О. Л. Познякова
жүктеу/скачать 371,05 Kb. Pdf көрінісі
|
Философия драмы - фрустация vs катарсис
| 3.3. Фрустрация в драме
как индикатор заката европейской гуманистической традиции В гуманистической традиции драма, как и искусство в целом, всегда была призвана возвеличивать достоин- ство человека, утверждать и передавать из поколения в поколение общечеловеческие ценности. На высоко художественном уровне драматурги стремились нравст- венно очистить душу зрителя, позволить ему выйти за пределы обыденности, глубже понять свое человеческое предназначение и ощутить тем самым свою человече- скую сущность. С середины XX века, когда катарсис подменили фрустрацией, драма утрачивает свой первоначальный смысл, а вместе с тем дискредитируется сформулиро- ванный в античной Греции принцип антропоцентризма, согласно которому человек есть центр Вселенной, цель всех свершающихся в мире событий. В данном параграфе предпринимается попытка рас- смотреть феномен деонтологизации драмы в современ- ном мире как индикатор заката европейской гумани- стической традиции. Обыкновенно драматурги старались изображать своих главных героев людьми достойными, неиз- менно следуя наставлению Аристотеля «ѕне следу- ет: ни чтобы достойные люди являлись переходящи- ми от счастья к несчастью, так как это не страшно и не жалко, а только возмутительно; ни чтобы дур- ные люди переходили от несчастья к счастью, ибо это уж всего более чуждо трагедии, так как не включает ничего, что нужно, – ни человеколюбия, ни состра- дания, ни страха; ни чтобы слишком дурной человек 85 Глава 3. Деонтологическая заданность фрустрационной драмы переходил от счастья к несчастью, ибо такой склад хоть и включал бы человеколюбие, но не [включал бы] ни сострадания, ни страха, ибо сострадание бы- вает лишь к незаслуженно страдающему, а страх за подобного себе, стало быть, такое событие не вызовет ни сострадания, ни страха» [4, с. 658]. Персонажи классических драматических произведений бросали вызов судьбе, раскрывая при этом свои нравственные качества. Как утверждает Цицерон, «красота – это прежде всего то, что достойно почета или высокой че- сти, что поражает и удивляет человека своим возвы- шенным и всегда благонамеренным характером» [18, с. 98]. И даже если герою суждено было погибнуть, – дело его продолжало жить в памяти и сердцах его друзей и единомышленников. Возрожденческие установки по поводу искусства и общественного блага проявлялись через глубочайший интерес творца к человеку и его переживаниям, про- блеме личности и общества, прославление красоты че- ловека, обостренное восприятие поэзии земного мира. Как и гуманизму – идеологии Ренессанса, литературе Возрождения было присуще стремление откликнуть- ся на все актуальные вопросы человеческого бытия, а также обращение к национальному историческому и легендарному прошлому. Отсюда невиданный со вре- мен античности расцвет лирической поэзии и создание новых поэтических форм, а впоследствии подъем дра- матургии. Пожалуй, первым «вывихом», возникшим в данной парадигме на протяжении всей истории развития дра- мы и приведший в XX веке к философии экзистенци- ализма, стало декадентство. Как уже было показано ранее, характерными чертами декадентства обычно 86 Философия драмы: фрустрация vs. катарсис считаются субъективизм, индивидуализм, аморализм, отход от общественности, taedium vitae и т. п., что проявляется в искусстве соответствующей тематикой, отрывом от реальности, поэтикой искусства для искус- ства, эстетизмом, падением ценности содержания, пре- обладанием формы, технических ухищрений, внешних эффектов. С появлением экзистенциализма в XX веке пони- мание драмы было подвергнуто существенным из- менениям. По словам самого Ж.-П. Сартра, один из главных упреков в адрес их творчества можно сфор- мулировать следующим образом: «Как можно делать героями столь дряблых людей?» [28, с. 322]. Здесь главный герой становится игрушкой в руках судь- бы, жалким, ничтожным, растерянным, поставлен- ным к стене существом, жертвой субъективизма и аб- сурда. От него уже ничего не зависит, грани морали и общественного блага как конечная цель всех видов человеческой деятельности постепенно размываются и в конце концов становятся неопределенными, по- скольку принимают крайнюю форму субъективизма, что само по себе уже отрицает понятие обществен- ного. Позднее, в эпоху постмодерна субъективизм в драме и в искусстве в целом усиливается, зрителя начинают убеждать в ценности эпатажных проявле- ний как выражения полной художественной свободы личности (например, театр абсурда). Эпатажные про- изведения становятся модными, у людей формируется соответствующий вкус, абсолютные ценности стано- вятся относительными, в том числе и обесценивается человеческая жизнь. Если в рамках гуманистической традиции человек осмысливался как творческое на- чало и активный субъект, то теперь он превратился |