Офессор \В. Ф. Агее в\ ; доктор психологических наук, профессор Е. Н. Богданов С14 Садохин А. П. Этнология
§ 8.2. Основные черты традиционной (архаической) культуры
жүктеу/скачать 1,49 Mb.
|
Этнология
| § 8.2. Основные черты традиционной (архаической) культуры
На всем протяжении человеческой истории существовало и существует огромное разнообразие видов культур как локально-исторических форм общностей людей. Развитие и функционирование культуры представляет собой особый способ жизнедеятельности этноса. Поэтому каждая культура выражает специфику уклада жизни своего создателя — этноса или этнической общности, его поведения, его способа мировосприятия. Среди всего многообразия этнических культур ученые выделяют тип традиционной (архаической) культуры, распространенной в обществах, где изменения незаметны для жизни одного поколения. В этом типе культуры господствуют обычаи и передаваемые из поколения в поколение традиции. Традиционная культура органично сочетает в себе составляющие элементы, она едина с природой, ориентирована на сохранение самобытности, своего своеобразия, внутри нее человек не испытывает разлада с обществом. Традиционная культура, как правило, доиндустриальна, бесписьменна, основной род занятий — сельское хозяйство. В мире сохранились традиционные культуры, до сих пор находящиеся на стадии охоты и собирательства. В Ареальной картотеке человеческих отношений зафиксировано более 600 традиционных (архаических) культур. В этнологии не существует единого мнения относительно рзделе-ния архаических и традиционных культур. Несмотря на то что они часто, как уже отмечалось, используются как синонимы, мы считаем целесообразным рассмотреть каждое понятие отдельно (см. с. 204). Важнейше свойство архаической культуры — синкретизм, выражающийся прежде всего в целостности, нерасчлененности трех форм бытия: культуры, общества и человека. Каждый член родонле-менного коллектива равен целому — у всех одно имя, одна раскраска тела, одни украшения, одни мифы, обряды, песни. Иначе говоря, «я» полностью растворено в «мы». Не отделяет себя человек и от природы, считая себя такой же ее частью, наделенной душой, как и растения, животные, горы, реки и т.д. Синкретизм проявляется и в структуре самой культуры, нерасчлененной еще на отдельные сферы с выработанными самостоятельными функциями. Воплощением этого синкретизма является миф - синкретическое образование, воспринимающее мир как целостность и содержащее в зародыше все выделившиеся позднее сферы культуры. В мифе осуществляется совпадение чувственного образа, полученного от определенных элементов внешнего мира, и общей идеи. Он проявляется не в общих понятиях, а в конкретно-чувственных образах, что ведет к тождественности материального мира и его картины, духовного образа, созданного человеком. Это не вера и не знание, а чувственное переживание действительности. Но самое главное — это способ восприятия и объяснения мира, определяющий место в нем человека и порождающий чувство уверенности, необходимое для существования и деятельности. Формирующееся при этом нерасчлененно-целостное мышление связывает, а не разделяет, отождествляет, а не противопоставляет различные стороны жизнедеятельности. Поэтому миф на данном этапе развития сознания оказывается во много раз сильнее аналитического мышления. Второй существенный признак — т р а д и ционность. Все особенности структуры бытия и быта, мифы и обряды, нормы и ценности остаются стабильными, жесткими, нерушимыми и передаются из поколения в поколение как неписаный закон. Власть традиции — этого культурного заменителя утраченного человечеством генетического способа передачи поведенческих программ — абсолютна, освящена мифологическими представлениями. Ведь миф по своей природе претендует на абсолютность всего, им утверждаемого, требует от каждого индивида безусловного принятия данной системы идей и чувствований и их передачи в неприкосновенном виде из поколения в поколение. Но как ни велика сила традиций, они не могут сохраняться вечно. Медленно и постепенно в культуру проникают новации, в единой синкретической культуре выделяются отдельные самостоятельные сферы, люди начинают вычленять себя из мира, осознавать свое «я», отличное от «мы». Так возникают традиционные культуры. Власть традиции и здесь очень велика. И хотя поведение человека намного разнообразнее, чем в архаической культуре, все же и оно подчиняется нормам, выработанным обществом. Реально эти нормы представлены в виде совокупности особых типовых программ — стереотипов поведения. Они обычно предусматривают большую часть возможных в повседневной практике человека ситуаций. Обоснованием такого рода стереотипов служит ссылка на закон предков — основной способ мотивации действий в традиционной -культуре. Вопрос «почему так, а не иначе?» просто не имеет значения, так как весь смысл традиции — сделать так, как было сделано в первый раз. Таким образом, именно прошлое (в виде закона предков, мифа) выступает в традиционной культуре в качестве объяснения настоящего и будущего. В основе этих стереотипов поведения лежат не правила, как в современном обществе, а образы, модели (изначально зафиксированные в мифах), и следование им служит обязательным условием социальной жизни коллектива. Такие образцы имеют синкретический, нерасчлененный характер. Позже из них выделятся юридические, этические, религиозные и другие нормы, которые пока находятся в них в виде зародышей. Важное свойство традиционных стереотипов поведения — их а в -томатизированность. Они совершаются бессознательно, так как в традиционной культуре вся жизнь человека представляется единственно возможной, у него нет права выбора, как в современном обществе, осознающем, что жизнь может идти по разным, часто альтернативным путям развития, причем решение принимает сам человек. В традиционной культуре структурирующей является идея о наличии в культуре центра и периферии. В центре находятся сакральные элементы, определяющие нормы, ценности, представления о добре и зле в данной культуре, а также знание о необходимых действиях по поддержанию гармонии мира. На культурной периферии — обычная, повседневная жизнь людей. От архаических культур, их синкретизма, наследуется принцип единства мир а, неотторжимости его отдельных элементов. В мире нет предметов или явлений, абсолютно изолированных от других. Каждый из них множеством нитей связан с остальными предметами и явлениями, содержит в себе их частицы. Все находится во всем. В частности, это означает, что быт, сфера профанного (обыденного) оказывается насыщенной символикой, истинное значение которой лежит в области сакрального. Так формируется мифологическая модель мира, и в традиционной культуре продолжающая играть важнейшую роль. Только позднейшие этапы развития культуры привели к поляризации этих двух сфер. Целостность в сочетании с отсутствием специальных средств передачи информации приводит к тому, что каждый элемент культуры используется гораздо полнее, чем в современном обществе. Дело в том, что для современного человека весь окружающий мир подразделяется на две части: мир знаков и мир вещей. Существует специализация знаковых систем, в соответствии с которой все явления мира могут быть использованы и как вещи, и как знаки. В зависимости от того, какие их свойства актуализируются, вещность или знаковость, они принимают тот или иной статус. Человек постоянно занимается определением семиотического статуса окружающих его вещей. Этот процесс автоматизирован и происходит на подсознательном уровне. Можно выделить три группы вещей: с постоянно высоким семиотическим статусом — вещи-знаки (амулеты, маски, флаги, гербы), они важны не своей материальной ценностью, а символическим значением; вещи с постоянно низким семиотическим статусом — материальные предметы, которые используются в современной культуре и могут удовлетворять только конкретные практические нужды; основная группа вещей, которые могут быть и вещами, и знаками, т.е. имеют и материальную ценность, удовлетворяя какие-то практические потребности, и несут определенную символическую нагрузку. По сути дела, только последние являются полноценными вещами. Проблема заключается в том, что в нашем мире таких вещей не слишком много, а крайний рационализм современного научного мировоззрения приучил нас не только к твердой уверенности, что знаковая деятельность вторична, но и к тому, что четкое разделение утилитарного и знакового аспектов существовало всегда. И мы не видим, что это утверждение неверно не только для традиционной культуры, но и для современной. Ведь и в нашей культуре многие вещи утилитарного назначения имеют дополнительный — эстетический, престижный — смысл. Например, часы «Роллекс», перьевой «Паркер» — это не просто часы и ручка, но еще и символы принадлежности к определенной социальной группе, символы богатства и престижности. Поэтому невозможно четко разделить рациональное и иррациональное, в том числе и в вещах. Все, что способно воздействовать на ум, чувство и волю, утверждает свою несомненную реальность. И в этом смысле символическое значение вещей не менее реально, чем их утилитарная ценность. Нельзя также ставить вопрос, что первично — вещность или знаковость. Предмет становится фактом культуры, если он соответствует и практическим, и символическим требованиям. Все эти свойства вещей намного отчетливее прослеживаются в традиционной культуре. Так как здесь мир воспринимается как целостность, вещи и явления мира просто не могут выполнять какую-то одну функцию — они обязательно полифункциональны. В традиционной культуре нет ни вещей-знаков, ни вещей-материальных предметов. Любая вещь может служить одновременно как утилитарным, так и символическим целям. Поэтому традиционная культура в роли семиотических (знаковых) объектов использует не только язык, миф, ритуал, но и утварь, экономические и социальные институты, системы родства, жилища, пишу, одежду, оружие. Например, даже в зрелой китайской культуре бронзовые сосуды использовались не только по прямому назначению, их украшения, рельефы несли в себе большой объем информации об устройстве мира, его ценност- ных ориентациях и т.д. При этом мы можем с уверенностью сказать, что основное предназначение этих сосудов — служить источником информации о мире, а возможность их утилитарного использования — следствие их основной функции. Таким образом, в традиционном обществе вещи всегда суть знаки, но и знаки — всегда вещи. И если в современном обществе можно говорить о существовании материальной и духовной культуры, то в традиционном такое деление даст заведомо искаженную картину. Принципиальные особенности функционирования вещей проявляются уже в процессе их изготовления. Мастер в архаической и традиционной культуре, создавая вещь, осознает, что он при этом повторяет те операции, которые в Начале мира выполнял Творец Вселенной, т.е. продолжает дело демиурга, не только восполняя естественные потери, но и заполняя мир. Поэтому технология изготовления вещей всегда относилась к сфере сакрального (священного). Еще в очень далекие времена ремесленники выделились в отдельные касты, причем их сила и могущество в глазах остального общества выходили далеко за рамки ремесла, делая их посредниками между миром человека и природой. Даже в прошлом веке в Европе сохранялось особое отношение к кузнецам и мельникам — как к колдунам, знающимся с дьяволом. Из принципа единства мира вытекает понимание природы как живого существа. В силу этого человек традиционной культуры ведет с ней постоянный диалог. Он нацелен не на покорение природы, а на сотрудничество с ней. Собирая материал, из которого будет изготовлена какая-то вещь, мастер должен был не просто взять любой подходящий материал (дерево, глину, руду и т.д.), а попросить на это согласие у природы. Ведь изготовленный предмет должен был удовлетворять не только физическим, но и символическим требованиям, соотноситься с такими понятиями, как жизнь, счастье, чистота и т.п. Материалы, которые шли на изготовление вещей, обладали особым статусом — они были исходным сырьем для сотворения мира и самого человека. Поэтому приемы, которые, согласно мифам, использовались богами, легли в основу традиционной технологии. Обычно это означало жесткие пространственно-временные рамки (сделать вещь там-то и тогда-то — или выбросить недоделанное), строго ограниченный выбор материала, зафиксированное для каждого конкретного случая преобразование материала с помощью огня, воды, воздуха и, наконец, «оживление» созданного — ибо не может в живом мире существовать мертвый предмет. Все это занимало довольно много времени и включало много лишних операций (ритуалы, танцы, заклинания). Но такая избыточность технологических процессов существует только с точки зрения современного человека, не обращающего внимания на символический мир. На самом деле именно ритуал породил технологию, а не технология сопровождалась ритуальными действиями. Мастер совершал ритуал, а то, что в его результате получался полезный предмет, понималось как естественное следствие правильной исходной схемы. В связи с этим формы всех вещей были жестко зафиксированы, оформление не допускало никакой фантазии. В данном случае в действие вступала магия — раз вещи придавалась форма из окружения человека — животного, растения и т.д., она наделялась их характеристиками. В данном случае мы сталкиваемся с явлением того же порядка, что и охотничья магия (перед началом охоты устраивался специальный ритуал: чтобы обеспечить успех в охоте, охотники в магическом танце должны были «убить зверя» — переодетого шамана). Если для нашего рационального ума существует только функция вещи, заложенная в процессе ее производства, то для мифологически мыслящего человека она — проявление ее собственных, только ей присущих черт. К новым вещам всегда относились настороженно. Поэтому, прежде чем их использовать, устраивалась проверка соответствия исходным образцам. Обычно это были какие-то символические процедуры. Если вещь не выдерживала испытания, это означало, что нарушен ритуал ее создания - обычно в каких-то символических операциях. Такие вещи отвергались, считались средоточием враждебных сил, например топоры, которые могли поранить своего хозяина, или дома, приносившие несчастье своим владельцам. Удовлетворительный исход испытаний означал, что появилась новая вещь, которая наряду с возможностью ее практического использования являла собой модель мира и осознавалась живым существом со своими особенностями. Это отражалось в имени, которое давалось вещи. Дольше всего такое отношение сохранялось применительно к оружию, особенно мечам. Недаром в истории известны имена не только героев, но и их оружия (Эскалибур — меч короля Артура, Дюрандаль — меч Роланда). Полноценность вещей в традиционных культурах, принадлежность их одновременно к двум мирам — профанному (обыденному, материальному) и сакральному (знаковому, символическому) — позволяют использовать их в обрядах и ритуалах, являющихся важнейшими регуляторами поведения в традиционных обществах. жүктеу/скачать 1,49 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|