После Анна Тодд После «Эксмо» 2014
жүктеу/скачать 0,63 Mb. Pdf көрінісі
|
2 5353036195926382396
|
Глава 20 Через квартал от братства улицы темны и пустынны. Другие дома не такие большие, как тот, в котором живет Хардин. Через полтора часа путешествия с GPS-навигатором наконец-то нахожу общежитие. Я абсолютно трезвая, считаю, что ложиться уже не стоит, поэтому захожу в «Севен-элевен» за стаканом кофе. Кофе бодрит, и я думаю о том, что не знаю о Хардине очень многого. Например, если он панк, как оказался в братстве среди детишек богатых родителей и почему у него такой вспыльчивый характер? Впрочем, зачем я задаюсь этими вопросами и трачу время на такие размышления? После сегодняшнего вечера я решаю оставить всякие попытки с ним подру- житься. Поверить не могу, что целовалась с ним. Это самая большая моя ошибка, не считая того, что я вообще потеряла голову. Я не так наивна, чтобы поверить, что он никому не расска- жет, но надеюсь, что Хардин постесняется рассказывать, как целовался с девственницей, и все- таки будет помалкивать. Сама я собираюсь отрицать все до самой смерти, кто бы ни спросил. Нужно придумать какое-то оправдание для мамы и Ноя. Я не про поцелуи, об этом они вообще не должны знать, а о том, что я ходила на вечеринку. Второй раз. Но кроме того, нужно поговорить с Ноем, чтобы он не сообщал все маме; я теперь взрослый, самостоятельный чело- век, и маме необязательно знать, чем я занимаюсь. Когда я дохожу до общежития, ноги гудят, и, поворачивая ручку своей двери, вздыхаю с облегчением. И тут у меня чуть сердце не останавливается: на моей постели сидит Хардин. – Что за шутки? – вскрикиваю я, пытаясь сохранить самообладание. – Где ты была? – спокойно спрашивает он. – Я два часа ездил, пытался тебя найти. Что? – Что? Зачем? Если это правда, почему он просто не предложил отвезти меня домой? И как я не сооб- разила попросить его, узнав, что он не пьет? – Не думаю, что гулять ночью в одиночестве – это хорошо. И поскольку я не могу больше выносить его выходки и потому, что Стеф неизвестно где, а я в комнате наедине с ним – с человеком, который действительно представляет для меня опас- ность, меня разбирает смех. Это странный, дикий и прерывистый смех. Я смеюсь не потому, что мне смешно, а потому, что я не могу ничего поделать. Хардин хмурит брови, мрачно глядя на меня, отчего я хохочу еще сильнее. – Уходи, просто уйди, Хардин! Он смотрит на меня и проводит рукой по волосам. За то недолгое время, что я знаю этого странного человека – Хардина Скотта, – я успела выучить, что этот его жест означает волнение или неловкость. Сейчас, по всей видимости – и то и другое. – Тереза, я… Но его слова прерывает ужасный стук в дверь и крики: «Тереза! Тереза, милая, открой сейчас же!» Мама. Это она. В шесть часов утра, когда в моей комнате находится парень. Я действую автоматически, так, как привыкла, когда сталкиваюсь с мамой в гневе. – Господи, Хардин, прячься в шкаф! – шепчу я, дернув его с кровати с силой, удивившей нас обоих. Он смотрит на меня сверху вниз с усмешкой. – Я не полезу в шкаф. Ты совершеннолетняя. Я знаю, что он прав, но он не знает мою мать. Я издаю отчаянный стон, а мама снова колотит в дверь. Спокойствие, с которым Хардин скрещивает на груди руки, ясно дает мне А. Тодд. «После» 45 понять, что я не заставлю его спрятаться, поэтому, взглянув в зеркало, растираю мешки под глазами, хватаю зубную пасту, размазываю немного на языке, чтобы скрыть запах водки, пере- бивающий даже запах кофе. Может, она не учует спиртное в этой смеси запахов. Я уже готова приветливо улыбнуться, но открыв дверь, обнаруживаю, что мама не одна. Рядом с ней Ной – конечно же, тут как тут. Мама в ярости. А Ной кажется… обеспокоен? Уязвлен? – Привет. Что вы тут делаете? – спрашиваю я. Но мать, оттолкнув меня, идет прямо к Хардину. Ной бесшумно проскальзывает в ком- нату следом, делегируя ей инициативу. – Так вот почему ты не отвечала на звонки? Потому что у тебя тут этот… этот… – Она машет рукой в сторону Хардина. – Этот разрисованный лузер – в шесть утра в твоей комнате! Моя кровь закипает. Обычно я и так робкая и еще больше пугаюсь, когда она сердится. Мама никогда меня не била, но никогда не стеснялась указывать на мои недостатки: «Что ты нацепила, Тесса?» «Тебе надо еще причесаться, Тесса». «Я думаю, твои оценки могли бы быть лучше, Тесса». Я устала от постоянного давления с ее стороны. Ной тем временем просто стоит, глядя на Хардина, и мне хочется выгнать их обоих – точнее, всех троих. Маму – за то, что обращается со мной как с ребенком. Ноя – за то, что наябедничал на меня. Хардина – просто за то, что он Хардин. – Значит, вот чем вы занимаетесь в колледже, юная леди? Не спишь по ночам и водишь в комнату парней? Бедный Ной за тебя волнуется, мы едем в такую даль и видим, как ты уви- ваешься за первым попавшимся парнем! – кричит она, и мы с Ноем вздыхаем одновременно. – На самом деле я только что пришел. И она ничего плохого не делала, – говорит Хардин, и я замираю. Он понятия не имеет, во что встревает. С другой стороны, он непоколебим, как скала, а она неостановима, как ветер. Это будет неплохая схватка. Подсознание подсказывает, что неплохо было бы сейчас взять пакет попкорна и, заняв место в первом ряду, полюбоваться этим шоу. Мать меняется в лице. – Что-что? Я, кажется, не с тобой разговариваю. Я даже не знаю, кто ты и что ты делаешь в комнате моей дочери. Хардин молча принимает этот удар, просто стоит и на нее смотрит. – Мама, – шиплю я сквозь зубы. Не знаю, почему я защищаю Хардина. Может быть, потому, что то, что мать говорит сей- час о нем, слишком похоже на то, что я сама думала после первой встречи. Ной смотрит на меня, потом на Хардина, потом снова на меня. Что бы он сказал, если б знал, что мы целова- лись? Ощущение поцелуя еще слишком свежо, я вспыхиваю при одной мысли о нем. – Тесса, ты не в себе. Я чувствую, от тебя пахнет спиртным. Полагаю, это его влияние и влияние твоей замечательной соседки. – Палец указывает на Хардина. – Мне восемнадцать, мама. Раньше я никогда не пила и сейчас ничего плохого не делаю. Я поступаю так же, как и все студенты колледжа. Мой телефон разрядился. Извини, что вам пришлось приехать, но со мной все в порядке. Тут на меня накатывает усталость, и я сажусь на край кресла. Мама видит, что я совсем разбита, и меняет тон; она же не чудовище, в конце концов. Спрашивает Хардина: – Молодой человек, не могли бы вы оставить нас ненадолго? Он смотрит на меня, как бы спрашивая согласия. Я киваю, и он, кивнув в ответ, выходит из комнаты. Ной сразу же закрывает за ним дверь; он все время не отрывал от Хардина глаз. Это А. Тодд. «После» 46 так странно: мы с Хардином против мамы и моего парня. Так или иначе, я знаю: он дождется за дверью, пока они не уедут. Следующие двадцать минут мама, сидя на кровати, читает нотацию. Она так волнуется за меня, что я потеряю возможность получить высшее образование, и она не хочет, чтобы я снова пила. Она напоминает, что ей не нравится моя дружба со Стеф, Хардином и такими, как они. Заставляет дать обещание, что я не буду с ними общаться, и я обещаю. С Хардином, по крайней мере, точно не буду общаться после этого вечера. К тому же я не собираюсь ходить со Стеф на вечеринки, так что мама не узнает, дружу я с ней или нет. Наконец она встает и хлопает в ладоши. – Раз уж мы здесь, пойдем позавтракаем и, возможно, походим по магазинам. Я киваю, и стоящий на посту у двери Ной улыбается. Это неплохо, и я покоряюсь. Мысли еще немного путаются от спиртного и усталости, но домашняя обстановка, кофе и мамина лекция действуют на меня отрезвляюще. Иду к двери, но останавливаюсь от маминого многозначительного кашля. – Тебе надо переодеться и немного привести себя в порядок, – снисходительно улыбается она. Достаю чистую одежду из тумбочки, поправляю макияж. Ной открывает нам дверь, и мы все трое видим Хардина: он сидит на полу, прислонившись к двери напротив. Когда он смотрит на меня, Ной крепко хватает меня за руку, будто стараясь защитить от этого взгляда. Но мне почему-то не хочется, чтобы он меня держал. Что со мной? – Мы собираемся съездить в город, – говорю я Хардину. Он качает головой, будто отвечая самому себе на какой-то невысказанный вопрос. Пер- вый раз я вижу его расстроенным, даже несколько страдающим. Он над тобой издевался, напо- минаю я себе. Это правда, но я все равно чувствую себя виноватой, когда Ной тянет меня прочь, а мама так победно улыбается Хардину, что он отворачивается. – Не нравится мне этот парень, – говорит Ной, и я киваю. – Мне тоже, – шепчу я. Но я знаю, что это неправда. |