Национальный конгресс историков казахстана исторический факультет
«Поразительная жизнеспособность исконной киргизской организаторской
жүктеу/скачать 3,3 Mb. Pdf көрінісі
|
| «Поразительная жизнеспособность исконной киргизской организаторской
инициативы… свидетельствует об исключительной общественности киргизского народа» [17]. Концептуальный признак Степь как родная земля. Неповторимый мир кочевой цивилизации, имеющей тысячелетнюю историю [18, с. 6], формировался уникальной географической средой и определял особый образ жизни, генерируя особые жизненные ценности и самобытную культуру. Кочевники не только сумели адекватно приспособиться к суровому характеру Степи, но также создали богатую оригинальную культуру, основой которой служила наиболее приемлемая в этих условиях форма хозяйствования, социального взаимодействия и гармоничного сосуществования природы и человека. Вековое проживание в контексте степной, кочевой цивилизации сформировало в национальном сознании казахского народа признак Степь как родная земля. Многочисленную репрезентацию этого признака находим в художественном тексте Г.Д. Гребенщикова: «Эх, бесконечная милая степь… / Матерью ты мне была. / Ты, родная, вскормила меня» [19, с. 16], «…в темной глубине холодных и немых недр родимой степи...» [11, с. 192], «Думы его поднялись наверх и легкой птицей понеслись над белой, засыпанной снегом степью все дальше и дальше, на тот простор, где когда-то круглыми точками белели юрты родного аула и где на мягкой зеленой глади вольно гулял в табуне Сивка...» [11, с. 192], «И истерзанный душою / в степь родную уносился» [20, с. 5], «И бежит под песню ветра / без оглядки и без думы, / без дорог – по зову сердца, / на простор степей родимых» [20, с. 7], «Птицей гордо- быстрокрылой / он летит в родные степи / и, в восторге перед волей, / обнимает все родное…» [20, с. 25]. По мнению некоторых исследователей, свободный степной образ жизни отрицает наличие понятия «родина» в мировоззрении кочевников. Кочевник «движется именно потому, что у него ничего нет», у него «еще нет понятия родины, как земли» [21, с. 7-19]. Однако отечественные философы не разделяют эту точку зрения, отмечая глубокую привязанность и укорененность кочевника на своей родной земле [22, с. 116]. Г.Д. Гребенщиков также со своей стороны видит древнюю связь казахского народа с родной землей: «…степь, древняя колыбель предков от времени праотца Ибрагима, не должна предать его и его род» [4, с. 123]. Автор осознает, что для казахского глубинного самосознания «родина» идентифицируется не столько с фактом рождения отдельного человека на этой земле, сколько с фактом векового проживания здесь его родовых предков, погребенных в безмолвных степных курганах и могилах. Выделяя себя из окружающего мира, казах-кочевник, прежде всего, формулирует свою принадлежность к роду, «воспринимая себя неразрывной органической частью родового целого» [23, с. 31]. Поэтому для казахов-кочевников так значимы родовые места захоронений: «Туго текут Коппаевы мысли, голова свесилась на бронзовую грудь, а руки повисли вдоль тела и беспомощно лежали на серых каменьях полуразрушенной могилы. Рядом лежал оледенелый сугроб снега, а внутри некрытых стен по широкому квадрату возвышались длинные холмики с высокими стеблями сухой травы, вылезшей между каменьев. жүктеу/скачать 3,3 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|