Современная идеология тела

утвержденным при помощи всего мифологического и психологичес­
кого механизма, связанного с телом.
В истории идеологий те из них, которые относились к телу, долго 
имели критическую наступательную ценность в борьбе с идеология­
ми спиритуалистической, пуританской, морализующей направлен­
ности, сосредоточенными на душе или каком-либо другом иммате­
риальном принципе. Начиная со средневековья, все ереси приобре­
тали тем или другим образом характер протеста с позиций плоти, 
как бы предвосхищая возрождение тела в противовес суровой догме 
церквей (подобная «адамическая», постоянно возрождающаяся тен­
денция, всегда осуждалась ортодоксией). С XVIII в. сенсуалистская, 
эмпирическая, материалистическая философия пробила брешь в тра­
диционных спиритуалистических догмах. Было бы интересно про­
анализировать ближе долгий процесс исторического распада такой 
фундаментальной ценности, как душа, в связи с которой была выст­
роена вся схема индивидуального спасения и, конечно, также весь 
процесс общественной интеграции. Долгая десакрализация души, 
секуляризация в пользу тела проходит через всю западную эру: цен­
ности тела были разрушительными, являлись очагом самого острого 
идеологического противостояния. Как с ними обстоит дело сегодня, 
когда эти ценности имеют право гражданства и навязываются как 
новая этика? (Можно бы еще многое сказать, мы находимся скорее в 
фазе резкого столкновения пуританской и гедонистической идеоло­
гий, дискурсы которых смешиваются на всех уровнях.) Мы видим, 
что сегодня тело, по-видимому торжествующее, вместо того чтобы 
предстать как еще одна живая и противоборствующая инстанция, 
инстанция «демистификации», попросту переняло эстафету души как 
мифической инстанции, как догмы и схемы спасения. Его «откры­
тие», которое долго было критикой священного, направленной на 
завоевание большей свободы, истины, эмансипации, короче - борь­
бой за человека против Бога, сегодня оказалось осененным знаком 
ресакрализации. Культ тела не находится больше в противоречии с 
культом души: он его заменяет и наследует его идеологическую функ­
цию. Как говорит Норман Браун* («Эрос и Танатос», с. 304): «Нельзя 
позволить себе ошибиться насчет абсолютной антиномии священно­
го и мирского и интерпретировать как «секуляризацию» то, что явля­
ется только метаморфозой священного».
Материальная очевидность «освобожденного» тела (но мы виде­
ли: освобожденного как объект-знак и подавленного в его разруши­
тельной истине желания, что реализуется как в эротике, так и в спорте 
и гигиене) не должна нас обмануть - она просто выражает замену 
устаревшей идеологии души, не адекватной развитой продуктивист- 
ской системе и не способной отныне обеспечить идеологическую 
интеграцию, современной, более функциональной идеологией, ко­
176

торая в основном охраняет индивидуалистическую систему ценнос­
тей и связанные с нею общественные структуры. Она их даже усили­
вает, дает им весьма устойчивую основу, так как заменяет трансцен- 
денцию души тотальной имманентностью тела, его спонтанной оче­
видностью. Однако эта очевидность фальшива. Тело, каким его 
представляет современная мифология, не более материально, чем 
душа. Как и она, оно является идеей, или скорее, ибо термин идея 
означает немногое, отдельным гипостазированным объектом, при­
вилегированным двойником души, инвестированным в качестве та­
кового. Оно стало тем, чем была душа в свое время, - исключитель­
ной опорой объективации, главным мифом этики потребления. Вид­
но, насколько тесно связано тело с целями производства как опора 
(экономическая), как принцип (психологический) управляемой ин­
теграции индивида и как стратегия (политическая) общественного 
контроля.

жүктеу/скачать 9,65 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: