ӘОЖ  811  Ғ.ОРМАНОВ  ПОЭЗИЯСЫНДАҒЫ  ҰЙҚАСТАРДЫҢ  МОРФОЛОГИЯЛЫҚ

     
 
 
229 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 2-3  / 2015     
 
мағыналылық, бейнелілік сипаттарын асырып қолдану үшін, тілдік қолданыстармен 
бірге ұтымды композиция, түрлі жанрлық құбылыстар, өлең сөздің әуезділігі болуы 
керек.  Мұндай  бірнеше  көркемдік  тұтастықтың  бірін-бірі  толықтыруы  арқылы 
өлеңнің  реңкі,  бейнелілік,  көркемдік  қасиеті  арта  түседі.  Әрбір  көркемдеуші  сөз 
көркем  шығарманың  мазмұнынан,  сөз  тіркесімен  айшықтанып  зор  мағына  мен 
түсінікке,  ұтымды  ойлар  мен  тынысты  орамдарға  жетелейді.  Өлеңтануда  ең  негізгі 
есепке  алынатыны  осы  көркемдік  мәселесі  мен    бәріне  ұғынықты  ұйқастардың  
болуы. 
       Ғали Орманов барлық өлең жанрына қалам тартқан аса дарын иесі.  Өлеңдерінде 
ақын жанымен, тәнімен бар болмысымен табиғаттың бұлбұл жыршысы болып, оның 
суреттерін үлкен әуенмен түйістіре білген. Бұл өлеңі қарапайым тілмен өте түсінікті, 
әсерлі жазылған. Өлеңде көркемдегіш құралдарды орынды қолданып, ұйқасқа назар 
аударған.  
Биіктеп мұнар, сағымнан, 
Бұлдырап түгел аумағы, 
Көрінді кенет алдымнан 
Тобылдың жаңа таулары [1.8]. 
Мұндағы  сағымнан,  алдымнан    сөздері  шығыс  септік  жалғауларында 
грамматикалық мағына үстеп, ойды  бейнелі түрде түйіндеп бере алған.  
Өлеңде не 
нәрсені  болсын  ұғымға  түсінікті,  халықтың  танымына  сәйкес  ұғынықты 
құбылыстармен,  нақты  заттармен  салыстырады.  Сол  үшін  астарлы  сөздер, 
салыстырмалы  бейнелер,  әр  түрлі  көркем  тәсілдер  ұлттық  өміріміздің  шындығын 
танытуда  зор  үлес  қоспақ.  Сонымен  бірге  ақын  осы  өлеңінде  ұйқас  үшін  көсемше 
жұрнақтарымен жасалған етістіктерді де ұтымды пайдаланған. Мәселен: 
Толғапты ол ел мүддесін ерте біліп, 
Ғажайып көкірегінен жыр төгілтіп, 
Салыпты өмір үшін өнер күшін, 
Дамылсыз бір күйіне бір сөгіліп [1.338]. 
 
Жақсы бір ой жарымдай 
Жан жүйемді қозғайды, 
Жас қаланың шамындай 
Көңілімде маздайды [1.291]. 
Сонда мені сен әсте күндемесең, 
Мен де саған жақ ашып үндемес ем. 
Жаз рахатын жалықпай шертер едім, 
Жанымды ылғи жарылқап жырмен әсем [1.175]- деп ой қозғайды.
  
Бұл  өлеңді  автор  өз  атынан,  яғни  бірінші  жақтан  жазған.
  Бірінші  жақты 
білдіретін мен есімдігін қолданудағы ерекшелік олардың нақты мағынасы  контексті 
тұтас  алып  салыстырғанда  ғана  айқын  көрінеді.  Ал  контекстегі  есімдіктердің  мәні 
бір ғана сөйлем құрамындағы сөздердің өз ара қатысынан айқындалса, кейде екі, не 
үш сөйлем жігінен, кейде тұтас абзац бойынан бір-ақ айқындалады [2]. 
Ақын заман 
асқақтығын,  көңілдің  көтеріңкі  күйлерінің  өзін  шынайы,  биязы  сырласуға  түсіреді 
де,  қарапайым  шындықты  дауыс  көтермей-ақ  көз  алдыңызға  жайып  салады. 
Ақынның  өлеңдері  оқығанға  жеңіл,  ұйқастары  келісті,  тілге  жеңіл  келеді. 
Әдетте 
сөйлем  мәні  мұндай  экспрессивті  өң  алмас  үшін,  монологтарда  мен  есімдігі  үсті-
үстіне қайталана бермейді. Қейде бүкіл шумақ бойында, әңгіме бірінші жақ атынан 
баяндалса да, мен айтылмай қалып отырады. Қазақ тілінің құрылысы есімдіктерден 
болған  логикалық  бастауыштар  айтылмай-ақ,    сөздің  қай  жақтың  атынан  айтылып 
отырғанын түсінуге мүмкіндік береді.  

     
 
 
230 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 2-3  / 2015     
 
Есімдіктің  мәні  бір  ғана  сөйлемнің  шегінде,  соның  құрамындағы  сөздердің 
логикалық  және  грамматикалық  қатынасынан  айкындалып,  мән-мағынасы  дәл 
түсініледі. Мысалы; 
Жаз құшағы қашаннан толы соған, 
Қандай бақыт соны ортақ таныса адам. 
Жылы күнде суықты сақтау іште, 
Сүйегімнен кетпейтін намыс маған
 [1.175].
  
Мұндағы  соған,  соны,  маған  есімдіктері  септеліп,  өлең  тармақтарына 
поэтикалық реңк беріп тұр. 
 
 
Осылай, бақыт жолықпай, 
Кезімде кейіп тұқырған. 
Таныдым оны айнытпай, 
Жырымда күліп отырған [1.42]. 
 
Жан-жүректі танысқан  
Және жақын сырымыз; 
Бірге тыныс алысқан 
Жар секілді жырымыз [1.312]. 
Ғали  лирикасының  кейіпкері  —  табиғат  пен  адам  көңіл  күйінің  қамшының 
сегіз  өріміндей  құп  кіріге  жымдасқан,  жан  әлеміңді  желпіп-желпіп  өтетін,  ұйқасы 
мен  ұнасымы  келіскен  тәтті  жыр  жолдары.  Ол  жарық  дүниеге  ұмтылады,  тәтті 
үміттер, жақсы қиялдар оны ұзақ жолға алып шығады. Солай ол шуақ шумақтарынан  
жылу іздейді.   
 
 
Ақын  жырларын  оқығанда  табиғат  суреттері  бар  қалпымен  көз  алдыңызға 
тұра  қалады.  Ақынның  өлеңдері  оқығанға  жеңіл,  ұйқастары  келісті,  тілге  жеңіл 
келеді, табиғат көріністерінің  картиналарын ұтымды жасау арқылы адам сезімін тап 
баса суреттейді.  
Әсем тау, әнші дала тербе мені, 
Көңілдің қозғалсын бір пернелері. 
 
Төгілсін көкіректен көрікті өлең, 
Елге де сол еемес пе ең керегі! [1.183]. 
Сөздің  тура  мағынасының  негізінде  қалыптасқан,  ойды  көркемдеп  жеткізу 
мақсатында  қолданылатын  ауыспалы  мағына-сөздің  қолданылуы  барысында  пайда 
болатын туынды мағынасы. Ауыспалы мағынаның жасалуына бір зат пен екінші бір 
заттың, бір құбылыс пен тағы басқа құбылыстың форма, сыртқы түр, түс ұқсастығы, 
қызмет  сәйкестілігі  негіз  болатын  тіркестерді  ақынның  өлең  жолдарынан 
кездестіруге болады. Мысалы;   
        
Несібе көп адам тек тартынбаса, 
Күн көзінен алатын жалын қанша!  
 
Жаз құшағы қашаннан толы соған, 
Қандай бақыт соны ортақ таныса адам 
[1.175].
 
Сонымен  қатар  өлеңде  заттық  атаулар    қолданылған  түбір  сөздер  жиі  кездеседі. 
Түбір  зат  есімдер  тиісті  морфемаларға  (түбірге  және  жұрнаққа)  бөлшектенбейтін,  тек  бір 
ғана түбір морфема (сөз) ретінде қабылданатын атаулар ұшырасады. Мәселен; 
Топырақ қымтап томпайып, 
Тым-тырыс Тайыр қалған жоқ 
Жалыны титтей ортайып, 
Жігерін аққу шалған жоқ - деп жырлайды ақын
 [1.238].
 

     
 
 
231 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 2-3  / 2015     
 
       Өлеңнің әрбір құрылымы, әрбір жолы тек әсем көркемдіктермен қапталып, сұлу 
мағына мен сымбатты бейне беріп тұруы тиіс. Сондықтан да ақын барынша өлеңнің 
мағынасы ашыла түсу үшін суреттелген құбылыстардың негізгі қасиеттеріне 
негіздеп етістіктің болымсыздық категориясын ұтымды қолданады. Мысалы; 
          Мергенге мін деп олақтық, 
Білдірмей оны ешкімге, 
Тұрғаның солай тағат қып, 
Шығармас сырың ішінде [1.306]. 
  
Поэзиядағы көркемдік, әдемілік жайлы түсінік, ғылыми тұжырымдар әр дәуір 
тудырған шығармашылықпен бірге жасасып келе жатыр. Поэзия тіліндегі сан түрлі 
суреттілік бітімнің орнығуына да әдеби дәстүрдің ықпалы ерекше. Сондықтан да 
өзімізге таныс сөздердің, сөз тіркестерінің бірнеше ғасыр өткеннен кейін де өзімізге 
таныс күйімен қайталанып отыратынына көзіміз жетіп келеді. Бірақ, басқаша 
құбылыста, басқаша іс-әрекетте, басқаша қолданыстағы бейнелілігімен 
ерекшеленеді. Бұл әрине, өлеңге ғана қатысты емес, адамның  ой-сезіміне де 
қатысты ерекшелік деп тану керек. 
 
ӘДЕБИЕТТЕР: 
1.Ғ.Орманов  Көп  томдық  шығармалар  жинағы:  Өлеңдер.  –  Алматы:    Қазығұрт  » 
баспасы, 2012. – 384 б. 
2. Аханов К. Тіл білімінің негіздері: оқулық / Аханов, К. - 4-ші бас. - Алматы : Санат, 
2003 
 
УДК 82.03 
 
СТИХИ  И. ЖАНСУГУРОВА В РУССКИХ ПЕРЕВОДАХ 
 
Бисенкулов М.К. 
академический профессор кафедры журналистики и филологии 
ЖГУ им. И. Жансугурова 
 
В статье рассматриваются русские переводы произведений И. Жансугурова, 
сделанные в разные годы разными переводчиками. Отмечены переводческие удачи и 
просчеты.  Указано  на  чрезвычайно  малое  количество  русских  переводов 
произведений Ильяса, на низкое качество большинства из них. Сделан вывод о том, 
что поэзия И. Жансугурова еще не дошла до русскоязычного читателя. 
            Мақалада  І.  Жансүгіровтың  шығармалары  орыс  тіліне  аудару  мәселесі 
қарастырылған.  Аудармалар  әр  жылдарда  әртүрлі  аудармашылармен  жасалған. 
Мақалада  аудармалардың  жақсы  жақтарымен  бірге  кемшіліктері  көрсетілген. 
Өкінішке  орай,  аудармалардың  саны  аз,  сапасы  төмен.  Мақаланың  негізгі 
қорытындысы: Ілиястың поэзиясы орыс тілді оқырмандарға әлі жеткен жоқ. 
           In  the  article  Russian  translations  of  works  of  I.  Zhansugurov  И.  are  examined, 
done  in  different  years  by  different  translators.  Of  translating  successes  and 
miscalculations are marked. It is indicated on extraordinarily a few of Russian translations 
of works of I. Zhansugurov, on subzero quality of majority from them. Drawn conclusion 
that poetry of I. Zhansugurov did not yet reach to the Russian-language reader. 
Ключевые  слова:  перевод,  трансформация,  реалия,  интерпретация,  буквальный 
перевод, макароническая поэзия. 
 

     
 
 
232 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 2-3  / 2015     
 
В  истории  казахской  литературы  есть  фигуры,  окутанные  ореолом  печали. 
Ореол  окружает  мастеров  слова,  чья  жизнь  окрашена  в  трагические  тона.  Трагизм 
судеб  является  следствием  обстоятельств,  которые  часто  оказываются 
непреодолимыми  для  творческой  личности.  Не  понят  современниками  Абай. 
Расстреляны    Сакен,  Беимбет,  Ильяс.  Лишь  после  смерти  признан  Мукагали.  Что 
это? Фатальная неизбежность или преднамеренное дело рук человеческих? Ответов 
много. Какой из них правильный – решит время. Обратимся к творческому наследию 
одного из представителей поколения пострадавших в сталинской мясорубке. 
Ильяс  Жансугуров  -  поэт  трудной  судьбы.  Достойно  представив  казахскую 
литературу  на  Первом  съезде  советских  писателей  в  1934,  он  был  расстрелян  26 
февраля 1938 года. Решением Верховного Суда СССР от 12 апреля 1957 года он был 
посмертно реабилитирован. 
Видимо,  этот  исторический  промежуток,  образовавшийся  с  момента 
расстрела  поэта  до  его  полной  реабилитации  —  с  1938  по  1957  —  стал  причиной 
того,  что  поэзия  Ильяса  сегодня  известна  главным  образом  носителям  казахского 
языка  и  –  из-за  отсутствия  переводов  –  мало  известна  носителям  других  языков,  в 
частности, русскоязычному читателю. Известно, что в условиях бывшего Союза ССР 
и  по  закону  инерции  некоторое  время  после  его  распада  перевод  на  русский  язык 
являлся, по выражению М. Ауэзова, "воротами в мир" для национального писателя. 
К  сожалению,  поэзия  И.  Жансугурова  не  избалована  вниманием  русских 
переводчиков. Так, в 1958 году увидел свет первый крупный сборник стихотворений 
и  поэм  Ильяса  на  русском  языке  [1],  в  1984  году  –  второй  [2].  Серьезного  анализа 
переводов, вошедших в эти сборники, не проведено до сих пор. Между тем именно 
от  качества  перевода  зависит  адекватное  восприятие  иноязычным  читателем  не 
только конкретного художественного текста, конкретного автора, но и национальной 
литературы  в  целом.  Поэтому  исследование  качества  русских  переводов 
произведений  Ильяса  Жансугурова  является    актуальнейшей  задачей.  Важно  не 
просто  выявить  достоинства  и  недостатки  переводов,  но  и  способствовать  более 
полному,  более  близкому,  более  точному  восприятию  поэзии  Ильяса  в  среде 
русскоязычных читателей. 
Проведенное  нами  исследование  позволяет  сделать  некоторые  частные 
наблюдения по данной проблеме. Так, в общей сложности два названных сборника 
объединили  переводы  на  русский  язык  30  стихотворений  и  4  поэм  Ильяса.  Этого 
крайне  недостаточно  для  того,  чтобы  русскоязычный  читатель  получил  полное 
представление  о  масштабе  личности  поэта,  о  своеобразии  его  таланта.  Образно 
выражаясь, мизерное количество русских переводов произведений Ильяса обнажает 
лишь  верхушку  айсберга,  большая  же  часть  его  богатого  творческого  наследия 
осталась скрытой для русскоязычного читателя. 
Беглое знакомство с содержанием обеих книг показывает, что в сборник 1984 
года  (в  дальнейшем  С-84)  без  изменений  перекочевали  все  переводы  из  сборника 
1958  года  (в  дальнейшем  С-58),  за  исключением  трех  переводов  Ю.  Полухина. 
Вместе  с  тем  в  сборник  С-84  впервые  вошли  три  новых  перевода  К.  Алтайского  и 
восемь  переводов  В.  Савельева.  Чем  объясняется  предпочтение  одних  переводов 
другим? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к текстам. 
В 1958 году Ю. Полухин перевел на русский язык три стихотворения Ильяса 
—  Жанар  тау  (Вулкан),  Октябрь  күні  (Октябрьский  день)  и  Қазақстан  (Казахстан). 
Все  они  были  написаны  в  20-е  годы  (1922,  1924,  1929)  и  отражают  мажорное 
настроение поэта, приветствующего революцию и связывающего с ней надежды на 
счастливую  жизнь  казахского  народа.  Так,  в  стихотворении  "Октябрьский  день" 
Ильяс пишет: 
 

     
 
 
233 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 2-3  / 2015     
 
Оригинал  
 
 
 
 
Подстрочник  
Мәңгі  меңреу Алатау,                      
Вечно угрюмый Алатау,  
Жабыққан қабақты ашқандай,         
Словно от мрачных мыслей  
очнулся, 
Күміс сумен жуынып,  
 
 
Серебряной водой умылся  
Жұпар иісін щащқандай. [3]            
И благоухает запахом мускуса.  
 
 
 
 
 
  
 
 
 
Перевод Ю.Полухина 
 
 
 
И Алатау — уж на что суров —  
 
 
 
Разгладил брови, засверкал снегами,   
 
 
 
Прислушиваясь к песням пастухов 
 
 
 
Вдали, над ароматными лугами.    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
[1, 100] 
Здесь  переводчик  весьма  близок  к  первоисточнику:  верно  передает  мысль 
оригинала,  воспроизводит    строфику  —  катрен,  перекрестную  рифму,  сохраняет 
образ-символ Алатау. 
Повествуя о прошлом казахского народа, И. Жансугуров создает следующее 
сравнение: 
 
 
Оригинал   
 
 
 
Подстрочник 
Сар далада сайраңдап,  
 
 
Мы были словно зайцы, беззаботно  
 
 
 
 
 
 
гулявшие в бескрайней степи  
Сағымнан қорыққан қоян ек...         
и пугавшиеся даже миражей.    
 
 
 
 
                                                                   [3, 406]      
 
Ю. Полухин и в этом случае проявляет точность:  
А жили мы, как зайцы, на земле, 
   Боясь всего, неслышные, как тени... 
 
 
 
 
 
 
 
[1, 101] 
Развернутое  сравнение  оригинала  получило  в  его  переводе  достойное 
воплощение.  Зайцы,  пугавшиеся  миражей  в  казахском  тексте,  в  русском  переводе 
трансформировались  в  неслышные  тени.  Подобные  трансформации  неизбежны  в 
поэтическом переводе, в котором сталкиваются стихия национальной образности со 
стихией  образности  перевода.  Пугливые  зайцы  и  неслышные  тени  –  это  образы, 
синонимичные  друг  другу  по  значению,  звучащие  в  одном  стилистическом  ключе. 
Трансформация  образа  не  привела  к  искажению  оригинала,  напротив,  помогла 
сохранить национальную специфику переводимого текста. 
Стихотворение  "Қазақстан"  можно  отнести  к  разряду  новаторских 
произведений Ильяса. В нем он смело создает новые, нетрадиционные для казахской 
поэзии ритмы, строфику, рифмы: 
 
Оригинал    
 
 
 
 
 
Подстрочник 
Көгінен нұр төгілген,         
 
 
С  синевы  неба  льются  лучи, 
 
 
Жерден дүр, гүл өнген -                  
 
Буйно цветет земля —  
Жердегі жұмақ,                      
 
 
Здесь земной рай,  
Бұл қай жақ?                          
 
 
Где этот край? 
 
 
[3, 247] 
 
 

     
 
 
234 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 2-3  / 2015     
 
Перевод Ю.Полухина 
 Льются лучи с высоты, 
                                                 Благоухают цветы. 
 
    Это походит на рай.  
      Чей это радостный край? 
 
 
 
 
 
[1, 127] 
Прокомментируем  этот  фрагмент.  Казахский  текст  представляет  собой 
четверостишие  с  парной  рифмой  аабб,  ритм  упруг,  динамичен,  стремителен,  а 
варьирование разных размеров — 7-сложника в первых двух стихах, 5-сложника — 
в третьем, 3-сложника — в четвертом стихе — разнообразит ритмическую структуру 
оригинала,  сообщает  ему  упругий,  взрывной  характер.  Ю.  Полухин  сохраняет  в 
своем  переводе  все  перечисленные  особенности  подлинника,  а  своеобразный  ритм 
казахского  стиха  передает  употреблением  трехстопного  дактиля  с  намеренно 
усеченной последней стопой и использованием сплошных мужских рифм: высоты — 
цветы, рай — край. 
Менее  удачен  третий  перевод  Ю.  Полухина  —  стихотворение  "Вулкан".  И 
все-таки два его перевода из трех, помещенных в сборнике С-58, смело можно было 
бы включить в сборник С-84. 
В  сборник  1984  года  впервые  вошли  переводы  В.  Савельева  "Моя  Аксу", 
"Облако",  "Ветер",  "Скала",  "Соловей",  "Три  мечты",  "Погонщик",  "То  с  удачей  по 
соседству...".  Естественно,  следует  вникнуть  в  творческую  лабораторию  этого 
переводчика, понять, почему составители сборника отдали ему предпочтение. 
Сопоставительный  анализ  показывает,  что  В.  Савельев,  как  правило, 
стремится максимально приблизиться к своеобразию подлинника. С этой целью он 
предельно внимательно относится как к стиховым, так и к языковым особенностям 
стихотворений Ильяса. Обратимся к стихотворению "Бұлт" (Облако): 
 
Оригинал    
 
 
 
 
 
Подстрочник                                                 
Көк мұнарлы белбеуін                       
Стоят горы, опоясавшись  
Алып тау бел буына,  
 
 
Синей мглой,  
Сәлем беріп бұлт керуен,                   
И караваны облаков, приветствуя, 
Таңда тауға жығыла.                             
К утру опустились на горы                     
 
 
 
[3, 34]  
 
 
В.Савельев переводит легко и изящно:  
Как пояс великана 
На талии хребтов, 
     Лежит кольцо тумана 
  И дымных облаков. 
 
 
 
 
[2, 29] 
Так  же  непринужденно  и  естественно  переводит  В.  Савельев  следующий 
тонкий и прекрасный поэтический образ, созданный Ильясом: 
     Оригинал  
 
 
 
 
 
Подстрочник 
Бұлт - бөбек, тау - ана,              
Облако словно дитя, а горы словно мать,  
Ана төсін аймалай,                   
Нежась на груди матери,          
Ұйықтай тұрсын ол бала,       
Пусть поспит этот ребенок           
Шыққанынша жел қалай,         
Пока нет ветра. 

     
 
 
235 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 2-3  / 2015     
 
        
 
 
 
                                                           [3, 34] 
Перевод В. Савельева 
Дитя горы и лета, 
Округлое с боков, 
        Поспи ты до рассвета, 
     До первых ветерков. 
        
 
 
 
[2, 29] 
Приведенные  фрагменты  убеждают,  что  В.  Савельеву  подвластны  самые 
разные образы казахского поэта: и облачный пояс на талии горного хребта, и облако-
ребенок  на  груди  матери-горы.  При  этом  русский  текст  воспринимается  читателем 
так  же  естественно  и  легко,  как  и  казахский  подлинник.  Эта  естественность  - 
результат  мастерства  переводчика,  сумевшего  проникнуть  в  творческую 
лабораторию  переводимого  автора,  пропитаться  духом  его  поэзии  и  достойно 
воспроизвести на русском языке своеобразное поэтическое мышление Ильяса. 
Вместе  с  тем  в  новый сборник  поэта  включены  переводы,  явно  устаревшие. 
Они впервые были помещены в С-58 и без каких-либо изменений вошли в С-84. К 
сожалению, многие из этих переводов слабы, безлики, монотонны и в совокупности 
создают  крайне  искаженное,  бедное  представление  о  поэзии  Ильяса  Жансугурова. 
Так,  без  всяких  доработок  перекочевала  из  С-58  в  С-84  поэма  "Степь"  в 
несовершенном, откровенно халтурном переводе К. Алтайского [1, 39-98; 2, 95-148]. 
Пытаясь  сохранить  казахское  звучание  поэмы,  а  может  быть,  руководствуясь  еще 
какими-то  соображениями,  К.  Алтайский  засоряет  язык  перевода  ненужными 
варваризмами, в частности, тюркизмами и арабизмами, например: 
Хуриат! Ура! Хуриат!  
Мы предложим всем шариат.    
В курултай наш должны войти 
Казы, и казрет, и муфти! 
 
 
 
[1, 59; 2, 114] 
На  четыре  стиха  -  семь  непереведенных  слов!  Такая  практика  называется 
макаронической,  т.е.  несерьезной  поэзией.  Ее  предназначение  –  развлекать, 
вызывать  смех.  Признанным  мастером  макаронического  стиха  в  19  в.  был  Д. 
Минаев.  Абсолютно  понятно,  что  при  переводе  стихотворений  Ильяса  такая 
практика неприемлема, более того, кощунственна. Примеры подобного рода можно 
продолжить: 
Табакши скачут тут и там   [1, 44; 2, 101], 
У холма же игра - саис        [1, 44; 2, 101], 
Старый суфи нараспев 
Нудно тянул свой азан        [1, 46; 2, 102], 
Горе уларом кричало          [1, 52; 2, 107], 
Пушки палят по кстау         [1, 65; 2, 119], 
И набитый тымаками, 
Как убойными быками, 
Эшелон на фронт идет        [1, 65; 2, 113]. 
Для  того,  чтобы  смысл  этих  макаронических  стихов  дошел  до 
русскоязычного читателя, необходимо обращение к специальным словарям, и тогда 
вдруг  выясняется,  что  слово  хуриат  в  переводе  с  арабского  означает  "свобода", 
шариат - свод мусульманских законов и канонов, курултай - съезд, учредительское 
собрание,  казы  -  судья,  казрет  -  лицо  духовного  звания,  муфти  -  глава  мусульман, 
табакши  -  слуга,  который  верхом  на  коне  разносит  блюда,  саис  -  состязание  на 

     
 
 
236 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 2-3  / 2015     
 
копьях,  суфи  -  святой,  азан  -  призыв  к  молитве,  улар  -  горная  куропатка,  кстау  - 
зимовка,  тымак  -  казахская  шапка  с  длинными  ушами.  Кроме  того,  к  последнему 
примеру  нужно  специальное  пояснение,  что  слово  тымак  Ильяс  употребил  в 
метонимическом смысле, имея в виду казахских жигитов, насильно отправленных на 
фронт,  поэтому  эшелон  забит  не  шапками,  а  людьми.  Попутно  отметим,  что  К. 
Алтайский  дает  неправильное  написание  непереведенных  им  слов-варваризмов,  в 
результате чего читатель переводного текста получает ложную информацию о языке 
оригинала.  
Закономерным  результатом  такого  словотворчества  К.  Алтайского  стала 
неудобочитаемость  поэмы  И.  Жансугурова  на  русском  языке,  затемнение  смысла 
русского  текста.  По  сути,  весь  перевод  К.  Алтайского  представляет  собой  одну 
большую  амфиболию,  рожденную  непонятной  любовью  переводчика  к  восточной 
лексике. 
Аналогичными  ляпсусами  грешит  перевод  поэмы  "Кюй",  выполненный  В. 
Соколовым и также вошедший и в сборник С-58, и в сборник С-84 без изменений: 
Яловой не оставалась тайлак ни одна, 
Грузно теснились и мая, и нар, и улек [1, 131; 2, 86], 
Ее бура покроет старый, 
Из шелка будет пусть буйда [1, 133; 2, 88]. 
Читателю  такого  зашифрованного  текста  нужно  знать,  что  тайлак  -  это 
молодая верблюдица, мая - быстрая верблюдица, помесь одногорбого и двугорбого 
верблюда,  нар  -  одногорбый  верблюд-самец,  бура  -  это  верблюд-производитель,  а 
загадочное  слово  буйда  означает  просто-напросто  "повод".  Не  зная  этого,  русский 
читатель не поймет смысла русского текста. 
К большому сожалению, подобная практика перевода с казахского на русский 
язык оказывается чрезвычайно живучей, и не только при переводе произведений И.  
Жансугурова.  Возникает  закономерный  вопрос:  чего  добивались  К.  Алтайский,  В. 
Соколов, В. Урин, насыщая русские тексты  непереведенными  казахскими словами, 
многие  из  которых  к  тому  же  не  являются  реалиями,  не  относятся  к 
безэквивалентной  лексике  и  легко  переводимы  на  русский  язык?  Создания 
национального колорита? Создания необычных казахско-русских рифм? Независимо 
от  причин,  такая  практика  перевода  глубоко  порочна,  так  как  дискредитирует  в 
глазах  читателя  не  только  одного  поэта  или  одно  произведение,  а  национальную 
поэзию  в  целом.  Чем  так  переводить,  лучше  совсем  не  переводить.  Видимо,  не  от 
хорошей  жизни  родилась  знаменитая  шутка  русских  переводчиков  на  тему  "как  не 
надо переводить": 
Се Росска Флакка зрак! Се тот, кто, как и он, 
Выспрь, быстро, как птиц царь, порх вверх на Геликон! [5]  
Именно  в  таком  же  макароническом  стиле,  по  наблюдению  исследователей, 
были  переведены  на  русский  язык  произведения  Катулла,  Тибулла,  Пропеция  и 
других античных авторов. В приведенной шутке отражены самые грубые недостатки 
переводных  текстов,  а  именно:  неестественная  инверсия,  синтаксическая 
неуклюжесть,  неудачные  стыки  слов,  сочетание  архаической  лексики  с 
просторечием, вымученный характер стиха.  
К 
сожалению, 
в 
таком 
же 
неуклюжем  стиле,  о  котором  пишет  С.  Слуцкая,  выполнены  и  многие  русские 
переводы поэзии Ильяса. 
Прекрасные  стихи  и  поэмы  И.  Жансугурова  нуждаются  в  новых, 
качественных переводах на русский язык, остающийся средством общения народов 
бывшего  Союза  даже  после  его  распада.  Средством  не  только  общения,  но  и 
взаимообогащения, когда речь идет о переводах.  
 

     
 
 
237 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 2-3  / 2015     
 
 
ЛИТЕРАТУРА: 
1  Джансугуров  И.  Стихи  и  поэмы.  Под  ред.  М.  Львова.  —  Алма-Ата:  КазГИХЛ, 
1958. — 300 С.  
2 Джансугуров И. Избранное. Перевод с казахского. Вступительная статья, 
составление и примечания М.К. Каратаева. — Алма-Ата: Жазушы, 1984. - 272 С.  
3 Жансүгіров  I.  Құлагер.  Поэмалар мен  өлеңдер.  — Алматы: Жазушы, 1974. – 105 
бет. 
4  Жансүгіров    I.      Шығармалар.      Бірінші    том.  Өлеңдер.      -    Алматы:  КазМКЭБ,  
1960.- 508 бет. 
5  Слуцкая  С.  Пожар  скорбящего  сердца.  -  В  сб.:  Мастерство  перевода.  -  М.: 
Советский писатель, 1977. - С. 356. 

жүктеу/скачать 3,91 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: