§1949].  Следовательно,  негативное  отношение  реципиентов  к  фразам  дол-

123 
 
качестве  решения  проблемы  предлагается  смягчать  критику.  В  результате 
анкетирования  было  выявлено  несколько  типов  критических  замечаний.  В 
один  из  них  входят  предложения,  использующие  сравнительную  степень 
имѐн прилагательных лучше (могло бы быть и лучше; надо работать луч-
ше; я делаю это лучше; делайте свою работу лучше), больше (я ждал(а) от 
вас большего).  
Табл. 3 Требования к деловой коммуникации.  
Отрицательно оцениваемые речевые единицы 
Название группы 
Процент от общего количества отрица-
тельно оцениваемых речевых элементов 
Форма речи 
15,1% 
Реактивные действия 
19,3% 
Профессионально и личностно 
обусловленные смысловые блоки 
10,9% 
Благодаря  использованию  сравнительной  степени  прилагательных  
такая  критика  воспринимается  не  так  категорично,  как  фразы,  просто  со-
держащие  указание  на  факты  (вы  некомпетентны;  вы  виноваты),  или  вы-
ражения, отражающие субъективный взгляд на положение дел (мне не нра-
вятся  ваши  методы  работы).  Если  оценивать  приведѐнные  реципиентами 
речевые элементы  по шкале  интенсивности, наиболее  негативно восприни-
маются  фразы,  категоричность  в  которых  подчѐркивается  интонационной 
конструкцией.  Например,  фразы,  выражающие  сарказм  (работать  не  про-
бовали?). Он выражен глаголом пробовали, смысловое содержание которого 
в  ситуации  обсуждения  исполнения  прямых  должностных  обязанностей 
воспринимается  как  насмешка.  Сюда  же  относятся  речевые  единицы,  со-
держащие  наречия  и  указывающие  на  регулярность,  повторяемость  ситуа-
ции (вы опять забыли дать мне копию приказа!, сколько можно говорить?). 
Все приведѐнные высказывания демонстрируют нарушение говорящим пра-
вил конструктивной критики. 
Наибольшую группу в блоке «Реактивные действия» составляют фра-
зы, выражающие отказ говорящего собеседнику (см. таблицу 4. «Реактивные 
действия.  Отрицательно  оцениваемые  речевые  единицы»).  Сюда  входят 
единицы, строящиеся по конструкции типа Х не может выполнить действие 
У (в данный момент мы не можем решить этот вопрос; мы не можем вас 
принять; ничем не можем вам помочь). Отрицательно анкетируемые отно-
сятся  как  к  немотивированному  отказу  (ничего  не  надо;  прошу  не  беспоко-
ить; нет, спасибо), так и к выражениям, содержащим мотивацию отказа (у 
нас  нет  средств;  нас  не  интересует;  сегодня  неприѐмный  день;  «у  меня 
сейчас  есть  более  важные  поручения;  мы  не  занимаемся  этим  вопросом). 
Негативно оцениваются как выражения, содержащие интонационную конст-
рукцию,  подчѐркивающую  эмоциональное  недовольство  говорящего  пред-

124 
 
ложением собеседника (надоели со своими предложениями; а с чего вы взя-
ли, что нам это надо!; опять вы!), так и фразы, в которых отказ выражен 
косвенно (ваша проблема рассматривается; надо порешать, давайте обсу-
дим это позже). Такое разнообразие формулировок показывает негативное 
восприятие  отказа  как  речевого  акта,  вне  зависимости  от  формы  его  выра-
жения. 
Табл. 4. Реактивные действия.  
Отрицательно оцениваемые речевые единицы 
Название группы 
Процент от общего количест-
ва отрицательно оценивае-
мых речевых элементов 
Критика 
3,8% 
Отказ 
5,5% 
Навязчивый сервис 
2,7% 
Необоснованные возражения, оправда-
ния, выражения недоверия 
4,4% 
Побуждение партнѐра действовать в 
ситуации спешки, аврала 
2,9% 
Отрицательно реципиентами воспринимаются также конструкции, не 
содержащие в своей структуре негативной оценки и эмоции («Чем могу вам 
помочь?»,  «Что  вы  ищете»  в  магазине;  «Можно  задать  вам  вопрос?»  на 
улице в рамках рекламной акции). Опрашиваемые объясняют отрицательное 
отношение  к  выражениям  такого  рода  тем,  что  они  подспудно  указывают 
адресату на его несостоятельность, неполноценность, ставят того, к ко-
му обращается говорящий выше собеседника, к которому он обращается.  
Все  приведѐнные  выше  конструкции  представляют  собой  примеры 
навязчивого  сервиса.  Предлагаемая  помощь  адресатом  воспринимается  как 
вторжение в личную сферу постороннего человека, навязывание говорящим 
своих услуг, которые в данный момент не требуются. 
Отрицательно реципиенты также относятся к необоснованным возра-
жениям, оправданиям, выражению недоверия. В эту группу входят высказы-
вания,  содержащие  вопросительную  и  восклицательную  интонационные 
конструкции  (ну  конечно,  кто  это  сказал?  А  где  я  это  возьму?  Кто  это 
придумал?;  «а  я  тут  причѐм?»;  «почему  вы  у  меня  это  спрашиваете?»). 
Высказывания состоят из местоимений кто, наречий где, почему и предика-
тива  причѐм.  Такие  структуры  косвенно  выражают  стремление  говорящего 
уйти от ответственности, не объясняя причин, по которым он это делает. 
К этой группе также относятся речения, с помощью которых комму-
никант  пытается  переложить  ответственность  за  невыполнение  должност-
ных обязанностей на другое лицо (вы не говорили; а в этом виноват…), или 
просто  ограничивается  отсутствием  какой  бы  то  ни  было  реакции  (если 
спрашиваешь подчинѐнного о невыполненном задании, а он просто молчит). 
Негативное  восприятие  таких  выражений  происходит  из-за  отсутст-

125 
 
вия объективных причин, по которым говорящий не выполняет свои долж-
ностные  обязанности,  ограничиваясь  вместо  этого  косвенным  или  прямым 
указанием на свою непричастность к данному инциденту.  
Отрицательно  реципиентами  также  воспринимается  побуждение 
партнѐра действовать в ситуации спешки, аврала. Одним из элементов таких 
конструкций является наречие (срочно, немедленно; это срочно; согласова-
ние договора – быстро (и ждут)), косвенно указывающее на ограниченные 
временные  рамки,    обозначающее  короткий  временной  промежуток  (конец 
рабочего дня  -  вопрос: «Надо утром  предоставить», после  рабочего дня  – 
вопрос: «Надо утром сдать») или дату, к которой нужно выполнить данное 
поручение (предоставить информацию к… (вчера). При любом вербальном 
наполнении такие высказывания акцентируют либо нереальное, либо крайне 
ограниченное  количество  времени,  отпущенное  на  выполнение  поручения. 
Поскольку от адресата требуется предельная концентрация сил в подобных 
обстоятельствах, ограничение негативно воспринимается им. 
Блок реактивных действий составляет 19,3% от общего числа единиц, 
приведѐнных  информантами.  Процентный  объем  указывает  на  частотность 
нарушений  требований  к  деловому  общению  в  профессионально-
ориентированной коммуникации. Если неэффективность критических заме-
чаний можно преодолеть, изучив приѐмы конструктивной критики, то в ос-
тальных  случаях  необходимо  пересмотреть  саму  политику  делового  обще-
ния. Возражение собеседнику всегда должно быть преподнесено с выраже-
нием  объективных  причин  совершѐнного  поступка.  Для  выражения  отказа 
необходимо  использовать  формулировку,  демонстрирующую  говорящему 
его выгоду.  
Высокий  процент  (10,9%  от  общего  количества  высказываний)  со-
ставляют единицы, объединѐнные в профессионально и личностно ориенти-
рованные блоки. Здесь выделяются фразы, являющиеся интердискурсивны-
ми в деловом общении (зарплата, отпуск, премия); речевые элементы,  ис-
пользуемые  представителями  определѐнной  сферы  деятельности;  единицы, 
характерные для внутрикорпоративного общения, слова и выражения, пере-
дающие восприятие  профессиональной области людьми определѐнных воз-
растных групп. 
 Случаи  положительных  и  отрицательных  речевых  конструкций, 
функционирующих в определѐнной профессиональной области, представле-
ны: 
1.
 
Отдельными  лексемами,  относящимися  к  русскому  литератур-
ному языку (налоговая, проверка, долги – бухгалтер);  
2.
 
жаргонизмами (касачка, следак – юрисконсультант);  
3.
 
нейтральными фразами (А аванс у нас когда будет? - бухгалтер).  
Особенностью  данных  слов  и  выражений  является  семантика,  отра-
жающая их принадлежность к определѐнной сфере деятельности. При этом 

126 
 
нередко  оценка  речевых  единиц,  отражающих  специфику  мировоззрения 
представителей отдельных профессий, обусловлена теми же факторами, что 
и  примеры,  такую  специфику  не  отражающие.  Негативно  оценивается  ис-
пользование  жаргонизмов,  некорректное  обращение  («агентесса»  -  страхо-
вой  агент),  выражение  недоверия  к  профессионализму  партнѐра  («А  зачем 
переводчикам  словарь?»), использование  неуместных клише  (про начинаю-
щих менеджеров: «очень странно, когда малознакомые люди интересуются 
моим здоровьем и здоровьем моей семьи»). Также встречаются речевые кон-
струкции, значение  которых сложно  понять,  не  зная специфики деятельно-
сти,  которой  занимается  говорящий  («Почитайте  кодекс  украинского  учи-
теля – он весь меня бесит»). В таких случаях реципиенты поясняли значе-
ние фраз или объясняли, что именно вызвало негативные эмоции. Например, 
приводя примеры жаргонизмов, юрисконсультант оформляет ответ следую-
щим образом: касачка (кассационная жалоба), следак (следователь). 
В  области  фраз,  характеризующих  восприятие  профессиональной 
деятельности людьми определѐнных возрастных групп, были выделены ре-
чевые конструкции, с которыми сталкиваются молодые люди, начиная свою 
карьеру  («нарабатываем  клиентскую  базу»,  «мы  вам  перезвоним»).  Также 
анкетируемые  отрицательно  квалифицируют  чересчур  размытые  клише, 
используемые  для  характеристики  вакантной  должности  («широкий  круг 
обязанностей»,  «требуется  стрессоустойчивый  человек»).  Негативно  от-
носятся  молодые люди к акцентированию внимания на недостаточном опы-
те партнѐра («ещѐ один отчѐт и научишься»). 
Говоря о внутрикорпоративной этике, реципиенты отрицательно оце-
нивают отсутствие этикетных рамок (прощания и приветствия) в речи пред-
ставителей подведомственных учреждений. 
Наличие таких блоков показывает специфичность требований к дело-
вой коммуникации в зависимости от сферы деятельности, касающейся анке-
тируемых, и от возрастного критерия. 
Подведем итоги.  
Проанализировав  видение  текстов  рекомендаций  и  самой  современ-
ной ситуации делового общения ее участниками, мы получили следующую 
картину успешного неуспешного делового взаимодействия:  

 
Отрицательно  влияют  несоблюдение  акцентологических,  орфоэпи-
ческих  и  грамматических  норм,  использование  слов-паразитов,  сниженной 
лексики,  образований  с  уменьшительно-ласкательными  суффиксами,  ино-
язычной лексики в случае непонимания значения употребляемых терминов;  

 
Речевые элементы, отрицательное воздействие которых определяет-
ся их формой, представляют собой принуждение коммуникативного партнѐ-
ра к какому-либо действию (фразы долженствования, категоричные импера-
тивы) и  выражение  пренебрежения,  превосходства,  достигающееся с  помо-
щью  предикативов  всѐ  равно,  не  интересно,  занят,  не  вовремя,  некогда  и 

127 
 
глаголов требовать, хотеть, не обсуждается.    

 
Анкетирование  показало  отрицательную  степень  эффективности 
критических замечаний, сделанных без применения знаний конструктивной 
критики.  Такие  конструкции  приводят  к  формированию  негативного  впе-
чатления и не способствуют получению желаемого результата.   

 
В случае  возникновения  проблемы  не следует использовать  в речи 
необоснованные возражения, оправдания, выражения недоверия.  

 
Неэффективным  является  ограничение  сроков  выполнения  до  не-
возможных или предельно низких величин, за которые выполнение нужного 
объѐма становится нереальным. Такая ситуация не только отрицательно ска-
зывается  на  взаимоотношениях  между  деловыми  партнѐрами,  но  и  может 
привести к конфликту и последующему разрыву контакта.  

 
 Не  рекомендуется  использование  жаргонизмов,  некорректное  об-
ращение, выражение  недоверия к  профессионализму партнѐра, неуместных 
клише. 
Литература 
1.
 
Введенская  Л.А.,  Павлов  Л.Г.  Деловая  риторика:  Учебное  пособие  для 
вузов.  -  4-е  изд.  -  М.:  ИКЦ  «МарТ»,  Ростов  н/Д:  Издательский  центр 
«МарТ». - 2008. - 512 с. 
2.
 
Ведение  переговоров и  разрешение  конфликтов.  Пер. с  англ.  -  М.:  Аль-
пина  Бизнес  Букс,  2006.  –  226  с.  –  (Серия  «Классика  Harvard  Business 
Review») 
3.
 
Горкина М., Мамонтов А., Манн И. PR на 100%: Как стать хорошим ме-
неджером по PR. - М.: Альпина Паблишер. 2003. – 116 с. 
4.
 
Горянина  В.А.  Психология  общения:  Учеб.  пособие  для  студ.  высш. 
учеб. заведений. - М.: Издательский центр «Академия», 2002. - 416 с 
5.
 
Гурьева З.И. Речевая коммуникация в сфере бизнеса: лингвопрагматиче-
ский аспект. - Краснодар, 2003 . 
6.
 
Касаткин Л.Л., Ляпунов С.И., Попов В.М. Бизнес-планирование:  анализ 
ошибок, рисков и конфликтов. - М.: КноРус, 2003. - 448 с. 
7.
 
Колтунова  М.В.  Язык  и  деловое  общение:  нормы,  риторика,  этикет. 
Учеб. пособие для вузов. - М.: ОАО «НПО "Экономика"». 2000. - 271 с. 
8.
 
Морозова А.В. 
Деловая психология. Курс лекций; Учебник для высших и 
средних специальных учебных заведений. - СПб.: Издательство Союз, 2000. 
- 576 с. 
9.
 
Русская грамматика. Н.Ю. Шведова (гл. редактор). В 2 –х т.т. – М., 1980.  
10.
 
Центр 
тренинга 
и 
консалтинга 
«Профрост». 
Url: 
http://www.profrost.ru/knigastsenarievproda   
11.
 
Рысѐв Н.Ю.. Активные продажи. - 2-е изд. - Спб.: Питер, 2009. – 416 с. 
12.
 
Сидоренко Е.В. Тренинг  коммуникативной  компетентности в деловом 
взаимодействии. - СПб.: Речь, 2008. - 208 с. 
13.
 
Сулейманова Р.Р. Деловое общение как форма воспроизводства совре-

128 
 
менной информационной среды // Вестник ВЭГУ. - 2011. № 5. - С. 45-50. 
14.
 
Терентьева  В.И.,  Тульчинский  Г.Л.  Бренд-интегрированный  менедж-
мент: каждый сотрудник в ответе за бренд. – М.: Вершина, 2006. - 352 с. 
15.
 
Управление  персоналом:  Учебник  для  вузов.  Под  ред.  Базарова  Т.Ю., 
Еремина Б.Л. - 2-е изд., перераб. и доп. - М: ЮНИТИ, 2006. - 560 с. 
16.
 
Успешные  продажи.  Методическое  пособие  для  продавца.  -  Microsoft. 
2007. – 55 с. 
17.
 
Форум 
издательской 
группы 
"Дело 
и 
сервис". 
Url:
 
http://www.dis.ru/forum/index.php?topic=1744.75 
© Бутакова Л.О., Андреева А.В., 2012 
 
 
УДК 005:81 
Валеева Р.А. 
г. Уфа (Россия) 
 
Когнитивный аспект управленческой коммуникации 
 
Процессы  восприятия  информации  человеком  из  внешнего  окруже-
ния, переработка, хранение в памяти и извлечение ее в целях использования 
в речевой деятельности - эти процессы всегда интересовали исследователей. 
Объектом  изучения  современной  науки  о  человеке  стали  огромные  инфор-
мационные хранилища мозга, процессы переработки имеющихся знаний, их 
организация  и  использование  в  процессе  жизнедеятельности.  Когнитивные 
процессы  (восприятие,  память,  внимание,  решение  проблемы)  являются 
центральными в понимании механизмов речевой деятельности.  
Управленческая речевая коммуникация в условиях перехода от инду-
стриального общества к информационному приобретает особую значимость, 
ведь  сегодня  не  только  руководитель,  но  и  специалист  на  своем  рабочем 
месте  вынужден  управлять  различными  производственными  процессами. 
Такие  операции,  как  сбор  информации,  планирование,  выбор  последова-
тельности  выполнения  профессиональной  задачи,  координация,  контроль, 
немыслимы без обращения к различным формам речевого воздействия. 
Изучение  когнитивных  механизмов  в  работе  опирается  на  принцип 
моделирования.  Моделирование  используется  и  как  исследовательский  ме-
тод изучения особенностей профессионально-ориентированной коммуника-
ции.  
Основным  инструментом  изучения  особенностей  управленческой 
коммуникации является понятие «коммуникативная модель». 
Коммуникативной  моделью  (КМ)  в  работе  называется  типизирован-
ная  ситуация  межличностного  общения,  которая  позволяет  изучать  внут-
ренние компоненты этой ситуации и обеспечивает выбор стратегии и такти-

129 
 
ки речевого поведения для достижения коммуникативной цели [2].  
Под речевой стратегией понимается планирование речевых действий, 
направленных на решение коммуникативной цели говорящего. К функциям 
речевым  стратегий  относят  осознание  ситуации  в  целом,  определение  на-
правлений  развития  межличностного  взаимодействия  и  организацию  рече-
вого  воздействия  в  интересах  достижения  цели  общения.  Тактика  речевой 
деятельности включает в себя комплекс средств, приемов и способов реали-
зации  конкретной  коммуникативной  задачи  [3].  Стратегия  и  тактика  -  это 
ресурсы говорящего, определяющие эффективность речи и достижение цели 
общения. 
КМ  использует  все  имеющиеся  в  современной  науке  сведения,  ка-
сающиеся межличностного речевого взаимодействия в целом и управленче-
ской речевой деятельности в частности. Характеристики и свойства КМ об-
разуют собственную понятийную систему, или «грамматику коммуникатив-
ной модели».  
Описание КМ строится на аксиоматическом положении многоаспект-
ности речевой деятельности. Ее содержательную характеристику определя-
ют  лингвистический,  социологический,  психологический,  культурологиче-
ский аспекты. Каждый из аспектов описывает специфику и набор компонен-
тов  КМ  в  конкретной  ситуации  общения.  Так,  социологический  аспект 
предполагает  социальный  статус  коммуникантов,  а  также  их  индивидуаль-
ные  социологические  характеристики:  возраст,  образование,  националь-
ность и т. п. Психологический аспект предоставляет информацию о типах и 
моделях  личности,  особенностях  характера,  восприятия  информации,  о  ти-
пах  темперамента  и  биоритма,  эмоциональном  состоянии  собеседника. 
Культурологический аспект позволяет оценить уровень духовного развития, 
коммуникативной  этики  говорящего,  его  мировоззренческие  позиции,  осо-
бенности  менталитета.  Лингвистический  аспект  определяет  степень  готов-
ности носителя языка к общению, то есть качество знаний и навыков владе-
ния  системой  языка,  языковыми  нормами  и  литературными  традициями, 
уровень сформированности языковой личности.  
Важной составляющей грамматики КМ являются используемые в ре-
чевой  деятельности  функции  -  информативная,  перцептивная,  интерактив-
ная. 
КМ  использует  при описании все возможные формы  реализации  на-
ционального  языка:  официальное  (деловое)  и  неофициальное  (бытовое), 
устное  и  письменное,  монологическое  и  диалогическое,  контактное  и  дис-
тантное,  горизонтальное  и  вертикальное,  активное  (говорение,  письмо)  и 
пассивное (слушание, чтение) общение.  
Для описания типизированных управленческих коммуникативных си-
туаций КМ  опирается на  известную классификацию стилей руководства  К. 
Левина: авторитарный, демократический, либеральный стили лидерства [6].  

130 
 
КМ  представляет  собой  строго  упорядоченное  дискурсивное  про-
странство,  основными  структурными  компонентами  которого  являются 
субъект  коммуникации,  его  объект,  информация,  обратная  связь,  средство 
связи, условия общения [3, 4].  
Типизированная модель управленческой коммуникации. Отличитель-
ной  особенностью  модели  является  ярко  выраженный,  доминирующий  ха-
рактер проявляемых свойств. Конститутивным качеством коммуникативно-
го  пространства  управленческой  коммуникации  является  ее  официальный 
характер.  Являясь  составной  частью  делового  общения,  управленческая 
коммуникация предъявляет высокие  требования к  языковой форме:  это не-
обходимость  соответствия  требованиям  литературного  языка,  официально-
делового стиля, жанра.  
В  управленческой  коммуникации  реализуется  преимущественно  ин-
терактивная (воздействующая) функция общения: устный приказ руководи-
теля  усиливают  языковая категория  императивности (глагол  в форме  пове-
лительного  наклонения),  официальный  тон,  побуждающая  интонация.  В 
письменной форме волюнтативная функция реализуется с  помощью стили-
стических  средств  официально-делового  стиля  и  жанровых  средств  распо-
рядительных  документов  (инфинитив  в  функции  повелительного  наклоне-
ния,  синтаксические  конструкции  с  модальными  словами  необходимо  под-
готовить, следует улучшить).  
Письменная форма и, следовательно, дистантный способ общения яв-
ляются  преобладающими  в  отечественной  управленческой  коммуникации. 
Об этом свидетельствует объем текстового дискурса российского коммуни-
кативного  пространства:  законы,  распорядительные  документы  (указ,  рас-
поряжение,  приказ,  решение,  постановление),  нормативные  документы 
(технические  регламенты,  международные  стандарты,  ГОСТы,  стандарты 
организаций).  Преобладание  письменной  формы  и  дистантного  способа 
управленческой  коммуникации  имеет  устойчивый  характер  на  протяжении 
значительного  периода  развития  российской  государственности  и  демонст-
рирует сегодня тенденцию к резкому  увеличению своего объема  благодаря 
таким  формам  управления,  как  электронное  правительство  и  электронный 
документооборот. 
Управленческая  коммуникация  демонстрирует  доминирование  со-
циологического  аспекта.  Речевое  поведение  определяется  прежде  всего 
должностным статусом коммуникантов в ситуации делового общения. Роле-
вая иерархия определяет и форму, и содержание речи, и поведение говоря-
щих. Положение подчиненного собеседника сводится в основном к позиции 
субъекта коммуникативного пространства и с необходимостью требует аде-
кватного исполнения социальной роли, владения этикетными навыками для 
выражения  вежливости  и  доброжелательности,  а  в  зависимости  от  статуса 
руководителя - той или иной степени уважительности, почтительности. По-

131 
 
ложение  более  высокого  по  статусу  собеседника  позволяет  ему  выполнять 
рель субъекта коммуникативного пространства, к функциям которого отно-
сится  организация  общения  в  целом.  В  этом  случае  говорящий  получает 
возможность управлять потоком информации и имеет определенную свобо-
ду речевых  действий. Отношения коммуникантов  имеют строго вертикаль-
ный  характер.  Поток  информации  в  большинстве  случаев  принимает  на-
правление сверху вниз. В устной форме наблюдается приоритет прямой ак-
тивной связи (говорение), а в письменной, дистантной - пассивной (чтение).  
В  других  сферах  профессионально-ориентированной  коммуникации, 
в  частности,  в  дипломатической  практике,  важными  социологическими  ха-
рактеристиками  управленческой  коммуникации  являются  национальность, 
возраст,  вероисповедание,  гендерный  аспект,  государственный  менталитет 
собеседников. 
Следовательно,  содержание  социологического  аспекта  формирует 
особую реалию управленческой коммуникации  - коммуникативный кодекс, 
который  представляет  собой  сложную  систему  регулирующих  принципов, 
влияющих на исход межличностного взаимодействия.  
Специфической  особенностью  управленческой  коммуникации  явля-
ется ее нацеленность на позицию социальной элиты [1, 3, 4]. Эффективность 
коммуникации  определяется  степенью  близости  коммуникантов  к  позиции 
социальной элиты и установкой на реализацию ее планов. Эта особенность, 
с одной стороны, обеспечивает успешность речевого поведения, а, с другой 
стороны,  может  приводить  к  проблемам  и  противоречиям.  Например,  пар-
тийная  идеология  советского  периода  не  позволяла  публично  обсуждать 
такие  социальные  проблемы,  как  дефицит  товаров  народного  потребления, 
перегибы партийного руководства в сельском хозяйстве. В условиях совре-
менной  России  реклама  действует  исключительно  в  целях  получения  мак-
симальной прибыли корпоративной элиты. Поэтому привычными реалиями 
нашей жизни стали PR-тексты, популяризирующие лекарства, средства лич-
ной гигиены, косметики, алкоголь, табак. 
В  российском  коммуникативном  пространстве  управленческая  ком-
муникация  демонстрирует  устойчивое  доминирование.  В  сфере  деловых 
отношений она используется в государственной и муниципальной службе, в 
армии,  правоохранительных  органах,  в  образовательной  системе,  в  управ-
ленческой  деятельности  многих  предприятий  и  организаций.  В  непринуж-
денном  общении  модель  управленческой  коммуникации  охватывает  ситуа-
ции, определяемые возрастными и семейными ролевыми отношениями. 
Литература 
1
 
Аллен Дж.Ф., Перро Р. Выявление коммуникативного намерения, содер-
жащегося в высказывании // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Тео-
рия речевых актов / Под редакцией: Городецкий Б. Ю. - М.: Прогресс, 1986. 
- С. 322-362. 

132 
 
2
 
Валеева  Р.А.  Коммуникативная  модель  в  современных  технологиях 
управления // Актуальные  вопросы  профессиональной  коммуникации  в  го-
сударственном и муниципальном  управлении. Сборник научных статей на-
учно-практической конференции. – Уфа: БАГСУ, 2010. – С. 57-61. 
3
 
Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи.  – М.: 
ЛКИ, 2008. 
4
 
Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. – М.: Рефл-бук, 2001. 
5
 
Основы теории коммуникации/Под ред. М.А. Василика. – М.: Гардарики, 
2003. 
6
 
 Мескон  М.Х.,  Альберт  М.,  Хедоури  Ф.  Основы  менеджмента:  пер.  с 
англ. - М.: Дело, 1997.  
© Валеева Р.А., 2012 
 
 
УДК 802/809.1-52 
Вахитова Г. В. 
г. Уфа (Россия) 
 
Исследование языковых средств передачи экспрессивности во внешней 
организации юридического текста 
 
Эмоциональность,  присущая  научному мышлению и научному  твор-
честву,  приводит  к  экспрессивности  речевых  произведений  любого  типа. 
Однако разные функциональные стили отличаются друг от друга формой и 
степенью проявления этого качества. 
Юридическая  литература,  составляющая  предмет  нашего  интереса, 
представлена  в  основном  двумя  функциональными  стилями  –  деловым  и 
научным. Существует ряд факторов, неизбежно обуславливающих экспрес-
сивность научной речи. К ним можно отнести: необходимость критического 
анализа при обзоре литературы или изложении истории вопроса, непремен-
но требующего выражения  оценки  и определенной авторской позиции;  по-
лемика;  оценка  научных  теорий  и  исследуемых  явлений  в  ходе  изложения 
материала;  утверждение  и  разъяснение  своей  точки  зрения  и  др.  Известно, 
что в науке  и великое открытие, и менее значительный вклад в нее для ут-
верждения их смысла в умах людей и в практике требуют не только строй-
ной логической аргументации, но и силы убеждения, выражаемых в речи [2, 
с.31]. 
Что касается деловой юридической литературы, то здесь нужно отме-
тить, что сама предметная область может вызывать у реципиентов  – потре-
бителей юридической информации – эффект экспрессивности в силу специ-
фики  того  фрагмента  образа  мира,  который  она  отражает.  Специфика  эта 
заключается  в  том,  что  реальный  мир,  отображенный  сознанием  автора  и 

133 
 
представленный  в  юридических  текстах,  чаще  всего  связан  с  нарушением 
моральных и правовых норм жизни человека – убийством, кражей, насилием 
и  т.п.  Все  это  дает  основание  предположить,  что  у  носителя  обыденного 
сознания  юридический  текст  в  любой  его  форме  будет  провоцировать  воз-
никновение эффекта экспрессивности в процессе его восприятия. 
В  процессе  исследования  языковых  средств  передачи  экспрессивно-
сти во внешней организации юридического текста мы использовали извест-
ные классификации средств экспрессивности. Большинство из них включа-
ют  фонетические,  лексические,  синтаксические,  стилистические,  графиче-
ские  средства.  В  целом  нами  было  проанализировано  100  текстов  на  рус-
ском языке, принадлежащих двум основным стилям – научному и деловому 
–  и  включающих  такие  наиболее  распространенные  типы,  как:  текст  науч-
ной  статьи,  учебный  текст,  статья  юридического  закона,  текст  криминаль-
ной хроники, отчет о судебном разбирательстве, речь адвоката в записи. 
Наблюдения показали, что не всем жанрам юридических текстов при-
сущи  полная  объективность  и  бесстрастность  изложения.  Прежде  всего, 
нужно отметить, что монографии, тексты  учебников, статьи более экспрес-
сивны, чем законы, постановления, бюллетени, но и внутри одного жанра – 
закона  –  есть  более  экспрессивные  тексты  и  менее.  Например,  экспрессив-
ная лексика (заведомо ложный донос, беспомощное состояние, причинение 
физических страданий и тд.) встречается, практически, в каждой статье Уго-
ловного кодекса РФ. В нем, безусловно, больше экспрессивной лексики по 
сравнению, например, с Бюджетным кодексом РФ. В ходе анализа нами бы-
ло  отмечено,  что  стилистические  средства  выражения  экспрессивности  ха-
рактерны лишь для отдельных типов текстов (речи, газетные статьи). 
Исходя из проведенного нами анализа юридических текстов,  мы  по-
строили  следующую  классификацию  средств  выражения  экспрессивности, 
которые реализуются в научном и деловом тексте (исследованная юридиче-
ская литература в основном представлена этими двумя стилями): 
Экспрессивная лексика: 
а)  экспрессивные  существительные:  изнасилование,  жестокость, 
шантаж, оскорбление, клевета; ruffian, thug, gaolbird; 
б)  экспрессивные  прилагательные/наречия:  ничтожный,  тяжкий, 
рабский, умышленный, хулиганский;humiliating, beastly; 
в)  экспрессивные  глаголы:  принудить,  наказывать,  причинить,  по-
влечь;coerce, deflower; 
Эмфатические грамматические конструкции/ речевые модели 
… только преступник может сотворить нечто подобное!  
Whatever it costs,  … 
Стилистические приѐмы (тропы):  
а) лексические стилистические приѐмы  
метафора  – … our survey results to shed light on the wide representation 

134 
 
(trite – ―стертая‖)   |  … it froze the definition of 97(27) to only include … 
эпитет  –  ―око  за  око,  зуб  за  зуб‖  наказание  |  низменная  убедитель-
ность 
оксюморон –  кровавая привлекательность | conventional offenders 
гипербола – все суды мира не смогут наказать его больше | как никто 
из нас (trite – ―стертая‖) 
б) лексико-синтаксические стилистические приѐмы  
перифраз – Ваша честь (trite – ―стертый‖) | prison inmates 
литота –  not without costs  
в) синтаксические стилистические приѐмы  
повтор (анафора) – Это демонстрирует в первую очередь… . Это де-
монстрирует  полный  морально-этический  кризис  …|  Каждый  из  них  пови-
нен в этом ужасающем преступлении,  каждый из них  сознался.  Каждый из 
них принял участие в убийстве. 
повтор  (анадиплозис)  –  …  на  неѐ  навалится  дополнительная  тя-
жесть. Тяжесть осознания того, что … 
синонимический  повтор  –  Сегодня  случай  особый.  Если  хотите, 
случай редкий … 
риторический вопрос – Разве он уже не наказан? 
стилистическая инверсия – Изощряясь во владении своим преступ-
ным языком, … выступали они перед нами. | Сегодня случай особый   
ретардация – Эти мужчины и женщины, чьи лица вовсе не отражают 
раскаяния, выступили перед нами с короткими речами…| Finally, we find that 
the  risks  of  bias  crime  victimization  (relative  to  the  risk  of  assault  victimization 
generally) are similar for blacks and other racial minorities. 
парцеллированная  конструкция  –  Даже  регистрационный  номер 
дела у него соответствующий – 1199. Две единицы и две девятки. 
перечисление  –  … превзойти другого  в красочности,  достоверности 
и детальности … 
Не все средства выражения экспрессивности, действующие в художе-
ственном тексте реализуются в научном и деловом тексте, в частности, мы 
не находим проявления словообразовательных и фонетических средств вы-
ражения экспрессивности в проанализированной юридической литературе.  
Сопоставив способы выражения экспрессивности на внешнем уровне 
в русских и английских юридических текстах, мы сделали следующие выво-
ды: и в русских и в английских юридических текстах лексические и графи-
ческие  способы  выражения  экспрессивности  представлены  в  равной  степе-
ни,  существуют  различия  в  синтаксических  способах  выражения  экспрес-
сивности,  обусловленные  различиями  в  грамматической  системе  языков. 
Они связаны, например, с использованием в английских текстах пассивного 
залога,  с  употреблением  особых  модальных  глаголов  и  модальных  слов, 
предающих императивность и рекомендательность (типа shall be taken, have 

135 
 
to), что в гораздо меньшей степени присуще текстам на русском языке.  
Литература 
1.
 
Вахитова Г. В. Способы передачи внутренней экспрессивности текста (на 
материале юридической литературы на русском и английском языках). Дис. 
…канд. филол. наук – Уфа, 2007. – 193 с. 
2.
 
Кожина М. Н. К проблеме экспрессивности научной речи. Исследования 
по статистике. Пермь. 1971г. Вып. 3. – С. 36 – 40. 
© Вахитова Г.В., 2012 
 
 
УДК 81‘36 
Виноградова Р.И. 
г.Уфа (Россия) 
 
Полифункциональность глагольных аффиксов  
в современном немецком языке 
 
При  описании  конкретных  видов  семантических  парадигматических 
отношений  между  глагольными  аффиксами  выделяются  полисемантичные, 
омонимичные,  антонимичные  и  синонимичные  аффиксы,  исследуется  ха-
рактер семантического взаимодействия между ними. 
Большинство  глагольных  аффиксов  (префиксов,  полупрефиксов) 
многозначно. Однозначность — исключение, характерное лишь для некото-
рых  аффиксов,  например,  entlang-,  gegenuber-,  имеющих  лишь  одно  про-
странственное значение. У большинства глагольных аффиксов (ab-, an-, auf-, 
aus-, и др) выявляется более 10 основных значений. Семантическая структу-
ра  некоторых обладает  противоположными значениями, например,  ab-  зна-
чениями  «лишения»  и  «снабжения»;  auf-  значениями  «открывания,  развер-
тывания», «наложения, свертывания». Еще большей многозначностью отме-
чены  некоторые  префиксы,  например,  префикс  ver-  в  своей  семантической 
структуре имеет более 17 значений. И если говорить о соотношении значе-
ний, то встает вопрос о разграничении многозначности и омономии. Крите-
рий разграничения значений  –  чисто семантический.  Однако следует отме-
тить, что четкой границы между многозначностью и омонимией в семанти-
ческой  структуре  аффиксов  нет,  так  как  их  семантические  структуры  диф-
фузны  и  наблюдается  взаимозаменяемость  отдельных  значений.  При  нали-
чии многозначности и омонимии в микросистеме аффикса соотношение ме-
жду  дериватами  аффикса  зависит  от  его  внутренней  валентности.  Иногда 
многозначность  и  омонимия  остаются  на  уровне  аффикса  и  не  приводят  к 
созданию однокорневых дериватов с разными значениями. Это наблюдается 
в  микросистемах  префиксов  er-,  ent-  ,  в  которых  почти  нет  однокорневых 
дериватов, совмещающих разные значения. В этом случае отпадает пробле-

136 
 
ма разграничения многозначности и омонимии дериватов. Но в большинстве 
случаев такая проблема существует: однокорневые слова образуются с оди-
наковыми и разными значениями аффикса. Это можно бы было рассматри-
вать  как  «словообразовательную»  многозначность,  если  бы  значение  дери-
ватов  зависело  только  от  аффиксов.  Словообразовательная  многозначность 
отличается от лексической тем, что отдельные значения производных само-
стоятельны,  между  ними  нет  отношения  семантической  деривации,  т.е.  по 
происхождению  они  не  зависят  друг  от  друга,  а  связаны  с  определенными 
значениями аффикса, с функционированием словообразовательных моделей. 
Исследование  полисемии  и  омонимии  глагольных  аффиксов  немыс-
лимо  без  выявления  синонимического  и  антонимического  потенциала  гла-
гольных  словообразовательных  морфем  (аффиксов).  В  таком  случае  план 
содержания  аффиксов  может  быть  представлен  в  виде  набора  обобщенно-
лексических  (деривационных)  и  лексико-грамматических  сем.  Необходи-
мым  условием  синонимичности  и  антонимичности  словообразовательных 
структур  (производных  глаголов),  образованных  по  различным  словообра-
зовательным  моделям  с  сино-морфемами  и  антонимичными  аффиксами, 
является также тождество их внутренней дистрибуции, т.е. синонимичные и 
антонимичные  морфемы  соединяются  с  однокорневыми  производящими 
основами,  имеющими  единую  денотативную  направленность,  например, 
abreisen-verreisen,  abfliessen-  entfliessen  (удаление);  abblühen-  verblühen, 
abändern-verändern, abblasen –ausblasen (полнота охвата действием вплоть до 
завершения) и др. В данном случае, на основе внутренней валентности, вы-
являются  структурные  и  семантические  закономерности  сцепления  компо-
нентов  производных  глагольных  структур,  т.е.  определяются  условия  тож-
дества их внутренней дистрибуции. 
Результаты  анализа  семантического  взаимодействия  словообразова-
тельных морфем дает основание утверждать, что полупрефиксы и префиксы 
обладают  определенным  синонимическим  потенциалом,  причем,  процент 
синонимичекого  взаимодействия  полупрефиксов  и  префиксов  значительно 
выше,  чем  синонимический  потенциал  в  слое  префиксов.  Это,  на  наш 
взгляд,  является  вполне  закономерным  явлением,  ибо  отдельные  значения 
полупрефиксов постепенно утрачивают свою пространственную, локальную 
и временную направленность и сближаются в функциональном плане с пре-
фиксами. (См. об этом также у И.Эрбена: J.Erben. Einführung in die deutsche 
Wortbildungslehre. Berlin, 1975, S.72). Относительно небольшой процент си-
нонимичных  разнопрефиксальных  однокорневых  образований  объясняется 
специфичностью  функционирования  каждого  отдельно  взятого  префикса, 
индивидуальными значениями в семантических структурах данных префик-
сов,  а  также  их  разной  морфологической  и  семантической  внутренней  ва-
лентностью. 
Как  показывает  анализ,  слой  производной  глагольной  лексики  богат 

137 
 
также антонимическим материалом. Мы придерживаемся точки зрения, что 
антонимия – это противопоставление слов, а не понятий, при этом противо-
поставляются  друг  другу  слова,  противоположные  по  их  значению.  Анто-
нимические  отношения  аффиксов  –  это  внутренние  парадигматические  от-
ношения,  устанавливаемые  на  основе  семантической  противопоставленно-
сти их значений. 
При  анализе  антонимичных  глагольных  пар,  образованных  в  сфере 
словопроизводства,  нами  использованы  производные  глаголы  с  полупре-
фиксом ent- в их соотношении с однокорневыми дериватами с различными 
антонимичными  морфемами,  при  этом  за  основу  взяты  данные  немецких 
толковых словарей и двуязычных немецко-русских словарей. 
Итак, изучение многофункциональной семантической структуры гла-
гольных  аффиксов  (префиксов  и  полупрефиксов)  необходимо  для  установ-
ления  многозначности,  омонимии,  синонимии  и  антонимии  производных 
глаголов. Данная глагольная лексика обслуживает очень часто узкую сферу 
функционирования  –  специальную  терминологию  (химия,  техника,  строи-
тельство и др.). Выявление и их анализ несомненно представляют интерес в 
плане практического использования при чтении и понимании как художест-
венных, так и текстов по различным специальностям, так как неправильный 
выбор значения может привести к искажению правильного понимания тек-
ста. 
© Виноградова Р.И., 2012 
 
 
УДК 81'27 
Вусик А.Л. 
г. Бердянск (Украина) 
 
Роль знаковых систем в цветных революциях:  
социолингистический аспект 
 
События  последних  лет,  которые  происходят  на  постсоветском  про-
странстве, получившие название цветных революций, справедливо расцени-
вать как процесс смены политического режима. Особый интерес составляют 
формы, которые приобретает данный  процесс, когда  оппозиционным  лиде-
рам  с  помощью  направляемых  ими  масс  демонстрантов  удаѐтся  сместить 
правящие политические элиты, что требует соответствующего научного ос-
мысления. Немаловажную роль отводится знаковым системам. 
Факторы  социальной  напряжѐнности:  духовные  и  социально-
экономические – открыли для противоборствующих элит широкие манипу-
лятивные  возможности,  использованные  для  направления  общественного 
недовольства в нужное русло с целью достижения своих интересов.  

138 
 
Актуальность  социолингвистического  исследования  обусловлена  не-
обходимостью более глубокого понимания роли знаковых систем в цветных 
революциях. 
Объектом  исследования  является  политическая  борьба  –  революция, 
приведшая к смене правящей элиты и политических установок руководства 
страны.  
Работы Г.Г.Почепцова [10], С.Г. Кара-Мурзы [5], Е.Афанасьевой [1] и 
С.Мирзоева [8] являются масштабными, в них анализируется опыт как цвет-
ных, так и бархатных революций. Б.А. Ширяев [17] в своей работе анализи-
рует внешний фактор оранжевой революции и рассматривает еѐ как реали-
зацию политики Соединѐнных Штатов. 
В политическом дискурсе под «цветными революциями», как прави-
ло, понимается «процесс смены правящих режимов под давлением массовых 
уличных акций протеста и при поддержке финансируемых из-за рубежа не-
правительственных организаций». Есть и более «жесткие» определения ЦР. 
Например,  «цветная  революция»  —  это  «государственный  переворот,  осу-
ществленный  с  преимущественным  использованием  методов  ненасильст-
венной политической борьбы, силами "цветного" движения», как правило «в 
интересах  и  при  непосредственном  доминирующем  участии  в  планирова-
нии, организации и финансировании со стороны иностранного государства, 
группы  иностранных государств, общественных или коммерческих органи-
заций» [19]. 
Многие исследователи [1], [4], [7] единодушны в том, что Революция 
роз  в Грузии и Оранжевая  революция на  Украине  были цветными револю-
циями.  
Распространена  точка  зрения,  что  Тюльпановая  революция  в  Кирги-
зии тоже была цветной революцией. 
Ряд СМИ [19] и других авторитетных источников [15], включая пре-
зидентов республик, ещѐ более расширяет список таких революций: 

 
1989 – Бархатная революция в Чехословакии и аналогичные ей «бархат-
ные революции» в других странах Восточной Европы. 

 
2003 – Революция роз в Грузии. 

 
2004  Оранжевая революция на Украине. 

 
2005 – Тюльпановая революция в Киргизии. 

 
2005 – Революция кедров в Ливане. 

 
2006 – Попытка Васильковой революции в Белоруссии. 

 
2008 – Попытка цветной революции в Армении. 

 
2009 – Цветная революция в Молдавии, приведшая компартию к потере 
большинства в парламенте. 

 
2010  – Вторая Дынная революция  – вторая Киргизская революция (На-
родная Революция в Киргизии 2010 года). 
Нужно  обратить  внимание  на  то,  что  формой  революции  являются 

139 
 
массовые  митинги,  демонстрации  и  забастовки,  которые  проводятся  оппо-
зицией после проведения выборов, по результатам которых оппозиция объ-
является  проигравшей.  Массовые  протесты  приводят  либо  к  проведению 
повторного голосования (Украина), или к отдаче части парламентских мест, 
либо к силовому захвату зданий органов власти толпой (Югославия, Грузия, 
Киргизия) и бегству руководителей государства с последующим проведени-
ем новых выборов. Во всех случаях оппозиция приходит к власти. 
И вот здесь как раз огромную роль играет формирование символа, как 
важного  элемента  техники  и  метода  осуществления  самой  революции.  В 
Сербии  это  был  сжатый  кулак,  на  Украине  –  оранжевый  цвет,  в  Грузии  – 
роза,  в  Киргизии  –  тюльпан.  Обязательным  качеством  любого  символа 
должна быть узнаваемость и несложная возможность его нанесения различ-
ными способами в общественных местах. 
Нужно подчеркнуть, что настоящую революцию невозможно спроек-
тировать,  когда  народ  к  ней  не  готов.  Можно  произвести  бунт,  переворот 
или  даже  имитацию  революции,  а  вот  по-настоящему  революция  происхо-
дит только тогда, когда сложилась революционная ситуация. Однако не вся-
кая революционная ситуация приводит к революции.  
Важно понимать, что «цветные революции» не ставят важнейшую для 
классических  революций  цель  –  изменения  политического  строя  и  форм 
собственности, они готовы лишь произвести смену политических режимов.  
Иными словами, развитие «цветного» революционного процесса про-
исходит в условиях «ненасильственного» перехвата власти. 
Особую  роль  в  «цветных  революциях»  играют  собственно  цвет  и 
символы,  так  как  именно  знаковые  системы,  в  отличие  от  содержательной 
вербальной коммуникации, воздействуют на глубокие сферы психики. 
Мы считаем, что знаковые  системы  не  стимулируют целенаправлен-
ную  деятельность.  Роль  знаковых  систем  –  формировать  эмоциональный 
настрой  масс.  Именно  от  них  может  зависеть  исход  всей  операции.  Таким 
образом,  символ  становится  опознавательным  знаком,  обозначает  соратни-
ков и выявляет противников, как бы физически консолидирует сообщество в 
конкретном пространстве и времени. 
Еще  одно  важное  уточнение  относительно  роли  и  значения  зритель-
ных образов. Зрелище – особо важный, но и более сложный, в сравнении с 
символикой,  технологический  прием,  однако  шествия,  флэш-мобы,  «коль-
ца», разного рода акции, транслируемые в социальных сетях, воздействуют 
на зрительный анализатор, особенно в сочетании с элементарными звуками, 
более  эффективно  для  навязывания  желаемого  поведения  индивиду  или 
массе, чем вербальное воздействие. 
Современные  средства  коммуникации  стали  одними  из  важнейших 
средств подготовки и осуществления «цветных революций».  
Большое значение имеет также задействование фактора цвета. 

140 
 
Рассмотрим какие цвета использовались в революционных движениях 
разными странами. Так, оранжевый цвет сыграл определѐнную роль в укра-
инской революции. Эксперты отмечают активность этого цвета, его возбуж-
дающий, беспокоящий эффект. 
Символические значения красного цвета многообразны и противоре-
чивы.  Так,  с  одной  стороны,  красное  символизирует  радость,  красоту,  лю-
бовь и полноту жизни. С другой – вражду, месть, войну. Например, красный 
цвет знамени символизирует бунт, революцию, борьбу. Красное обозначает 
также власть, величие. Так что красный цвет гвоздик в Португалии (1974 г.) 
и тюльпанов в Киргизии (2005 г.) – не случайный выбор. 
Актуализация  белого  цвета  в  2011  году  в  России  связана  с  разными 
причинами.  Это  и  ассоциация  с  цветом  полосы  государственного  флага,  и 
исторические аллюзии (Белая гвардия, белые как представители буржуазии), 
и  религиозные  (сакральные)  смыслы  (белый  цвет  имеет  положительные 
коннотации во всех религиях). Кроме того, белый цвет символизирует чис-
тоту, незапятнанность, добродетель, радость.  
Исследуя  роль  цвето-символической  атрибутики,  следует  обратить 
внимание  и  на  образы,  которые  присутствовали  во  всех  «цветных  револю-
циях».  Так,  в  Белоруссии  пытались  использовать  образ  зубра,  но,  как  из-
вестно, безрезультатно. Грузинская роза  – это национальный цветок. А вот 
киргизские оппозиционеры посчитали, что желтый тюльпан – символ разлу-
ки, и в результате остановились на красном цвете. 
Очевидно,  что  раскрыть  все  детали  таких  современных  технологий 
как роли знаковых систем в цветных революциях в рамках одной статьи не-
возможно. Это послужит дальнейшим исследованием в рамкам социолинги-
стического учения. 
Литература 
1.
 
Афанасьева, E. Государство или революция? Текст. / Елена Афанасьева. М.: 
Европа, 2005. – 119 с.  
2.
 
Багдикян,  Б.  Монополия  средств  массовой  информации  Текст.  /  Бен  Багди-
кян. М.: Прогресс, 1987. – 316 с.  
3.
 
Гронская, Н.Э. Язык и политика  Текст. / Н.Э. Гронская. Нижний Новгород: 
Изд-во ННГУ, 2005. – 221 с.  
4.
 
Кара-Мурза, С.Г. Манипуляция сознанием Электронный ресурс. / С.Г. Кара-
Мурза. 
М.: 
Эксмо, 
2004. 
– 
Режим 
доступа: 
http://www.kara-
murza.ru/books/manipul/manipulcontent.htm (дата посещения 07 ноября 2007).  
5.
 
Кара-Мурза,  С.Г.  Экспорт  революции.  Ющенко,  Саакашвили.  Электронный 
ресурс.  /  С.Г.  Кара-Мурза.  М.:  Алгоритм  ,  2005.  –  Режим  доступа: 
http://www.kara-murza.ru/books/export/Export.zip  (дата  посещения  03  декабря 
2006).  
6.
 
Лебон, Г. Психология толп Текст. / Г. Лебон. М.: Институт психологии РАН: 
издательство «КСП+», 1998. – 412 с.  
7.
 
Масарский, М.В. Убеждающее слово Текст. / М.В. Масарский. М.: Молодая 

141 
 
гвардия, 1979. –159 с.  
8.
 
Ю.Мирзоев,  С.  Гибель  права.  Легитимность  в  «оранжевых  революциях» 
Текст. / Сергей Мирзоев. М.: Европа, 2006. – 232 с.  
9.
 
П.Мухин, А.А; Здоровец Я.И.; Лунева А.В. Оранжевый закат, или История о 
том,  как  поссорились  Юлия  Владимировна  и  Виктор  Андреевич  Текст.  /  А.А. 
Мухин, Я.И. Здоровец, А.В. Лунева. М.: Алгоритм , 2005. – 272 с.  
10.
 
 Почепцов, Г.Г. Революция.сош. Основы протестной инженерии Текст. / Г.Г. 
Почепцов. М.: Европа, 2005. – 520 с.  
11.
 
 З.Рейнгольд  Г.  Умная  толпа:  новая  социальная  революция  Текст.  /  Говард 
Рейнгольд. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2006. – 416 с.  
12.
 
 Сельчѐнок, К. Загадка чарующего образа Электронный ресурс. / Константин 
Сельчѐнок.  Режим  доступа:  http://aquarun.ru/psih/magirek/default.htm  (дата  посе-
щения 02 октября 2007).  
13.
 
Тард, Г. Мнение и толпа Текст. / Г. Тард М.: Институт психологии РАН: из-
дательство «КСП+», 1998. – 412 с.  
14.
 
 Цуладзе,  А.  Большая  манипулятивная  игра  Текст.  /  Автандил  Цуладзе.  М.: 
Алгоритм, 2000. –  328 с.  
15.
 
 Шарп, Дж. От диктатуры к демократии Текст. / Джин Шарп. -Екатеринбург: 
Ультра.Культура, 2005. – 224 с.  
16.
 
 Шиллер, Г. Манипуляторы сознанием Текст. / Г. Шиллер. М.: Мысль, 1980. 
– 325 с.  
17.
 
 Ширяев,  Б.А.  «Мягкая  сила»  как  метод  внешней  политики  США  Текст.  / 
Б.А. Ширяев // Внешняя политика США. Принципы, механизмы, методы. Курс 
лекций. 2-е изд. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. – С. 236-271.  
18.
 
 Ширяев,  Б.А.  СНГ  во  внешнеполитической  стратегии  США  Текст.  /  Б.А. 
Ширяев // Внешняя политика США. Принципы, механизмы, методы. Курс лек-
ций. 2-е изд. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. – С. 406-423.  
19.
 
 novorossia.org›politika…cvetnyx-revolyucij.html
 
© Вусик А.Л., 2012 
 
 
УДК 802/809.1-52+811.112.2 
Газизов Р.А. 
г. Уфа (Россия) 
 

жүктеу/скачать 2,68 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: