Меншік иесі: Қазақстан Республикасының Білім және ғылым министрлігі

40
Әдебиеттану
 
У.Н.Исакова
 
МИФОПОЭТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ  
В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ О.БОКЕЕВА
Оралхану  Бокееву,  выдающемуся  казахскому  писателю, 
мастеру  художественного  слова,  присущи  удивительное 
чувство слова, интуиция в выборе формы и шлифовки сво-
их произведений. Особая роль в прозе О.Бокеева отводится 
образной  репрезентации  различных  архетипов  человече-
ского сознания. Архетип – это глубоко парадигматические 
образы,  сюжеты,  мотивы  в  фольклорных  и  литературных 
произведениях.  Поскольку  идеальными  ретрансляторами 
архетипов являются притчево-мифологические структуры, 
О.Бокеев погружает своих героев в стихию народной куль-
туры с ее обычаями, обрядами, ритуалами, поверьями, ска-
заниями и легендами.  
Повесть О. Бокеева «Сказание о матери Айпаре» – одно 
из  лучших  произведений  писателя,  пронизанное  чувством 
проникновенной  любви  к  Родине.  Им  обусловлен  важный 
мотив, связывающий природу и человека и определяющий 
национальную специфику прозы писателя. Герои Бокеева, 
как и сам автор, самозабвенно любят свою родину. Им до-
роги  земля,  по  которой  они  ходят,  горы,  которые  высятся 
над ними, люди, с которыми они делят кров и пищу, звуки 
и запахи, буйные травы, чистейшая голубизна поднебесья и 
даже зимние бураны. В повести  «Сказание о матери Айпа-
ре» уходящая в историю глубокими корнями мысль о том, 
что в верности земле отцов заключена сила каждого поколе-
ния  людей,  представлена  художественно  выразительными 
образами Дархана и его матери Айпары. Обращают на себя 
внимание  слова  Айпары:  «...Мой  родной  народ  представ-
ляется мне верблюдом, а эта всегда сонная и безропотная 
степь  –  его  шкурой,  которую  сняли  и  расстелили.  О,  мой 

41
Әдебиеттану
прародитель, всесильный властелин мой, если сын погиб-
нет за великое дело, то ничего уж тут не поделаешь. Но со-
храни мой народ от кровавой битвы и не подвергни его по-
зору рабства, заметь слезы казахов» [1, с. 486]. 
Айпара – женщина с особой духовной природой, ей при-
суще  магическое обаяние. Вместе с тем, она – защитница 
своего  народа  и  племени.  Имя  «Айпара»  имеет  значение  
«луноподобная пери». Пери в  казахской мифологии – ска-
зочные  женщины,  обладающие  волшебными  знаниями  и 
могуществом. Пери, как правило, добрые волшебницы. Ле-
генды о подобных феях присутствуют в фольклоре разных 
стран, и часто образ феи  используется для описания любого 
существа, которое обладает магической силой [2]. И Айпара 
обладала магической силой. Она обычно гадала на бобах, 
перед гаданием  долго шептала молитвы, затем проводила 
ладонями по лицу и приступала к делу.  Айпара никогда не 
ошибалась.  Она  обладала  мистическим,  мифологическим 
сознанием.  Гадание  на  бобах  является  одним  из  наиболее 
распространенных в Азии способов гадания. Для проведе-
ния ритуала гадания используется 41 боб. Почему именно 
41?
С этим числом связана определенная символика. Баксы 
(шаманы) считали, что после смерти физического тела душа 
полностью  освобождается  через  сорок  дней,  а  на  сорок 
первый  день  начинается  ее  новая  жизнь,  жизнь  в  немате-
риальном мире. Это число имеет магическую силу, а также 
обычно ассоциируется с объединением людей в суфийскую 
группу. Это весьма  благоприятное число, если оно появля-
ется в связи с будущим [3].
Айпара – защитница и опора своего народа.  Она не мо-
жет позволить, чтобы ее внуки стали джунгарами, как Най-
ман-ана  из  романа    Ч.Айтматова  «Буранный  полустанок» 
она  не может допустить, чтобы ее сын стал чжуэрдженом, 
манкуртом.  В  этом  отношении  они,  как  сестры-близнецы, 

42
Әдебиеттану
действуют аналогично. Айпару можно сравнить с  Домалак-
аной, Кызай-аной – легендарными женщинами в казахской 
истории. Мать Кызай, собрав и скрутив свои волосы на те-
мени, не раз заглядывала смерти в глаза, вступая в жаркие 
схватки с врагами. Кызай – родоначальница большого рода.  
Все это означает, что у казахов существовал культ женщи-
ны-матери,  женщины-воина.  Оралхан  Бокеев  очень  тонко 
обозначил разные грани этого культа на имплицитном уров-
не произведения.  
 Рассказ «Камчигер» в сюжетном отношении  нетипичен 
для казахской прозы. Лирический повествователь ведет сказ 
о  печальной  судьбе  конокрада,  кормившего  свой  бедный 
род  разбоем,  о  его  последнем  набеге  и  о  том,  как  Камчи-
гер встретил свой последний час. Сюжет рассказа включа-
ет размышления повествователя о жизни Камчигера и его 
бездетной жены, а также поток сознания самого героя: «...
Камчигер задумался, и казалось, что мысли его затеяли кок-
пар — рвут, раздирают на части его сердце, каждая к себе 
тянет. Тяжело. Воет ветер, словно собака по покойнику, воет 
и ноет душа. Словно покинутое людьми место, тосклива и 
пуста его душа, ибо предчувствие страшной беды тревожит 
его...» [1, с. 560-561].
 В  произведении можно видеть опосредованное исполь-
зование  мифологем  с  имплицитным  семантическим  пла-
ном. В данном случае используется две мифологемы: одна 
– языческая, связанная с образом камчи, другая – корани-
ческая, связанная  с образом трансфизического моста (қыл 
көпір).  Қыл көпір – мост, посредством которого праведные 
на  том  свете  проходят  в  рай,  а  грешные  падают  в  адский 
огонь. Аналог именно этого образа представлен в рассказе 
«Камчигер». Что касается камчи как магического предмета 
– она есть  инструмент шамана, знак власти над демонами, 
оберег от нечисти, и в этом заключена мифологическая по-
доплека данного образа.

43
Әдебиеттану
Народ,  создавая различные мифы и сказания о трансфи-
зических сущностях, демонах и пр., не мог не  регламенти-
ровать и способы защиты от них. Ведь каждому злу можно 
и  нужно  противостоять.  Противостоять  миру  тьмы  мог-
ли люди с особыми способностями, имеющие магические  
предметы. Обширный  антропологический материал пока-
зывает,  что  такими  людьми  были  баксы,  то  есть  шаманы. 
Об этих медиумах существует множество историй, которые 
сообщают нам, что баксы могли общаться с потусторонни-
ми сущностями, с духами или могли входить в мир демонов.
В  те  времена,  когда  не  было  официальной  медицины,  
любую болезнь считали проклятием, сглазом или вселением 
злого духа в человека. И шаман с помощью своего «бубна» 
выгонял злого духа из человека. Бубен – музыкальный ин-
струмент ударного типа в виде барабана с колокольчиками, 
с помощью которого шаман входил в транс и общался с ми-
ром духов.
Казахские баксы изгоняли духов с помощью камчи. До 
сих пор, по старым поверьям казахов, этот инструмент счи-
тается  оберегом от злых сил. В каждом казахском доме и 
сегодня можно найти камчу деда или хотя бы сувенирную  
камчу. Люди вешали ее на видном месте или, если ребенок 
болел, клали в изголовье кровати. И еще камча считалась 
символом власти  абызов (жрецов или баксы). У казахов был 
обычай: для вступления в спор или для высказывания свое-
го мнения кидать камчу перед ханом или верховным бием. 
И пока спорщик не поднимет свою камчу, его, не перебивая, 
слушали,  а потом только вступали в спор.
 Камча – производное от древнетюркского слова  «кам» 
(камлать), то есть смысл связан с действием баксы, а суф-
фикс  «шы»  придает  слову  значение  живого  существа,  не 
случайно  в древних мифах  «камчу» считали живым суще-
ством.
В казахской народной мифологии описываются два анге-

44
Әдебиеттану
ла Маккул и Маккай, которые с помощью камчи гоняют тучи 
и бьют «чертей». Наверное, поэтому камче  придавали такое 
большое значение. Рукоятку камчи обязательно надо было 
делать из тобылгы (таволга, кустарник с очень крепкой дре-
весиной багрового цвета). Люди верили, что этот кустарник 
отпугивает злых духов. Это  поверье широко представлено 
в различных сказках и мифах казахов. А плеть делали из сы-
ромятной кожи, и чем богаче был человек, тем декоративнее 
была камча. Камча была обязательным предметом казахов, 
так как они были кочевниками и всю жизнь проводили на 
коне. Ее  использовали как оружие. Для изгнания того же 
албасты или черта и других мифических сущностей, если 
рядом не было «баксы», использовали камчу.
В  наши  дни  некоторые  народные  целители  используют 
камчу, особенно, когда к ним приводят людей, больных ши-
зофренией.  Шизофрения  издревле  считалась  такой  болез-
нью, при которой в  человека вселяется  злой дух, и с помо-
щью камчи баксы изгонял его. Наверное, поэтому в любом 
доме казахов в городе, в ауле можно встретить камчу, кото-
рая висит на видном месте и является реликвией семьи [4]. 
В  рассказе  «Камчигер»  О.Бокеева  зло,  которое  сотво-
рил Доскей,  ассоциируется  с природой, с метелью. При-
рода  восстала  против  Доскея,  и  глухая,  темная  ночь  тоже 
ассоциируется со злом, которое творил Доскей: он калечил 
людей своей камчой-двенадцатиплеткой и не задумывался, 
что будет потом с этими парнями. Жил он гордо и одиноко, 
ни перед кем шапку не ломал, никому никогда не кланялся, 
ни перед кем не заискивал. Однажды, когда он возвращался 
домой со своими джигитами-барымтачами, пошел мокрый 
снег вперемешку с дождем. И все вокруг было залито густой, 
как чернила, тьмой – ни зги было не видать, ни отблеска, ни 
огонька. Кругом черная, равнодушная ночь, безлюдное, ди-
кое место. Поднялась метель. Ветер бил наотмашь, выдувал 
крохи тепла из рукавов, лез за воротник. Кони жались друг 

45
Әдебиеттану
к другу, с трудом переставляли ноги. И тогда Камчигер заду-
мался: «.... Меняя кожаный браслет-петлю на рукоятке кам-
чи после очередного набега над тем, что снова кто-то лежит, 
обливаясь кровью, с пробитым черепом или изуродованной 
спиной. Так и летели его годы, буйные и невеселые, в за-
ботах о хлебе насущном на сегодня и о набеге на завтра. О, 
Аллах! А ведь он ни на кого из своих противников не таил 
зла. Он и лица-то их редко запоминал, а его помнили и не-
навидели многие. Но что ему до людской злобы, сильному, 
смелому, независимому? Нет, не было у него врага. Не было 
достойного врага, лютого, умного, коварного... Были крова-
вые стычки, но не было, не было врага.... Так с кем же он 
воевал всю свою  жизнь?» [1, с. 561]. 
Согласно сюжету рассказа всадники должны были прой-
ти через мост. Доскей шел впереди, а за ним, как стая ша-
калов,  плелась  его  незадачливая  шайка.  Лоб  его  взмок  от 
напряжения, руками, камчой нащупывал он предательскую 
тропу «Берегись! – успел крикнуть он, срываясь вниз». Ше-
стеро же «праведников» благополучно прошли по «мосту в 
рай».
В  результате  падения  Доскей  сломал  бедро  и  раскроил 
себе череп, но череп ему выправили, стянув прочным жгу-
том.  Однако  бедро  не  зажило,  ему  предлагали  народные 
методы, он отказывается от помощи, от целителей, он чув-
ствовал, что жизнь оборвала с ним связи. Имплицитная по-
доплека этой истории заключается в ее символическом пла-
сте: Камчигер понял, что он не смог пройти мост, а значит, 
он не прошел через собственный «қыл көпір» – метафизи-
ческий мост. Следовательно, он навечно останется грешни-
ком, и  осознание этого стало самым тяжелым наказанием  
для  него.  В  рассказе  О.Бокеева  мы  видим,  что  Доскей  не 
может простить себя, и это самая страшная казнь, которая 
существует для человека, т.к. он казнит самого себя. 
В целом, в прозе О.Бокеева изображается целый ряд лю-

46
Әдебиеттану
дей-изгоев,  анахоретов,  как,  например,  Конкай  из  повести 
«Снежная девушка», пещерный человек из повести «Чело-
век-Олень». Сюда можно  отнести  и Камчигера. Камчигер  
формально присутствует среди людей, однако  в духовном, 
нравственном плане он оборвал связь с людьми. Он осудил 
себя, свою жизнь и понял, что ему прощения нет, потому 
что он никому хорошего не сделал,  всю жизнь занимался 
воровством. Результат его жизни – никому не нужные сухие 
шкуры, и это есть своеобразная художественная метафора 
итога  его жизни. 
Таким образом, в этом рассказе проявляются особенно-
сти мифопоэтического сознания Оралхана Бокея, связанные 
с  двуплановостью  мифологемы  камчи.  В  частности,    об-
раз камчи – это архаический метафорический образ,  более 
древний,  чем образ моста, и идет он из языческой шаман-
ской древности. С другой стороны, камча – это оружие, она 
считается  оберегом от зла и имеет  иррациональную сторо-
ну в демонологии казахов. Согласно поверьям, при непра-
вильном применении это оружие рано или поздно обернется 
против самого хозяина. Доскей применил его против людей, 
он искалечил им множество безвинных людей, и зло верну-
лось к нему. Вот парадоксальная сторона этой метафоры, в 
философском  же плане предельного обобщения содержа-
ния  можно  видеть  следующее:  шаманская  архаика,  магия, 
ритуал, шаманский культ отомстили Доскею. В этом можно 
увидеть символическую симметрию,  перекличку мотивов: 
камча тоже своего рода мост, и мост через пропасть. Камча – 
это черный мост зла, который сотворил  сам Доскей. Мост в 
рассказе представлен в двух планах, на эксплицитном – это 
мост над пропастью, на имплицитном – астральный мост, 
своеобразный  трансфизический  переход,  существующий  
между мирами. 
Роль данных образов заключается в том, что они способ-
ствуют углублению психологизма произведения, позволяют 

47
Әдебиеттану
глубже раскрыть характеры героев, обосновать их поступ-
ки,  способствуют  развитию  сюжета,  обуславливают    мо-
тивы событий, происходящих в жизни героев. Тем самым 
данные образы придают произведениям Оралхана Бокеева 
особую художественную выразительность, а сюжетам – не-
предсказуемый драматизм. 
Литература:
1. Бокеев О. Человек-олень. Повести; рассказы. Перевод 
с казахского. – Астана: Аударма, 2011. – 568 с. 
2. http://www.mageia.ru/content/view/436/10/
3. http://www.prisnilos.su/numerology/name_d41.html
4. http://el.kz/blogs/entry
Түйін
Мақалада  қазақ жазушысы О. Бөкеевтің «Айпара ана» 
повесті  мен  «Қамшыгер»  атты  әңгімесіндегі  маңызды 
компоненттердің  бейне-символдық  функционалдығы    си-
патталады.  Архетиптік  бейнелер  жүйесі  мен  әртүрлі 
деңгейдегі семантикалық бейне-символдарға (ана архетипі, 
көпір, қамшы т.б.) тереңірек талдау жасалды. 
Abstract
The article scrutinizes figurative and symbolic functionality 
of important component in the story Oralkhan Bokeev "Legend 
of  Aypara  mother"  and  the  story  "Kamchiger".  Analyzed  in 
detail  the  system  of  archetypal  images  and  symbol-images  of 
different semantic levels (the mother archetype, bridge, whip, 
etc.), conducts the necessary parallels within mythopoetical plan 
involving modern science data. 

48
Әдебиеттану
                                                                        
 А.С. Нурахынова 
                                         
«КОД СЛОВА» О.СУЛЕЙМЕНОВА КАК 
ХРАНИЛИЩЕ КУЛЬТУРНОГО БЫТИЯ
 
Творческая  деятельность  Олжаса  Омаровича  Сулей-
менова  уже  несколько  десятилетий  привлекает  внимание 
не  только  лингвистов,  но  и  литературоведов.  «Возвысить 
степь, не унижая горы» – таков девиз народного поэта Ка-
захстана  О.О.Сулейменова,  общественно-политического 
деятеля, писателя-литературоведа, дипломата, посла и в по-
следние годы – Постоянного Представителя Казахстана при 
ЮНЕСКО.  Гармонично  совмещая  и  дополняя  эти  ипоста-
си, Олжас Омарович на сегодняшний день предстаёт перед 
нами как крупный учёный в областях этимологии и тюркос-
лавистики.  Именно  Сулейменов  разработал  и  представил 
ученому миру такую дисциплину, как «Тюркославистика», в 
которой два таких громоздких направления науки, как Тюр-
кология и Славистика, не просто пересекаются, а созвучно в 
едином поле зрения взаимно дополняют друг друга. 
Научная  и  творческая  деятельность  О.Сулейменова 
включает ряд серьезных исследований по истории и этимо-
логии языков: первые статьи, вышедшие в 1962 году – «Ко-
чевники и Русь» и «Тёмные места «Слова о полку Игореве»; 
«Книга благонамеренного читателя «Аз и Я», впервые опу-
бликованная в 1975 году; «Язык письма» и «Улыбка бога», 
появившиеся в Риме в 1998 году; книга «Пересекающиеся 
параллели»,  своего  рода  введение  в  тюркославистику,  вы-
шедшая в 2001 году; книга «Тюрки в доистории» (о проис-
хождении  древнетюркских  языков  и  письменностей),  уви-
девшая свет в 2002 году. 
Но прославила его нашумевшая «Аз и Я», ставшая бест-
селлером  советской эпохи. Сейчас никто не отрицает, что 
О.Сулейменов – первый казахстанский литератор, который 

49
Әдебиеттану
выходит за узконациональные рамки и соединяет  казахское 
с  общечеловеческим.  Творя  на  русском  языке,    он  сводит 
воедино множество национальных культур и при этом со-
храняет традиции и статус своего народа. Особое внимание 
критиков и литературоведов к книге-исследованию О. Су-
лейменова «Аз и Я» до сих пор порождает споры и дискус-
сии. О. Сулейменов посвятил свою книгу исследованию и 
дешифровке «Слова о полку Игореве» в контексте контакт-
ных  отношений    городской    и  кочевой  цивилизаций.  Сво-
еобразным  и  логическим  продолжением  дерзких  научных 
мыслей казахского исследователя явились идеи, нашедшие 
воплощение в книге «Код Слова», которая считается свое-
образным  предисловием  к  универсальному  этимологиче-
скому словарю «Тысяча и одно слово». Его созданию автор 
посвятил  значительную  часть  своей  жизни.  «Код  слова» 
был презентован 8 мая 2014 года в городе Алматы в центре 
«Ғылым ордасы». Как утверждает сам автор, «Код слова» 
– это изложение действенного метода этимологии, то есть 
выяснения происхождения слова, выработанного мной в те-
чение 50 лет» [1, с. 1].  
В небольшой по объёму книге (всего  85 страниц) автор 
показывает  разработанный  им    новый  метод  этимологии, 
основанный  на  результатах  расшифровки  генома  слова.  С 
помощью этого метода О. Сулейменов рассматривает про-
исхождение первых слов человечества, которые есть во всех  
современных языках мира. Автор так определяет назначе-
ние и главную суть данной работы: «У слова устного есть, 
пока не оцененные наукой, преимущества перед письмен-
ным  документом.  Оно  не  сгорит,  не  отсыреет.  Его  нельзя 
отредактировать, переписать в угоду Храму и Дворцу. Оно 
не  стареет.  Этнос  может  сойти  с  исторической  арены,  ис-
чезнуть. Но слова его сохраняются в других языках. Слова-
ри – самый вечный и надежный архив истинных историче-
ских сведений. Они будут доступны нам, если мы, наконец, 

50
Әдебиеттану
найдем золотой ключ к Слову. Оно откроет нам тайну про-
исхождения Слова и Письма, а значит – языка. Осознание 
взаимозависимости Слова и Знака – это и есть тот заветный 
золотой ключик. Об этом “Код слова”» [2, с. 7].  
«Код Слова» О.Сулейменова  – это не только введение, 
но и подробная инструкция по созданию и использованию 
нового  этимологического  словаря.  Автор  данного  преди-
словия рассматривает не определённый отдельный язык, а 
знаки,  которые  являются  первоисточниками  всех  культур 
и письменностей  Древнего мира. Для того, чтобы выявить 
родство языков народов, недостаточно использование мето-
дов фонетических соответствий, к которым в течение двух 
веков прибегают учёные-лингвисты. По мнению О. Сулей-
менова, этот метод не может помочь исследователю дойти 
до  самой  сути,  а  лишь  охватывает  только  самые  верхние 
пласты истории слова. Автор  книг в свою очередь знакомит 
нас с теорией, где происхождение слова взаимосвязано и за-
висимо от образного письменного знака (первоиероглифа), 
благодаря чему можно узнать генезис любого древнего со-
звучия. 
Небольшая  по  содержанию,  но  ёмкая  по  смыслу  книга 
разделена на небольшие 47 глав, которые логично и после-
довательно связаны друг с другом.  Легко установить взаи-
мосвязь «Кода Слова» с книгой «Аз и Я», во второй части 
которой,  названной    «Шумер-наме»,  поэт-исследователь 
приводит 60 тюркизмов, которые были обнаружены в шу-
мерских  «глиняных  книгах».  В  нескольких  главах  «Кода 
Слова», в таких, как  «Ещё в Шумере?», «Шумерская стрела 
в полете до сих пор (о великих и униженных)», «Человек со 
стрелой в Шумере», Сулейменов продолжает поиск тюрк-
ских соответствий в современных языках мира.  
Во главу своей научной гипотезы О.Сулейменов ставит 
знак-символ.  Если  вернёмся  к  истории  происхождения  и 
становления  человечества,  то  заметим, что  для  всех  древ-

51
Әдебиеттану
них  народов  она  была  единой.  Общеизвестно,  что  пред-
ставители Древней Цивилизации поклонялись Природе. К 
Природе относились также такие частные понятия, как «Лу-
нопоклонничество», «Солнцепоклонничество», поклонение 
священным животным волу, льву, быку, слону. Наскальные 
рисунки с изображениями животных, в частности «звериная 
галерея» урочища Тамгалы в Казахстане    подтверждают 
это.  Автор  «Кода  Слова»,  взяв  за  основу  эти  письменные 
первоисточники, подробно описывает их не только на зву-
коподражательном, но и на знакоподражательном этапах. 
«Начальный этап развития языка был, несомненно, звуко-
подражательным. В этот длительный период человек, отли-
чавшийся от остальных братьев по природе артистическим 
даром  –  способностью  подражать  и  перевоплощаться,  ос-
ваивая самоназвания «говорящих» животных, развил свой 
речевой  аппарат,  который  первоначально,  надо  полагать, 
мог  воспроизводить  только  ограниченное  звукосочетание, 
с которым он пришел в сей мир. Но здесь, осваивая само-
названия других видов, наши пращуры научились рычать, 
шипеть, крякать, хрюкать, ухать, курлыкать, клекотать, ку-
ковать, кукарекать, блеять, мяукать, мычать… то есть, назы-
вая других животных, человек создавал первые свои слова» 
– аргументирует автор книги [2, с. 11].  
Разработанный  О.  Сулейменовым  и  находящийся  в  ак-
тивном  использовании      МЕХАНИЗМ  ПРОИЗВОДСТВА 
СЛОВА, на первый взгляд простой и в то же время последо-
вательно углубляющийся в семантику слова, герменевтику 
и  требующий  от  исследователя  нового,  не  традиционного 
отношения к Слову:
  Знак +  название  знака  +  толкование  знака =  слово-по-
нятие [2, с.12].  
Любая наука базируется на том, что имеет свои опреде-
лённые  правила.  И  это  не  стало  исключением  для  книги. 
Автор говорит, что «настоящая этимология начнется, когда 

52
Әдебиеттану
будет осознано значение графического знака и ассоциатив-
ного воображения толкователя в генезисе слова» [2, с. 14]. 
Он утверждает, что правила грамматики языка знакоподра-
жательного периода являются универсальными:
  Правило  I  (П-1):  На  предмет  или  явление,  похожее  на 
Знак, переносится его название [2, с. 14]. 
Правило  II  (П-2):  На  предмет  или  явление,  похожее  на 
Знак,  переносится  его  название  в  уменьшительной  форме 
[2, с. 15]. 
Правило III, т.е. Правило Сложного знака (П-3): Соеди-
няя знаки, соединяй их названия [2, с. 18]. 
Правило  IV  (П-4):  Если  заимствуется  сложный  знак,  а 
название неразложимо на составляющие, то, чтобы назвать 
деталь, нужно отрицать общее наименование сложного зна-
ка [2, с. 21]. 
Правило V (П-5) – Ra. Центральная деталь: Rano (назва-
ние есть в славянском и персидском языках). Отрицая наи-
менование Детали сложного знака, получаешь наименова-
ние другой Детали [2, с. 22]. 
«Код  Слова»    –  это  результат  исследований,  которые 
заключают  в  себе  нравственный,  эстетический,  гумани-
стический смысл. Книга имеет очень большое обществен-
но-политическое  значение,  знакомит  своих  читателей  с 
происхождением и историей языков всех народов. Так как 
книга «Код Слова» – предисловие к этимологическому сло-
варю «Тысяча и одно  слово», она есть в свободном доступе 
на  официальном  сайте  olzhas1001.com,  который  функци-
онирует  на  казахском,  русском,  английском,  французском 
языках. Главная цель организаторов сайта и О.Сулейменова  
– приобщить студентов к этому действу,  познакомить с про-
исхождением    первых  слов  человечества.  Не  позабыта  и 
обратная  связь:  читатели  могут  поделиться  своим  опытом 
в решении проблем  в сфере этимологии в пользу истории 
человечества.

53
Әдебиеттану

жүктеу/скачать 0,71 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: