географических исследований общих принципов и
закономерностей, характеризующих весь процесс познания в
эпоху НТР. Все эти факторы определили выдвижение на
первый
план таких методологических проблем
географической науки, как соотношение информационного
(эмпирического) и теоретического уровней исследования,
тенденции глубокого
сочетания дифференциации и
интеграции географического
познания, развития ее
содержательных и методических аспектов. Необходимость
дальнейшей специализации в
целях более глубокого
проникновения в объективный мир и, следовательно,
дальнейшей дифференциации научных знаний в эпоху НТР
в принципе ни у кого не вызывает сомнений. Однако именно
в
географии этот процесс принял, как можно утверждать,
явно гипертрофированный характер.
В советской географии дифференциация прежде всего
коснулась физической географии. С целью более глубокого
изучения различных компонентов природной среды, ее
естественных ресурсов стали особенно быстро развиваться
специализированные физико-географические дисциплины:
геоморфология, климатология, гидрология, гляциология и
др. Широкое развитие получила биогеография. Как
самостоятельная научная дисциплина, хотя и на
географической основе, оформилось почвоведение.
Изучение географии хозяйства и населения также
сопровождалось возникновением ряда специализированных
научных дисциплин.
В результате необходимое диалектическое равновесие
между дифференциацией и интеграцией, между анализом и
синтезом было в значительной мере утрачено. В свою
очередь это
привело к усилению центробежных
тенденций. Географы стали с тревогой писать о том, что
географию «растаскивают» на составные части, лишая ее
своего собственного объекта. Ее сравнивали с королем
Лиром, который, раздав свои владения дочерям, сам
превратился в нищего. А акад. Д. В. Наливкин даже
высказал мнение о том,
И. М. Забелин еще в 1959 г. писал о том, что ботаника «взяла» на себя
растительность, зоология — животный мир, геология — горные породы,
геоморфология — рельеф, климатология — климат, океанология — океаны
и т. п. Аналогично этому статистика, а потом частные экономики
«отобрали» у географии народное хозяйство, а этнография и демография —
население [48, с. 37—38 ].
что через полвека география исчезнет из
классических
наук, разбившись на ряд самостоятельных дисциплин.
Наверное, в этих утверждениях были некоторые
преувеличения, но в основе подобная тревога была
оправданной.
В
особенности беспокоил многих географов очень
глубокий разрыв, возникший между физической и
экономической географией. «Я должен констатировать,
— писал Н. Н. Баранский, — что физическая и
экономическая география находятся у нас в чрезвычайно
большом между собой разрыве, несравненно большем, чем
в любой другой стране и чем это было у нас в прежнее
время» [8, с. 141]. Добавим, что в
основе такого разрыва
лежал не только процесс дифференциации, но и
методологические принципы, категорически запрещавшие
смешивать естественные и общественные закономерности.
В итоге в 1965 году И. П. Герасимову пришлось
констатировать наличие в географической науке «серьезного
кризиса». Конечно, причины его были разными. Но и
чрезмерная дифференциация вошла в «историю болезни» в
качестве одного из важнейших симптомов этого недуга.
Дифференциация характерна и для современного этапа
развития географической науки. Так, Я. Г. Машбиц
подсчитал, что в нее входят 88 научных дисциплин. Но этот
процесс ныне в
гораздо большей мере сочетается с
тенденцией к их интеграции.
Достарыңызбен бөлісу: