Байланысты: Гарбовский Н.К. - Теория перевода (2007)
В гносеологическом аспекте художественный образ есть вымысел, т.е. категория, близкая той, что в теории познания называется допущением. Художественный образ является допущением, т.е. гипотезой, в силу своей идеальности и воображаемости. Таким же допущением, характеризующимся идеальностью и воображае-мостью, является и переводческий эквивалент. Действительно, эквивалентность переведенного текста является идеальной и воображаемой. Можно сравнить живописные полотна, написанные разными художниками с одной и той же точки (замечательные примеры для таких сравнений представляет экспозиция картин с морскими сюжетами в музее Орсе в Париже), и переводы одного произведения, выполненные разными мастерами. В сравнении переводов идеальность и воображаемость переводческих эквивалентов демонстрируется с не меньшей очевидностью, чем при сравнении картин, написанных разными художниками с одной точки. В самом деле, в основе переводческой деятельности лежит индивидуальное восприятие текста оригинала и его субъективная способность вообразить, выбрать то, что представляется ему эквивалентным. Полных однозначных соответствий в любой паре языков не так уж много, большинство же переводческих эквивалентов — не более чем допущение.
Считается, что художественный образ является допущением особого рода, внушаемым автором художественного произведения с максимальной убедительностью. Так же можно охарактеризовать и переводческий эквивалент. Переводчик всегда стремится убедить читателя в том, что выбранный им эквивалент и есть максимально точное отражение того, что содержится в тексте оригинала.
354
В собственно эстетическом аспекте художественный образ «представляется организмом, в котором нет ничего случайного и механически служебного и который прекрасен благодаря совершенному единству и конечной осмысленности своих частей»1. Данное определение полностью соответствует нашим представлениям о переводческом эквиваленте. В самом деле, переводческий эквивалент не может быть ни случайным, ни механически служебным. В оппозиции случайного и служебного отражается суть переводческих дискуссий двух тысячелетий, а именно дискуссий о вольном и буквальном в переводе, т.е. о вольном выборе случайного эквивалента и механическом, служебном следовании букве оригинала. Стремление к совершенному единству и конечной осмысленности также обращает нас к извечным проблемам перевода, к поиску таких эквивалентов, которые при совершенстве и законченности языковой формы обладали бы всей полнотой смысла. Об этом писали древние мастера слова, в частности Цицерон и св. Иероним, этому были посвящены многие трактаты эпохи Возрождения (Л. Бруни, Э. Доле, Ж. Дю Белле и др), об этом продолжают писать многие переводчики нашего времени. Художественный образ объективен в качестве идеального предмета, субъективен в качестве допущения и коммуникативен (межсубъек-тен) в качестве знака. Переводческий эквивалент обладает теми же свойствами. Он вполне объективен как данность, существующая в переведенном тексте; он субъективен как выбор конкретной личности, переводчика; он коммуникативен как знак, позволяющий установить диалогическую связь с адресатом перевода.
Внутреннее строение художественного образа различно в разных видах искусств. Оно зависит от материала, пространственных, временных и других характеристик художественной деятельности. С известной степенью огрубления все структурные типы художественных образов могут быть сведены в две группы: те, что построены по принципу репрезентативного отбора, когда реконструкция объекта действительности предполагает воспроизведение одних его признаков и исключение других, и те, что построены по принципу ассоциативного сопряжения, когда сущность реконструируемого объекта передается в виде символа. Если попытаться перенести эту градацию на категорию переводческого эквивалента, то придется признать, что переводческий эквивалент удобно располагается в обеих группах. В самом деле, в большинстве случаев переводческий эквивалент выбирается по принципу репрезентативного отбора. Структура переводческого эквивалента, подобно структуре художественного образа, зависит от материала,
Ф илософский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 761.
355
т.е. от вещественной основы его бытия. Естественно, что в переводе в качестве материала выступает язык перевода, или, как его принято называть в теоретических трудах по переводу, переводящий язык. Но структура каждого естественного языка такова, что она никогда не может полностью покрывать собой структуру другого естественного языка. Асимметрия выразительных способностей (семантических, формальных, функциональных, стилистических и др.) языка перевода как вещественной основы перевода и языка оригинала как вещественной основы воспроизводимого объекта действительности в любой паре языков столь значительна, что переводческий эквивалент неизбежно выбирается по принципу репрезентативного отбора. Он способен отражать лишь некоторые из признаков первичного объекта. Отражением репрезентативного отбора эквивалентов может служить так называемая семантическая модель перевода. Иногда переводческий эквивалент имеет иную структуру, так как строится по принципу ассоциативного сопряжения. В этом случае у избранного эквивалента нет никаких видимых соответствий с воспроизводимым объектом действительности, но он способен вызвать у адресата те же эмоции, ту же реакцию, что и сам воспроизводимый объект. Эквиваленты такого типа нашли свое достаточно полное представление и теоретическое обоснование главным образом в модели динамической эквивалентности перевода.
Мы попытались установить связь между основными категориями искусства, с одной стороны, и перевода — с другой, а именно между категорией художественного образа и категорией переводческого эквивалента. Структура этих категорий в самых различных аспектах весьма близка. Это позволяет предположить, что переводческая деятельность не так уж далека от искусства.
Но к какому виду искусства ближе перевод? B.C. Виноградов, определяя сущность перевода как деятельности и его подобие искусству, отмечает: «Нужно согласиться с мыслью, что перевод — это особый, своеобразный и самостоятельный вид словесного искусства. Это искусство "вторичное", искусство "перевыражения" оригинала в материале другого языка. Переводческое искусство, на первый взгляд, похоже на исполнительское искусство музыканта, актера, чтеца тем, что оно репродуцирует существующее художественное произведение, а не создает нечто абсолютно оригинальное, тем, что творческая свобода переводчика ограничена подлинником. Но сходство на этом и кончается. В остальном перевод резко отличается от любого вида исполнительского искусства и составляет особую разновидность художественно-творческой
356
деятельности, своеобразную форму "вторичного" художественного творчества»1.
Перевод действительно является искусством перевыражения, но он не «вторичное искусство». Переводчик не репродуцирует подобно копиисту уже существующее речевое произведение. Он действительно ограничен в известной степени рамками оригинального речевого произведения. Но искусство его не в том, чтобы повторить нечто уже созданное. Его искусство в том, чтобы создать новое произведение в иной семиотической системе, для иной культурной среды, иногда и для иной эпохи. Перевод речевого произведения с одного языка на другой — это такой же творческий процесс, как постановка кинофильмов и спектаклей, создание опер и балетов по литературным произведениям, живопись на библейские и другие литературные сюжеты и многие другие виды межсемиотического перевода.
Являясь творческой деятельностью, сближающей его с искусством, перевод тем не менее всецело опирается на научные знания, на теорию, которая изучает закономерности переводческих решений и пытается отделить возможное от невозможного, верное от ошибочного. Ж. Мунен сравнивал перевод с медициной. Подобно медицине перевод, конечно же, является искусством, но искусством, основанным на науке.
' Виноградов B.C. Лексические вопросы перевода художественной прозы М., 1978. С. 8.
♦ Часть III ♦
МЕТОДОЛОГИЯ ПЕРЕВОДА