Общество потребления


Навязчивость худощавости: «линия»



Pdf көрінісі
бет100/143
Дата01.11.2022
өлшемі9,65 Mb.
#46793
1   ...   96   97   98   99   100   101   102   103   ...   143
Байланысты:
Ж. Бодрийяр Общество потребления

Навязчивость худощавости: «линия»
Навязчивое желание сохранить линию может пониматься в соот­
ветствии с тем же самым категорическим императивом. Конечно, 
стоит только бросить взгляд на другие культуры, чтобы понять, что 
красота и худощавость не имеют никоим образом естественного род­
ства. Жирность и полнота были красивы также, в другом месте и в 
другое время. Но императивная, универсальная и демократическая 
красота, записанная как право и долг всех на фронтоне общества по­
требления, неотделима от худощавости. Красота теперь не могла 
бы быть толстой или тонкой, тяжеловесной или стройной, какой она 
могла быть в соответствии с традиционным пониманием, основан­
ным на гармонии форм. Она может быть только тонкой и стройной 
согласно ее современному определению как комбинаторной логики 
знаков, она подпадает под те же самые алгебраические правила, что 
и функциональность объектов или элегантность диаграммы. Она 
предстает даже скорее худой и бестелесной в силуэте моделей и ма­
некенов, каковые являют собой в одно и то же время отрицание пло­
ти и экзальтацию моды.
Факт может показаться странным: ибо если мы определяем меж­
ду прочим потребление как распространение комбинаторных про­
цессов моды, то мы знаем, что мода может воздействовать на всё - на 
противоположные явления, безразлично на старое и новое, «краси­
вое» и «безобразное» (в их классическом определении), на мораль­
ное и имморальное. Но она не может воздействовать на различие 
толстого и худощавого. Здесь существует как бы абсолютная грани­
ца. Происходит ли это потому, что в обществе сверхпотребления (про­
довольственного) стройность становится особым отличительным 
знаком? Даже если худощавость значима как таковая во всех культу­
рах и для всех предшествующих поколений, для крестьянских и низ­
ших классов, то известно, что нет знаков отличительных в себе, а
1 8 2


есть только формально противоположные знаки (старое и новое, длин­
ное и короткое [насчет юбок] и т. д.), которые сменяют друг друга в 
качестве отличительных знаков и чередуются, чтобы обновить мате­
риал, что не должно вести к окончательному вытеснению одного из 
них другим. Но в области «линии», преимущественной области моды, 
парадоксально, цикл моды больше не действует. Нужно, чтобы су­
ществовало что-то более фундаментальное, чем различие. И это что- 
то должно удовлетворять принципу единения со своим собственным 
телом, которое, как мы видим, установилось в современную эру.
«Освобождение» тела имеет результатом его конституирование в 
объект заботливости. Однако заботливость, как всё, что касается тела 
и отношения к телу, амбивалентна, всегда только позитивна, но вся в 
целом негативна. Тело всегда «освобождается» как синхронный 
объект этой двойной заботливости1. Вследствие этого огромный 
процесс вознаграждаемой заботливости, который мы описали как 
современный институт тела, удваивается равным и также значитель­
ным применением репрессивной заботливости.
Именно репрессивная заботливость выражается во всех современ­
ных коллективных навязчивостях, относящихся к телу. Например, гиги­
ена во всех ее формах с ее фантазмами стерильности, асептики, профи­
лактики или, наоборот, скученности, заражения, загрязнения, направле­
на на то, чтобы заклясть «органическое» тело и в особенности функции 
экскреции и секреции, она наталкивает на негативное определение тела 
через исключение, взятого как какой-то гладкий объект без недостатков, 
асексуальный, отделенный от всякой внешней агрессии и вследствие 
этого защищенный от себя самого. Навязчивость гигиены не является, 
однако, прямой наследницей пуританской морали. Последняя отрица­
ла, не одобряла, отталкивала тело. Современная этика более тонко освя­
тила его в его гигиенической абстракции, во всей чистоте его бестелес­
ного обозначения - чего? - забытого, подавленного желания. Вот поче­
му гигиеническая мания (страдающая фобией, навязчивая) всегда близка 
нам. В целом, однако, гигиеническая озабоченность порождает не пате­
тическую мораль, а игровую: она «обходит» глубокие фантазмы в целях 
поверхностной, накожной религии тела. «Любовно» заботясь о после­
днем, мы предотвращаем всякую связь тела и желания. В целом требо­
вания гигиены скорее близки к жертвенной технике «подготовки» тела, 
игровой технике контроля, к точке зрения примитивных обществ, а не к 
репрессивной этике пуританской эры.
Гораздо больше, чем в гигиене, выражен агрессивный импульс в 
отношении тела в аскезе «режимов» питания, этот импульс «осво- 1


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   96   97   98   99   100   101   102   103   ...   143




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет