и в котле варился неизбежный калмак-чай, смешанный с солью и молоком. 

  Языковые  символы,  будучи  общепринятыми  и  соответственно  общепонятными  в 

пределах данного человеческого коллектива, в процессе речи комбинируются друг с другом 

и  позволяют  передавать  от  одного  члена  коллектива  к  другому  бесконечно  богатые  по 

своему содержанию сообщения. Особенно важно, что эти сообщения могут касаться вещей 

сколь  угодно  удалённых  во  времени  и  в  пространстве  по  отношению  к  говорящему  (или 

пишущему). Несмотря на это, реакция слушающего (или читающего) нередко бывает столь 

же острой и непосредственной, как если бы сам присутствовал при описываемых событиях. 

И это связано, прежде всего, с языком и культурой — формами сознания, отображающими 

мировоззрение человека. 

Чокан  Валиханов  в  своём  «Дневнике...»  пишет:  «Здесь  кочевали,  и  кочевали  в  мой 

проезд,  до  ста  и  более  юрт  сартов.  Они,  как  говорят  сами,  кочуют  тут  более  70  лет.  

Торгуя  через  Семипалатинск  азиатскими  произведениями,  они  должны  были  иметь  своих 

лошадей  и  своих  верблюдов  —  надо  было  их  пасти,  к  тому  же  они  любили  кумыз  —  вот  и 

наняли  в  аренду  земли  у  киргиз  и  переселились  несколькими  семействами  в  юрты.  Кочевая, 

вольная жизнь, свойственная всей Азии, понравилась им, и в короткое время они увеличились 

пришельцами до 150 кибиток. 

В  этом  контексте  значение  юрты  перестает  значение  жилища,  хотя  к  нему  и 

приводится  синоним  кибитка.  Юртами  какое-то  время  кочевали  и  сарты  (узбеки),  которые 

переселились  в  юрты,  то  есть  приняли  кочевой  образ  жизни.  Юрта  становится  символом 

вольной жизни. Кочевая культура, жизнь в юртах и юртами, любовь к кумысу — это новые 

формы сознания, отразившиеся на мировоззрении представителей осёдлой культуры. Всё это 

очень верно подметил Ч.Валиханов в приведённом  контексте. 

Родная  казахская  юрта,  которую  Ч.Валиханов  прекрасно  знал  с  детства,  становится 

отправной  точкой  для  сравнения  её  с  юртой  соседнего  родственного  народа.  В  этом  плане 

показателен следующий контекст — описания кыргызской юрты: 

Я  хотел  видеть  юрту  самого  манапа...  Я  начал  осматривать  юрту.  В  юрте  ни 

кровати,  как  у  наших  киргизов  (казахов),  ни  сундуков,  ни  ковров  —  словом,  ничего,  кроме 

груды кошмов, не примечалось. Около стены юрты не было правильно сложенных сундуков, 

покрытых    ковром,  как  у  киргизских  (казахских)  султанов.  На  месте  их  лежала  груда 

войлоку.  Несколько  подушек,  покрытых  китайкой  (хлопчатобумажная  ткань),  были 

брошены  на  них,  как  бы  напоказ.  Подо  мной  только  был  один  ковёр,  впрочем,  очень 

недурной. Огонь теплился в юрте. И, около, стоял очаг, два чугунных кувшина с водой. 

Описание  юрты  и  рассуждения  Ч.Валиханова  о  её  роли  в  жизни  казахов  в  условиях 

кочевого образа жизни стали своего рода классическими и точкой отсчёта для последующих 

исследователей,  а  также  для  писателей  и  поэтов,  выписывавших  в  своих  произведениях 

национальную картину мира с вкраплением архетипа юрты в роли концепта. В современном  

 

151 

художественном  дискурсе  образ  юрты  всё  чаще  используется  не  как  компонент 

материальной культуры, а как символ, как уникальный спутник человека, как микрокосмос, 

откуда родом наши предки. 

Таким  образом,  что  глубинный  смысл,  идея,  заключённые  в  притчевом  произведении 

передаются  с  помощью  метафорических  образов,  приобретающих  символическое  значение. 

Структура  дома  повторяет  структуру  внешнего  мира.  Дом  —  это  мир,  приспособленный  к 

масштабам  человека  и  созданный  им  самим.  Человек  создаёт  дом  для  своих  физических  и 

духовных нужд, чтобы жить в нём и творить. 

Циклические  перекочёвки,  подчинившие  себе  ритм  жизни, определили  и особенности 

её  материальной  культуры,  в  том  числе  такой  культурной  ценности  как  жилище.  Девиз 

кочевья  «брать  в  путь  только  необходимое  из  материальных  предметов»  как  жизненный 

принцип отбора, сказался и на типе построек. В книге «Кочевники — эстетика» отмечается, 

что  юрта  как  полифункциональное  помещение  служила  жильём  для  хозяев,  местом  приёма 

гостей, местом, где справлялись все семейные ритуалы. Юрта стала основным помещением, 

где  представляли  своё  искусство  певцы,  поэты  и  музыканты.  С  этим  связан  парадокс 

культуры  —  наличие  концертной  музыки  при  отсутствии  концертных,  эстрадных  форм  - 

специальных залов музицирования. Слушание музыки происходило в юрте, но поводом для 

собрания людей было не только слушание, так как с полифункциональностью юрты связана 

и  другая  концептуальная  особенность  —  традиционное  гостеприимство.  Юрта  —  прежде 

всего  дом  хозяев,  а  все  собравшиеся  были  в  первую  очередь  гостями,  приглашёнными 

хозяином на конак асы. Гостеприимство казахского народа отражено в пословице: конь есть 

— мир изучи, угощенье есть — гостей зови. 

Конак  асы  —  наиболее  распространённая  среди  казахов  форма  приёма  гостей.  Она 

глубоко ритуальна, ей свойственна определённая заданность с исполнением ролей хозяев и 

гостей,  дополнительно  дифференцируемыми  по  возрасту,  полу  и  сословно-родовой 

принадлежности.  Примером может служить отрывок из романа М Ауэзова «Путь Абая» из 

главы  «На  джайляу»,  в  которой описаны  и  убранство  юрты,  и  церемония  приёма  гостей  во 

время  пребывания знаменитого певца Биржан-сала в ауле Абая. 

 

Принято  считать,  что  естественный  язык  формирует    «картину  мира»,  которая 

предстаёт 

как 

отражение 

национального 

способа 

представления 

внеязыковой 

действительности,  национальной  внутренней  формы.  Понятие  «картина  мира»,  ставшее 

фундаментальным в современной парадигме знаний, определяется как результат переработки 

знаний о человеке и окружающей среды, как результат концептуализации действительности 

человеком.  При  этом  словесно-эстетическая  деятельность  художника  слова  в  данной 

парадигме  -  важнейший  транслятор  концептуально-языковой  картины  мира,  особенно  её 

специфической, национальной части.  

Специфика  ментальной  поэтики  находит  выражение  через  особую  организацию 

архетипического  фонда  —  собственно  архетипов,  концептов,  мотивов,  сюжетов,  системы 

образов и т.д. Так, Мухтар Ауэзов в романе Путь Абая» подмечает: «В кочевом быту казахов 

аул  представлял  группу  юрт,  объединённую  по  хозяйственному  и  семейному  признаку. 

Хозяином  аула  являлся  зажиточный  человек,  глава  семьи,  бай  или  старейшина,  и  аул 

назывался  его  именем.  Его  «Большая  юрта»  ставилась  на  краю  аула,  за  ней  по  дуге 

располагались отау («Молодые юрты») женатых сыновей, затем ближайших родственников, 

специальные  «Гостевые  юрты»  для  приезжающих  и  дальше  –  юрты  «соседей», 

обслуживающих аул».   

Поэт  Б.Канапьянов  в  своей  книге  «Кофе-брейк»,  представляющей  собой  собрание 

заметок,  эссе,  диалогов,  в  разделе  «Человек  и  общество»  приводит  следующую 

прозаическую  зарисовку  под  названием  Несколько  слов  о  менталитете.  «Американский 

поэт  —  Петер  Оресик  перевёл  мои  стихи  на  английский,  и  в  Америке  была  выпущена  моя 

книга  «Время  тишины».  Так  вот  он  сказал:  «У  казаха  должно  быть  ощущение  юрты  в 

душе», то есть цельность, гармония, в том числе с природой, степью, хотя многие из нас 

давно уже «дети асфальта». 

 

152 

Глубинный смысл этой весьма примечательной цитаты характеризует Юрту не только 

как  жизненно-практическую  реалию,  но  и  как  своего  рода  визитную  карточку,  как 

национальный «брэнд». Полифункциональность юрты позволяет считать её универсальным 

культурным  концептом,  формирующим  вокруг  себя  целую  систему  представлений 

эстетического опыта  народа.  Архетип  юрты  как  модель первообраза  жилища оказывается в 

центре  представлений  пространства  и времени,  предоставляя возможность  понять  -  какими 

особенностями  обусловлена  модель  мира,  запечатлённая  в  традиционной  казахской 

культуре.  

Поэт Б.Каирбеков в поэтическом сборнике «Части целого» сравнил юрту с человеком и 

с  космосом:  1.Изнутри  юрта  делится  на  две  половины,  как  когда  то  разделился  род 

человеческий. Север – женская, а Юг – мужская.2. Юрта по представлениям кочевников  - 

модель Вселенной в миниатюре. Пол юрты – Земля – золотое сечение Мирового яйца. Стены 

и потолок – купол Неба. 

Юрта  всегда  была  местом,  где  справлялись  все  семейные  обряды  и  торжества, 

различные ритуалы, связанные с особо важными моментами в жизни человека. Её структура, 

как  было  заявлено  в  подзаголовке,  повторяет  модель  Вселенной.  Подобное  эмоционально-

ценностное осознание юрты особенно символично, когда уже произошёл полномасштабный 

переход на осёдлый образ жизни в стационарных жилищах.  

  Б.Канапьянов,  поэтически  вспоминая  своё  детство,  перефразирует  слова  Антуана    де 

Сент-Экзепюри. 

   Я  родом  из  детства,  где  яблоки  зноем  налиты...  Я  родом  из  юрты,  где  дед 

совершает молитву,/ Коленями встав на молитвенный выцветший коврик./ Я слушаю деда 

— кошмы луною облиты,/ И старый сундук разноцветным железом окован./ Я слушаю деда, 

но голос его надреснут,/ Гортанней, когда он домбру своей песнею тронет,/ Я слушаю деда, 

асык зажимая в ладони... Я родом из мира, я верю, что он будет вечен... 

 

 

 

жүктеу/скачать 15,08 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: