Сборник материалов Международной научно-практической конференции

 

138 

13.

 

Панеях В.М. Творчество и судьба историка: Борис Александрович Романов СПб., 2000. 

14.

 

Смирнов И.И. Иван Грозный. М., 1944. 

 

 

 

ПРОБЛЕМА ЭВАКУИРОВАННОГО  ЛЕНИНГРАДСКОГО ДЕТСТВА В ЗАПАДНУЮ 

СИБИРЬ В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ 

 

К.Г. Букренева  

Аспирант кафедры истории России ФГБОУ ВПО  

Нижневартовский государственный университет 

(Нижневартовск

, Россия

)

 

 

Вопросам  истории  эвакуированного  детства  в  Западную  Сибирь  в  годы  Великой 

Отечественной  войны,  их  адаптации,  деятельности  государственных  органов  по  спасению 

детей, посвящено довольно значительное число работ.  

В  истории  изучения  темы  можно  выделить  три  периода:  1.  Период  Великой 

Отечественной войны (1941–1945 гг.). 2. Послевоенный (советский) период (1945–1991 гг.). 

3.  Постсоветский  период  (с  1992  г.  до  наших  дней).  Каждый  из  периодов  различается 

глубиной и объемом фактографического материала, методами и уровнем научного анализа, 

использованными источниками, масштабностью выводов, оценок и обобщений. 

Первые  работы  по  проблеме  детского  эвакуированного  населения  относятся  еще  к 

периоду  Великой  Отечественной  войны  и  представлены  в  основном  газетными  и 

журнальными  публикациями.  Понимая  особое  значение  проблемы  организации 

здравоохранения  и  питания  для  сохранения  детского  населения  страны,  руководители 

соответствующих  ведомств  пытались  через  средства  массовой  информации  обратить 

внимание общественности и государственных органов на данный вопрос [1]. Большая группа 

работ посвящалась и проблемам организации учебно-воспитательного процесса, в частности, 

воспитания в детских домах, организации общественно-полезного труда[2]. 

Первая монография о проблемах детства и его охраны появилась уже в 1943 г.[3]  Г.М. 

Свердлов  рассмотрел  различные  аспекты  защиты  детей  в  годы  Великой  Отечественной 

войны, в числе которых были: предупреждение детской беспризорности и безнадзорности, 

проблемы развития детских учреждений, государственная помощь детям военнослужащих, а 

также разнообразные формы устройства детей, оставшихся без попечения родителей.  

В  целом,  работы,  появившиеся  в  1940-х  гг.,  нельзя  назвать  историческими 

исследованиями,  это  были  статьи  публицистически-политического  характера,  призванные 

настроить  партийно-государственные  органы,  персонал  детских  домов  и  школ,  работников 

медицинских  учреждений  и  общественность  на  выполнение  определенных,  поставленных 

правительством  задач.  Однако  они,  несомненно,  представляют  большой  познавательный 

интерес, так как хорошо передают атмосферу жизни советского общества в то время. 

В  1950  –  1960-х  гг.  советские  историки,  начали  анализировать  вопросы,  связанные  с 

социально-экономическим  положением  населения,  как  часть  проблем  Великой 

Отечественной войны. Так, в 1959 г. под редакцией профессора Н.М. Киряева была издана 

работа  «КПСС  –  вдохновитель  и  организатор  победы  советского  народа  в  Великой 

Отечественной  войне»[4].  В  ней  впервые  серьезное  внимание  было  уделено  решению 

социальных  вопросов  в  годы  войны,  в  частности:  организации  жизни  эвакуированных 

граждан  в  новых  местах  проживания,  обеспечения    населения  продуктами  питания, 

снабжения  товарами  повседневного  спроса,  заботе  государства  о  семьях  военнослужащих, 

организации  образования  и  здравоохранения.  Однако  в  целом  эта  работа  не  отразила 

реального  состояния  дел.  Автор  был  чрезмерно  оптимистичен,  подбор  документального 

материала – тенденциозен, в нем подчеркивались только достижения, практически ничего не 

говорилось о трудностях в жизни эвакуированного населения. Создавалось впечатление, что 

войну страна пережила легко, а проблемы разрешила без больших усилий. 

 

139 

Фундаментальный  исследовательский  характер  имели  «История  Великой 

Отечественной  войны  Советского  Союза  1941–1945  годов»[5]  и    «История  Сибири»[6],  в 

которых  был  собран  обширный  материал  об  организации  жизни  фронта  и  тыла  в  годы 

войны. Однако даже этим крупным исследованиям присущи характерные для того времени 

недостатки: идеологическаязаданность и схематизм в изложении отдельных проблем. Что же 

касается  изучения  проблемы  жизнеобеспечения  детей,  то  оно  было  проведено  на  основе 

всесоюзного  материала  с  некоторыми  вкраплениями  местного.  Естественно,  это  не  давало 

полной, систематической и объективной картины[7]. 

В  1970-е  –  1980-е  гг.  появились  работы,  в  которых  сибирские  авторы  поднимали 

вопросы, связанные с детской эвакуацией. В статье Е.А. Шубской рассматривались частные 

вопросы  организации  питания  и  медицинского  обслуживания  ленинградских  детей, 

эвакуированных в Кузбасс[8]. С.Ф. Нелаева[9] и Ф.Е. Базаров[10] уделили внимание борьбе с 

детской безнадзорностью и беспризорностью, показав роль в решении этой задачи органов 

власти и общественности. 

Значительный  вклад  в  осмысление  темы  детской  эвакуации  на  том  этапе  внесла 

монография А.М. Синицына[11]. В пятой главе освещалась забота советского государства и 

общественности  о  детях.  Особое  внимание  уделялось  устройству  детей,  оставшихся  без 

попечения  родителей.  Автор  привел  сведения  о  количестве  эвакуированных  детей, 

численности детских домов и материальном обеспечении сирот.  

Несомненную  ценность  представляет  и  коллективная  монография  М.И.  Лихоманова, 

Л.Т.  Позиной,  Е.И.  Финогенова  «Партийное  руководство  эвакуацией  в  первый  период 

Великой Отечественной войны»[12]. Одна из глав книги посвящалась организации работы с 

эвакуированными  детьми  и  детскими  учреждениями.  Примечательно  название  главы  – 

«Всенародная забота…». На наш взгляд, авторы существенно сместили акцент в изложении 

материала. Пришло понимание того, что не все зависело от партийного руководства – очень 

многое в годы войны  решала общественная  инициатива, особенно в вопросах обеспечения 

детей. Понятно, что центральное руководство не могло полностью обеспечить финансовыми 

и  материальными  ресурсами  детские  учреждения  в  силу  того,  что  их  или  существенно  не 

хватало,  или  конкретные  ресурсы  вообще  отсутствовали.  Именно  тогда  обычные  люди 

отдавали  детям  последнее,  оказывали  помощь,  несмотря  на  великую  занятость,  нужду  и 

усталость.  Общие  вопросы  эвакуации  детей  из  Ленинграда  и  состояния  детских  домов    в 

годы войны нашли в научных статьях энциклопедий [13].  

Таким образом, проблематика жизни эвакуированных детей, их социальной адаптации 

в годы Великой Отечественной войны получила некоторое освещение в работах советских 

историков, при этом полная драматизма история детской эвакуации из Ленинграда почти не 

нашла отражения в советской исторической литературе. 

 

Список литературы: 

 

1.

 

См.: Любимов А. Всемерно использовать местные продовольственные ресурсы // Большевик. 1941. 

№  16;  Двойченко  И.И.  Улучшить  работу  подсобных  хозяйств  и  текстильной  промышленности  // 

Текстильная промышленность. 1945. № 2–3; Зверев А. Советские финансы и Отечественная война // 

Плановое хозяйство. 1944. № 2. 

2.

 

См.:  Куфаев  В.И.  Забота  о  детях  в  дни  Великой  Отечественной  войны  //  Советская  педагогика. 

1942. № 8–9; Хромцов Ф. М. Оборонная работа в детских домах. М., 1942; Болдырев В.И. Военное 

воспитание и школа (чему учит опыт войны) // Советская педагогика. 1943. № 2–3; Верзилин Н.М. 

Воспитание в детских домах во время войны // Советская педагогика 1943. № 11–12; Каиров И.А. К 

вопросу  об  укреплении  дисциплины  в  школе  //  Советская  педагогика.  1943.  №  7;  Нечаев  H.B.  К 

итогам работы школьников на полях колхозов и совхозах в 1942 году // Советская педагогика. 1943. № 

1; Семенова В.В. Некоторые вопросы нравственного воспитания детей в дни Великой Отечественной 

войны // Дошкольное воспитание. 1944. № 4, и др.  

3.

 

См.: Свердлов Г.М. Война и правовая охрана детей в СССР. Ташкент, 1943. 

4.

 

См.:  Киряев  Н.М.  КПСС  –  вдохновитель  и  организатор  победы    советского  народа  в  Великой 

Отечественной войне. М., 1959.  

 

140 

5.

 

См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945. В 6-ти тт. М., 1960. 

6.

 

См.:  История  Сибири.  Сибирь  в  период  завершения  строительства  социализма  и  перехода  к 

коммунизму. Л., 1969. Т. 5. 

7.

 

См.: Наумова А.Г. Забота о детях в годы Великой Отечественной войны: по материалам Пермской 

областной  партийной  организации  //  Ученые  записки  Пермского  пед.  ин-та.  Пермь,  1961.  Вып.  28; 

СиницинА. М. Забота о безнадзорных и беспризорных детях в СССР вгоды Великой Отечественной 

войны // Вопросы истории. 1969. № 6, и др. 

8.

 

См.: Шубская Е.А. О некоторых вопросах охраны здоровья детей в годы Великой Отечественной 

войны (на материалах Кузбасса) // В грозные годы: труды науч. конф. «Сибиряки – фронту». Омск, 

1971. С. 270–272. 

9.

 

См.:  Нелаева  С.Ф.  Деятельность  партийных  организаций  по  предупреждению  детской 

беспризорности  в  годы  Великой  Отечественной  войны  //  Сибиряки  –  фронту:  материалы  научной 

конференции,  посвященные  25-летию  Победы  Советского  Союза  над  фашистской  Германией  и 

империалистической Японией. Новосибирск, 1971. С. 97–101.  

10.

 

См.:  Базаров  Ф.Е.  Борьба  с  детской  безнадзорностью  беспризорностью  в  годы  Великой 

Отечественной  войны  (по  материалам  Омской  области)  //  В  грозные  годы:  труды  научной 

конференции. «Сибиряки – фронту». Омск, 1971. С. 17–24. 

11.

 

См.: Синицын А.М. Всенародная помощь фронту. М., 1975. 

12.

 

См.: Лихоманов М.И., Позина Л.Т., Финогенов Е.И. Партийное руководство эвакуацией в первый 

период Великой Отечественной войны. Л., 1985. 

13.

 

См. например:Великая Отечественная война 1941–1945. Энциклопедия / Гл. ред. М.М. Козлов. М., 

1985.  

 

 

 

КОНЦЕПЦИЯ ГЕРОИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Г.МУСРЕПОВА 

«СОЛДАТ ИЗ КАЗАХСТАНА» И М.ШОЛОХОВА «СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА»:  

ОПЫТ ЛИТЕРАТУРНОГО АНАЛИЗА 

 

К.Д. Махамбетова  

Учитель русского языка и литературы высшей категории, СШ № 44  

(Астана, Казахстан) 

 

  

Герой  занимает  особое  место  в  книгах  о  войне.  Герой,  устремленный  к  войне  и 

одержимый  мыслью  о  победе.  Идеал  победы,  воплотившись  в  образ  героя,  становится 

пафосом всего произведения. Он поддержан всей художественной системой произведения – 

идейно-тематической, сюжетной, временной, пространственной, и все в книге освещено им: 

душа, характер, поведение героя, лирико-публицистические отступления, движение сюжета, 

средства изобразительности. Герой становится воином, защитником Родины и творцом своей 

судьбы. 

Воинская  биография  начинается  в  их  профессиях.  В  этом  смысл    экскурсов  в  их 

прошлое. Экскурсы  в прошлое совершенно необходимы, потому что именно путь героя и 

прослеживается    авторами.  Они  совершают  сдвиг  во  времени,  прерывая  плавный  ход 

событий обращениями в прошлое героев.   Герои – Каиргали Сарталеев, сбежавший из дома 

и выросший в детдоме, ставший разведчиком, и Андрей Соколов, воевавший в гражданской 

войне, ставший шофером, - обыкновенные люди с обыкновенной биографией того времени. 

И характеры персонажей были под стать их профессиям. В повести «Солдат из Казахстана» 

и  в  рассказе  «Судьба  человека»  писатели  вначале  изображают  мирную  жизнь  до  войны, 

показывают своих героев в мирных условиях. 

Примечательно, что герой в юности не раз задумывается о смысле жизни. «...А что же 

хорошего и толкового сделал ты в жизни?» - спросил я себя». Герои Мусрепова и Шолохова 

воплощают главные силовые заряды творческой энергии народа, возникшей в ней задолго до 

войны.  В  этом  дополнительный  смысл  важных  экскурсов  в  прошлое  действующих  лиц 

произведений:  это  прошлое  созидателей  новой  счастливой  жизни, прошлое  творцов.  В  эту 

 

141 

поэзию  искусного  труда  врывается  война.  «А  тут  вот  она,  война»,  -  так  пришла  война  в 

каждый  дом,  в  каждую  семью.  Война  пришла  и  на  казахстанскую  землю.  Разведчик  на 

погранзаставе    Каиргали  Сарталеев  так  говорит  о  начале  войны:  «...  Строй  замер.  Кроме 

биения собственного сердца, каждый слышал еще биение сердца соседа. 

-

 

Война!» 

Однако  военная  победа,  хотя  и  опирается  на  добрую  строевую  подготовку  к  ней  в 

мирные  годы,  требует  все  же  особенного  труда,  самопожертвования,  беспримерного 

героизма. Созидание победы, в сущности, созидание героев как творцов победы. Писатели не 

просто пишут  о героях, они измеряют героев героической мерой.  

В годы войны советский человек творил историю. Творил тем, что защищал все самое 

высшее,  самое  передовое  от  разрушения  и  гибели.  Непосредственная  душевная  жизнь 

вступает  в  контактную  близость  с  событиями  истории.  Душа  солдата  определяет  собой 

внутреннюю тему произведений. Как видим, для писателей не важно, как выглядит его герой 

на войне, но нравственная крепость в них обязательна. Поэтому писатели отводят  большое 

место  духовному  состоянию  героев,  их  душевным  переживаниям.  Особенна  в  этих 

произведениях,  по  словам  литературных  исследователей,  «динамика  человековедческого 

анализа:  военная  гроза  задала  массовый  психологии  небывало  жесткий  режим.  Война, 

отступление  едва  ли  не  каждый  час  предлагают  все  новые  повороты  событий  –  и психика 

должна  к  ним  мгновенно  приспособиться,  адаптироваться  в  самом  неожиданном  и 

невероятном... 

И  вот  психологический  парадокс:  внутренний  мир  бойцов  подвержен  переменам 

разительным,  события  накатывают  и  накатывают,  все  меняется  и  движется  со  скоростью 

ураганной...И  все-таки  даже  в  этой  кутерьме  внутренний  мир  человека  сохраняет  нечто 

постоянное.  Сохраняет  то,  что  можно  назвать  самой  жизненной  основой  человека,  полка, 

нации,  что  вошло  в  кровь  и  плоть  за  минувшие  советские  десятилетия,  став  чувством, 

привычкой  и  эмоцией,  мыслью  и  словом.  Нерушимо  прочное  в  человеческой  психологии 

может  сохраняться,  оказывается,  даже  среди  сумасшедше  изменчивого  и 

пересоздающегося». [1, с.267] 

Важная  психологическая    проблема  на  войне  –  страх.  Каждого  героя  так  или  иначе 

затрагивает эта проблема, и в том, как герой ее решает, проверяется сила его ума. Солдату 

ведом  страх.  Страх,  рожденный  отступлением,  испугом  много  переживших  в  отступлении 

солдат.  Страх  солдат,  попавших  в  плен.  Разум  проверяется  здесь  в  его  столкновении  с 

могучим  инстинктом  самосохранения.  Наиболее  ярко    это  представлено    в  образе  Андрея 

Соколова. Герой Шолохова, оказавшись в плену, проходит через неимоверные испытания и 

остается  верным  себе,  своим  идеалам.  Ведь  это  не  фронт,  с  его  смертельно  опасным,  но 

кристально ясным ратным героизмом, и не тыл, с его безмерно тяжкой, но самоочевидной 

необходимостью трудового героизма. Это – фашистская оккупация, где нет границы между 

тылом  и  фронтом,  между  миром  и  войной.  Плен.  «Если,  признавая  факт  насилия,  он  не 

признает  его  нравственной  правомерности,  если  он  сохраняет  эту  внутреннюю  верность 

своим  прежним  идеалам,  если  он  не  идет  на  сделки  со  своей  совестью,  на  компромисс 

сотрудничества с узурпатором, моральная победа за ним, побежденным. Только моральная, - 

об иной ему, пленнику,  нечего и помышлять. Но именно в ней, в этой моральной победе, 

потолок героизма, единственно возможного в данной ситуации». [1.2, с. 348] 

Рассказывая  о  годах  плена,  Андрей  Соколов  как  бы  вновь  ощущает  боль  и  от 

физических  страданий,  и  от  унижения,  и  это  передается  читателю.  «Физическое  в  таком 

случае провоцирует «память чувств», подсказывает истоки тоски, тревоги или неосознанной 

радости.  С  другой  стороны,  «динамический  психологизм»  примечателен  тем,  что  дает 

возможность  поставить  личность  героя  в  особо  жесткие  режимы,  когда  само  дело  требует 

немедленного  ответа  и  прямой  реакции,  тем  самым  помогая  реализовать  внутреннюю 

сущность  человека,  проверить  его  на  прочность  связей  между  исповедуемым  и 

совершаемым, между помыслом и инстинктом». [1.3, с.279]  

  

По-иному, но столь же естественно проходит путь Каиргали Сарталеев. И обретает  в 

 

142 

конце  его  не  чуждые  своей  натуре  качества,  а  новое  качество  органичной  для  него 

храбрости.  На войне решает все бой. А в бою решает солдат. Поэтому значительное место в 

повести занимают сцены сражений. Но герою недостаточно верить в победу и сражаться за 

нее. Он обязан сделать  большее. Эту одержимость своего героя автор показывает многими 

средствами.  Мы  видим  и  внутреннюю  жизнь,  и  его  поведение.    Солдату  и  командиру 

Каиргали  Сарталееву  присущи  черты  характера,  позволившие  ему  мгновенно,  в  ответ  на 

неожиданное  изменение  обстановки,  найти  нужное  решение.  И  это  мужество  новатора, 

позволившее  ему  отважно    принять,  на  свой    страх  и  риск,  новый  план  боя,  -  вот  эти-то 

инициатива, самостоятельность и смелость мысли привели к истинному героизму – к победе, 

казавшейся немыслимой, но ставшей реальностью. 

Но сильнее всего ведет солдата в бой вид разрушенного войной родного города, дома. 

Вид  разоренной  земли.  Война  на  пороге  мирного  жилища,  она  ворвалась  в  нее!..  Война 

посягнула на самое дорогое, что было у солдат. Эта непосредственная встреча мира с войной 

исполнена  подлинного  и  высокого  драматизма  в  произведениях    Мусрепова  и  Шолохова. 

Писатели не уклонились от описания разрушительной силы войны. Но именно поэтому они 

сумели правильно оценить ее. В одну ночь не стало города, воздвигавшегося на протяжении 

стольких лет. Значит, она всевластна, эта стихия разрушения? Нет, она бессильна. И потому-

то она бессильна, что она – разрушение, что она все уничтожает и ничего не создает. 

«Это не семья в годину войны, это семья – участник войны. Это не мир и война, это 

мир, восставший против войны. Это произведения не о том, как страдают люди под пятой 

захватчика, а о том, как сражаются они с захватчиком. Воюют все, потому что все должны 

воевать...вот в этом «должны» и сосредоточен главный нерв героического единства мира и 

войны – героическая концепция личности. Она не признает разной морали – для воина  и для 

невоина.  Каждого  человека  она  измеряет  единой  мерой  –  героической  моралью, 

выполняющей самые главные и самые трудные поручения эпохи». [1.4,с.347]  

На  фоне  всеобщего  разрушения  солдаты  начинают  создавать  картины  природы, 

начинают очерчивать штыком на скалах портреты поэтов и их слова, что говорит  о великой 

силе  созидания,  силе  сильнее,  чем  разрушение:  «Мы  узнаем  на  картине  бурную  реку, 

скачущую с камня на камень. Она стала  в те дни нам сестрой, эта своенравная дочь двух 

седых стариков – Казбека и Каспия. Мы любили ее и берегли от врага. Эти утесы были нам 

братьями, они защищали нас своими каменными плечами от пуль и снарядов... В каменных 

складках  гор  мы  читали    те  строки,  которые  в  них  же  некогда  вычитал  Лермонтов.  Мы 

слушали  в  песне  Терека  те  слова,  которые  в  ней  же  когда-то  подслушал  Пушкин...  Мы 

решили, что наш любимый поэт стоял вот на этой кроваво-черной скале и задумчивый взгляд 

его скользил от тех серебристых вершин к этой темной угрюмой теснине... 

...Мне  самому  пришлось  впервые  узнать  стихи  Лермонтова  в  переводе  Абая,  но  для 

меня  они  звучали  так  же,  как  и  для  других  по-русски.  Поэты  перекликались  через 

пространства,  через  долгие  десятилетия.  Если  их  созвучие  так  глубоко  отзывалось  в 

народных сердцах, оно было рождено в судьбах народов...»  

Так  лирические  пейзажи  книги  разъясняют  переживания  героев,  они  входят  в 

лирический  образ народа  и  Родины  –  образ  величественный,  прекрасный  и  бессмертный  в 

своей  красоте.  «Теперь  перед  нами    был  не  простой  утес.  Это  стояла    священная  скала  с 

портретом и словами великого Лермонтова, к которой враг уже никогда не подойдет. На ней 

я оставил имя Абая», - повествует Каиргали Сарталеев. 

В  образах  героев  воплощается  общий  пафос  книги.  История  -творчество  народов. 

Победа советских народов закономерна: это победа народа, в котором силен дух творчества, 

а не фашистская ярость разрушения. И этот-то творческий дух и вводит писатель в самую 

плоть  образа.  Герои  повести  –  творцы  не  в  том  обычном  смысле,  что  творчески, 

изобретательно, с выдумкой работают. Нет, речь идет о самой природе характера, гибкого, 

восприимчивого,  творческого,  способного  чутко  воспринимать  потребности  времени  и 

вырабатывать  в  себе  именно  те  черты,  которые  нужны  народу  для  его  победы  –  черты 

солдата-защитника, командира, черты героя – творца истории. 

 

143 

Эта  верность  единому  для  всех  идеалу  победы  не  унифицирует    героев  книги. 

Претерпевая важные изменения, их характеры остаются цельными, а образы – целостными. 

Именно верность самому себе помогла им стать героями. 

Картина    тесно  переплетающихся  душевных  линий  героя  и  автора  расширяет  поле 

наших представлений о художественном психологизме «еще более отчетливо, чем в строках, 

прямо  комментирующих  авторское  чувство,  раскрывается  характер  повествователя  через 

целостность характера как такового». [1.5, с.322] 

Герой – творец, и потому – победитель. Потому их путь предстает  как путь к победе и 

созиданию: «Как нужно мне скорее выздороветь, чтобы скорее закончить победой войну и 

вернуться  домой...К  нам  домой...К  мирной  жизни,  ученью,  к  труду,  к  любви...»  Война 

закончилась для героя Мусрепова, но жизнь продолжается. Всем своим существом, каждой 

своей  жилкой  он  устремлен  к  этой  мирной  жизни.  Для  Андрея  Соколова,  дважды  в  своей 

жизни  остававшегося  одиноким,  победой  является  торжество  высокого,  человечного  в  его 

душе  солдата.  И  возникает  она  как  результат,  как  итог  пути  к  ней:  «Два  осиротевших 

человека,  две  песчинки,  заброшенные  в  чужие  края  военным  ураганом  невиданной 

силы...Что-то  ждет  их  впереди?  И  хотелось  бы  думать,  что  этот  русский  человек,  человек 

несгибаемой воли, выдюжит и около отцовского плеча вырастет тот, который, повзрослев, 

сможет все вытерпеть, все преодолеть на своем пути, если к этому позовет его Родина». 

Главное  в  произведениях  –  героическая  концепция  личности:    вера  в  человека  и 

максимальные  –  с  позиций  идеала  –  требования  к  нему.    Представим  вышеизложенную 

концепцию  героической личности в диаграмме Венна. 

 

                                   

Концепция  героической личности 

Каиргали Сарталеев 

        

Общее 

Андрей Соколов 

Казах 

 

До войны рос в детдоме, 

разведчик 

кадровый пограничник 

 

На  войне:  старший  сержант, 

командир взвода 

Этапы воинского пути 

/Временная линия/ 

 

 

 

После войны 

Советский человек 

 

Человек-созидатель 

 

 

 

Солдат-защитник 

Солдат-воин 

Солдат-герой 

Солдат-освободитель 

Солдат-творец 

Солдат-победитель 

 

Человек-созидатель 

 

Русский 

 

До  войны  –  шофер,  семьянин, 

рабочий 

 

 

На войне: солдат  

 

Этапы воинского пути 

/Временная линия/ 

 

 

 

После войны 

 

  

Весь  путь  героев  –  это  путь  от  мирного  человека  к  воину-защитнику,  воину-

освободителю, воину-победителю. Путь нравственного становления.  Величественный образ 

народа,  неумирающая  красота  природы,  торжественная  простота  языка,  размеренная 

неторопливость  ритма,  все  настроение,  вся  духовная  и  душевная  атмосфера  произведений 

подводят нас к пониманию писательской концепции войны. «Если народ не видит для себя 

смысла в войне и не хочет ее, его можно заставить погибнуть. Но заставить его побеждать – 

невозможно», - рассуждает на страницах повести герой Мусрепова. В этих словах заложен 

глубинный смысл концепции войны. Для наших солдат война была священной, и цель была 

одна – победить, победить, чтобы вернуться: «Мы должны возвратиться с войны такими же 

комсомольцами, какими ушли из дому».  

  

В общую атмосферу включается и стилистика произведений – явное преобладание в 

ней  диалога.  Диалог  –  по  его  внутренне  организованному  строю,  по  его  экспрессии  и 

разговорным интонациям. Диалогическая форма ощутима и в общении героев между собой. 

Есть  внутренний  монолог,  есть  самоисповедь  героя,  есть  «внутренний  монолог  вслух». 

Мусрепов на примере своего героя подмечает и то, как во время войны солдаты нерусской 

 

144 

национальности  учились  говорить  по-русски:  «Одолев  все  сложные  синтаксические 

преграды русского языка, я добрался до конца своего доклада». 

  

Писателей интересует героизм не сам по себе, сколько героизм, увлекающий человека 

за  собою  на  беспредельные  просторы  жизни.    Сложился  новый  человек,  социально 

повернутый, социально устремленный, и эта социальная юность героя и является, по мысли  

писателя, источником счастья. Многогранным стало счастье героев.  Оно вбирает в себя и 

счастье отца, и окрыленность мысли, способной на счастливые открытия, и прелесть горячей 

исповеди,  встречающей  живое  сочувственное  понимание  собеседника,  и  многое-многое 

другое.  Великое  счастье    поэтически  воспринимать  мир:  тянуться  к  красоте,  созиданию. 

Героизм  раскрывается  как  могучая  сила,  защищающая  и  созидающая  красоту  мира.  Не 

только  воинское,  но  и  человеческое  величие  открывается  в  этом  высоком  языке.  Самый 

ценный  итог  героизма  не  в  том,  что  он  ввел  героев  в  область  гражданственных  чувств, 

побуждений и отношений, а в том, что он, отшлифовав, распахнул перед ними целый мир. 

От вольного труженика, вдохновенно созидавшего свою Родину, к ее умудренному хозяину, 

к победителю, полновластному хозяину истории – таков органичный и потому типический 

путь солдата к героизму. 

 

жүктеу/скачать 7,44 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: