ной,
четкой формулировке обсуждаемой проблемы и
критическом
исследовании различных ее решений.
Я выделил слова
«рациональная дискуссия»
и
«крити-
ческое»
с целью подчеркнуть, что я отождествляю рацио-
нальную установку с критической. Суть такого отожде-
ствления состоит в том, что, какое бы решение некото-
рой проблемы мы ни предлагали, мы сразу же самым
серьезным образом должны стараться опровергнуть это
решение, а не защищать его. Немногие из нас, к сожа-
лению, следуют этому предписанию. К счастью, если мы
сами не занимаемся критикой наших рассуждений, то
критике подвергают нас другие. Однако их критика бу-
дет плодотворной только в том случае, если мы сформу-
лировали нашу
проблему со всей возможной ясностью и
придали решению этой проблемы достаточно определен-
ную форму, в которой его можно критически обсуж-
дать.
Я не отрицаю того, что нечто, подобное так назы-
ваемому «логическому анализу», может играть некото-
рую роль в этом процессе уточнения и прояснения наших
проблем и выдвигаемых решений этих проблем. Я, конеч-
но, не утверждаю и того, что методы «логического и
лингвистического анализа» обязательно бесполезны. Мой
тезис скорее заключается в том, что эти методы являют-
ся далеко не единственными методами, которые философ
может с успехом использовать в своих исследованиях, и
что они ни в коем случае не являются специфическими
только для философии. Они не более характерны для
философии, чем для любого другого научного или ра-
ционального исследования.
В этом пункте меня, пожалуй, могут спросить: какие
же еще «методы» может использовать философ? Мой
ответ будет таков: хотя, по-видимому, и существует опре-
деленное число таких различных методов, перечислять
их нет никакой нужды. До тех пор пока перед фило-
софом (или любым другим человеком) стоит интерес-
ная
проблема и он искренне пытается решить ее, без-
различно, какими методами он пользуется.
Среди многих методов, которые философ может ис-
пользовать— конечно, каждый раз в зависимости от
подлежащей разрешению проблемы, — один метод ка-
жется мне достойным особого упоминания. Это — не-
который вариант ныне совершенно немодного историче-
ского метода. Он состоит, попросту говоря, в выясне-
36
нии того, что же думали и говорили по поводу рас-
сматриваемой
проблемы другие люди, почему они с ней
столкнулись, как формулировали ее, как пытались се
решить. Все это кажется мне существенным, поскольку
представляет собой часть общего метода рациональной
дискуссии. Если мы игнорируем то, что .люди думают
сейчас или думали в прошлом, то рациональная дискус-
сия должна иссякнуть, хотя каждый из нас может
вполне успешно продолжать разговаривать с самим со-
бой. Некоторые философы превратили в добродетель
манеру вести обсуждение в одиночестве. Возможно,
они просто не находят таких людей, с которыми можно
было бы поговорить об интересующем их предмете.
Я боюсь, что практика философствования в такой весь-
ма своеобразной манере может оказаться симптомом
упадка рациональной дискуссии. Без сомнения, бог, как
правило, разговаривает только сам с собой, потому что
у него нет никого, с кем стоило бы поговорить. Но
философ должен сознавать, что он нисколько не более
богоподобен, чем любой другой человек.
Широко распространенное убеждение в том, что так
называемый «лингвистический анализ» является истин-
ным
методом философии, имеет несколько интересных
исторических причин.
Одна из таких причин коренится в совершенно вер-
ном мнении о том, что
Достарыңызбен бөлісу: