проблемная ситуация. Именно поэтому ученый может
оставить другим дело согласования своего вклада в ре-
шение данной
проблемы с общей структурой научного
знания.
В ином положении находится философ. Он сталки-
вается не с какой-либо сформировавшейся концептуаль-
ной структурой, а скорее с тем, что напоминает груду
развалин (хотя вполне возможно, что под ними покоят-
ся сокровища). Он не может просто сослаться на то об-
стоятельство, что существует некоторая общепризнанная
проблемная ситуация, поскольку отсутствие ее в сфере
философии является, пожалуй, единственным общепри-
знанным фактом. На самом деле, в наше время в фило-
софских кругах то и дело всплывает вопрос: достигнет
ли вообще философия такого положения, когда она бу-
дет
способна поставить подлинную проблему?
Тем не менее есть еще люди, которые считают, что
философия
способна ставить подлинные проблемы о ве-
щах, и которые, следовательно, надеются поставить эти
проблемы на обсуждение и, наконец, покончить с теми
угнетающими монологами, которые ныне совершенно вы-
теснили философские дискуссии. И если при этом они не
считают для себя возможным принять ни одного из ныне
существующих убеждений, то единственно возможный
для них выход — это начать все заново, с самого начала.
Вена, осень 1934 года
Достарыңызбен бөлісу: