А. Тодд. «После»
41
Хардин огибает меня и оглядывает коридор. Его взгляд натыкается на моего преследо-
вателя, тот сразу пугается, еще раз смотрит на меня, поворачивается и уходит.
– Ты его знаешь? – Мой голос звучит слабо и прерывисто.
– Да, входи, – отвечает Хардин, пропуская меня в комнату.
Он возвращается в кровать. Я смотрю, как под расписанной тату кожей ходят мышцы.
На спине нет татуировок, хотя грудь, руки и живот полностью покрыты рисунками. Он снова
трет глаза.
– С
тобой все в порядке? – Голос звучит уже жестче.
– Да, да. Прости, что разбудила. Я
просто не знаю, что было бы…
– Не волнуйся. – Хардин запускает пальцы в свои жесткие волосы и зевает. – Он трогал
тебя? – спрашивает он без всякого сарказма.
– Нет, хотя пытался. Я была такая дура, что заперлась с пьяным незнакомцем в одной
комнате, сама виновата. – От мысли, что этот гад ко мне прикасался, опять начинаю плакать.
– Ты не виновата в том, что он так себя вел. Ты не привыкла к таким… ситуациям.
Он говорит нежно, совсем не так, как обычно. Я иду к его кровати, безмолвно спрашивая
его разрешения. Он
показывает на кровать, и я сажусь, кладя руки на колени.
– Я не собираюсь привыкать к таким ситуациям. Это действительно последний раз, когда
я пришла сюда и вообще на вечеринку. Не знаю, зачем я вообще пришла. А этот парень… он
такой…
– Не надо плакать, Тесс, – шепчет Хардин.
Самое смешное, я не чувствую, что плачу. Хардин подносит руку к моему лицу, и я вздра-
гиваю от того, что он стирает слезу с моей щеки пальцем. Мои губы наслаждаются прикосно-
вением. Кто этот парень и где грубый, насмешливый Хардин? Я встречаю его зеленые глаза,
и его зрачки расширяются.
– Я не замечал, что у тебя серые глаза, – говорит он так тихо, что я склоняюсь ближе,
чтобы услышать.
Его рука – все еще на моем лице, и сердце колотится как бешеное. Он закусывает нижнюю
губу так, что колечко оказывается между зубами. Наши взгляды встречаются, и я наклоняюсь,
еще не осознавая, что происходит. Но когда он убирает пальцы с лица, я понимаю, что мои
страсть и совесть вступают в борьбу.
Совесть проигрывает, и я резко и жадно впиваюсь губами в его губы.