Қаралық ғылымипрактикалық конференция I том
жүктеу/скачать 9,92 Mb. Pdf көрінісі
|
Key words: Turkic world, the dialogue of cultures, cultural heritage, westernization.
18
Концепция диалога культур – родоначальница культурологии, стремящейся завязать активный диалог с людьми других культур, с тем чтобы расшифровать их логику, специфику менталитета. М.М. Бахтин, с чьим именем прежде всего олицетворялась культурология в бывшем СССР, свою концепцию культуры строит, оставаясь верным принципу диалогизма. По аналогии с индивидом можно сказать, что культура не только понимается, но и возникает как диалог, предполагающий ответ на вопрос прошлых культур и вопрос к воображаемым будущим культурам. «Эта обращенность культуры вовне, ее сквозная адресованность в иное бытие означает необходимость быть навеки вне собственного бытия, быть в ином мире» [1]. И отсюда уже понятно парадоксальное на первый взгляд утверждение М. Бахтина о том, что «культура не имеет внутренней, собственной территории», она вся лежит на границах. Культурное развитие не прямолинейно. В нем постоянно происходит диалог старого с новым, чужого с собственным, с одновременным отрицанием и утверждением, возникновением и уничтожением различных принципов, идей и систем воззрений. Самобытность культуры не исключает ни разнородных источников, ни преемственной связи в развитии данной культуры. Пространство культурного взаимообогащения велико.
Наш Центральноазиатский регион тоже
является пространством взаимодействия различных религий, различных культур – во многом благодаря проходившему через эти территории Великому Шелковому пути. Великий Шелковый путь был поистине путем диалога Великих культур, великих религии Востока и Запада. Наряду с буддизмом по Великому Шелковому пути шло и христианство, которое в форме несторианства проникло на территорию современного Казахстана в V веке и довольно долгое время была одной из главенствующих религий. Начиная с VIII века, т.е. с внедрения ислама в Казахстан, позиции христианства и буддизма были поколеблены. Но ничто не проходит бесследно. Культурным итогом усвоения опыта различных нравственно – религиозных ценностей стал открытость к диалогу, толерантность, доброжелательность как характерные черты казахского этоса. Общение есть всепроникающая сущность традиционной казахской культуры, которая наиболее наглядно видна в уникальной гостеприимности казахов. Казахи в общении больше всего проявляют внимание не к утверждению своей позиции, своего Я, а к собеседнику, к Другому. И суть всякой беседы, всякого общения состоит в достижении согласия, гармонии с Другим. В связи с необходимостью разработки концепция диалога культур, требуется сравнительный анализ ее эвристической и плодотворной функции в преобразовании различных социокультурных обществ. Так, говоря об экономическом чуде Японии, нужно иметь в виду не только заимствования западных передовых технологий, но и ментальные особенности японского общества (трудолюбие, уважение к предкам и национальному государству, синтоистская этика, буддийские жизненные принципы) и также идею возрождения Японии после второй мировой войны. Философско культурологической основой возрождения Турецкой Республики после развала политэтнической
Оттоманской империи стала
выдвинутая Ататюрком националистическая (в правильном смысле слова) идея в сочетании со светскими ценностями. Кемалистской идеей не были интегрированы только курды и фундаментально ориентированные исламисты. Ярким примером плодотворной, культурно интегрирующей роли национальной идеи является мессианство на иудаистской основе – возрождение древней культуры на земле предков, хотя такая ориентация затрагивает коренные интересы Палестинского арабского народа. Таких примеров предостаточно в истории мировых цивилизаций. Тюркская культура в целом внутренне едина не на основе расового признака, культурнохозяйственных типов, религиозных верований, политической системы. Что же тогда объединяет в единую мировоззренческую систему взгляды различных тюркских этносов? На наш взгляд, это – единство языка, историческая память о
19
героическом прошлом, этически ориентированная мирфология и фольклор, т. е. архетипы духовного опыта. В современном маргинализируемом сознании тюрка глубоко сидит неуемное желание к самореализации. Не все еще высказано и сделано. Уникальность тюркской культуры заключается в органическом сочетании традиции и открытости к инновациям, номадического и оседлого опытов освения мира, сакрального, профанного и хтонического, она характеризуется толерантностью, свободолюбием, изначальностью слова и оптимизмом. Номадический гнозис, основанный на устно сакральном знании и не признающий зацикленного конечного, застывшего состояния, характеризуется поиском особой гармонии между человеком и миром, по сути тюркская культура диалогична и дискурсивна. Номадический гнозис, основанный на устносакральном знании и не признающий зацикленного конечного, застывшего состояния, характеризуется поиском особой гармонии между человеком и миром, по сути тюркская философия диологична и дискурсивна. По мнению многих философов и культурологов, ХХІ век вполне может стать веком тюркской культуры и цивилизации, что обусловлены множеством факторов. Во первых, в условиях глобализации особенную значимость приобретают ареалы контакта современных мировых суперцивилизаций. Тюркский мир расположен на стыке четырех цивилизаций (исламской, православной, китайской, западной), так или иначе принимает воздействия всех этих культур и сам оказывает на них существенное влияние. Во вторых, в новых независимых тюркских государствах в связи с необходимостью возрождения культурных корней и вхождением в мировой цивелизованное сообщество рождается мощный заряд пассинарности. Да и в Республике Турция этот заряд далеко не исчерпан, идет активная работа человечского духа. Втретьих, традиционные ценности и идеи тюркской философии (толерантность, сакральность слова, открытость, уважение к традициям и восприимчивость к инновациям, этическая ориентированность, близость к природе и экологическое сознание и т.д) востребованы современной мировой цивилизацией (см. Проект культуры мира ХХІ века. ЮНЕСКО). Между тем, одной из причин расцвета культуры Центральной Азии в средние века был диалог между культурами и религиями (арабоиранотюркский синтез, тюрко согдийский синтез). Центральная Азия того периода не знала конфликтов на этнической почве, расовой неприязни и чувства превосходства одного народа над другим. В древности со стороны местного населения не было пренебрежения к этническому происхождению чужеземцев, которые легко включались в социальную жизнь своей новой родины. Для примера можно указать на ахеменидский период, который характеризуется интенсивными процессами этнического смещения и синкретизма различных народов. Средняя Азия также испытывала влияние различных религий, что наложило свой отпечаток на политическую и этнолингвистическую карту региона. В разные периоды истории насельники региона разговаривали на двух, а то и на трех, и четырех языках. На Каратепе (Узбекистан) размещалось несколько десятков буддийских комплексов, пещерные и наземные храмы, святилища, буддийские мемориальные сооружения. Мировую известность получили разноязычные – индийские (письмо – кхароштхи и брахми), бактрийские (с так называемым кушанским письмом, в котором использовались греческие буквы), среднеперсидские и другие надписи на керамических сосудах и на стенах пещерных помещений. Очевидно, что на этих языках общалась какаято часть жителей этого региона. Находка на керамике надписей кхартоштхи и брахми ярко продемонстрировали, что с распространением буддизма было связано и изучение и владение индийскими письменностями и языками значительной части аристократической верхушки Средней Азии и Казахстана. Материалы из раскопок Кара тепе в то же время показывают, что распространение буддизма в Средней Азии при кушанах привело не к слепому восприятию древнеиндийской культуры, а к усвоению и
20
сочетанию с элементами местных культурных традиций. Показательно, например, что буддийские храмы Каратепе, в том числе и пещерные, по их планировке восходят не к древнеиндийским постройкам, а к ираносреднеазиатской культовой архитектуре [2]. Основные мировоззренческие универсалии тюркской культуры определяются как имманентным духовным опытом народа и полем диалога этой культуры (тюрко китайский, тюркосогдийский, тюрко– арабский и тюркославянский синтезы.) Кроме универсальных философских категорий (бытие, человек, мир, пространство, время и. т.д.), в тюркской философии имеются самобытные мировоззренческие и философские универсалии («құт», «қанағат», «несібе», «нысап», «обал» мен «сауап», «кие», «кесір», «ел», «əлеумет», «кісі» т.т.). Перевод данных понятий на другие языки возможен при сохранении контеста их употреблении. Тюркская философия даже в своих наиболее исламизированных формах никогда полностью не отрывалась от своих древних корней. Например, К. А. Иасауи не случайно остается проповедником суфизма, который ментально близок к номадическому мировоззрению, в «Дивани Хикмет» часто встречаются доисламские персонажи (ерены, чильтены, мучани, аруахи, первопредки и. т. д.). Идея гармонии природы и человека – сквозная тема «Благодатного знания» Ж. Баласагуни. Здесь можно вспомнить и упоминание им общетюркского культурного героя – Алп Ер Тонга. Номадический гнозис, основанный на устносакральном знании и не признающий зацикленного конечного, застывшего состояния, характеризуется поиском особой гармонии между человеком и миром, по сути тюркская философия диологична и дискурсивна. Прекрасно об этом заявляет казахский жырау Казтуган: Я тот, кто луну смог очистить от туч , Кто солнце из марева вынул, могуч. От бредней неверных и лжи мусульман, Очистившей веру поэт Казтуган. (перевод А. Кодар). В тернарой тюркской модели мира человек выступает в качества оси всего этого мира. Мир не отчужден от человека, он очеловечен и наделен человеческими качествами. Центральным понятием тюркской философской антропологии выступает не заимствованные термины «адам», «пенде», «тұлға», а «кісі» мера человеческого в человеке. В отличе от «кісікиік» («человек сайгак» Ж. Баласагуни) настоящий человек является носителем истинных нравственных и социокультурных качеств («кісілік қасиеттер») и стремиться постоянно быть человеком («Адам болу»). Хотя в литературе сложился образ «родового человека» в качестве харектеристики номада, но конкретный социокультурный анализ кочевогосообщества тюркских народов
опровергает эту кальку. Ценности свободы, открытости, мобильности в номадическом социуме обусловили выделение из общины следующих индивидуализированных типов: батыр, ақын, жырау, сал, сері, бақсы, би и т.д. Несколько исторических параллелей: скифский мыслитель древности, один из «семи мудрецов мира» Анархасис, подвергая к сомнению античные представления о нравственности, противопоставляет им высокую духовность кочевников (см. Философское наследие казахского народа. Т.1. Астана, 2005). ОрхоноЕнисейские писменные памятники полны предупреждения об опасности заимиствования нравов и стереотипов поведения табгашей (китайцев). Легендарный Коркыт Ата ищет смысла жизни и хочет найти путь к бессмертию человека. Абай призывает быть человеком. Даже из этих кратких сентенций явно проглядывается этическая ориентированность тюркской духовности. Своеобразие традиционной этики тюрков выражается: синкретизм разума (истина), эстетики (красота) и этики (добро); широкое распространение бинарных оппозиций: жизнь и смерть, добро и зло, радость и печаль, тело и душа, сакральное и профанное, удовольствие и самоограничение и т.д.; 21
философемы даются в этическом обрамлении (например, 4 начала мира и человека у Ж. Баласагуни); укорененность в среду обитания и гармония с ней; понимание чести и совести как основы учения о морали (например у Шакарима); значимость знатности происхождения («тектілік»); совпадение нравственных и человеческих качеств («кісілік»); геронтократические приоритеты правственности; уважение к женщине и почитание детей; выделение номадических и родовых форм человеческой солидарности и согласия («шулен тарту», «асар», «жылу», «сыбаға», родовая ответственность за детей и стариков и т. д.); развитый институт гостеприимства и т. д. Устнопоэтический дискурс носителей казахской философии и индивидуализированные формы народной мудрости по своей сути диалогичны, толғау и изречения биев выражают не только экзистенциональные состояния (көңілкүй) мыслителей, но всегда обращены к слушателям, ориентированы на взаимопанимание что достигается сакрализацией и совершенствованием искусства слова. Можно убить человека, но невозможно остановить свободный словесный поток. Бережное отношение к собственному культурному наследию и восприятие ценных элементов других культур – это магистральный путь развития человеческой цивилизации. Все ее основные достояния получены на этом пути. Например, мы все восхищаемся достижениями средневековой мусульманской культуры 1Х начала Х111 веков, другими словами культурой Исламского Ренессанса. В этот период, признанный Вторым учителем, альФараби пишет свои бессмертные трактаты, ИбнСина заканчивает свой 12 томный труд по медицине, Кожа Ахмет Иасауи поднимает человеческую духовность на небывалую высоту, городская культура Центральной Азии дает самые передовые для того времени образцы материальной и духовной культуры и т.д. Исследователи этого феномена указывают на множество причин и факторов расцвета данной культуры (синтез арабской, иранской и тюркской культур, роль Великого Шелкового Пути, динамика кочевых цивилизаций того времени, цивилизационная роль ислама, духовный потенциал тенгрианства, зороастризма, манихейства и др. автохтонных религий и т.д. Но я хочу обратить внимание еще на одно обстоятельтство и оно связано с переводом культурного наследия человечество. Как известно, халиф альМамун в г. Багдаде, в столице Арабского халифата, способствовал к открытию Дома ученых в городе и попросил перевести на арабский язык основные сочинения древнегреческих философов и мыслителей, что было и сделано. Все это способствовало к диалогу культур и через него к ее расцвету. Начинания Президента по иницированию и реализации государственной программы «Культурное наследие» вполне можно сравнить с деяниями халифа Мамуна. Взаимоинтегрирование систем ценностей Запада и Востока не породило еще новый культурологический опыт. Доминирующие универсалии западного мира не затрагивают глубинных пластов культуры и менталитета Востока, а пока действуют лишь на уровне адаптации восточного социума к новым информационным, технологическим и социальным преобразованиям. Как провозглашает Л. Гумилев, нет народов передовых и отсталых; все большие цивилизованные народы Востока и Запада имели в своей истории полосы и стремительного движения вперед, и движения замедленного, а то и вовсе приостанавливающегося, что приводило к временному отставанию. И ни у кого нет права считать себя народом особым, превосходящим других. Каждая нация должна обладать чувством собственного достоинства, но мания величия у нации столь же ложна, вредна и просто смешна, как и мания величия у отдельного человека.
22
1 Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.,1979. С. 363 2 Культура – сущность нации. – Алматы, 1998. С. 75
Мухамеджанов Э. Б. доктор юридических наук, профессор КазУМОиМЯ имени Абылайхана, г.Алматы, Республика Казахстан ebm-58@mail.ru К ВОПРОСУ О СУБЪЕКТАХ ОБРАЩЕНИЯ В КОНСТИТУЦИОННЫЙ СОВЕТ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН
supervision in the Republic of Kazakhstan and ways to improve the functioning of the Constitutional Council of Kazakhstan Keywords: Constitutional Council, the constitutional review, Kazakhstan, treated subject.
Уже более 20 лет (с 29 декабря 1995 года) в Республике Казахстан действует Конституционный Совет. За это время данный институт обозначил свое место в системе государственных органов, подтвердил свою состоятельность и стабильность. Об этом свидетельствует тот факт, что за весь период своего существования законодательство, регулирующее деятельность Конституционного Совета подвергалось серьезной корректировке лишь один раз. Так, 21 мая 2007 года на конституционном уровне была изменена концепция формирования Конституционного Совета, когда по два члена Конституционного совета стали назначать Президент РК, Председатели палат Парламента и Председателя Конституционного Совета – Президент РК. Кроме того, Конституционный Совет дополнительно был наделен правом рассматривать на соответствие Конституции РК принятые Парламентом и его Палатами постановления. В тоже время анализ этих изменений говорит о том, что они были приняты не по причине неудовлетворительной деятельности Конституционного Совета, а в свете перераспределения полномочий между Президентом Республики Казахстан и Парламентом страны. Но, жизнь не стоит на месте, наше общество совершенствуется, а вместе с ним совершенствуется законодательство, в том числе и конституционное. В контексте Плана нации 100 шагов по реализации пяти институциональных реформ, где главой государства поставлены задачи обеспечения создания профессионального аппарата управления, усиления влияния граждан на власть, борьбы с коррупцией, реформы правосудия, а также укрепление национального самосознания [1] считаем, что деятельность Конституционного Совета Республики Казахстан также требует обновления. Возникает вопрос, в каком направлении должно
совершенствоваться законодательство, регламентирующее деятельность Конституционного Совета РК. Представляется, что нет пределов совершенствования данного государственного органа, об этом говорят научные исследования казахстанских ученых: Амандыковой С.К. [2], Абдрасулова Е.Б.[3], Бахтыбаева И.Ж. [4], Бейбутова М.С. [5], Караева А. [6] и др. В специальной и учебной литературе также отмечается и то, что этот квазисудебный орган не получил широкого распространения в мире и часто преподносится как чтото исключительное либо временное. Поэтому не случайно, представители отдельных 23
политический партий Казахстана поднимают вопрос, о замене данного органа Конституционным Судом. Не анализируя точки зрения вышеназванных ученых и не вступая в полемику с мнением общественности, в данной статье хотел бы обозначить лишь своё мнение, на необходимость совершенствования деятельности Конституционного Совета. Так, если исходить из постулата, что Конституция это договор между действующей властью и обществом, то как в любом договоре должен соблюдаться основополагающий принцип равенства сторон, т.е. паритет участников сторон. Причем этот принцип находит отражение, как в нормах Конституции, так и в деятельности всех государственных органов, имеющих закрепление в Основном законе. Однако если оценивать деятельность Конституционного Совета с этой позиции, то, на наш взгляд, она не соответствует данному постулату. В чем это выражается? Так, если посмотреть на круг субъектов, кто наделен правом обращения в Конституционный Совет, то это одни должностные лица, представляющие государственные органы (Президент Республики Казахстан, председатели Палат Парламента, не менее 1/5 депутатов Парламента, ПремьерМинистр, суды), но таким правом не обладают представители общественности. Оппоненты могут
возразить, что
такими представителями, не только
общественности, а народа в целом, являются Президент, депутаты и в их числе председатели Палат Парламента. Спору нет, это действительно так. Но, эти лица обличены властными полномочиями и, как правило, они ставят вопросы перед Конституционным Советом в свете конституционности актов
их властнораспорядительной деятельности или
законотворчества и только тогда, когда они остро встают, перед тем или иным государственным органом или должностным лицом, в какойлибо ситуации, имеющей высокий общественный резонанс. В результате Конституционный Совет в соответствии с Конституционным Законом начинает, осуществлять свою процедурную деятельность. Но, при этом не следует забывать, что данная деятельность носит ограниченный временной характер, а вопросы, поставленные перед
Конституционным советом, иногда имеют
архиважное государственное значение. Можно ли в такой ситуации быть уверенным в том, что члены Конституционного совета, в сжатые сроки и под грузом значимости рассматриваемого вопроса, не примут ошибочного решения. В этой связи считаем, что настало время в круг субъектов обращения в Конституционный совет включить общественные объединения либо их разновидность политические партии, как представителей интересов отдельных социальных слоев населения или общественные советы, либо иные общественные формирования. Думается, что данное предложение в полной мере согласуется с требование главы государства об усиления влияния граждан на власть [1]. Такая новелла, на наш взгляд, должна наделить этих субъектов правом обращения в Конституционный Совет по текущим вопросам, толкования норм Конституции, в том числе и по тем, которые могли бы возникнуть и перед субъектами, представляющими власть. Такое решение позволило бы, в спокойной обстановке, без лишних эмоций, решить поднимаемый общественностью вопрос, и снять в будущем двусмысленное понимание содержания той или иной нормы Конституции. Перспективное толкование норм Конституции позволило бы всем субъектам общества наперёд строить планы, связанные с реализацией тех или иных конституционных прав. В свою очередь правовая предсказуемость событий способствовала бы повышению правосознания общества и приближению его к основам правового государства. Кроме того, решения, выработанные Конституционным Советом на упреждение, имели бы большую легитимность в глазах общества, т.к. они в меньшей мере зависели бы 24
от политической ситуации (конъюнктуры), которая часто бывает в процессе их принятия, а, следовательно, были бы более объективными. Конечно, данное предложение не бесспорно и поэтому нуждается в обсуждении и детальной проработке.
жүктеу/скачать 9,92 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|