Сборник материалов Международной научно-практической конференции

 

65 

ФРОНТОВЫЕ ПИСЬМА КАК ИСТОЧНИК ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ 

 

А.С. Жанбосинова  

д.и.н., зав.кафедрой истории Казахстана  

Восточно-Казахстанский госуниверситет им. С. Аманжолова 

(Усть-Каменогорск, Казахстан) 

 

Динамичное развитие исторической науки на рубеже веков XX-XXI позитивно влияет 

на  содержание  социо-гуманитарной  исследовательской  практики,  которая  в  результате 

интеграции междисциплинарных связей позволяет вскрыть глубинные пласты исторических 

событий. Приближающееся 70-летие Победы в Великой Отечественной войне всколыхнуло 

историческую  память  и  расширило  научные  возможности  с  целью  концептуального 

переосмысления  на  основе  новых  методологических  линий,  таких  как  история 

повседневности,  микроистории,  локальной  истории  и  пр.  Историческое  пространство 

военной  тематики  расширяется  не  только  за  счет  архивных  документов,  но  и  дополняется 

источниками и  материалами  личного  происхождения,  и  устной  информацией,  собранной  в 

результате полевых исследований.  

Антропологический  подход  в  исследованиях,  посвященных  войне  раскрывает  не 

мифологизированные  страницы  военной  повседневности.  Советская  действительность 

воспитывала  на  военной  тематике  чувство  патриотизма  и  гражданственности,  чувство 

гордости за страну, чувство сопереживания за потери близких людей. Историческая память 

Великой Отечественной войны сегодня является, возможно, единственно связующим звеном 

на  постсоветском  пространстве,  именно  ее  -  связующую  нить  поколений  пытаются 

уничтожить  и  оболгать,  сочиняя  совершенно  новую  историю.  Противостоять  такого  рода 

политическим инсинуациям позволит устная традиция исторической памяти, реконструкция 

повседневной  жизни  военных  лет  по  воспоминаниям  и  письмам.  Фронтовые  письма  несут 

смысловую  нагрузку  через  эмоциональный  фон  автора  и  его  восприятия  жизненной 

ситуации,  в  которой  он  оказался.  Письма  будничны,  однотипны  и  привычны  структурой 

написания  для  самого автора,  даже  сам  факт,  что  каждый  боец  в  окопе  в  минуты  затишья 

пытался  сообщить  своим  родным  о  себе,  есть  регулярно  повторяемое  событие  военной 

повседневности. Согласно Ф. Броделю,  все, что окружает ежедневно и ежечасно человека, 

формат  взаимоотношений,  его  поступки,  его  действия  в  текущих  условиях  проживания  и 

местонахождения,  составляют  структуру  повседневности.  Соответственно  идеалы  и 

ценностные  ориентиры,  сформированные  до  начала  войны  оказывают  влияние  на  его 

духовность и поведение в экстремальных условиях. Возможность увидеть историю изнутри, 

глазами рядового человека, понять смысл его поступков и действий предоставляют фонды 

личного происхождения. 

В  фондах  личного  происхождения  в  Государственном  архиве  города  Усть-

Каменогорска есть множество писем, которые группируются как личные и публичные. Еще в 

военные  годы  партийные  органы  поняли  значение  фронтовой  коммуникации  и  активно 

применяли  ее  в  пропагандистских  целях.  На  страницах  периодической  печати  области 

публиковались письма фронтовиков, написанные группой солдат, единолично, были письма 

от командиров, комсоргов и парторгов.  

Публичные письма несли в себе смысловую нагрузку, они были несколько официозны 

и вместе с тем приземлены. Как, например письмо «Колхозникам и колхозницам колхоза им. 

Казахстан от земляков Бекбосинова Б., Муканова Дж., ныне минометчики Красной Армии, 

горячий боевой привет!», земляки обращались к землякам. Письмо начинается с обращением 

ко  всем  «Здравствуйте  боевые  друзья  нашего  героического  тыла!»,  героический  тыл  это 

партнер фронта, подчеркивание единства фронта и тыла, пафосность совместного созидания 

и  вклада  в  победу.  А  далее:  «Товарищи  колхозники  и  колхозницы!  Разрешите  от  имени 

бойцов и командиров нашей роты передать вам пламенный боевой привет и пожелать вам 

всего  наилучшего  в  деле  завершения  уборки  обильного  военного  урожая  1942  года. 

 

66 

Товарищи,  значение  тыла  велико.  От  вас  зависит  успех  победы  так  же,  как  и  от  нас 

фронтовиков.  Каждый  килограмм  вашей  продукции,  сданный  государству,  есть  удар  по 

кровавому  врагу.  От  вас,  дорогие  мои  земляки,  друзья  и  знакомые  потребуется  еще  раз 

приложить  все  свои  силы,  энергию,  чтобы  убрать  с  наших  колхозных  полей  до  одного 

колоска, до единого зернышка, выращенного вашим трудом, полито вашим потом обильного 

урожая.  От  мало  до  велика  трудитесь,  не  покладая  рук,  чтобы  убрать  богатый  военный  

урожай  в  сжатые  сроки.  Этим  самым  поможете  нам  фронтовикам  разбить  и  уничтожить 

фашистскую гадину. 

Мы,  бойцы  и  командиры,  не  пожалеем  своей  жизни  для  разгрома  врага  и  под 

руководством Великого Сталина сделаем 1942 год годом окончательного разгрома немецких 

оккупантов»  [1].  Обращение  одной  социальной  группы  к  другой,  жизненный  сценарий 

повседневного бытия, наказ о поддержке трудом, от этого зависит победа над врагом. Такого 

рода письма обязательно публиковались в газете, они были для публичного прочтения, это 

письмо каждому и для всех, читая его человек понимал свою значимость в тылу и прилагал 

еще больше усилий в своей профессиональной деятельности. 

Письма, написанные единолично, адресовались не только своим близким, родным, но и 

землякам,  толчком  к  написанию  по  совету  командира  или  по  личной  инициативе  служила 

награда, подвиг совершенный лично солдатом. Калугин Иван Васильевич писал: «18 ноября 

1942  года  меня  Правительство  наградило  медалью  «За  отвагу»  в  борьбе  с  фашистскими 

захватчиками,  а  II  ноября  получил  билет  члена  великой    Коммунистической  партии 

большевиков.  Этой  радостью  делюсь  с  Вами  и  впредь  буду  верным  сыном  великой 

Коммунистической  партии  Ленина-Сталина.  Буду  истреблять  фашистское  зверье,  как  и 

истреблял  их  27  октября:  с  тремя  бойцами  отбил  вылазку  захватчиков,  сам  истребил  двух 

рядовых  солдат  и  одного  офицера  и  многих  ранил,  захватили  много  оружия.  На  поле  боя 

остались 11трупов мерзавцев, которых не успели захватить, не только сам иду, но и за мной 

идут  наши  бойцы.  Я  заверяю  Вас,  что  до  конца,  до  полной  победы  буду  истреблять 

фашистскую нечисть и если придется пасть в бою, то только героем, пусть услышат все мои 

земляки и  усилят производство в тылу  для победы над врагом. Гордость  и слава за нашу 

великую Родину, за нашу свободу дает нам силы на фронте отважно сражаться с врагом, а 

крепкий  тыл  обеспечит  окончательную  победу,  -  завершает  письмо  фраза,  -  Еще  прошу, 

сообщить  результаты  хозяйственного  года  нашей  Восточно-Казахстанской  области.  С 

коммунистическим  приветом  зам.  политрука    Калугин    Иван»  [2].  Калугину  Ивану  был 

послан  ответ  за  подписью  секретаря  Восточно-Казахстанского  обкома  партии  Пильчук, 

который  сообщил,  что  «Трудящиеся  нашей  области  гордятся  такими  земляками,  как  Вы  и 

делают  все  от  их  зависящее,  чтобы  помочь  Красной  армии  поскорее  разгромить  полчища 

гитлеровских зверей. Поскорее освободить наших братьев и сестер, находящихся под пятой 

злобного врага. 

Со своей стороны мы сделаем все возможное, чтобы помочь Вам. Вас интересуют наши 

хозяйственные  дела?  Что  ж,  идут  они  неплохо»  [2],  и  подробно  рассказал,  что  делается  в 

области  для  победы.  В  содержании  письма,  можно  увидеть,  что  весенний  сев  закончен 

раньше времени, что не только на фронте получают награды, 47 передовиков производства 

правительство наградило орденами и медалями. Население не только трудится, но и делает 

все возможное, чтобы солдаты выстояли, помогая сбором вещей, денег на танковую колону 

«Колхозник Восточного Казахстана» и даже Ленинграду было отправлено продовольствие с 

востока Казахстана.  

Насколько  катастрофично  было  положение  в  условиях  оккупации,  что  чувствовали 

люди,  оказавшись  в  тылу  врага,  в  партизанском  отряде,  может  поведать  письмо  Ирины 

Наумовны:  «…Пишу  это  письмо  из  временно  оккупированной  Белоруссии.  Я  и  Володя 

находимся  в  партизанском  отряде,  воюем,  помогаем  избавиться  нашей  родине  от 

ненавистного  врага  фашизма.  Нелочка  находится  у  родителей  Володи.  Обо  всех  наших 

ничего  не  знаю.  Расскажу  вам  о  себе,  за  эти  два  года  войны,  начало  войны  застало  меня 

Нелочку в деревне у родных Володи. Через несколько дней пришел из Минска Володя. Ушел 

 

67 

из-под  бомбежки  с  места  работы,  даже  не  зайдя  домой.  Минск  весь  горел.  Да  еще  через 

несколько дней пришел Володин брат со своей семьей. Вот с такого дня и начались все мои 

страдания. Во-первых, голод ужасно давал себя чувствовать, а во-вторых, антисиметизм со 

стороны  его  брата  и  его  жены.  Как  вам  известно,  всю  нашу  нацию  жестоко  истребили 

фашисты-варвары. Для них даже пуль жалели, в одну яму сбрасывали сотни живых людей и 

закапывали. Володя всей силой, всякими средствами старался спасти мою жизнь. Во-первых, 

подделал мой паспорт. Окрестили меня с Нелочкой  у попа, из-за всего этого были вечные 

скандалы  дома,  из-за  их  подлой  трусости.  Володя  грозился  убить  брата  в  случае,  если  он 

выдаст  меня  властям.  Я  знала,  что  раньше,  позже  ли,  он  меня  выдаст,  населения  я  так  не 

боялась,  как  его.  Случилось  это  1  августа  1942  г.  До  этого  времени  я  не  жила,  а  гнила, 

ожидала со дня на день, что меня схватят и убьют. В конце июля прошлого года он поступил 

работать  в  волость  и  выехал  в  Пуховичи.  Несколько  дней  спустя  подал  рапорт  о  моем 

существовании немецким властям. За мной приехали две машины  немцев и полицейских. 

Меня везли в Пуховичи для жестокой расправы. Но случилось так, проезжали по мосту, а из 

лесу по машинам раздалась стрельба. Это партизаны обстреляли машину. Фашисты в панике 

попрыгали с машин под мост, и тут началась перестрелка: фашистов охватила паника и этой 

паникой я решила воспользоваться. Лучше погибнуть от шальной пули, чем попасть к ним 

живой. Увильнула от них удачно, на животе отползла от них метров на 15-20 и спряталась в 

высокой траве на берегу реки. Фашисты после длительной стрельбы разбежались, оставили 

свои машины, из которых одна сгорела и трупы. Я спаслась, пряталась несколько месяцев, 

частенько меня полиция искала. Я пока живу, а брат его погиб собачьей смертью от своих 

фашистов. Дорогая моя, писать можно было бы о себе много, но пока хватит, некогда. Да, 

население ужасно страдает от фашистов, в наших партизанских районах немчуры и полиция 

часто бывают, но когда уж врываются, то с большой силой  сжигают села, кидают в огонь 

детей, женщин. Всех без разбора убивают. Оставляют после себя одни пепелища. В таком же 

положении вечного страха находится и моя Нелочка. Верочка, всеми силами буду стараться 

отправить ее за линию фронта. Надеюсь, ты не откажешься заменить ей мать. Приписал бы и 

Володя, но его нет в лагере, ушел на боевое задание и придет не скоро. Письмо пересылаю 

вам  самолетом.  Сегодня  ночью  у  нас  сделал  посадку  самолет,  как  видите,  нас  Москва  не 

забывает. Частенько получаем боеприпасы, взрывчатые вещества и др. Все это спускается на 

парашютах.  А  сегодня  впервые  была  посадка.  Пользуясь,  случаем,  и  посылаю  это  письмо. 

Верочка, пришли обязательно ответ с подателем этого письма…» [3, л. 132].   

В письмах с фронта красной нитью проходит тревога за своих близких, желание знать 

до мельчайших подробностей, чем они живут, чем питаются:  «…Очень хотелось получить 

мне такое письмо, чтобы знать, а как же моя семья приготовилась к зиме и что имеет какие 

продукты и, если Вы это все имеете, то очень не плохо, я буду хоть спокоен…» [4], бойцы по 

возможности  старались  оказать  своим  родным  финансовую  помощь:  «…Марина  сообщи 

квитанцию получили, а деньги получили или нет, ничего не пишешь… Посылаю Вам еще 

100 (сто руб.) денег и буду высылать свое жалование, здесь уже деньги не нужны, извиняйте, 

Вы знаете, что я на военной службе, а не на работе…» [4]; «Папа, я все думаю о доме, о вас, 

как вы живете и все здоровы. Как мама, не болеет? Ребята, как успехи в учебе? Про ребят ни 

звука. Где они? – не знаю, живы или нет…Получить бы письмо из дома и узнать как живете, 

кто остался дома, где Михаил, Алексей. Где работают сестры Катя и Маруся и остальные чем 

заняты» [5]. 

Мы  знаем  официальное  историописание  Сталинградской  битвы,  нас  восхищал 

знаменитый дом Павлова и многое другое, и самое главное, что именно со Сталинградской 

битвы начался перелом в военных сражениях, и вместе с тем почитать, как об этом пишет в 

письме  непосредственный  участник  вдвойне  интересно.  «Здравствуйте  дорогая  для  меня 

семья:  Санюшка,  мамочка  и  дочь  Ниночка.  Сообщаю  Вам,  что  я  жив,  здоров.  Не  писал 

письма  по  причине  зимних  условий  и  жаркой  погоды.    Сейчас  сижу  в  своем  роскошном 

блиндаже и в минуту отдыха решил написать ответ на полученные ранее письма. Но жалко, 

Сашенька, то, что уже забыл, что в них написано, но знаю, что в основном Вас интересует, 

как я живу – очень хорошо. 

 

68 

Обстановка  разнообразна  и  очень  интересна,  а  самое  главное  воодушевляет  нас,  как 

фрицы, замкнутые в кольце, мечутся как звери в клетке, ищут себе спасения, но спасение они 

найдут в Сталинградской пустыне, где расти будет над ними один чертополох. 

Санюшка, даем таких чертей этим жалким людишкам так, что они увидели, какая сила 

есть  у  нашей  армии  и,  что  может  эта  сила  делать  в  нужны  моменты  с  этими  гадкими 

шакалами. Санюшка, наши бойцы и командование встретили эту зиму, получив все теплое 

обмундирование,  шакалы  же  сидят  в  летнем,  грязные,  страшные  как  дикообразы,  плюс  к 

этому  мы  им  не  дали  ни  минуты  покоя,  они  уже  увидели  смерть  перед  носом  и 

почувствовали  страх  перед  нашей  Красной  Армией.  Санюшка,  Вы  восхищались,  по  всей 

вероятности,  последними  известиями,  это  подошел  час  расплаты,  это  план  решающего 

разгрома сделан под руководством тов. Сталина. 

Врага мы громим, и он не уйдет с нашей земли, часть гибнет под нашим метким огнем, 

часть погибнет в окружении (голода и холода), а скорпионы впускают в себя жало. Но это 

делаем не мы одни воины, с нами доблестный тыл, который дает все, то нужное, без чего мы 

бессильны. Санюшка, я хочу тебе напомнить твои слова и недооценку такой плодотворной 

работы в тылу. 

Так  пожелаю  же  тебе  и  твоим коллегам  еще  плодотворнее  работать  для  общего  дела 

нашей  Родины.  Санюшка,  я  обещал  приехать  к  новому  году,  но  видимо  это  случиться 

попозднее  потому,  что  сейчас  идет  самая  интересная  игра.  Жив,  здоров  буду,  безусловно, 

встретимся, а когда – это ерунда» [6, л. 6]. 

«Здравствуйте дорогая семья: Санюшка, мамочка и дочь Нина. Шлю Вам свой боевой 

пламенный  привет.  Обо  мне  не  беспокойтесь,  я  жив,  здоров.  Задачу,  возложенную  на  нас 

нашим  народом,  партией  и  правительством  выполнили,  за  что  имеем  благодарность  от 

нашего  вождя  и  любимого  полководца  товарища  Сталина.  Хотя,  Санюшка,  нам  это 

досталось  нелегко,  в  таких  суровых  условиях,  но  это  русский  солдат  –  он  воспитан 

преодолевать все трудности, он был непобедим в истории и он войдет в небывалую истории 

побед.  Таких,  Санюшка,  история  не  знала  побед  в  разгроме  крупных  армий,  как  сделано 

нашими орлами под Сталинградом. 

Вот  когда  шакалы  убедились,  что  они  не  способны  воевать.  На  этих  [«волков»] 

страшно смотреть – как после чумы, грязные, страшные, противные как гадюки. Но ладно, 

Санюшка, ты мне посылаешь новинки из родной газеты, что меня очень радует, вот сегодня 

я и решил послать Вам вырезку из нашей боевой газеты, думаю, что эта вырезка обрадует 

Вас. 

Сейчас после разгрома немецкой группировки, оказались в глубоком тылу. Не слышно 

грохота, выстрелов, тишина просто чудно и скучно, до чего накопилось много ненависти. За 

этот период приходилось видать всякого рода издевательства, казни и прочее – что не ушел 

бы с передовой, а бил и бил бы всю эту сволочь, которая залезла на нашу священную землю. 

Наши доблестные воины каждый день несут стране все новые и новые известия, скоро враг 

будет добит и опять будем вместе с родными семьями» [6, л. 9]. 

Автор был, безусловно, прав, что это была «небывалая в истории победа, …. Таких, … 

история  не  знала  побед  в  разгроме  крупных  армий,  как  сделано  нашими  орлами  под 

Сталинградом» [6, л. 9]. 

Из  писем  можно  было  узнать,  а  что  могли  положить  жены  в  дорогу  своим  мужьям, 

которых в эшелонах отправляли на фронт из далекой Сибири: «Ему на дорогу дала 10 яиц, 1 

кг жареного зайца, банку консервированного гороха, 3 маленьких жаренных карасика, грамм 

по сто каждый» [7]. 

Население старалось поддержать своих земляков не только посылками, но и письмами, 

которые с одной стороны демонстрировали единство фронта и тыла, а с другой поднимали 

патриотический дух и показывали соучастие тыла и его вклад в победу. «…Мы, колхозники 

твоего родного колхоза, находящиеся в глубоком тылу, в Казахстане, желаем тебе и твоим 

фронтовым товарищам побольше окружать гадов гансов и фрицев и уничтожать их. 

Родной  Мустафа!  Ваши  успехи  на  фронте  глубоко  воодушевляют  нас  колхозников  в 

глубоком тылу. Мы в 1942 году, несмотря на нехватку людей в колхозе, по фронтовому за 20 

 

69 

рабочих дней убрали наш обильный урожай и досрочно рассчитались с государством. Сверх 

плана  сдали  для  Вас  бойцов  180  пудов  хлеба,  12  пудов  мяса  и  отправили  более  18  пудов 

подарков.  Колхозники  нашего  колхоза,  в  том  числе  и  твои  родные,  из  своих  личных 

сбережений отдали на постройку танковой колонны «Колхозник Казахстана» более 27 тысяч 

рублей.  Наш  колхоз  уже  полностью  закончил  подготовку  ко  второй  военной  посевной 

кампании.  Наш  колхоз  растет  и  крепнет.  Колхозники  работают  по-фронтовому, 

организованно и самоотверженно» [8, л.38].  

Таким  образом,  на  современном  этапе  развития  исторической  науки,  мы  имеем 

возможность  взглянуть  на  историописание  Великой  Отечественной  войны  с  позиции 

междисциплинарных  связей,  учитывая  методы  антропологии,  социальной  истории, 

социальной психологии, этнологии и этнографии и пр. Микроистория отдельной личности на 

фоне  глобальных  событий  своей  повседневной  жизнью  может  дать  намного  больше, 

расширит  рамки  понимания  Великой  Отечественной  войны,  и  даже  возможно  даст  ответ 

молодому  поколению  за  что  сражались  их  деды,  и  как  выстояли,  чтобы  потом  у  них  не 

возникало и тени сомнения, что это была чужая война 

 

Список литературы: 

 

1. Государственный Архив Восточно-Казахстанской области (далее ГАВКО) Ф.2866-п. Оп.1. Д.900 

2. ГАВКО Ф.2-п. Оп.2. Д.153; Ф.1-п. Оп.1. Д.2171 

3. ГАВКО Ф.177. Оп.1. Д.32. 

4. ГАВКО Ф.753. Оп.2. Д.34 

5. 

ГАВКО Ф.753. Оп.2. Д.221 

6. ГАВКО Ф.177. Оп.1. Д.32.  

7. ГАВКО Ф.186. Оп.1. Д.161,162 

8. ГАВКО Ф.144-п. Оп.4. Д.45.  

 

 

 

УСТНАЯ ИСТОРИЯ КАК ИСТОЧНИК ПАМЯТИ  

О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 

 

Ж.А. Ермекбай  

д.и.н., профессор кафедры социально-гуманитарных дисциплин  

Казахстанский филиал МГУ им. М.В. Ломоносова 

  

(Астана, Казахстан) 

 

Устные  автобиографические  воспоминания  фронтовиков  -  это  ценный  источник  для 

исследования истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. И чем дальше отдаляется 

война,  тем  более  осознается  актуальность  устных  воспоминаний  ветеранов  войны  о 

фронтовых  эпизодах,  которые  раскрывают  военную  повседневность,  боевые  сражения, 

горечь  потерь  и  нелегкие  победы.  Сейчас  все  меньше  остается  ветеранов  войны, 

непосредственных участников боевых сражений. И это в какой-то степени оставляет осадок 

в душе, что надо было больше спрашивать при жизни своих близких, участников войны и 

труда о пережитом времени. В каждой семье можно найти ветеранов войны и тыла в лице 

прадедов, дедов, отцов, матерей, близких родственников, которые как респонденты по мере 

возможности и надобности информировали о тех далеких военных событиях. 

В нашей семье, мой отец Ермекбаев Акиш по сохранившейся красноармейской книжке 

и  военному  билету  был  мобилизован    23  июля  1941  г.  Кокчетавским  райвоенкоматом 

Северо-Казахстанской  области,  т.е.  спустя  месяц  после  начала  войны.  По  словам  отца, 

работавшего  водителем  в  ту  пору,  по  приезду  с  рейса,  а  он  возил  зерно  с  полей  в  город 

Кокчетав  (ныне  Кокшетау),  его  сразу  с  машиной  на  железнодорожной  платформе 

мобилизовали к месту службу на Дальний Восток.  

 

70 

По  записи  из  красноармейской  книжки  и  военного  билета  известно,  что  военную 

присягу  принял  в  3  отдельном  батальоне  связи  12  августа  1941  г.  Служил  шофером  в  3 

отдельном батальоне связи, затем в 104 стрелковой бригаде автороты. Находясь на Дальнем 

Востоке  отец  писал  рапорты  об  отправке  на  фронт,  или  на  Запад,  так  тогда  говорили. 

Видимо,  на  фронте  нужны  были  водители  и  его  отправили  на  западное  направление.  По 

воспоминанию отца, в пути он отправил телеграмму жене, моей матери, чтобы на станции 

Петропавловск (Северо-Казахстанская обл.) привезла продукты. Мама, Кайнель Кожантаева 

вспоминала  этот  случай,  она  с  сыном  Гани,  он  мой  старший  брат  на  телеге,  запряженной 

быком  отправилась  в  путь  из  Кокчетава  в  Петропавловск,  а  это  186  километров.  К 

сожалению,  они  не  успели  встретиться,  воинский  эшелон  ушел  полчаса  назад  до  их 

прибытия.  Случайно  встретившая  знакомая  женщина  из  Кокчетава  на  станции 

Петропавловск, которая знала отца, сказала, что видела Акиша, тот даже попросил взаймы 

деньги, но она по какой-то причине не дала, о чем сообщила матери.  

Непосредственно на фронте отец был с января 1942 по декабрь 1942 года в составе 104 

стрелковой бригады автороты, затем   с декабря 1942 г. и до мая 1945 г. в 66 гвардейском 

минометном  полку.  За  время  войны  отец  в  1942  г.  был  в  составе  Воронежского  фронта,  в 

1943  г.  в  1-м  Украинском  и  в  1944-1945  гг.  на  2-м  Украинском  фронте.  Некоторое  время 

служил шофером у генерала И.А. Плиева. Тогда по американскому ленд-лизу поставляли в 

СССР автомобили «Виллисы», «Доджи» и «Студабеккеры», так вот на «Виллисе» пришлось 

отцу возить генерала. По рассказу отца, генерал Плиев нередко садился на капот машины, 

видимо так было удобно обозревать местность.  

В  основном  отец  служил  водителем  на  мощной  полноприводной  машине 

«Студабеккер»,  и  конечно,  он  не  говорил  почему  ему  удалось  до  конца  войны  неотлучно 

быть шофером на боевой реактивной установке под народным названием «Катюша». Скорее 

всего,  его  оставляли  как  опытного  водителя,  машина  которого  всегда  была  технически 

исправна. По признанию отца, на «Катюшах» водителем больше 6 месяцев не держали, их 

меняли, но его оставляли. Причем врагу машина с реактивной установкой ни в коем случае 

не должна была попасть, для этого под сиденьем находился заряд, который следовало при 

опасности  взорвать.  Даже,  если  какая-то  машина  останавливалась  по  техническим  или 

другим причинам, никто из следуемых в колонне не  должен помогать. Отец говорил, что 

однополчанин водитель во время следования по какой-то причине задержался и отец хотел 

ему  помочь,  но  сидевший  рядом  командир,  вытащив  пистолет  из  кобуры  приказал  ехать 

дальше. К счастью, остановившийся в пути  «Студабеккер» сумел вернуться в часть, у него 

что-то произошло с мотором, но водитель сумел исправить неполадки.  

По  его  словам  66  гвардейский  минометный  полк  был  сформирован  в  основном  из 

москвичей,  которые  выделялись  своей  культурой  и  образованием  среди  других  солдат  и 

офицеров. В целом, однополчане с уважением относились к нему, в нашем семейном архиве 

сохранилась фронтовые фотографии, где отец запечатлен со своими боевыми сослуживцами. 

Отец был немногословен и редко рассказывал свои фронтовые будни, но из его скупых 

воспоминаний  я  узнал,  за  что  наградили  боевым  орденом.  В  1944  г.  их  часть  попала  в 

окружение и тогда командир полка поручил именно отцу спасать на своем «Студабеккере» 

знамя полка. Для охраны дали автоматчиков, отец, обвязав тело знаменем сумел проскочить 

сквозь  окружение  и  живым  невредимым  со  знаменем  вернутся  в  часть.  За  этот  подвиг  19 

апреля  1944  г.  отца  наградили  боевым  орденом  «Красная  Звезда».  Боевой  медалью  «За 

боевые  заслуги»  отец  был  награжден  еще  в  1943  г.  По  словам  отца,  заслужить  военную 

награду было нелегко, награждали непосредственно за боевой поступок.  

Когда  вышли  за  пределы  СССР,  то  отец  служил  во  2-м  Украинском  фронте,  которая 

наступала в южном направлении. Особенно запомнились отцу сражения в Венгрии, одной из 

верных и стойких союзниц вермахта. Гитлер после потери Италии, Румынии и Финляндии 

надеялся  на  Венгрию  в  плане  получения  нефтепродуктов  из  её  территории,  которые  были 

необходимы  его  войскам.  Для  этого  немцы  свергли  несговорчивого  адмирала  Хорти, 

который начал вести переговоры о выходе из войны и поставили у власти Ф. Салаши, ярого 

сторонника нацистов.  

 

71 

Из  истории  военной  хроники  известно,  что  26  декабря  1944  г.  части  2-го  и  3-го 

Украинских фронтов, соединившись в районе Эстергома, полностью окружили группировку 

немецкой армии в Будапеште. Попавший в окружение гарнизон отказался сдаться, и чтобы 

окончательно  занять  венгерскую  столицу,  потребовалось  еще  несколько  недель. 

Стратегически  штурм  Будапешта  и  отражение  попыток  противника  соединиться  с 

окруженным  гарнизоном  стали  важным  успехом  Красной  Армии.  Для  немцев  Венгрия 

притягивала к себе последние его резервы в попытках как-то переломить ситуацию в свою 

пользу.  Тем  самым  облегчалась  задача  советских  войск  на  главном,  берлинском 

направлении. 

Гитлер для деблокировки окруженных снял элитные танковые дивизии СС с западного 

направления  и  отправил  в  район  Будапешта.  Особенно  ожесточенные  бои  происходили  в 

январе 1945 г. в районе озера Балатон и городом Секешфехерваром. Здесь немцы имели даже 

качественное  превосходство,  впервые  использовались  ими  приборы  ночного  видения. 

Гитлеровские войска местами смогли приблизиться до окраин Будапешта до 5-6 километров. 

Однако успешные наступления советских войск вынудили немцев перейти к обороне. Так, 27 

января  1945  г.  12  советских  стрелковых  дивизий  нанесли  удар  по  юго-восточному  фасу 

выступа, на котором занимал оборону 4-й танковый корпус СС. Одновременно с севера по 

немцам  атаковали  23-й  танковый,  104-й  стрелковый  и  5-й  гвардейский  кавалерийский 

корпус. Узнав об этом Гитлер приказал свернуть операцию по деблокированию Будапешта, 

которое больше не имело смысла. После этого осажденный город продержался еще 2 недели 

и 13 февраля 1945 г. был взят Красной Армией. В честь взятия венгерской столицы в Москве 

дали салют 24 залпами из 324 орудий, была учреждена особая медаль "За взятие Будапешта", 

которой награжден и отец. 

По рассказу отца при штурме Будапешта участвовал мой дядя Сейлбек Кожантаев 1923 

года рождения, родной брат матери. Он был призван 17 мая 1942 года Зерендинским РВК 

Айртауского района Акмолинской области. В годы войны был механик-водитель танка Т-34 

в  звании  старшего  сержанта  в  1446  Самоходно-артиллерийском  полку  29-го  танкового 

корпуса 5-й Гвардейской танковой армии. Волею судьбы, отец и дядя оказались в далекой 

Венгрии.  Видимо  по  письмам,  которые  получали  домашние,  они  узнали,  что  находятся 

рядом и потом списались.  

По словам отца, они переписывались и очень надеялись на скорую встречу. Мой дядя 

Сейлбек Кожантаев отправлял письма из своей полевой почты 17675, отец отвечал. Однако в 

начале февраля 1945 г. когда наши войска вошли в восточную часть Будапешта в Пешт, отцу 

не удалось найти родственника. Его танк в числе других советских боевых машин, по всей 

видимости, был уничтожен врагом.  

По  воспоминаниям  участников  штурма  Будапешта,  при  её  взятии  использовались 

незначительное количество танков, так если при штурме Берлина танки и САУ (самоходная 

артиллерийская  установка)  была  едва  ли  не  главной  ударной  силой  наступающих,  то 

венгерскую столицу брали в основном силами пехоты, саперов и артиллерии. Ограниченное 

использование  танков  вызывалось  невозможностью  развертывания  танков  в  уличных 

условиях,  а  также  необходимостью  ведения  танковых  сражений  на  внешнем  фронте 

окружения, которую осуществлял 3-й Украинский фронт под командованием марщала Ф.И. 

Толбухина. К сожалению, в числе погибших оказался и экипаж моего дяди. 

После войны его младший брат Жамшит Кожантаев обращался различные инстанции и 

везде  приходил  один  ответ,  что  он  без  вести  пропал.  Отец  писал  в  Подольский  военный 

архив министерства обороны СССР (Московская обл.) и оттуда пришел ответ, что в списках 

солдат и сержантов Кожантаев Сейлбек числится без вести пропавшим с февраля 1945 года. 

Мои  поиски  дяди  также  остались  безуспешными,  единственное,  что мог  узнать  через  сайт 

обл-мемориал,  что  он  служил  в  1446  Самоходно-артиллерийском  полку  29-го  танкового 

корпуса  5-й  Гвардейской  танковой  армии.  Обращался  с  заявкой  на  сайт  Судьба-солдата», 

однако никаких сведений о месте гибели Сейлбека Кожантаева они не нашли.  

Хотелось отметить и это по воспоминаю отца, что бои в Венгрии носили ожесточенный 

характер, особенно яростное сопротивление оказывали венгры-салашисты союзники немцев, 

 

72 

они  сражались  до  последнего,  несмотря  на  свое  безвыходное  положение.  В  свою  очередь 

советские войска почти не брали в плен венгров из-за их яростного сопротивления. Дальше 

боевой путь отца пролегал через Австрию и Чехословакию. Последний залп в начале мая он 

со  своей  «Катюши»  дал  по  отступающим  немецким  войскам  под  Прагой,  которые  хотели 

прорваться к американцам для сдачи в плен. Однако Красная Армия пресекла их движение и 

крупная  немецкая  группировка  войск  «Центр»  под  командованием  фельдмаршала  Ф. 

Шёрнера была уничтожена. 

Такая  память  о  Великой  Отечественной  войне  осталась  от  отца,  совсем  немного,  но 

очень дорого для меня и семьи. Другой мой дядя, двоюродный брат отца Махмед Жусупбаев 

в самом начале войны 29 июня 1941 г. под Минском контуженным попал в плен. Об этом я 

узнал из его военного билета в графе об участии в Великой Отечественной войне. Кстати, он 

воевал с финнами, затем находился в Бретской крепости и отступая оказался в плену. Из его 

слов я узнал, что он впоследствии бежал из плена, воевал на танке. Отец сказал мне как-то, 

что написал письмо к Председателю президиума Верховного совета СССР К.Е. Ворошилову 

с  просьбой  об  освобождении  брата  из  фильтрационного  лагеря,  где  он  находился  после 

окончания  войны.  Где-то  под  Магнитогорском  дядя  проходил  проверку,  потом  вернулся 

домой  и  первое  время  до  женитьбы  жил  в  семье  отца.  Думаю,  он  сильно  переживал,  что 

оказался в плену, с отцом и близкими никогда не говорил на военные темы, это было табу 

для  него.  Случайно  в  одной  из  встреч  отца  и  дяди,  где  и  я  присутствовал,  отец  невольно 

сказал ему о плене и это стало их долгой размолвки. Перед смертью в 1976 г. отец попросил 

прощения у него. 

По  мнению  специалистов,  устные  воспоминания  позволяют  передать  атмосферу 

сложного и драматического периода Великой Отечественной войны. Этот источник является 

важнейшей составляющей исторического прошлого наследия и культурной памяти людей. 

жүктеу/скачать 7,44 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: