Министерство образования и науки республики казахстан


ВОЕННАЯ ЛЕКСИКА КАЗАХСКОГО ЭПОСА



Pdf көрінісі
бет23/90
Дата22.12.2016
өлшемі15,08 Mb.
#127
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   90

ВОЕННАЯ ЛЕКСИКА КАЗАХСКОГО ЭПОСА 

 

В ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ

 ОСВЕЩЕНИИ 

 

Мухатаева А.Ж.

 

Казахский государственный технический университет 

 им. К.И. Сатпаева, г. Алматы, Казахстан 

ard0608@inbox.ru

 

 

В  богатой  и  разнообразной  лексике  казахского  эпоса    большое    место  занимают 

наименования  различных  вооружений  воина-батыра.  Они  составляют  определенный  пласт 

лексики,  часть  которой  продолжает  бытовать  в  современном  казахском  языке,  изучение 

этого  пласта  лексики  как  в  собственно  лингвистическом,  так  и  этнолингвистическом 

аспектах имеет исключительно важное значение для казахской исторической лексикологии.                                                                                                                                               

Прежде  всего  следует  отметить,  что  внешний  вид,  функции,  технология  изготовления 

предметов вооружения  батыра  восходят  к  глубокой  древности  и  являются общими  во всем 

алтайском мире. Об этом говорят не только наскальные изображения, намогильные рисунки, 

эпиграфические памятники древности, но и археологические находки в погребениях воинов 

на территории Казахстана, Средней и Центральной Азии и в других регионах Евразии. 

Народная память сохранила образы и представления о доспехах и оружиях  эпических 

героев,  но  их  языковая  природа  и  этнографические  мотивы  бытования  уже  забыты  или 

забываются. По этой же причине многие из перечисленных ниже названий из-за отсутствия 

реальной  основы  в  современном  казахском  языке  перешли  в  разряд  архаичных,  пассивных 

элементов лексики, а определенная их часть получила этимологическое затемнение. 

Надо  учесть, что комплекс воинского снаряжения состоит не только из наименований 

личного  оружия  и  доспехов  воина,  но  и  имеющих  обобщенное  и  собирательное  значения: 



 

153 


қару  «оружие,  средство  защиты  и  нападения»;  жарақ  «снаряжение»  (Жарағын  киді 

сайланып...-  Алп.,67)  [1,с.67]  ;  қару-жарақ    собир.  «вооружение»,  жау  жарақ  «боевое 

оружие»; сауыт-сайман «доспехи» (панцирь, кольчуга, броня и др.). 

Кроме  того,  военная  лексика  КЭ  содержит  немало  слов,  употребляющихся  в 

переносном  (метафорическом,  метонимическом  и  др.)  значений  (болат,  алмас,  берен,  ақ, 

қара, көк), обозначающих и характеризующих разные типы вооружения. 

Традиционно  употребляющееся  выражение  ер  қаруы  –  бес  қару  «снаряжение  батыра 

состоит  из  пяти  разновидностей  оружия»  говорит  о  том,  что  к  личному  оружию  воина-

батыра относятся пять.                                                                                   

По  частоте  встречаемости  в  комплекте  боевого  снаряжения  эпических  героев  в 

казахском  эпосе  мы  можем  предположить,  что  к  числу  пяти  обязательных  видов  боевого 

оружия  относились:  қылыш  «клинок;  сабля»  или  семсер    «меч»,  найза  «копье»  или  сүңгі  

«пика», садақ  «лук», «лук со стрелой» или мылтық  «ружье», ай балта «боевой топорик», 



күрзі «булава». Наше предположение основывается на том, что перечисленные виды оружия 

(кроме мылтық) являются наиболее древними и встречаются почти во всех эпосах алтайских 

народов. 

Однако  вполне  допустимо,  что  виды  оружия,  входящие  в  число  традиционных  пяти, 

могли варьироваться в разные периоды в зависимости от условий жизни народов и степени 

совершенствования вооружения.  

Проведенная  нами    инвентаризация  личного  вооружения  воина  по  данным  КЭ 

указывает на довольно большое число не столько основных видов, сколько разновидностей 

оружия. Так, найза - наиболее распространенный вид колющего оружия, являющийся одним 

из  атрибутов  вооружения  эпического  героя  имеет  в  КЭ  около  20  разновидностей:  ақ  найза 



«копье  со  стальным  наконечником»,  толғамалы  найза  «копье  с  крученым  древком»,  алты 

құлаш  ақ  найза  «копье  с  белым  древком  длиной  в  шесть  размахов  руки»,  ақ  сапты  болат 

найза  «копье  с  белым  древком  со  стальным  наконечником»,  емен  найза  «копье  с  дубовым 

древком»,  қарағай  найза  «копье  с  древком  из  сосны»,  қызыл  найза  «копье  с  древком 

красного цвета», жебелі найза «копье с наконечником», шашақты найза «копье с кисточкой 

на  конце  древка»,  күмбезді  найза  «копье  с  куполообразным  наконечником»,  қоңыраулы 



найза  «копье  с  колокольчиком  на  конце  древка»,    қималы  найза  «копье    с  нарезным 

наконечником»,  егеулі  найза  «копье  с  остро  наточенным  наконечником»,    болат  найза 

«стальное  копье»,  жалаулы  найза  «копье  со  знаменем  на  древке»    и    др.    Аналогичные 

разновидности имеют и другие виды личного оружия воина. Мотивами  номинации служат, 

обычно  внешняя  форма  и  конфигурация,  окраска,  материалы  древка  и  наконечника, 

пробивная  сила  и  др.  В  языке  КЭ  зафиксировано около  6  разновидностей  садақ//жақ//жай 

около 10 – сүңгі, семсер – соответственно 5қылыш – 6, қанжар – 4, балта//ай балта – 15, 

шоқпар  –  5,  мылтық  -  8  и  др.  Все  эти  разновидности  в  одинаковой  степени  относятся  к 

личному вооружению воина, но используются они в зависимости от условий боя и характера 

поединка.            Приводя  ниже  инвентаризацию  оружия  во  всех  его  разновидностях,  мы 

попытаемся 

подвергнуть 

названия 

лингвистическому 

анализу, 

сопровождая 

это 


этнолингвистическими описаниями. 

С  а  д  а  қ    «лук  со  всеми  принадлежностями».  Садақ  является  одним  из  основных  и 

древних  видов  метательного  оружия,  встречающийся  почти  во  всех  эпосах  тюрко-

монгольских,  славянских,  иранских  и  других  народов,  о  чем  свидетельствуют  данные 

археологических раскопок, фольклорных, этнографических и лингвистических источников. 



Садақ    в  языке    КЭ  употребляется  часто  и  имеет  следующие  разновидности:  бұлғары 

садақ  «лук  в  кожаном  чехле»  (Бұлғары  садақ,  Бұқаржай,  Тартылар  майдан  күн  бүгін  – 

ҚБ,66);    көн  садақ  «лук  с  чехлом  из  сыромятной  кожи»  (Көн  садақтың  ішінде  көбе  бұзар 

жебе  бар  –  Алп,85);  қарағай  садақ  «лук  из  сосны»  (Қарағай  садақ,  қырық  кез  оқ,  Күмбезді 

алтын  белге  тоқ  -    ҚБ,81);  құрсай  садақ  «лук  на  клепках»  (Қозы  күрең  астына  мінді  дейді, 

Құрсай садақ беліне ілді дейді – ҚКБС,31) и др. К разновидностям лука (Т.Байжанов)[2,с.96] 


 

154 


относит  также  и  жай  «лук»,  употребляющийся  как  синоним  садақ  и  жез  айыр  «сошка 

ружья». 


Слово садақ, имеющее распространение во многих тюркских и монгольских языках, в 

формах:  алт.  саадак  «лук»,  ккалп.  садақ  «колчан»,  шор.  чачаг  «лук»,  хак.  чаачах  «лук-

самострел»,  к-балк.  садакъ  «лук-самострел»,  монг.  сааль  «лук-самострел»,  письм.-  монг

сагадаг  «колчан»,  халх.-монг.  сайдак/садаг  «лук»,  бур.-монг.  һаадаг  «колчан  для  стрел»  и 

др.,  как  явствует  из  приведенных  лексем,  употребляется  в  четырех  значениях:  1)  «лук»,                   

2) «лук-самострел», 3) «лук и стрела» (обобщенное наименование), 4) «колчан» (для лука).  

Подобное  семантическое  колебание  в  значениях  садақ  –  вполне  допустимое  явление. 

Лук,  каким  мы  его  представляем  ныне, может  в одних  случаях  функционировать  как  «лук-

самострел», в других – в комплексе как «лук и стрела», а в-третьих – как «колчан» ( т.е. лук с 

чехлом).Садақ  состоит из двух пружинистых древков М-образной формы (садақтың сабы), 

которые  соединяются  между  собою  тетивой  (адырна)  и  костяной  или  кожаной  накладкой. 

Принадлежностью садақ  является оқ  «стрела», жебе «наконечник стрелы», ұя «гнездо, фаза 

на месте стыковки лука для стрелы». 

Интересна  этимология  слова  адырна  «тетива»  и  кіріс,    которое  одни  считают 

синонимом адырна (Р.Сыздыкова)[3,с.79], другие же полагают, что значение данного слова – 

«центр  лука,  где  происходит  стыковка  древков  при  помощи  костяной  накладки» 

(А.Кайдаров)[4,с.27-29].  По  структуре  слово  кіріс//кіріш  –  тюркского  происхождения, 

связано  с  понятием  «вхождение,  внедрение».  Что  же  касается  этимологии    адырна,  то  она 

основывается  на  значении  корневой  морфемы  адыр-//айыр-  «отделять,  отстегивать»,  что 

вполне  согласуется  с  назначением  этой  части  лука  –  «отделяющее  от  себя  стрелу»  (т.е. 

бросающее  стрелу  на  определенное  расстояние  с  такой  силой,  чтобы  она  могла  поразить 

цель).  Следующие  сочетания  с  лексемой  адырна:  адырнасы  шай  жібек  (Алп,  102)  «тетива 

его  лука  была  из  шелка»;  адырнасын  ала  өгіздей  мөңіретіп...  «заставив  тетиву  реветь  как 

вол»  и  др.  –  говорят  о  материале  тетивы  и  ее  особенностях.  Несомненный  интерес 

представляет то, что понятие «лук» и близкие ему «колчан», «лук и стрела», «лук-самострел» 

в  тюркских  языках  передается,  помимо  садақ,  также  и  другими  лексемами,  гомогенность 

которых не требует этимологического доказательства: уйг. я (чаще оқя  «лук и стрела»), узб. 



ёй, азерб., туркм. яй, урянхаякиргжая, якут. саа, башк. йәйә, к-балкджаятувза/ая, алт. 

ая,  ног.яй  и  каз  жай/жақ:  Атуға  мерген  жақты  алды  (ҚБ,196  «Стрелок  взял  лук,  чтобы 

стрелять»).  

В  казахском  языке  корень  жа//жай  употребляется  в  двух  значениях:  1)  «лук»  или 

«стрела  лука»,  2)  «молния»,  «стрела  молнии».  Первое  из  них  встречается  в  эпосе:  Жас 

шыбықтан жай тарттың, Жалғыз шиден оқ аттың...- ЕТ,373 «Из молодого прута сделал лук, 

а  из  единственного  чия  стрелу  пустил»;  Бұлғары  садақ,  Бұқаржай  (плеонастическое 

образование)  «лук  в  кожаном  чехле»,  «инкрустированный  лук  бухарского  производства»,  а 

второе – в сочетании «аспаннан жай түскендей «словно ударило молнией», «неожиданно», 

«вдруг».  Видимо,  второе  значение  жай  является  производным  от  значения  «лук»  или 

«стрела», образованным на основе метафорического переноса: жай оғындай «словно стрела 

лука или молнии».   

Что 


же 

касается 

морфем 

са//сақ//сай~йа//жа//жай~жақ//же//жек 

и 

др., 



встречающихся  в  казахском  языке  в  структуре  ряда  производных  основ  и  устойчивых 

выражений:  садақ  (ср.  также  сағдақ//сайдақ)  «лук»,  қорамса//қорамсақ  «колчан»,  масақ 

«наконечник  стрелы»,  сарыжа//сарыжай  «лук»  (Қасы  сарыжайдай  керілген  –  ЕТ,363), 

бұқаржа//бұқаржай  «инкрустированный  лук  бухарского  производства»,  жасақ  «дружина, 

вооруженный  отряд»,  а  также  сағы  сыну  «получить  отпор»,  «быть  побежденным»,  сағың 



сыңғанша  жағың  сынсын  «лучше  поломать  челюсть,  чем  лук  со  стрелой»  и  др.,  то  они, 

корреляты одного корня. 

 Этимологии  тюрко-монг.  садақ  посвящено  немало  исследований,  однако  считать  ее 

окончательно 

установленной 

пока 


нельзя. 

Одни 


ученые 

(А.Кайдаров, 

Р.Сыздыкова,Т.Байжанов  и  др.)  склонны  видеть  в  первом  компоненте  садақ//сайдақ 


 

155 


//сағайдақ//йа//жа//са//йай//жай//жақ//сай//сақ  основной  компонент  наименования  данного 

оружия в значении «лук», а во втором компоненте дақ, постоянно сопровождающем са//сай – 

формант, 

придающий 

корню 

значение 



обобщения, 

собирательности 

(«лук 

с 

принадлежностями:  стрелой,  колчаном»)  или  понятие  «чехол,  футляр»  (т.е.  «колчан»).  Эта 



идея подтверждается наличием др.-тюрк. слова  ja «лук», ja qur « натягивать лук», ja qurquci 

«лучник»  [5,с.221].  Некоторые  ученые  (К.Омиралиев  и  др.)[6,с.80]  усматривают  в  первом 

компоненте садақ//сағдақ//сағайдақ лексему сағай  «кожа», «коровья кожа», а во втором дақ 

 усеченную форму адақ//аяқ «посуда», т.е. «чехол из коровьей кожи (для ношения лука)», с 

чем  трудно  согласиться.  Однако  ясно  одно,  что  садақ  означает  не  только  «лук»,  а  скорее 

всего «лук с налучием», т.е  «лук в чехле». И  эта сторона вопроса нуждается в  дальнейшем 

исследовании. 



 Найза  «копье»    –  широко  распространенный  вид  личного  оружия  воина,  о  чем 

свидетельствуют  отмеченные  выше  более  20  его  разновидностей.  Эпический  контекст 

наряду  с  разновидностями  найза  фиксирует  наименования  составных  частей  и  атрибутов 

этого  оружия:  сап  «древко»,  найза  ұшы,  жебе  «металлический  наконечник  различной 

формы»,  шашақ  «кисти  на  конце  древка»,  қыл  күлте  «кисть  из  конской  шерсти»,  жалау 

«полотнище  на  древке»,  күмбез  «куполообразное  металлическое  украшение  на  конце 

древка», айшық «лунообразное металлическое украшение на конце древка» и др.  

 Имеется попытка объяснить языковую природу лексемы найза (Т.Байжанов) на почве 

тюркских  языков,  исходя  из  предположения  о  гомогенности  ее  словом  найзағай//нажағай 

«молния», «гром и молния» или из функции предмета, обозначаемого найза, которую легко 

обнаружить в сочетаниях найза шаншу, найза тығу, найза салу, найзамен түйреу, найза сұғу 

– 

все 



они 

обозначают 

процесс 

прокалывания, 

пробивания 

и 

т.д. 



Однако 

непоследовательность  употребления  найза  в  тюркских  языках  дает  нам  основание  считать 

его  ранним  заимствованием  из  иранских  языков,  на  что  указывают  К.Юдахин[7,с.550], 

М.Гафаров[8,с.371]  и  др.  О  широком  употреблении  и  полном  освоении  найза  казахским 

языком  свидетельствует  наличие  бытовых  фразеологизмов,  образованных  при  его  участии

найза бойы «с высоты копья», көк найзаның ұшымен «принудить к чему-либо силой оружия» 

(досл. «концом стального копья»), найза бойламау «короче древка копья» (не глубокий) и др. 



Сүңгі «пика», «дротик» - наиболее распространенный вид колющего оружия в боевом 

снаряжении  батыра,  состоит  из  древка  различной  длины  и  материала  и  металлического 

наконечника  разной  конфигурации.  Как  уже  было  отмечено,  сүңгі  в  эпической  традиции 

казахов  входит  в  число  пяти  обязательных  видов  оружия  батыра  и  заменяло  найзу  или, 

наоборот, найза заменяла его. 

В  языке  КЭ  зафиксированы  следующие  сочетания  лексем,  обозначающие 

разновидности  сүңгі,  которые  отличаются  друг  от  друга,  как  разновидности  найзы  по 

внешней  форме,  окраске,  материалу  древка  и  наконечника,  пробивной  силе  и  т.д.:  ырғай 



сапты сүңгі «пика с древком из ирги» (Ырғай сапты сүңгіні Ырғай-ырғай салысты – ҚБ,63 ); 

толғамалы  ақ  сүңгі  «пика  с  крученым  древком  белого  цвета»  или  «пика  со  стальным 

наконечником» (Толғамалы ақ сүңгім Шанша алмасам маған серт!...- ҚБ,66); төрт қырлаған 



көк  сүңгі  «пика  с  четырехгранным  наконечником»  (Талай  жауға  мақтатқан,Төрт  қырланған 

көк  сүңгі...-  ЕТ,41);  емен  сапты  сүңгі  «пика  с  дубовым  древком»  (Емен  сапты  сүңгімен 

Еңкейісіп  шегініп...-ҚБ,155);  асылдан  соққан  ақ  сүңгі  «пика,  кованная  из  качественной 

стали» (Асылдан соққан сүңгімді...- ҚБ,53) и др.  

Относительно  этимологии можно предположить,  что  сүңгі  по  своей морфологической 

структуре  является  тюркским  словом,  поддающимся  членению  на  корневую  сүң  и 

производную  –гі  морфемы.  Формальный  анализ  показывает,  что  сүңгі  образовано  по 

продуктивной  модели  типа  -ғы//-гі//-қы//-кі:  шалғы  (<шал+ғы)  «литовка»;  «коса»,  үскі 



(<үс+кі)  «рубанок»,  ұңғы  (<ұң+ғы  )  «вид  сверла»  и  др.,  где  производящими  корневыми 

морфемами  выступают  глагольные  корни  шал-,  үс-,  ұң-,  подвергшиеся  архаизации  и 

этимологическому  затемнению.  В  нашем  случае  мы  имеем  дело  с  корневой  глагольной 

морфемой сүң-,предположительным значением которой является «протыкать», «пробивать», 



 

156 


«проникать», что вполне соответствует назначению этого оружия. Формант  -ғы // -гі обычно 

образует  отглагольное  имя, выражающее  предмет, орудие,  связанное  со  значением  данного 

глагола. Следовательно, сүңгі первоначально имело значение «пробивающий, проникающий 

предмет». 

Допуская  такое  предположение,  мы  можем  корневую  основу  сүң-  сравнить  с 

соответствующей  морфемой  сүң  в  структуре  производного  глагола  сүңгі  «нырять», 

«проникать во внутрь чего-либо» (в воду и т.д.). Мы склонны также отнести к гомогенным 

коррелятам  сүң-  такие  неразложимые  односложные  корни  как  сүй-  в  слове  сүймен  «лом», 

«кайло»,  сүйрік  1)  «белый  корень  камыша,  тростника  с  утончением  на  конце»;  2)  «тонкий, 

острый»  (о  пальцах);  сүйір  «остроконечный»;  сүң>сүңгіле  «остроконечные  сосульки, 

образующиеся  на  фронтоне  дома»  и  др.  Все  это  в  известной  степени  подтверждает 

правомерность  выделения  в  указанных  производных  образованиях  корневых  морфем 



сүй~сүң  означающих  «нечто  пробивающееся,  колющее,  продолговатое  с  острым  концом». 

Звуковое соответствие сүң~сүй – вполне допустимое явление в тюркских языках. 

Таким  образом,  этнолингвистическое  и  собственно  лингистическое  исследование 

военной  лексики  эпоса  как  древнейшей  и  в  значительной  степени  исконной  части  лексики 

общенародного  языка  казахов,  проливает  свет  на  многие  перспективные  проблемы  и 

направления исторической лексикологии. 

                                                            

ЛИТЕРАТУРА : 

 

1. Алп   – Алпамыс батыр.  -  Алматы:1957.-134б. 



     АШ   - Айман-Шолпан.  -    Алматы:1957.-40б 

     ЕТ -     Ер Тарғын.          -     Алматы:1957.- 80б. 

     ҚБ    -  Қобланды батыр   -    Алматы:1957. -186б.      

     ҚЖ   -  Қыз Жібек.            -    Алматы:1957.  94б. 

     ҚКБС - Қозы Көрпеш Баян сұлу. - Алматы:1959.- 353б. 

     ҚМБ  - Қамбар батыр.  -    Алматы:1957.- 116б. 

2. БайжановТ. Қару-жарақ атаулары//Қазақстан мектебі, 1972. №11 - Б.93-97. 

 3. Сыздықова  Р.Ғ. Сөздер сөйлейді(сөздердің қолданылу тарихынан). – Алматы, 1980. 

-     126 б. 

4.  Кайдаров  А.Т.  Доспехи  и  вооружение  воина-батыра  в  казахском  эпосе  и  их 

этнолингвистическое  объяснение  //  Известия  АН  КазССР.  Сер.общественная.  1973.№  6.               

С. 25-34. 

5. Древнетюркский словарь. – Л.,1969.-676с. 

6. Өміралиев Қ. Сөздеріміздің тарихынан//Қазақстан мектебі.1963.№3.Б.80-81. 

7. Юдахин К.К. Киргизско-русский словарь. – М.,1965.-973с. 

8. Гаффаров М.А. Персидско-русский словарь.- М.,1976.Т.2.-538с. 

 

Түйін

 

Мақалада  қазақ  эпосының  әскери  лексикасының  этнолингвистикалық  және  өзіне  тән 

лингвистикалық зерттеулері қарастырылған. 

 

Summary

 

The article reviews  ethnic  linguistic  and  proper  linguistic  research of  military  vocabulary  of 

kazakh epos.      

 

 



ҚАЗАҚ ЭПОСТАРДАҒЫ НЕКЕЛЕСУ (ӘМЕҢГЕРЛІК) 

 

ДӘСТҮРІНІҢ КӨРІНІСІ

 

 

Нұрақыш Н.А.

 

 

157 


ҚазМемҚызПУ, аға оқытушы 

Алматы қ., Қазақстан 



 

Қазақ халқының үйлену салтымен байланысты ғұрыптық мәселелері шағын зерттеудің 

көлемімен  шектелмек  емес,  оның  сан  алуан  сипаты  халықтық  жырдың  әр  түрлі  жанрында 

өзіндік  ерекшелігімен  анықталады.  Мәселен,  негізгі  бастауы  фольклорда  жатқан  бұл 

проблемалық  жай  ғасырлар  бойы  жаңаланып,  өңделіп,  толығып,  бүгінгі  күнге  дейін  жетіп 

отыр. 


Фольклор арқылы бүгінге жеткен жырлардағы сүйіспеншілік пен имандылық, адалдық 

пен  адамгершілік  мәселелері  -  жазба  әдебиетінің  де  ең  басты,  ең  негізгі  мәселелері 

санатында.  Жалпы,  тек  қана  шығарма  мен  өлең  немесе  сурет  т.б.  қандай  да  болсын  өнер 

туындысы махаббаттың себебінсіз тумайды. Эпостағы ең алғашқы кезеңдердегі  «батыр мен 

қыздың  бірін-біріне  құмартуы  ғашық  болу  негізінде  емес,  уақыт  аралығында  әйелді  керек 

еткендігінде», - деп  санайтын зерттеуші Е.Вердиман бұл ойын әрі қарай былайша өрбітеді: 

«Первобытные охотники вели бродячий образ  жизни и зависели от возможности добывать 

свежее  мясо.  Жили  они  почти  исключительно  в  общество  мужчин,  поглощенный 

единственным,  что  его  волновало  и  насыщало,  -  охотой.  Лишь  время  от  времени  они 

начинали  искать  женщину,  незаботясь,  однако,  о  выборе»  [1,  11  б.].  Әрине,  бұл  көнеліктің 

көзқарасы  деуіміздің  өзі  ойландырады.  Қайткенмен  де  бүгінгі  күннің  өзінде  де  құдай 

жаратылысының өзі «еркек - әйелсіз, әйел - еркексіз» бола алмайтынына, олардың бір-біріне 

үлкен тартылыс күш арқылы ынтықтығын дәлелдейді. 

Қазақ эпостардағы жар іздеу мотиві ерекше мәселе деп айтсақ та болады. Жар іздеудің 

мысалы батырлар жыры, көне архаикалық эпос, лиро-эпос немесе қазақ дастандарында жиі 

кездесіп, бір-бірімен байланысып, ұштасып жатады. Егер батырлық жырларда батыр жарын 

жекпе-жекте,  жарыста  немесе  қыздың,  әкесінің  жарлығы  бойынша  бір  талабын  орындауы 

арқылы үйленсе, лиро-эпостарда батыр қызға шынайы ғашық болу арқылы қосылады. Көне 

архаикалық  эпостарда  батыр  алдымен  үйленуді  немесе  жар  іздеуді  мақсат  тұтпайды,  өзі 

жорыққа  шығып  ерлік  жолында    ғашық  болып  үйленеді.  Осы  көне  эпостың  бір  ерекшелігі 

кейде ерді қыздың өзі таңдайды. Ал, тарихи жырларда барлық жырлардағы секілді махаббат, 

сүйіспеншілік,  сезімдік  сипаттар  көп  көрініс  беруімен  бірге  ұрпақ  қалдыру  мақсаты  басым 

келеді деуге болады. Тарихи жырларда баяндалатын басты мазмұн халықтың өмір шындығы, 

шынайы  болмысын  елестету  арқылы  өткеннің  сипаты  танылады.  Әлбетте,  бұл  жырларда 

оқиғаның дәлдігі сақтала бермейді, әр кезеңнің тарихи-әлеуметтік, қоғамдық-саяси жағдайы 

көркемдік тұрғыдан бейнеленеді.    

Қазақ эпостардағы әр жанр бір-бірімен тұтастай байланысып жатса, тарихи жырлардан 

мұндай  байланысты  көрмейміз.  Бірақ  мұнда  да  ерлік  жасағанда  оның  халықтың  қамы, 

отбасының  амандығы,  әділдіктің  басым    түсуі  жолында  жасалатынын  көруге  болады. 

Батырлар  жырында  кейіпкер  өз  ерлігін  жар  іздеу,  таңдау  мақсатында  көрсетсе,  тарихи 

жырларда  халықтық,  мемлекеттік  мүдделері  басты  сипат  алады.  Тарихи  жырлардағы  басты 

кейіпкерлер  –  тарихта  болған  адамдар,  сондай-ақ,  анық  тарихи  оқиғаларға  негізделген  деп 

есептеледі.  Бұл  жайында  С.Сәкенов  зерттеуінде  былай  дейді:  «Батырлар  жырының 

классикалық  үлгілерінде  өмірбаяндық  сарындар  –  батырдың  ғажайып  болып  тууы,  ерекше 

балалық  шағы,  тым  ерте  жасаған  алғашқы  ерлігі,  үйлену  үшін  жорыққа  шығуы  ...  негізгі 

мақсат  етіп  қойылған  тарихи  жырларда  бұл  сарындарға  онша  мән  берілмейді»  [2,  126  б.]. 

Әрине, бұл пікірмен басы бүтін келісуге болмайды. Жырларда қазақ қыздарына ерекше мән 

беріліп,  олардың  отбасында  өзіндік  орындары  бар  екені  көркемдік  тұрғыдан  шынайы 

берілген. Сондай-ақ, жырдағы үйлену дәстүрі жан-жақты сипатталады. 

Ал,  діни  эпостардың  негізгі  ерекшелігі  мұнда  діни  ұстанымдар  көбірек  (неке  қию, 

некеге  дейінгі  заңдар  т.б.)  суреттеледі.  Өкінішке  қарай,  халқымыз  орын  алған  солақай 

саясаттың  салдарынан  фольклор  мұрасының  қомақты  саласын  құрайтын  діни  дастандардан 

ұзақ  уақыт  бойы  көз  жазып  қалды.  Соңғы  он-он  бес  жыл  әлетінде  олардың  қайта  жарық 

көріп, көпшіліктің қолына жете бастауы қуанышты жағдай.    



 

158 


Кезінде  қазақ  халқы  арасында  ауызша  да,  жазба  түрінде  де  кең  тараған  діни 

мазмұндағы  қиссалар  көп  болған.  Діни  қиссалар  имандылыққа,  қанағат-ынсапқа,  күншіл 

болмауға,  біреуге  зорлық-зомбылық  жасамауға,  жетім-жесірлерге  көмек  көрсетуге, 

қайырымдылыққа т.б. ізгі қасиеттерге үндейді.  

Бұл  жырларды  тақырыптық  жағынан  Н.Келімбетов  үш  түрге  бөліп  қарастырған: 

Бірінші  топқа  ислам  дініне  енгізу  жорықтарын  баяндайтын  дастандар,  екінші  топқа  өсиет, 

насихат көп орын алатын дастандар, үшінші топқа діни уағыздардан гөрі тұрмыс тіршілікке 

жақын дастандарды топтастырды. Осы үшінші топтың қатарында «Жүсіп-Зылиха» дастанын 

атайды. Діни қисса, дастандарда жырланатын кейбір оқиға желісі көне архаикалық жырларға 

ұқсас  келетінін  көреміз.  Баяндалатын  оқиғаның  орындалуына  байланысты  құдайдың  бар 

екеніне  көз  жеткізіп,  сенімді  нығайту  көзделген.  Сол  сияқты  бұл  шығармалардың  негізгі 

идеясы – ислам дінін тарату, үгіттеу, насихаттау идеясын жүзеге асыру үшін пайдаланылған. 

Мұндай  құбылыс  –  діни  дастандардың  жанрлық  ерекшеліктерінің  бірі.  Расында  да  қайсібір 

жырды  алсақ  та  онда  тәрбие  мәселесі  көрініс  табатынын  әркез    байқаймыз.  Аталған  діни 

қиссаларда  тазалықты,  инабаттылықты  жоғары  көтеретін,  үйлену  мен  жар  іздеу  мотиві  аса 

бір көркем, ғажайып суреттеледі.  

Ғалым  Р.Бердібаев  жанрлар  арасындағы  байланыс  пен  айырмашылыққа  тоқталып, 

оның  мынадай  ерекшеліктерін  ашып  берген:  «Егер  көне,  архаикалық  жырларда  адам 

баласының дүниені білуі мен тануының бұлдыр, балаң кездері, сол шақтағы түсінігі мифтік, 

қиялдық түрде көрініс берсе, классикалық қаһармандық эпоста алғашқы қауым ыдырағаннан 

кейінгі  ру,  тайпа  мүдделері  үшін  күрестің  тәжірибесі  әсіреленіп,  биіктетіліп,  тұтас 

бейнеленсе,  романдық  эпоста  ерлік,  Отан  қорғау  емес,  адамның  жеке  бастың  мүддесі, 

махаббат  еркіндігі  мәселесі  алғы  кезекке  шығады»  [3,  61  б.].  Әрине,  жанрлық  тұрғыдан 

алғанда осындай ерекшеліктерді байқауға болады.  

Осыған  орай,  қазақ  эпостардағы  неке  құрудың  ең  көне  түрінің  бірі  -  әмеңгерлік 

дәстүрінің  көрініс  беретінін  жырлардан  қарастырып  өтелік.  Неке  құрудың  қазақ  арасында 

әмеңгерлік  (левират)  және  балдыз  алу  (сорорат)  әдет-ғұрыптары  бойынша  үйлену  тәртібі 

эпостарда  да  көрініс  береді.  Бұл  әдеттер  тек  қазақ  халқына  емес,  сонымен  бірге  көптеген 

түркі  тілдес  халықтар  мен  монғол  халықтарына  да  тән  дәстүр.  Ол  туралы  дүние  жүзі 

халықтарының  өмірінен  этнографиялық  деректер  жинаған  көптеген  зерттеушілер  жазған 

болатын. Мұндай дәстүр “Алпамыс батыр” жырында да көрініс береді. Батыр қарсыласымен 

жауға аттанғанда інісі Гүлбаршынға үйленбек болады.  

Осы сюжет бойынша Е.М.Мелетинскийдің пікірлеріне тоқталайық: “Измена побратима 

в  этом  сказании,  вероятно,  восходит  к  старому,  связаноому  с  левиратом  или  другими 

пережитками  группового  брака.  Но  в  рамках  данного  сюжета  измена  трактуеся  как 

нарушение  законов  побратимства,  дружбы  и  взаимной  помощи  богатырей  и  в  таком 

перосмыслении выражает осуждение распада патриархальных связей” [4, 292 б.].  

Әлбетте, аталған жырдың ұл-қыздарға адамгершілік, гуманистік, эстетикалық тәрбиесі 

үшін:  жар  таңдағанда  адамның  ақыл-парасаты,    көркемдік  сипаты  қатар  келсін,  алғашқы 

кездескен  қызыл-жасылға  алданба,  әрі  қарама-қарсы  келе  жатқан  бақыттылықты  жазбай 

таны,  қиып  өтіп  кетпе,  махаббат  пен  сүйіспеншілік  өте  нәзік 

нәрсе


,  үзіліп  кетуінен  сақтан, 

оның  сүйіспеншілік  жолында  жәбірлену  де  жазықсыз  азап  шегу  де  болар,  бірақ  өзіңнің 

жүрегіңдегі  нұрыңды  өшірме,  уақыттан  тыс  сарыуайымға  салынба,  ақылыңды  аздырма, 

қандай қиыншылықтар болса да қолыңдағы шамшырағыңды өшіріп алма деген ізгі идеалды 

білдіреді. 

Әрине,  бір  елдің  керемет  сұлу  бойжеткеніне  іштей  ғашық  болып  жүретін  жігіттер 

болады,  бірақ  сол  қасындағы  қас  жауы  өзіне  де  басқаға  жоқ  деген  ұстаным  ұстауы  әрине, 

жырдың осындай трагедиялық қорытындысына әкеліп соқтырады.  

Қазақ  халқының  ғашықтық  жыры  «Қыз  Жібектің»  бұдан  соңғы  сюжеттерінде  Қыз 

Жібектің  жалғыздығы  мен  оны  қоршаған  қара  күштердің  моральдық-психологиялық 

қысымдары суреттелінген. 


 

159 


Тегінде,  Жібек  өмірдің  қуаныш-қызығынан  оқшауланып,  дүниенің  үнсіз  аққан 

ағысымен  әлдеқайда  кетіп  бара  жатқанда,  бейбастақ  адамдардың  жан-жақты  қысымына 

ұшырағанда,  Сансызбай  алдынан  шырақ  алып  шыққандай  болады.  Енді  ол  Сансызбайға, 

өзінің қайын інісіне қосылудан өзге жол жоқ екенін түсінеді. Әлбетте әмеңгерлік салты қазақ 

арасында  ертеден  қалыптасқаны,  әйел  “ерден  кетсе  де,  елден  кетпейді”  деген  қағиданы  ол 

заманда ешкім ерсі көрмейтіні белгілі… 

Мәселен,  Х.Арғынбаевтың  айтуынша,  «Ең  көне  топты  некенің  сілемі  ретінде  ертедегі 

хундарда  бұл  әдеттер  тұқым  үзілуін  болдырмай  әркімнің  үрім-бұтағының  әрі  қарай 

созылуын  қамтамасыз  ету  мақсатын  көздесе,  кейінірек  таптық  қоғамдағы  товарлы  ақша 

айналымының  дамуына  байланысты  оған  тек  тұқым  сақтау  мақсаты  тұрғысынан  емес, 

экономикалық  тұрғыдан  да  қарайтын  болды.  Бұған  қазақ  өмірінде  әмеңгерлік  және  балдыз 

алу әдеттерінің қалыңмал, жасау және мал-мүлкіне байланысты іске асатындығы анық айғақ 

болғандай»,  -  дейді.  [5,  145  б.]  Қазақтар  құдалықты  қыз  бен  жігіттің  қосылуы  емес,  екі 

отбасының туыстасуы деп санайды, демек күйеу мен қалыңдықтың біреуі өлген жағдайда да 

құдалық  бұзылмайды.  Күйеу  өлсе,  қалыңдық  оның  бойдақ  бауырына  тиеді,  ал  егер  бірге 

туған  бауыры  жоқ  болса,  жақын  аталасына  тиеді,  яки  “аға  өлсе  –  жеңге  мұра,  ат  өлсе  – 

сауыры мұра” деген қағидаға бағынады.  

Түйіндей  айтқанда,  жоғарыда  аталған  әмеңгерлік  некелесу  түрінің  бірқатары  түркі 

халықтарының әдеби мұрасында белгілі бір шамада көрініс береді.  

 

ПАЙДАЛАНЫЛҒАН ӘДЕБИЕТТЕР: 



 

1.  Вердиман  Е.  Женщина  в  древнем  мире.  Пер.  c  нем.  М.С.  Харитонова.  Послесл.             

А.А.  Вигасина.-М.:Наука.  Главная  редакция  восточной  литературы,  1990.  -335с.:ил.(по 

следам исчезнувших культур Востока). 

2. Сәкенов С.Б. Қазақ тарихи жырларының сюжеттері: тарихилығы мен типологиясы. –

Алматы, 1995. -145 б. 

3. Бердібаев Р. Қазақ эпосы. Алматы: Ғылым, 1982. -232 б. 

4. Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. Происхождение образа. М., 1958 г. - 264 с. 

5. Арғынбаев Х. Қазақ халқындағы семья мен неке. Қазақ отбасы. Алматы, 1996. 

 



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   90




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет