Тюркский героический

364 Тюркский героический эпос
Очи‐Дьерен, драгоценный твой конь,
Снова [беспомощным] жеребенком станет.
Сама ты, Очи‐Бала,
До скончания века своего рабыней будешь.
(Пер. З.С. Казагачевой)
1
На эти оскорбления и угрозы Очы‐Бала дает вполне достойный и самоуве‐
ренный ответ: «Оны ла уккан Очы‐Бала Кааннынг уулы Ак‐jалаага Каруузын
айдып пу турды: “Очы‐Jеерен олгончо, Ойто кулун полбос – тийт, – Очы‐Бала
олбойинче, Каанга jалчы полбос – тийт. – Jееселу jеринге Jерижейин мен – тийт.
– Jерлу jоошо керек ползо Коштожойын, jибе, – тийт. – Коозолу jеринге
Jедижейин мен” – тийт» – «Очи‐Бала, услышав такое, Ак‐Дьалаа, сыну каана, В
ответ так говорит: “Очи‐Дьерен до самой смерти [Беспомощным] жеребенком
не станет, – говорит, – Очы‐Бала, пока жива, Рабыней каана не будет, – говорит.
– До твоей мшистой земли Я доберусь, – говорит. – От земли [нажитого мной]
богатства хочешь? Вместе навьючим, – говорит. – До твоей наземной земли Я
доберусь”, – говорит»
2
.
После представления нескольких «крепких выражений», все многочис‐
ленное войско Ак‐Дьала набрасывается на Очы‐Бала. В сказании прямо не
говорится, что Очы‐Бала обладала магической неуязвимостью. Очевидно,
что это «просто подразумевается». Ведь она не обычная земная девушка, а
дочь Алтайских горных скал, то есть она божественного происхождения. По‐
этому она и может одна воевать против многочисленного войска. При этом
наступление ее самой изображается как действительно всесокрушающее.
Одним ударом своего «семидесятигранного меча» она сваливает сорок тысяч
воинов противника; вторым ударом – еще двадцать тысяч. От чрезвычайно
гиперболизированного описания поединка Очы‐Бала с многотысячным вой‐
ском Ак‐Дьала создается впечатление, что она довольно легко и быстро по‐
беждает врага. Также легко справляется она и с главой захватчиков – Ак‐
Дьала: «Сестра одним рывком с седла повергла наземь Ак‐Дьала».
Однако, как это обычно для якутских, сибирско‐татарских и алтайских ска‐
заний, одно единоборство и одна победа не может решить конфликта. В архаи‐
ческом эпосе названных групп, где значительную роль играют сказочно‐
мифологические мотивы, представляется возможность и для второго и третье‐
го поединков. Так, в сибирско‐татарском сказании «Ак Кубек» Коден‐хан посы‐
лает против героя сначала своего богатыря Казана, потом своего сына Мангуша,
и лишь на третий раз хан сам выступает против своего противника.
Нечто подобное наблюдается и в алтайском эпосе «Очы‐Бала». «Воитель
злобный Кан‐Тадьи», увидев своего убитого сына, оживляет его, снова соби‐
рает многотысячное войско и отправляет своего сына против Очы‐Бала. В
сказании еще раз представляется традиционное описание единоборства бо‐
гатырской девы против Ак‐Дьала. В описании присутствуют все традицион‐
ные элементы подобных сюжетов: воспроизведение нападения врага; вза‐
1
Алтайские героические сказания. Очи‐Бала. Кан‐Алтын. С. 120–121.
2
Там же. С. 120, 121.

Битвы богатырей 365
имные угрозы и оскорбления противников; описание самой битвы, где Очы‐
Бала еще раз наносит сокрушительное поражение врагу: «Томон откон Очы‐
Бала Тортон мунгун кеспей кайтты. Оро пуруп пу тартарда, Су салкындый
шуулай келди. Оро откон Очы‐Бала Jетен мунгды кеспей кайтты. Ары одор‐
до, Очы‐Балам Алтан мунды пурте ле салды. Пери одордо, Очы‐Балам Пежен
мунгды кезе ле салды. Кулер жонду кулуктер Куркурежип jугулду, Алтын
тонду алыптар Анданыжып паады» – «Очы‐Бала, вниз проезжая, Сорок тысяч
[врагов] сразила. Когда [коня] вверх повернула, Он, как порывистый ветер,
летел. Очы‐Бала, вверх проезжая, Семьдесят тысяч [врагов] убивала, Туда
проходя, Очы‐Бала моя Шестьдесят тысяч [врагов] крошила. Сюда проходя,
Очы‐Бала моя Пятьдесят тысяч разила. Бронзовошубые кюлюки С грохотом
падали, Золотошубые алыпы Кувырком катились» (пер. З.С. Казагачевой)
1
.
Поскольку «Очи‐Бала» – один из самых архаических образцов тюркского
героического эпоса, ясно, что изображение подвигов богатырей и богатыр‐
ских дев в нем представлено в чрезвычайно гиперболизированной форме.
И это вполне естественно, ибо соответствует закономерностям развития на‐
родного, особенно героического, эпоса начиная с далекой эпохи мифологии,
эпоса и клинописной литературы Древнего Востока и вплоть до угасания
эпических традиций.
После целого ряда весьма своеобразных, связанных с небесным миром и
миром чудовищ приключений Очы‐Бала хитростью и находчивостью спаивает
Ак‐Дьала и его отца – зловещего Кан‐Тадьи, что в общем‐то не выходит за рам‐
ки традиций тюркского эпоса. Известной закономерностью является и то, что
как и во время богатырского сна, в результате опьянения герой попадает в беду,
притом независимо от того, о каком – положительном или отрицательном –
персонаже идет речь. Об этом свидетельствует, скажем, эпос об Алпамыше.
В рассматриваемом же сказании Очы‐Бала в конце концов удается победить и
Ак‐Дьала, и Кан‐Тадьи.
Безусловно гиперболизированное описание грандиозной битвы, когда
один богатырь или одна богатырская дева, выступающие обычно как носители
положительного начала, безусловно побеждают многочисленных, нередко оп‐
ределяемых как десятки тысяч противников, твердо устанавливается уже в
достаточно древних, архаических образцах тюркского героического эпоса. Эта
традиция устойчиво продолжается и в Средневековье. И особенно часто повто‐
ряются подобные эпизоды в казахском героическом эпосе. Мы уже знаем, что по
мнению Ш.Ш. Уалиханова, в целом ряде сказаний казахского героического эпоса
эпическими героями выступают конкретные исторические деятели эпохи Зо‐
лотой Орды. Следовательно, происхождение и формирование главных образцов
казахского героического эпоса относится к той же эпохе – к XIV–XVI вв.
2
Такой
же точки зрения придерживалась и известный специалист по казахскому ге‐
роическому эпосу О. Нурмагамбетова
3
. Высказывание Ш.Ш. Уалиханова о проис‐
хождении и формировании казахского героического эпоса относится к 1904 го‐
1
Алтайские героические сказания. Очи‐Бала. Кан‐Алтын. С. 124–127.
2

жүктеу/скачать 3,04 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: