Свидетельство

в  рамках  БД.  Модели  коммуникации,  предложенные  отечественными  и 
зарубежными лингвистами,  нацелены на отражение любого естественного 
процесса коммуникации, в связи с чем не включают частные, факультативные 
компоненты.  В  данной  работе  ЯИ  представлена  как  особый  речевой  акт, 
обладающий  специфической  структурой.  Теоретическая  значимость 
исследования  определяется  тем,  что  анализ  ЯИ  в  коммуникативно­
прагматическом аспекте дает возможность выявить ее новые атрибутивные 
характеристики  и  определить  их  соотношение  с  целевыми  установками, 
влияющими  на  использование  игровых приемов  в тех или иных условиях 
общения.  Практическая  значимость  работы  заключается  в  возможности 
использования полученных результатов, отдельных фрагментов исследования 
в преподавании таких лингвистических дисциплин, как «Общее языкознание», 
«Стилистика русского языка», «Язык и культура», «Лингвистический анализ 
художественного текста», а также ряда литературоведческих дисциплин.
Разговорная  речь  как  языковая  формация,  обслуживающая  сферу 
непринужденного  общения,  представляет  собой  явление,  для  которого 
характерно  свободное  отношение  к  форме  речи.  Линейное  протекание 
устной речи без возможности вернуться назад, обусловленное спонтанным 
характером  устной  речи,  оказывает  большое  влияние  на  все  ее  уровни. 
Устная речь характеризуется двумя противоположными фундаментальными 
признаками  -  синкретизмом  (ш ирокое  употребление  слов  с  общим 
местоименным,  прагматическим  значением,  например,  штука,  вещь, 
дело  и  т.д.)  и  расчлененностью  (Дай  мне,  чем  писать  вместо  Дай  мне 
ручку).  Для  синтаксиса  разговорной  устной  речи  характерны:  отсутствие 
длинных  законченных  периодов,  перестановка,  повторение  одних  и  тех 
же  слов,  нарушение  правил  канонического  синтаксиса,  отрывочность, 
незаконченность,  когда  интонация  передает  то,  что  не  скажешь  словами. 
М ногие  исследователи  отмечают,  что  устная  речь  вообще  не  знает 
стандартного высказывания.  Тем не менее, в устной речи существуют свои 
нормы,  и  в  сферу  нашего  внимания  были  включены  случаи  намеренного 
отступления от них с той или иной прагматической целью.
В  лингвистической науке уже  осуществлялись  попытки описания ЯИ 
в  БД.  Так,  подробный  анализ  типичных  для  современной  речи  приемов 
ЯИ  представлен  в  монографии  Земской  Е.  А.,  Китайгородской  М.  В., 
Розановой  Н.  Н.  «Русская разговорная речь»  [1].  Авторы  поставили  перед 
собой  задачу  выделить  и  проанализировать  те  явления,  когда  говорящий 
«играет»  с  формой  речи.  Приемы  ЯИ,  описанные  в  работе,  в  наиболее 
общем  виде  можно  охарактеризовать  так:  1)  выбор  чужеродных  для 
разговорной  речи,  необычных  для  нее  средств  выражения;  2)  построение 
единиц,  своеобразных:  а)  по  форме,  б)  по  значению,  в)  по  форме  и 
значению.  Анализируя  языковой  материал,  авторы  выделяют  следующие
188
 
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ

приемы:  прием  рифмовки  (детские  считалки,  дразнилки);  фонетические 
деформации слов (метатеза,  протеза, перенос ударения,  нарушение  законов 
чередования  согласных,  замена  одних  звуков  другими);  прием  речевой 
маски  (использование  диалектных  и  просторечных  слов  и  словоформ); 
прием  стилевого  контраста  (пародийное  использование  штампов  книжной 
речи,  включение  в  речь  иноязычных  слов,  не  усвоенных  русским  языком, 
использование устарелой лексики); прием построения необычных языковых 
единиц  (словообразовательная  игра,  нарушение  законов  сочетаемости); 
прием непрямых номинаций (метафорические номинации, метонимическая 
конкретизация и генерализация, перифрастические номинации, разговорные 
сравнения, обратимость тропов);  прием цитации (точная цитация, неточная 
цитация,  псевдоцитация);  каламбуры  и  паронимическая  аттракция.  Часто 
один и тот же прием можно встретить на разных уровнях языка,  например, 
прием речевой маски может быть использован на уровне фонетики: якающее 
произношение общелитературной лексики (а)  Чем Наташа занимается? б) 
Какой-то там семантикой), на уровне лексики: использование просторечно­
диалектных  слов  в  литературно-разговорной  речи  (Галя  ноне  будет?),  на 
уровне морфологии:  обыгрывание нелитературных причастных форм  (Тебе 
дадено.  тобой  взядено).  Все  описанные  игровые  приемы  можно  назвать 
честными играми, поскольку автор хочет, чтобы слушатель заметил «ошибку» 
и отреагировал на нее.  Разные  по  своему  языковому  воплощению  игровые 
приемы подразделяются  авторами  обозначенной ранее  монографии  на две 
группы:  каламбур  и  острословие.  Обе  группы  приемов  используются  для 
создания комического эффекта, для нейтрализации напряжения, демонстрации 
непринужденности ситуации,  т.е.  являются  одним  из тактических средств, 
служащих для реализации основной стратегии БД -  обеспечению комфортного 
межличностного  общения.  Игры  с  единицами  различных  уровней  могут 
стать основой для приема речевой маски.  Наиболее распространены маски 
малокультурного  простачка  (обыгрывание  диалектов  и  просторечия)  и 
бюрократа  (игра  на  канцеляризмах).  В  среде  работников  образования  и 
учащихся вузов нами отмечены случаи игры, построенной на терминологии. 
Используя прием речевой маски, говорящий обычно не  заботится о полном 
воспроизведении чужой речи,  он  использует только  наиболее  характерные 
приметы.  «Эффект  комизма  создается  контрастом  между  конситуацией, 
контекстом и приметами чужой речи,  вызывающей представление  об иных 
говорящих и иной ситуации»  [1,  180].  Если прием речевой маски не связан 
с характерологическим заданием и с содержанием речи, его относят к сфере 
балагурства. Когда же прием используется как характерологическое средство, 
он  получает  содержательную  нагрузку  и  переходит  в  сферу  острословия. 
Таким образом,  классификация игрового приема как тактического средства 
невозможна  без  анализа  прагматической  установки  автора  высказывания.
серия ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ.  2014.  №2
 
189

В  то  же  время  сама  возможность  реализации  ЯИ  в  рамках  любого 
коммуникативного акта зависит от коммуникативной компетенции адресата 
речи,  от  его  понимания  ситуации  и  оценки  партнера  по  общению.  Так, 
для  классификации  ненормативного  произношения  фразы  Пойдем  в  [у] 
ум /  про[у]уляемся  как ЯИ  адресат должен быть уверен,  что  говорящий не 
является носителем диалекта,  а использует прием речевой маски с той или 
иной целью (создание и поддержание хорошего настроения, подчеркивание 
своей или чужой провинциальности и пр.) В противном случае он расценит 
высказывание  как  неправильное.  В  то  же  время  адресат  может  заметить 
неправильность,  если  сам  знает  литературную  норму,  иначе  ЯИ  останется 
незамеченной. Если адресат расценит сознательно допущенное отступление 
от нормы как ошибку или вовсе не заметит ЯИ, его ответная реакция не будет 
соответствовать ожиданиям автора. Успешным коммуникативный акт может 
считаться только  в  том  случае,  когда  намерение  говорящего  реализуется  в 
полной мере и реакция адресата будет, с точки автора, адекватной.
П редлож енны е  ниже  схем ы -рисунки  ком муникативны х  актов, 
построенны х  на  ЯИ,  базирую тся  на  модели  передачи  информации, 
разработанной  К.  Шенноном.  Однако  мы  считаем  необходимым  включить 
в  схему  такие  составляющие  коммуникативного  акта,  как  прагматическая 
установка адресанта ответная реакция адресата коммуникативная компетенция 
участников общения,  а также  элементы,  характеризующие непосредственно 
ЯИ:  «искаженный»  сигнал,  этапы декодирования.  Кроме того,  отношения в 
рамках коммуникации представляются нам субъектно-субъектными, поскольку 
успешность  коммуникативного  акта  зависит не  только  от состояния канала 
связи,  наличия  шумов  и  соотносимых  кодовых  систем,  но  от  компетенций 
всех участников общения. Более того, в случае использования ЯИ успешность 
коммуникативного  акта  в  большей  степени  определяется  компетентностью 
адресата,  поскольку  именно  он должен распознать  игровой прием,  отличив 
его  от  ошибки,  и  адекватно  на  него  отреагировать.  В  соответствии  с 
взглядами,  установивш имися  в  современной  лингвистической  науке, 
передача информации -  не единственная цель коммуникации, поэтому вводу 
подлежит не только информация, но и прагматические установки говорящего. 
Кодирование  осуществляется  благодаря  коммуникативной  компетенции 
автора высказывания, включающей, как отмечалось, языковую и социальную 
компетенции. При использовании ЯИ, адресант сознательно искажает сигнал, 
производит  единицу,  построенную  с  нарушением  существующих  норм. 
Посредством канала связи данная единица передается адресату, при этом, как 
и в любом коммуникативном акте, передача может осложняться какими-либо 
помехами. Адресат в соответствии со своей коммуникативной компетенцией 
осуществляет  процесс  декодирования  и  на  начальном  этапе  воспринимает 
сигнал  как  неправильный.  Однако,  в  случае  успешного  коммуникативного
190
 
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ

акта (См.: рис.  1),  зная нормы дискурса, правила построения того или иного 
типа текста доверяя компетенции автора адресат понимает искажение сигнала 
как сознательно допущенное и приступает ко второму этапу декодирования -  
распознаванию коммуникативного намерения своего партнера по общению. 
Таким образом, на первом этапе декодирования устанавливается соответствие 
знака норме, а на втором -  прагматическая установка автора. Коммуникативная 
компетенция  адресата  позволяет  оценить  полученную  информацию  как 
корректную, несмотря на наличие сигнала, не соответствующего норме. В этом 
случае ответная реакция субъекта, воспринимающего сигнал, будет адекватна 
ожиданиям субъекта, предающего сигнал.
серия ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ.  2014.  №2
 
191
кн4«;
гг.
■  i 
i x
  i 
h  i  у р ж н г   фкг?  m :   н 
сіл-ніЕтнл
кап-гацнл
<  ic  Н4Г  n p : i   к г  
Ш 
нскыдокьЯ
^ ' И '1 н ■
*
um
ШУПН
*Т<ГГ0е  З Г Е
hi
:; 
и
 
н
і р а н г г і
Wppprra
х г ч а л
— ►
п р и *
H IF
кнннунн
Ш
ИНІ-М
КіИКТвІ
ІІМ4
ІЦ-НЗГЗ
t i j u t p h t w h
 з » : м  у е т і и
1-Р1Г Л І Ы  p r  U 1 .I I1   а д о с д - п
С
Рисунок  1  - Успешный коммуникативный акт при честной игре
Коммуникативный  акт  будет  неуспешным,  если  коммуникативная 
компетентность адресата не позволит ему распознать ЯИ (См.: рис. 2).
ікфоэ
: m  
я ,
  кнскынняый*
ш ч і и   с ріклт
і т д о ж  зтн:
МлІГН  ч
u a  ^ і т н н р -   у  "if ia.1 u n s
w
— *
Лп^дарла-э
с о н ш н
н : к з к а і  л я і
НАД
3--Ч
I JEW
/JCIJM ■
r r v . i f -  
S I U H
t
u   рс-на
UJvr
•луч
ТЛ ІІП ГШ
К .ІЦгТ^И
га
піш
.11
к:мі-гяі
Ш
аНрМППЭ
■ н ^ - к к
!l f -ІШТГЭ
к о к
к э р р и к т н
&
1
■L-
п р и  
п п х г х і і
  ; . c r b i ; n c a  
І ф і ^ р В Д с т А
^ т г - п ^ і р ч ^ - ц  
il i
 
г і
Рисунок 2  - Неуспешный коммуникативный акт при честной игре

В  этом  случае  второй  этап  декодирования  отсутствует,  поскольку 
искаженный сигнал квалифицируется как ошибка. В связи с этим информация 
понимается  как  некорректная,  а  ответная  реакция  не  соответствует 
ожиданиям  автора  высказывания.  Как видно  на схеме,  сигнал может быть 
искажен  на  уровне  формы  или  на  уровне  содержания.  Анализ  языкового 
материала  показывает,  что  в устной разговорной речи чаще  используются 
нарушения формального облика слова, поскольку они наиболее заметны. К 
искажениям формы слова относятся:
-  различные  фонетические  деформации  слов:  метатезы  (Ну ладно  /  
бедняжечка  /   бендяжечка  ты  моя);  протезы  (Попей  чаю  с  кулубничным 
вареньем); нарушения законов произношения звуков в слабой позиции (Ща[з] 
/ разбежался); замены звуков (Да /дож далась п[ры]нца);  перенос ударения 
(Подай-ка мне портфель)  и т.п.);
- нарушения грамматических форм: обыгрывание категории рода (Какой 
хороший собака), неправильное склонение (У него губы /  как у  Кобзона -  Не 
знаю ни Кобзона /н и  его губей)  и пр.;
- приемы построения необычных языковых единиц: слов (Затранскрибись 
/  как есе сложно)  и словосочетаний (Я охромела на один зуб)  и др.
Искажения  на  уровне  содержания  связаны,  в  первую  очередь,  с 
различными  видами  непрямых  номинаций.  Одна  из  форм  реализации 
творческой активности говорящих -  метафорические номинации. Они служат 
для  образной  характеристики  и  оценки  предмета  речи,  а  также  являются 
приемом создания комического  эффекта. Поскольку разговорная речь -  это 
сфера  коммуникации,  которая  осуществляется  в  постоянном  контакте  с 
миром повседневной, обыденной жизни, говорящими обычно используются 
метафоры,  заимствованные  из  сферы  быта.  Шутливая  метафора  строится 
на контрасте имени, присвоенного предмету, и денотата: Врат у  него тоже 
шустрый? -Д а/т акой же электровеник.  Субстантивная метафора строится 
на  конкретной  лексике.  Основание  для  сопоставления  предметов  нередко 
заполнено  внеязыковыми  ассоциациями,  чем  обусловлена  вариативность 
понимания образной метафоры.  Во  избежание  непонимания автор должен 
учитывать фактор адресата, иначе коммуникативный акт будет неуспешным. 
К приемам,  построенным  на  искажении  содержательного  плана языковых 
единиц,  следует  отнести  также  прием  иронического  возвеличивания  или 
принижения  (Ну как /  готов  твой  шедевр?  (о  дипломной работе);  Ничего 
хибарка  (о  новом  доме);  перифрастические  номинации  (У него  нет  этих 
шерстяных украшений  (о  бороде  и  усах);  прием  цитации  (Остановись 
Лариса / ты прекрасна; Дашь тет радь/до завтра? -  Какое небо голубое (в 
ситуации, когда хочется проигнорировать вопрос или просьбу) и многие др.
Таким образом, и приемы, построенные на искажении формы, и приемы, 
построенные на искажении содержательной стороны, в рамках БД относятся
192
 
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ

к  честным  играм.  Как  правило,  говорящий  стремится  к  тому,  чтобы  ЯИ 
была  распознана  слушающим.  В  БД  игровые  приемы  используются  для 
создания комического эффекта, поддержания дружеского общения, изредка 
выполняют  характерологическое  задание,  но  и  в  этом  случае  нацелены 
обычно  на  выявление  забавных  сторон  ситуации  или  личности.  Приемы 
ЯИ, таким образом, выступают в качестве тактических средств реализации 
магистральной стратегии.  Выявленные  в ходе исследования атрибутивные 
характеристики  игры  как  лингвопрагматического  феномена  позволили 
прийти к выводу  о  том,  что  ЯИ представляет собой частный случай игры, 
обладающий специфическими особенностями.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1  Земская, Е.  А., Китайгородская, М.  В., Розанова, Н.  Н.  Языковая 
игра  //  Русская  разговорная  речь:  Фонетика.  Морфология.  Лексика.  Жест. 
- М .  : Наука,  19 7 3 .-4 8 8  с.
2 Сейдуллаева, Г. А. Метафоры в структуре дискурса пресс-рекламы// 
Вестник КазНУ  Серия филологическая. -  2004.  - № 2. -  С.  56 -  59.
3  Смирнов, А.  В.  Педагогика и  философия языка  (Л.  Витгенштейн  и 
М. Фуко) // Коммуникация и образование / Под ред.  С. И.  Дудника. -  СПб.  : 
Санкт-Петербургское философское общество, 2004. -  С.  162-179.
4 Жанабекова, Г. Ж. Дискурс воздействия и его реализация в речевом 
общении:  Автореф. дисс...канд.  филол.  наук. -  Алматы, 2007. -  30 с.
Карагандинский государственный 
медицинский университет, г.  Караганда. 
Материал поступил в редакцию 24.03.14.
Д.  В.  Сизов,  Ш.  С. Жакупова,  В. А. Бурмистрова
Тілдік ойын тұрмыстык дискурстың карым-катынас кеңістігіндегі 
лингвопрагматикалык феномен ретінде
Қараганды мемлекеттік 
медициналық университеті, Қараганды қ.
Материал 24.03.14 редакцияга түсті.
D.  V.  Sizov,  Sh.  S.  Zhakupova,  V.A.  Burmistrova
The language play as a linguopragmatic phenomenon in communicative 
space of every day discourse
Karaganda State Medical University, Karaganda.
Material received on  24.03.14.
серия ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ.  2014.  №2
 
193

Үсынылеан  жүмыста  турмыстьщ  жаедайда  түлеа  аралъщ 
ж айлы  ңарым-ңатынасты  ңамтамасыз  ет етін  тактикалъщ 
ңурал ретіндегі  турмыстьщ  дикурс  пен  тілдік  ойын  тәсілдерінің 
мәтіндердегі мәнерлі қүралдардың эсер ету әдістері зерттелінеді.
In the work the methods o f  expressive means influence in the texts o f 
every day discourse  and devices o f linguistic play appearing as tactical 
means o f  comfortable interpersonal communication provision in everyday 
situation are investigated.
УДК 82.091
E. И.  Смольникова 
ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ТВОРЧЕСТВА 
Г.  ФЛОБЕРА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА
В настоящей  статье рассматриваются эстетические основы 
творчества Г.  Флобера,  а также процесс формирования эстетики 
французского писателя в культурно-историческом контексте.
Творчество  Г.Флобера,  по  признанию  многих  русских  и  зарубежных 
исследователей  и  писателей,  явилось  переломным  моментом  в  мировой 
литературе.  ([1,  с.  448-464];  [2,  с.  596-612];  [3,  с.  68-124];  [4,  с.  185-214]; 
[5,  с.  356-381];  [6,  с.  424-425];  [7,  с.  455-467];  [8,  с.  222];  [9,  с.  123-124]; 
[10, с. 450-486];  [11, с.  79-86];  [12, с.  191-194];  [13, с.  347-358];  [14, с. 47-57]; 
[15,  с.  225-243];  [16,  с.  193-213];  [17,  с.  333-335]).  Французский  писатель 
явился создателем новой концепции героя и мира -  это создание в литературе 
героя «пошлого», «буржуазного», т.е.  массового,  заурядного, с заурядными 
мыслями  и  заурядными  поступками,  проживающего  свою  жизнь  в  таком 
же  заурядном мире.  В  творчестве  Флобера именно такой тип героя  займет 
центральное положение.
Сам французский писатель видит историческую закономерность в этом 
постепенном падении нравов человека и общества и превращении человека 
всеобщего,  целостного,  гармоничного  -   в  отчужденного  индивидуалиста, 
тип  которого  станет  господствующим  в  западной  литературе,  начиная  со 
второй половины девятнадцатого века (Э. Золя, Г. де Мопассан, бр. Гонкуры, 
Т.  Драйзер  и  т.д.)  и  вплоть  до  двадцатого  («Посторонний»  А.  Камю): 
«Я нахожу, что человек ныне больше  фанатик, чем когда-либо,  но  фанатик 
самого себя.  Только себя он воспевает, и в мысли своей,  взлетающей выше
194
 
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ

солнц,  пожирающей пространство и воющей в тоске по  бесконечному,  как 
сказал бы Монтень, он превыше всего ценит то самое убожество жизни сей, 
от которого  его  мысль  все рвется  освободиться.  Так,  Франция с  1830  года 
бредит  идиотским  реализмом;  непогрешимость  всеобщего  голосования 
скоро станет догматом, сменив догмат непогрешимости папы.  Сила кулака, 
право  большинства,  почтение к толпе пришли на смену авторитету имени, 
праву  божественному,  превосходству  разума.  В  древности  человеческое 
сознание не протестовало; Победа была священною, ее давали боги, она была 
справедлива; раб презирал себя так же, как презирал его хозяин. В  средние 
века оно смирилось и терпело проклятие Адама.. .В течение пятнадцати веков 
оно разыгрывало  Страсти, и вечный Христос с каждым новым поколением 
взбирался на свой крест. Но вот, истомленное столькими трудами, теперь оно 
как будто готово забыться в чувственном отупении, подобно шлюхе, которая 
дремлет  в  фиакре  после  маскарада,  до  того  пьяная,  что  сиденье  кажется 
ей  мягким,  и радуется,  видя  на улице  жандармов,  охраняющих  ее  своими 
саблями от улюлюканья мальчишек»  [18,1,с. 181  -   182]  .
Все  эстетические  высказывания  французского  писателя  связаны  с 
формулировкой концепции именно такого -  посредственного, ординарного 
героя. Свою художественную задачу Флобер видит в том, чтобы изображать, а 
значит, «знать все закоулки социального сердца и тела, от подвала до чердака» 
именно такого типа человека.  И далее, уточняет французский писатель:  «и 
даже  не  забывать  о  нужниках»;  «Мы,  писатели,  золотари и  садовники.  Из 
гнили человечества мы извлекаем для него же наслаждения, мы выращиваем 
цветы на выставленных напоказ горестях»  [18,1,332 -  333]  .
Именно  на  творчество  Г.  Флобера  как  на  переломный  момент  во 
всей  западноевропейской  литературе  было  указано  его  замечательными 
современниками и собратьями по перу. Вскоре после выхода в свет романа 
«Госпожа Бовари» присяжный критик романтизма Ш.  Сент-Бев вынужден 
был признать: «Идеальное кончилось. Лирическое исчерпало себя. Наступило 
отрезвление.  Суровая  беспощадная  правда,  последнее  слово  жизненного 
опыта, проложила себе путь в искусстве»  [1, с.  450]  .
Друзья,  единомышленники  и  последователи  писателя  признали  во 
Флобере  первооткрывателя  и  нарекли  его  своим  учителем.  «В  сущности 
«Госпожа Бовари» - шедевр в своем роде, последнее слово правды в романе» 
[8,1,  с.  278].  Таково  мнение  Эдмона  Гонкура,  который  был  всего  на  один 
год  моложе  Флобера.  Мнение  это  все  более  утверждалось.  Эмиль  Золя  в 
«отличной статье» (Тургенев) скажет: «Появление романа Гюстава Флобера 
«Госпожа Бовари»  ознаменовало  новую  эпоху  в литературе.  Казалось,  что 
принципы  современного  романа,  рассеянные  в  грандиозном  творчестве 
Бальзака наконец найдены и с четкостью изложены на четырехстах страницах 
книги, кодекс нового искусства был создан» [9,25, с. 437]. Подобную мысль
серия ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ.  2014.  №2
 

жүктеу/скачать

Достарыңызбен бөлісу: