КИДАНЬСКОЕ ГОСУДАРСТВО ЛЯО КАК КОЧЕВАЯ ИМПРЕИЯ Г. Г. Пиков Мы должны радоваться, если наше рассуждение окажется не менее правдоподобным, чем любое другое, и притом помнить, что и я, рассуждающий, и вы, мои судьи, всего лишь люди, а потому нам приходится довольствоваться в таких вопросах правдоподобным мифом, не требуя большего. Платон. "Тимей"
Многие термины, в том числе и "империя", нередко воспринимаются как
внеисторические. Как ни странно, практически никто не задумывался до сих пор о том, что
такое "империя" как феномен. К тому же, как правильно заметил В.Л. Махнач, это – "одно из
самых десемантизированных понятий в современном языке... Оно утратило прежнее
содержание, превратилось в общепринятое наименование нечистой силы" (Махнач 2000).
Двумя определяющими признаками империи с начала XVIII в. (французский исследователь
Г. Жерар) до сих пор считаются обширность территории и этническая разнородность
населения. Этим, по мнению Г. Жерара, империя отличатся от царства, которое меньше по
территории и этнически однородно. В.В. Малявин несколько пессимистично однажды
заметил, что "понятию 'империи' не суждено, возможно, обрести полную меру научной
строгости" (Малявин 1983: 9). На специально посвященном империям французском
симпозиуме в свое время так и не смогли предложить новые определения империи (Creel
1970: 6).
В свое время (9-10 сентября 1996 г.), на симпозиуме Центра сравнительного изучения
древних цивилизаций ИВИ РАН, посвященном империям и имперским идеологиям в
древности, Л.Б. Алаев мудро заметил:
Прежде всего, тратить интеллектуальные усилия на выработку понятия 'империя' есть смысл только в том случае, если мы хотели бы этим термином назвать определенный этап развития государственности (скажем, занимающий на шкале развития место между городом- государством и национальным государством). Если же речь идет npocто о типологии, т.е. о том, стоит ли нам называть то или иное государство империей или не стоит, то ответ на данный вопрос останется вкусовым, употребление термина 'империя' факультативным, научно незначимым. Если 'империя' есть глобальное и универсальное для истории народов явление, то понятно, что оно может быть определено лишь в самых общих чертах, с большими допусками, но все же каждая конкретно-историческая империя должна в чем-то существенном совпадать со своим идеальным типом. Какие же черты организации государства необходимы и достаточны для выделения имперского типа? (1997: 156).
Попытаемся ответить на этот вопрос на примере киданьской империи Ляо (907–1125).
Кидани занимают весьма заметное место в истории Центральной и Восточной Азии. Среди
многочисленных народов, с которыми Китаю пришлось вести борьбу на всем протяжении
138
средневековой истории, кидани занимают, можно сказать особое место. По словам
В.С. Таскина,
этот народ как бы открыл новую страницу в отношениях между Китаем и кочевой степью. Дело в том, что до киданей все вожди враждовавших с Китаем племен либо признавали превосходство китайского императора, либо считали себя равными ему. Киданьский же император Тай-цзун в результате военных побед сам возвел на китайский престол угодного ему императора, который официально признал его отцом, а себя сыном, что выражает, по китайским понятиям, отношения подданного к государю. Другими словами, впервые в своей истории Китай признал чужеземное господство. Кроме того, если раньше в результате военных поражений Китай