Часть VI issn 2072-0297

602
«Молодой учёный» . № 2 (82)  . Январь, 2015 г.
Филология
и мир взрослости существуют в гармоничных отношениях: 
дети приносят радость окружающим, воспринимаются 
взрослыми как истинное счастье, без которого их жизнь 
не имеет смысла.
Так, в новелле «Огромный-огромный мир где-то там» 
Кора с нетерпением ожидает приезда своего племянника, 
обещавшего научить ее грамоте. Она сравнивает Бенджи 
с блеском яркого солнечного луча, способного подарить 
ей надежду и почувствовать себя счастливой, в связи 
с чем Кора перестает воспринимать мир как унылое и серое 
пространство. Главным героем новеллы-сказки «Маль-
чик-невидимка» (1945) становится маленький Чарли, ко-
торый, несмотря на озорство, вносит в жизнь Старухи 
тепло, на время избавляя ее от одиночества.
Категория детства своеобразно представлена в новелле 
«Здравствуй и прощай»: вечно юный Уилли путешествует 
по городам и дает возможность усыновить себя супруже-
ским парам, которые не могут иметь детей. Удивительное 
свойство не стареть позволяет ему делать кого-то счаст-
ливым, но лишь на время, чтобы не вызвать к себе из-
лишний интерес со стороны окружающих.
Характеристики детства в данном произведении имеют 
в целом положительную коннотативную окраску: это мир 
веселья и эмоций, игр и развлечений, легкости и вечного 
лета. Воспринимая детвору как «охапку цветов», одна 
из героинь произносит: «В них столько пылкости, жадного 
интереса ко всему! Наверно, этого мне больше всего недо-
стает во взрослых людях — девять из десяти уже ко всему 
охладели, стали равнодушными, ни свежести, ни энергии, 
ни жизни в них не осталось» [1, с. 323–324].
Однако сам Уилли, навсегда заключенный в теле ре-
бенка и занимающий промежуточное положение между 
абсолютно разными мирами взрослых и детей, сожа-
леет: «…еще несколько лет, и я совсем состарюсь. Тогда 
и жар молодости, и тоска по недостижимому, и несбы-
точные мечты — все останется позади. Может быть, тогда 
мне станет полегче и я спокойно доиграю свою роль» [1, 
с. 325].
В новелле «Улыбка» мальчик, который искренне стре-
мится постигнуть прекрасное, противопоставляется без-
душной толпе, пытающейся разорвать картину «Мона 
Лиза» как символ ненавистного прошлого. Светлый ду-
шевный порыв, заставивший сохранить кусок холста 
со знаменитой «ласковой и доброй Улыбкой», проявляет 
в его характере невероятную силу, стремление отвер-
нуться от мира невежества и бездуховности.
Обратимся ко второй группе текстов: «Маленький 
убийца» (1946), «Поиграем в «Отраву»«(1946), «Вельд» 
(1950), «Детская площадка» (1952), «Все лето в один 
день» (1959) и др. В данных произведениях воплощено 
совсем иное представление о детстве как самом страшном 
периоде в жизни человека, поскольку оно наполнено же-
стокостью, бессердечностью, насилием и беспощадно-
стью. Дети изображаются как зловещие существа, вну-
шающие ужас и представляющие смертельную опасность 
как для ровесников, так и для самих взрослых.
Так, в новелле «Маленький убийца» ребенок стано-
вится воплощением опасности для своих родителей, на-
ходясь еще в утробе матери. Сама мысль о предстоящих 
родах приводит Алису Лейбер в ужас, заставляет ее ду-
мать о самом страшном: «Меня убивают у них на глазах. 
Эти врачи, эти медсестры не представляют, что таится 
внутри меня. <…> Я умираю, а сказать им сейчас об этом 
не могу. Они засмеются и назовут меня сумасшедшей. 
Они увидят убийцу, возьмут его на руки, им и в голову 
не придет, что он повинен в моей смерти» [3, с. 347].
Появившийся на свет младенец видится матери зло-
вещим представителем иного мира, наделяется инфер-
нальными чертами. Череда странных событий, повлекших 
за собой смерть Алисы, заставляет также и Дэвида, ее 
мужа, иначе взглянуть на своего ребенка: он понимает, 
что младенец — носитель уже сформированного разума, 
хитрое, изобретательное и беспощадное существо.
Анализируя произошедшие события, Дэвид, которому 
тоже вскоре суждено умереть по вине младенца, произ-
носит: «Что тебе известно о детях, доктор? Общий ход 
развития? Да. Ты знаешь, конечно, сколько детей убивают 
своих матерей при рождении. Почему? Может, таким об-
разом они выражают свое возмущение тем, что их на-
сильно выталкивают в этот отвратительный мир?» [3, 
с. 362].
В «Маленьком убийце» Р. Брэдбери переосмысливает 
традиционное представление о маленьких детях как безза-
щитных и беспомощных существах, формулируя при этом 
своеобразную теорию о наличии у них разума и опреде-
ленной силы.
Подобные идеи легли в основу новелл «Поиграем 
в «Отраву»«и «Вельд», в которых дети также представ-
ляют смертельную опасность для взрослых. В первой но-
велле мистер Ховард, школьный учитель, имеет абсолютно 
четкие представления о собственных учениках: «Иногда 
мне кажется, что дети — это захватчики, явившиеся 
из другого мира», «… дети — это чудовища, которых дьявол 
вышвыривает из преисподней, потому что не может со-
владать с ними», «Вы принадлежите к совершенно другой 
расе. Отсюда ваши интересы, ваши принципы, ваше не-
послушание… Вы не люди, вы — дети» [3, с. 310].
Мир детства видится учителю как пространство ужаса, 
лжи, черной магии, смерти. В основе всех поступков детей, 
по мнению мистера Ховарда, лежит злой умысел, иска-
женная логика; он называет их «злодеями», «монстрами», 
«колдунами». Эмоциональное напряжение достигается 
за счет актуализации таких концептов, как ненависть 
и страх, отражающих отношение героев друг к другу.
Даже игра в «Отраву», кажущаяся забавой для детей, 
приводит в ужас взрослого: «…если мы подходим к покой-
нику, мы через него перепрыгиваем. Если вы наступите 
на могилу покойника, то вы отравлены, падаете и уми-
раете» [3, с. 311]. Подобные детали, структурирующие 
систему детских образов в новелле, сближают мир детей 
с потусторонним миром, проявляют их демонические 
черты. При этом столкновение взрослого и ребенка неиз-

жүктеу/скачать 1,83 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: