Общество потребления

самой системы счастья. Значит, не прошлое, не традиция или какой- 
нибудь другой остаток первоначального греха делают людей неус­
тойчивыми в ситуации счастья, вызывают разлад в самом изобилии 
и выступают при случае против него. Даже если такие помехи еще 
имеются, то существенное заключается не в них. Виновность, «бо­
лезнь», глубокие несоответствия лежат в сердце самой современной 
системы и воспроизводятся в ходе ее последовательной эволюции.
Желание, вынужденное адаптироваться к принципу потребнос­
ти и полезности (принципу экономической реальности), то есть к 
полному и позитивному соответствию какого-либо изделия (предме­
та, блага, услуги) определенному удовлетворению, к индексации од­
ного в зависимости от другого, желание, принужденное к этой согла­
сованной, односторонней и всегда позитивной финальности, оказы­
вается в положении, когда вся его негативность, представляющая 
другой аспект амбивалентности (экономисты и психологи кормятся 
эквивалентностью и рациональностью: они полагают, что все осу­
ществляется в позитивной направленности субъекта на объект по­
требности. Если последнее удовлетворено, то этим все сказано. Они 
забывают, что нет «удовлетворенной потребности», то есть чего-то 
законченного, где есть только одна позитивность, такого не суще­
ствует, есть только желание, а желание амбивалентно), когда вся эта 
противоположная интенция не учитывается, цензурируется самим 
удовлетворением (которое не является наслаждением: наслаждение 
амбивалентно) и, не находя больше себе применения, кристаллизу­
ется в гигантский потенциал тоски.
Так разъясняется фундаментальная проблема насилия в обществе 
изобилия (и косвенно - все аномальные, депрессивные и связанные с 
уклонением симптомы). Подобное насилие коренным образом отлич­
но от того насилия, какое порождают бедность, нехватка, эксплуата­
ция, оно суть проявление в действии негативности желания, негатив­
ности пропущенной, скрытой, процензурированной тотальной пози­
тивностью потребности. Эта другая сторона амбивалентности вновь 
возникает в самой области безмятежной эквивалентности человека и 
его окружения в процессе удовлетворения. В противовес императи­
ву производительности-потребительства появляется деструктив­
ность (побуждение к смерти), для которой не могло бы существо­
вать бюрократических структур и удовлетворения, потому что тогда 
они вошли бы в процесс планируемого удовлетворения, а значит, в 
систему позитивных институтов1. Мы увидим, однако, что, так же
1 Такова очень логичная (американская) идея отеля для самоубийц, где по 
хорошей цене «сервис-самоубийство», застрахованный, как любая другая соци­
альная услуга (не оплачиваемая государственным социальным обеспечением!), 
создает вам лучшие условия смерти и обязуется помочь вам покончить с собой 
без усилий, с улыбкой.
2 2 4

как существуют модели потребления, общество порождает или уста­
навливает «модели насилия», с помощью которых оно стремится 
выкачать, проконтролировать и передать средствам массовой инфор­
мации эти внезапно появившиеся силы.
Действительно, чтобы помешать превращению этого потенциала 
тоски, аккумулированного в результате разлома амбивалентной сущ­
ности желания и утраты символической функции, в аномическое и 
неконтролируемое насилие, общество действует на двух уровнях.
1. С одной стороны, оно стремится устранить тоску умножением 
органов заботы: будь то роли, функции, бесчисленные коллективные 
услуги - повсюду вводят смягчающую, улыбающуюся, снимающую 
вину психологическую смазку (совсем как моющее средство для стир­
ки), ферменты, пожирающие тоску. Продают также транквилизато­
ры, релаксаторы, галлюциногенные средства, терапию всех мастей. 
Это безысходная задача, с целью ее решения общество изобилия, 
производитель бесконечного удовлетворения, истощает свои ресур­

жүктеу/скачать 9,65 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: