Концепции этнической истории кипчаков

340

племен, рассматривая светлые глаза и волосы кипчаков в каче-

стве стабильных этнических маркеров. А. Куник одним из пер-

вых связал возникновение экзоэтнонима «половцы» со словом 

«половый» – светло-серый, соломенный» т.е. с вероятной ев-

ропеоидностью кипчаков, относя их к светловолосым европе-

оидам [Куник, 1854: 735]. Значительная часть исследователей 

поддержала точку зрения А. Куника. Ранее аналогичная точка 

зрения была высказана Н.А. Аристовым, высказавшим мнение, 

что «светлую окраску части кипчаков», отмеченную средневе-

ковым китайским источником, следует отнести к смешению их 

с западными динлинами [Аристов, 1897: 368].

Е.Ч.  Скржинская  предположила  отсутствие  связи  между 

внешним обликом половцев и их названием. Она считает на-

звание  «половец»  не  собственным  самоназванием  народа,  а 

«прозвищем»  со  стороны  другого  народа  –  в  данном  случае 

русских,  с  которым  была  постоянная  конфронтация  степня-

ков [Скржинская, 2000: 37–38]. По мнению Е.Ч. Скржинской, 

специфический  русский  этникон  обозначал  враждебных,  чу-

жих степняков, чьи кочевья начинались на левобережье Днепра, 

на  чужой  стороне  (оной).  Отсюда  возник  экзоэтноним  «об  он 

пол» равнозначный «половцы». Ближайшие союзники свои «по-

ганые» – черные клобуки кочевали на правобережье, на своей 

(сей) стороне [Там же: 87]. Однако в концепции Е.Ч. Скржин-

ской некоторые ее аргументы говорят как раз о возможности 

европеоидности  половцев.  Во-первых,  для  древних  русичей 

антропологический тип половцев был привычным, близким к 

славянскому. В противном случае русский летописец отобра-

зил бы монголоидность кипчаков в своих сочинениях, как это 

сделал Аммиан Марцеллин в описаниях гуннов или армянские 

летописцы в отношении монголов. Во-вторых, частые брачные 

узы представителей русских княжеских семей с девушками из 

семей половецких ханов могли быть заключены только в слу-

чае, если половчанки были бы не так далеки по внешнему виду 

от славянок. Трудно представить ситуацию, когда бы русские 

аристократы  вместо  девушек  из  своего  народа  выбирали  бы 

341

монголоидных  кочевниц,  со  своеобразными  культурно-быто-

выми привычками и моделями поведения.

И.Г. Добродомов пришел к выводу о вероятной связи назва-

ния «половцы» с территориальным делением кипчаков, совпа-

давшим  с  китайско-уйгурской  системой  обозначения  сторон 

света.  Термин  «сары»  («желтое»)  мог  обозначать  центр  или 

север,  тогда  экзоэтноним  «половцы»  является  калькой  слова 

«шары»  [Добродомов,  1978:  118].  И.Г.  Добродомов  отмечал, 

что  русским  летописцам  были  известны  этнонимы  «куман» 

и «кун», обозначавшие восточные группы кипчаков-половцев 

в  южнорусских  степях  [Там  же:  105–106].  Цветовой  маркер 

в  тюркской  традиции  нес  значительную  смысловую  нагруз-

ку. А.М. Сагадаев и В.И. Октябрьская указывают на то, что в 

алтайских  родовых  подразделениях  цвет  служит  средством 

дифференциации  патронимий  и  указывает  на  их  расселение 

по сторонам света. В тюркской традиции известна следующая 

цветовая топография: кара (черный) – север; ак (белый) – юг; 

кок (зеленый – синий) – восток; сары (желтый) или кызыл (за-

пад) запад [Сагадаев, Октябрьская, 1990: 27]. 

По  нашему  мнению,  полемика  об  антропологическом  об-

лике восточноевропейских половцев ХI–ХIII вв. не приближа-

ет нас к пониманию проблем формирования ядра кипчакской 

общности во второй половине IХ–Х вв. За два столетия антро-

пологический облик кипчаков мог претерпеть серьезные изме-

нения в связи с активной экспансией в казахстанских степях и 

включением канглы, печенегов, огузов, приаральских аланов, 

имевших,  за  исключением  присырдарьинских  огузов,  выра-

женные европеоидные черты. 

Приверженцем генерализующей этноисторической концеп-

ции происхождения кипчаков от белокурых европеоидных дин-

линов был Г.Е. Грумм-Гржимайло, специально остановивший-

ся на этой проблеме в статье «Белокурая раса в Средней Азии» 

и  во  втором  томе  книги  «Западная  Монголия  и  Урянхайский 

край».  Г.Е.  Грумм-Гржимайло  выделил  особую  «динлинскую 

расу», этногенетическими преемниками которой были объяв-

342

лены четыре племени вне Великой Китайской стены, имевшие 

голубые (зеленые) глаза и белокурые (рыжие) волосы. К ним 

были отнесены кыргызы на верхнем Енисее; динлины в При-

байкалье; усуни, которых история застает у оз. Лобнор, но в 

момент  передвижения  их  на  запад  –  в  северный  Тянь-Шань; 

бома  в  Саяно-Алтае  [Грумм-Гржимайло,  1926:  5–6;  Он  же, 

1998: 340]. Исследователь нарисовал впечатляющую картину 

тысячелетней  межрасовой  войны  «черноголовых»  ханьцев  и 

свободолюбивых кавказоидных динлинов, закончившейся по-

ражением и распылением последних. По мнению русского уче-

ного, динлины сохранились как реликтовые группы в составе 

тюркских  и  монгольских  народов,  отличаясь  европеоидным 

обликом  и  замечательной  красотой.  Г.Е.  Грумм-Гржимайло  и 

Л.Н.  Гумилев  говорили  о  влиянии  динлинов  на  складывание 

антропологического типа уйгуров, кардинально отличавшихся 

от ханьцев. По их мнению, на китайском рисунке уйгуры изо-

бражались как люди с «толстым носом, большими глазами и с 

сильно развитою волосяной растительностью на лице и на всем 

теле и, между прочим, с бородой, начинавшейся под нижней 

губой, с пышными усами и густыми бровями. Ныне потомки 

теле уцелели только в Наньшане (пров. Ганьсу); у них нет косо-

глазия и желтизны в лице» [Грумм-Гржимайло, 1926: 18; Гуми-

лев, 1959: 17–26]. По предположению Г.Е. Грумм-Гржимайло, 

кипчаки  могли  быть  ассимилированными  потомками  динли-

нов,  либо  иметь  значительную  «примесь  динлинской  крови» 

[Грумм-Гржимайло, 1926: 57–59]. 

Л.Н.  Гумилев  развил  динлинскую  концепцию  Г.Е.  Грумм-

Гржи-майло, рассматривая динлинов как потомков носителей 

афанасьевской  культурой.  Происхождение  кипчаков  –  «кюе-

ше», считал Л.Н. Гумилев, связано с европеоидными группами 

андроновцев, проникших в Минусинский край и смешавшихся 

с  динлинами  [Гумилев,  1959:  17–26].  Л.Н.  Гумилев  усиление 

монголоидности у ранее европеоидных кипчаков связал с эт-

ническими  миксациями  с  черноволосыми  канглы  и  монголо-

идными кимеками: «Кыпчаки происходили от европеоидного 

343

народа динлинов, обитавших в эпоху бронзы в Минусинской 

котловине и на Алтае. Позже, объединившись с племенем ки-

маков,  ответвлением  хуннов,  они  унаследовали  некоторые 

элементы  хуннской  внешности.  Хунны,  хотя  и  относились  к 

монголоидной расе, имели специфические черты, делавшие их 

немного похожими на североамериканских индейцев. Когда в 

350 г. в Китае было предпринято истребление живших там хун-

нов,  было  убито  много  китайцев  «с  возвышенными  носами» 

и бородатых. Поэтому смесь кимаков с кыпчаками не выделя-

лась среди широколицых европеоидов» [Гумилев, 1998: 258]. 

Гипотезу  о  преобладании  европеоидных  черт  у  кипчаков 

поддерживали  в  разное  время  Д.  Расовский,  З.В.  Анчабадзе, 

Д.Е. Еремеев, С.М. Ахинжанов, К.Ш. Шаниязов, М.И. Арта-

монов,  М.  Закиев  [Артамонов,  1962;  Ахинжанов,  1989;  За-

киев,  1995;  Шаниязов,  1974].  М.И.  Артамонов,  вслед  за  Г.Е. 

Грумм-Гржимайло и Л.Н. Гумилевым, удревнял время сложе-

ния пракипчакской общности, полагая, что «первые упомина-

ния самоназвания «этого народа было «кыпчак» и зафиксиро-

вано китайскими хрониками в форме «кюеше». Это алтайское 

племя, покоренное хуннами в конце III в. до н.э.» [Артамонов, 

1962: 421–422]. Ученый считал убедительной версию динлин-

ского  присхождения  древних  кыпчаков,  смешавшихся  позд-

нее  со  степным  населением  современного  центрального  Ка-

захстан.  М.И.  Артамонов  интерпретировал  сведения  русских 

и  арабских  источников  о  внешнем  облике  половцев  как  под-

твержение  существования  определенных  европеоидных  при-

знаков, свидетельствующее об их этнической принадлежности 

и  этногенетической  преемственности  с  западными  динлина-

ми:  «Русское  название  произошло  от  соломенно-белого  (по-

лового) цвета волос, характерного для динлинов. Это мнение 

подтверждается  сведениями  мусульманских  авторов;  так,  на-

пример, один из мамлюкских вождей Шемс ад-Дин Сонкор, ро-

дом кипчак, был рыжеволосым. Венгерский ученый Мункачи 

пишет: «Команы были светловолосыми блондинами, и чанго, 

их вероятные потомки, сохранившиеся в Молдавии и Венгрии, 

344

еще  в  столь  слабой  степени  утратили  эту  особенность  типа, 

что их антропологической характеристикой и до сих пор могут 

служить белокурые, иногда светлые как лен, иногда рыжева-

тые, нередко вьющиеся волосы и голубые глаза, хотя субъекты 

с карими глазами среди них вовсе не редкость» [Там же: 420–

421]. В то же время М.И. Артамонов признавал, что «основы 

половецкой культуры сложились в рамках Тюркютского кага-

ната и что половцы развивали культурное наследие последне-

го» [Там же: 425]. 

Версия происхождения кипчаков от европеоидных тюрко-

язычных скифов проводиться татарским филологом М. Заки-

евым,  который  убежден  в  автохтонности  тюркских  народов, 

включая  татар,  на  территории  Восточной  Европы.  Арабский 

этноним «сакалиба», по его мнению, обозначает не славян, а 

белолицых и рыжеволосых людей, проживавших совместно с 

тюрками и известных как кипчаки и куманы. Благодаря таким 

антропологическим и языковым интерполяциям генерализует-

ся этногенез тюрков Поволжья, от скифов и кипчаков до со-

временных татар. Формирование тюркоязычных общностей в 

Восточной Европе сдвигается во времена киммерийцев, ски-

фов  и  сарматов,  непрерывно  проживавших  на  местах  своего 

современного проживания, меняя лишь самоназвания в зави-

симости от этнонима господствующего племени. Первое появ-

ление следов кипчаков отнесено татарским ученым к миграции 

американских индейцев «команов-команчей» 30–20 тыс. лет до 

н.э. из Азии в Америку [Закиев, 1995: 68–81]. М. Закиев в сво-

их  этимологических  изысканиях  проигнорировал  подлинное 

самоназвание  народа  американских  индейцев  –  «Numunuu», 

«нымы», «нывы», переводимое как «истинные люди», «люди» 

[Истомин,  2000:  647].  Внешнее  название  «команчи»  произо-

шло от обозначения этой группы восточных шошонов на языке 

юта как – «враги, чужаки», с последующим искажением через 

англизированный этноним Comanche. 

Узбекский этнолог К.Ш. Шаниязов также обращал внима-

ние  на  вероятность  европеоидности  ранних  групп  кипчаков, 

345

так как среди поздних групп узбеков-кипчаков Ферганы и до-

лины  Зеравшана,  несмотря  на  вариабельность  антропологи-

ческого облика вследствие постоянных этнических смешива-

ний, достаточно часто встречались белокурые и светлоглазые 

европеоиды [Шаниязов, 1974: 34]. Среди казахов и кыргызов 

такой  комплекс  европеоидных  антропологических  признаков 

присутствует  в  племенах  канглы-кипчак  и  маджар-кипчак. 

В  академическом  издании  «Истории  Казахстана»,  отмеча-

ется,  что  в  наиболее  крупный  кыпчакский  клан  Среднего 

жуза казахов – кара-кыпчак входили, наряду с другими родо-

выми группами, «маджары (мадьяр) – кыпчаки», кочевавшие 

в  Тургайских  и  Ишимских  степях  Прииртышья  (северо-за-

падный,  северный  Казахстан)  и  оказавшие  заметное  влияние 

на соседние племена Западной Сибири [История Казахстана, 

1997: 154]. Фенотипически маджар-кипчаки резко отличаются 

европеоидным обликом от окружающих казахских родов. По 

предположению  казахстанского  историка  Кушкумбаева,  «ма-

диары уже в XVI–XVII вв. или чуть ранее в эпоху развитого 

средневековья находились в тесной связи с кыпчаками (или в 

их составе), проживавшими на территории Казахстана или со-

предельных землях. Оторвавшись от своих основных кланов, 

маджары  (мадиары)  безболезненно  включились  в  новые  для 

них трибальные структуры формирующейся казахской кочевой 

общности – кыпчаков, аргынов, стабильно сохраняя собствен-

ное  самоназвание  в  условиях  инородного  окружения»  [Куш-

кумбаев, 2001: 67].

Но следует сказать, что такие атропологические признаки, 

как  светлые  волосы,  долихокефалия,  крупные  прямые  носы, 

синие или зеленые глаза являются значимыми родовыми мар-

керами других родоплеменных групп казахов – представителей 

племени атыгай в составе аргынов, племени уак в составе ке-

реев, усуней Старшего жуза и племени алтын Младшего жуза. 

К  примеру,  атыгаи  Северного  Казахстана  по  этим  признакам 

отличали себя в прошлом от монголоидных кереев, с которы-

ми считалось нежелательным поддержание брачных связей, в 

346

отличие  от  аргынских  караулов,  считавшихся  «братьями».  В 

то  же  время  кулан-кипчаки  и  курлеут-кипчаки  не  отличают-

ся от кереев и найманов, для которых характерен смешанный 

антропологический тип, с преобладанием монголоидных при-

знаков. Атрибуция кипчаков как европеоидных блондинов, от-

личающихся от других тюркоязычных монголоидных племен, 

не совсем верна. В других племенных группах на территории 

Казахстана в разной степени присутствуют те же европеоид-

ные  признаки,  на  выявлении  которых  выстроена  гипотеза  о 

динлинском происхождении кипчаков. 

О  смешанном  европеоидно-монголоидном  антрополо-

гическом  облике  восточноевропейских  половцев  и  дешт-и-

кипчакских кочевников домонгольского времени пишут архе-

ологи и антропологи. С.А. Плетнева придерживается мнения, 

что в целом для кочевого населения Причерноморья характер-

на антропологическая однородность. Как половцы, так и допо-

ловецкие кочевые тюркские группы характеризуются преобла-

данием европеоидного компонента и наличием монголоидных 

признаков,  выявленных  на  основе  описаниияполовецких  за-

хоронений в Белой Веже [Плетнева, 2003: 157, 158, 164]. Ис-

следователь  истории  карачевцев  и  балкарцев  Е.П.  Алексеева 

указывает  на  кипчакские  балбалы,  передающие  смешанный 

антропологический облик их установщиков [Алексеева, 1993: 

35–36]. С.С. Черников на основе материалов археологических 

и  антропологических  исследований  1930–1950-х  годов  при-

шел к выводу о сложении современного смешанного южноси-

бирского антропологического типа казахов в эпоху ранних ко-

чевников. С.С. Черников указал на существенные подвижки в 

материальной культуре и в историческом развитии сарматских 

кочевых племен Западного Казахстана и потомков андроновцев 

Восточного  Казахстана,  испытывавших  влияние  со  стороны 

мигрировавших с востока гуннских и тюркских племен. Скла-

дывание  монголоидного  облика  местных  насельников  было 

результатом этнических смешений [Черников, 1951: 149–150]. 

Андроновский антропологический тип, имеющий автохтонное 

347

происхождение, послужил основой сложения антропологиче-

ского типа современных казахов, кыргызов и алтайцев, исчез-

нув в «чистом» виде достаточно поздно. В кимакских курганах 

Х в. у одного из погребенных обнаруживается андроновский 

тип,  характеризующийся  европеоидностью,  низким  и  широ-

ким  лбом,  хорошо  развитой  мускулатурой  [Черников,  1960: 

112–113].  Эту  же  точку  зрения  в  отношении  средневековых 

кочевников  казахстанских  степей  разделяет  видный  антропо-

лог О. Исмагулов. По его мнению, можно считать доказанным 

длительное  проживание  и  автохтонность  на  территории  Ка-

захстана  носителей  древнеказахстанской  европеоидной  расы, 

длительное время контактировавших с пришлыми монголои-

дами [Исмагулов, 1970: 152]. Усиление влияния миграций мон-

голоидных групп населения на антропологический облик древ-

них насельников пришлось на период монгольских завоеваний. 

Однако, считает О. Исмагулов, «расовогенетическое развитие 

племен Казахстана носило в основном автохтонный характер. 

Пришлые этнические группы поглощались коренным населе-

нием, не нарушая преемственности и единства этногенетиче-

ского процесса» [Там же: 145–146]. По мнению антропологов, 

в домонгольский период антропологический облик населения 

Казахстана  сохранял  этногенетическую  преемственность  с 

ираноязычными и европеоидными насельниками края. В то же 

время отмечаяется мощная диффузия носителей монголоидно-

го антропологического облика. В наибольшей степени усиление 

монголоидной  примеси  коснулось  Северного  Казахстана,  где 

сформировалось ядро кипчакских племен. На территории Сред-

ней Азии в Х–ХIII вв. также проявляется комплекс признаков 

южносибирского типа на севере, северо-востоке и на крайнем 

северо-западе Средней Азии, что связывается с миграциями ко-

чевников центральноазиатских степей. Городское и оседло-зем-

ледельческое население характеризуется сохранением европео-

идного антропологического облика [Ходжайов, 1987: 54–55]. 

Экскурс  в  историческую  антропологию  средневековых 

кочевников  евразийских  степей  показывает  усиление  монго-

348

лоидного компонента в результате миграций и инвазий хунн-

ских  и  тюркских  племен,  смешивавшихся  с  автохтонным  ев-

ропеоидным населением. Судя по принадлежности кимаков и 

кипчаков к кругу телеских племен, именуемых нами ранними 

огузами, новые пришельцы в Прииртышье были явно носите-

лями  монголоидного  антропологического  типа.  По  информа-

ции арабских источников о тюрках и огузах, у них преобладал 

монголоидный  антропологический  облик,  столь  далекий  от 

представлений средневекового мусульманского автора о кано-

нах красоты: «Аллах сотворил их подобным львам, с широки-

ми лицами, приплюснутыми носами, огромными руками, озор-

ным характером. Однако редко, но бывает у них изящный стан, 

узкое лицо и большие красивые глаза» [Арабские источники о 

тюрках, 1993: 50]. Если судить по названиям семи родов-эпо-

нимов кимаков и кипчаков, приведенным Гардизи, то в При-

иртышье  мигрировали  группы  огузо-уйгурского  происхожде-

ния, родственные присырдарьинским огузам и караханидским 

тюркам. Привнесение монголоидных компонентов в население 

Восточного Казахстана в раннее средневековье – это результат 

их миграций и обретения новой родины. 

Китайские  средневековые  источники  также  ничего  не  со-

общают об отличиях антропологического типа племен теле – 

ранних огузов от собственно ханьцев, монголоидных хунну и 

тюрков, при этом четко фиксируя европеоидные черты у кыр-

гызов – гянгунь, у которых монголоидность считалась неже-

лательной  примесью  от  потомков  китайского  полководца  Ли 

Лина. В танских хрониках пишется: «Хагас есть древнее госу-

дарство Гяньгунь. Оно лежит от Хами на запад, от Харашара на 

север, подле Белых гор. Иные называют сие государство Гюйву 

и Гйегу. Жители перемешались с динлинами… Жители вообще 

рослы, с рыжими волосами, с румяным лицом и голубыми гла-

зами. Черные волосы считались нехорошим признаком, а жи-

тели с карими глазами считались потомками Ли Лин. Мужчин 

было менее, нежели женщин. Мужчины носили кольца в ушах. 

Они горды и стойки. Храбрые из них татуируют руки себе, а 

349

женщины, – по выходе замуж, татуируют себе шею. Оба пола 

живут  не  раздельно,  и  посему  много  распутства»  [Бичурин, 

1950: 350–351]. Существование обычаев татуирования и евро-

пеоидный антропологический облик средневековых кыргызов 

говорят об их этногенетической и этнокультурной связи с но-

сителями пазырыкско-берельской культуры, распространенной 

на  территории  Южной  Сибири  и  Восточного  Казахстана.  В 

сунской хронике содержатся сведения о фиксации кыргызами 

в качестве этнических маркеров особенностей своего антропо-

жүктеу/скачать 1,89 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: