Тюркский героический
жүктеу/скачать 3,04 Mb. Pdf көрінісі
|
Тюркский героичекий эпос
| ственной стрелой в подмышки – его единственное уязвимое место.
Выше уже отмечалось, что во многих сказках и сказаниях решающую роль в борьбе с чудовищем играет женщина: мать, сестра, невеста‐суженая или жена богатыря, находящаяся в плену у чудовища – врага эпического ге‐ роя. В достаточно архаическом алтайском героическом сказании «Ескюс‐ Уул», где богатырю помогает разгадать все хитрости и уловки Саныскана дочь последнего, жена Ескюс‐Уул – Алтын‐Туулай. Благодаря ее помощи ге‐ рой преодолевает все коварства бая Саныскана. Изображение последнего как бая является более поздним, социально окрашенным переосмыслением древнего мотива борьбы с чудовищем 1 . Как говорилось, далее в сказании выясняется, что чудовище это может быть убито только во время богатырского сна. В данном случае имеется в виду широко распространенное представление о роли богатырского сна в народном эпосе. Хотя многие положительные для эпического героя явления связаны с вещими сновидениями (будущее рождение эпического героя; его основная миссия как защита своей семьи, рода, племени, народа, родной страны; первоначально вспыхнувшие во сне страстные чувства героя и ге‐ роини друг к другу), все же более значительное место в народном эпосе за‐ нимают эпизоды, рисующие как герой, положительный или отрицательный, попадает в беду во время богатырского сна. Вполне возможно, что народно‐ эпические истоки расправы богатыря со своим противником из рода чудо‐ вищ во время сна последнего восходят к «Одиссее» Гомера, где рассказыва‐ ется, что Одиссей и его спутники выкололи единственный глаз Полифема – поразили его в единственное уязвимое место именно тогда, когда тот после обильной трапезы погрузился в тяжелый сон. Противника Идегея тоже можно убить, лишь попав стрелой в его един‐ ственное уязвимое место – подмышки. О том, что это довольно широко рас‐ пространенный общеэпический мотив, выше уже говорилось. Интересен и глубоко традиционен и следующий мотив сказания: чудовище‐великан мо‐ жет быть поражен только собственной стрелой. Как на типологическую па‐ раллель к этому эпизоду можно сослаться на огузский героический эпос «Книгу моего деда Коркута», где говорится, как разгневанный Бисат, встав со своего места, заставляет Депе‐Геза (параллель – Полифем) опуститься на колени и отрубает его голову его же собственным мечом 2 . Отражается этот 1 Улагашев Н.У. Героические сказания. Горно‐Алтайск, 1961. С. 139–165. 2 Гомер. Одиссея. М., 1982. С. 112; Книга моего деда Коркута. М.; Л., 1962. С. 83. 354 Тюркский героический эпос мотив и в гораздо более позднем тюркском героическом эпосе. Например, в «Кобланды‐батыре». В варианте Е.А. Александрова указанного сказания го‐ ворится, что, догнав своего соперника в борьбе за руку Кортки – Карамана, Кобланды‐батыр «будит его, и после долгого поединка приподнимает кал‐ мыка и ударяет оземь, а затем перерезает ему горло его же мечом» 1 . Для объяснения рассматриваемого мотива В.Н. Басилов очень удачно привлекает узбекскую народную сказку «Клыч‐батыр»: «Коварная старуха подговаривает неопытную молодую жену богатыря узнать, где у него нахо‐ дится душа. “Как ни отговаривался Клыч‐батыр, но Акбилял не отстала, пока он ей не рассказал. – Моя душа – в моей сабле. Поэтому меня и зовут Клыч‐ батыр. Без сабли своей я и шагу не могу ступить”. И как только саблю броси‐ ли в воду, “в ту же минуту Клыч‐батыр упал с коня на землю бездыханным”». И как вывод из всего изложенного В.Н. Басилов вполне обоснованно заклю‐ чает: «Секрет такой сокрушительной силы собственного меча, вероятно, со‐ стоит в том, что представлялся вместилищем души его обладателя» 2 . Возвращаясь к сказанию «Идегей» в его татарской версии, отметим, что дочь шаха Тимура Акбелэк помогает герою и в окончательной расправе с Ка‐ ра Тиен Алыпом. Она поднимает руку спящего магическим сном Алыпа. Иде‐ гей стреляет «берущей издалека стрелой», которая проходит через сердце чудовища и вонзается в черный камень. Своеобразной переходной стадией описания поединка в известном смысле обычных богатырей из рода человеческого можно считать единоборство героя с противником в образе человека‐чудовища. Об этом свидетельствует, напри‐ мер, сибирско‐татарское сказание «Ак Кубек». В нем основным врагом героя яв‐ ляется сын Коден‐хана – Мангуш, о расправе над которым выше говорилось достаточно подробно. О том же сообщал и П.А. Фалев и проводил еще один важ‐ ный довод. «Можно думать, – пишет он, – что этот мотив барабинского преда‐ ния стоит в связи с темой ногайской сказки: в последней завязкой всего расска‐ за является приказ хана убивать стариков, достигших 60 лет» 3 . Действительно, ногайская версия сказания так и начинается: «В старину некий хан издал при‐ каз: «Пусть всякий убьет своего отца, который достиг 60 лет». Так завязка дей‐ ствия ногайского варианта сказания своеобразно вплетается в барабинский сюжет. Что же касается происхождения древнего мотива расправы со стариком, то об этом немало данных в этнографической литературе 4 . Расправа с Мангушем описывается с жестокими подробностями. Привя‐ зав злодея к хвосту коня, богатырь скачет по полю. Картина эта дана в ти‐ пично эпическом плане и чрезвычайно выразительно. Ак Кубек произносит следующие слова: 1 жүктеу/скачать 3,04 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|