Вместо заключения: как обеспечить адекватность науки практике?

 
21
Действительная же проблема заключается в обеспечении преемственности исторического, 
в  том  числе  и  досоветского,  пути  развития  при  одновременном  выдавливании  из  всего 
предыдущего опыта негатива «нарочитости», заложенного в нем. Речь идет не о револю-
ционной ломке традиций, а об их эволюционном совершенствовании. Это то, чего недо-
стает России – и не только сегодняшней. Так было, если вникнуть, всегда. Вот мнение из-
вестного славянофила Ивана Аксакова о России XIX столетия, которое можно смело от-
нести и к любому столетию до и после: «Все у нас существует будто бы, ничего не кажет-
ся серьезным, настоящим, а имеет вид чего-то временного, поддельного, показного, и все 
это от самых мелких явлений до самых крупных. У нас будто бы есть и законы и даже 15 
томов свода законов… а между тем половины этих управлений в действительности не су-
ществует,  а  законы  не  уважаются»
46
.  Сказанное  более  чем  применимо  к  сложившейся 
ныне  ситуации,  и  декоративными  мерами  ее  не  исправить.  Причина,  с  одной  стороны, 
глубока, с другой – лежит на поверхности, и заключается она в демонстративно показном 
характере нашей цивилизации, в том числе сегодняшней, будто бы рыночной и будто бы 
демократической.  Существование  такой  номинативной,  по  выражению  известного  куль-
туролога и филолога Михаила Эпштейна, цивилизации обусловлено тем, что «она усвоена 
в своих внешних формах, лишенных как настоящего европейского, так и внутреннего рус-
ского содержания, и остается царством названий и видимостей»
47
.  
Чтобы наполнить современную российскую цивилизацию адекватным – в смысле  
львовского  «понимания  экономической  жизни  как  социального  служения» – содержани-
ем,  следует  выйти  из  обволакивающего  плена  либеральных  слов,  пусть  и  красивых,  но 
лишенных – применительно  к  нашей  действительности – всякого  смысла,  и  постараться 
шаг  за  шагом  строить  ее,  следуя  выдвинутой  академиком  Д.С.Львовым  доктрине  нрав-
ственной экономики. Такое строительство, как следует [если и не из буквы, то наверняка] 
из духа доктрины, должно основываться на усвоении (а не имитации или бездумном, де-
коративном  копировании)  позитивного  внешнего  (не  только  западного)  и  совершенство-
вании своего противоречивого (где позитив перемежается с негативом) внутреннего опы-
та,  что  без  придания  экономике  нравственного  измерения  представляется  абсолютно  не-
возможным.  
Логика такова: нравственность  сознательность  сознание  отношение к ре-
альности  изменение реальности.  
Именно такая логическая схема и должна была быть  положена в основу реформ, 
но  ей  не  суждено  было  воплотиться  в  жизнь.  Во  многом  это  произошло  из-за  того,  что 
этот исходный тезис остался для российской власти непонятым. Именно об этом говорил 
в своем докладе на Президиуме РАН 24 декабря 2002 г. академик Д.С.Львов: «в ходе пре-
                                                 
46
 Материалы для физиологии русского общества. Маленькая хрестоматия для взрослых. Мнения русских о 
самих себе. Собрал К.Сальковский. СПб.: Тип. А.С.Суворина, 1904. С. .106. 
47
 Эпштейн М. Религия после атеизма. Новые возможности теологии. М.: АСТ–ПРЕСС КНИГА, 2013. С. 95. 

 
22
образований надлежит перестраивать не только саму реальность – экономику, но и скор-
ректировать субъективное отношение людей к этой реальности, то есть трансформировать 
образ  социального  мира,  который  исторически  превалирует  в  сознании  наших  сограж-
дан».  
От  теории  к  практике  через  искусственную  реальность.  Ранее  говорилось  о 
невозможности  построения  теории,  адекватной  в  полной  мере  реальности,  и  что  любая 
теория  отражает  в  лучшем  случае  ментальную  реальность,  или  таковую,  которая  суще-
ствует в воображении исследователя. Особенно это относится к общественным наукам и 
социально-экономической реальности, которые отличаются от естественных наук и физи-
ческой реальности отсутствием всеобъемлющей озабоченности к установлению и обосно-
ванию всеобъемлющих правил и принципов. Но такие установления и обоснования явля-
ются лишь одним из аспектов или приоритетов общественных наук: «Проблема конструи-
рования логически взаимосвязанных и серьезно обоснованных наборов обобщенных пра-
вил, которая, возможно, представляет собой центральное устремление большинства есте-
ственнонаучных дисциплин, не является основной целью социальных наук»
48
.  
Отличительной  чертой  этих  наук  является  участие  в  социальной  жизни  способ-
ных к рефлексии субъектов деятельности, в силу самого своего участия воздействующих – 
посредством,  казалось  бы,  второстепенных  и  несущественных  правил  поведения,  услов-
ностей и традиций повседневной жизни
49
 – на конструируемую теорией социальную ре-
альность. А раз это так, и построение адекватной реальности теории невозможно, то по-
чему бы не постараться выстраивать теории, отражающие, а точнее, конструирующие ис-
кусственные  общества  или  синонимичные  им  синтетические  миры.  Такое  направление, 
основанное на компьютерном моделировании таких миров, уже успешно практикуется и 
развивается.  В.Л.Макаров  с  коллегами  и  учениками  и  предпочитают  называть  построен-
ные таким образом миры искусственными обществами (artificial societies), Костанеда и др.  
– синтетическими мирами (synthetic worlds); важно то, что между ними нет никаких раз-
личий, хотя общества, пожалуй, в математическом плане более точны, чем миры, но это, 
возможно, просто дело вкуса. 
Выход за рамки мейнтсрима. В плане экономическом следует развивать неорто-
доксальные  направления  теории  с  опорой  на  социально-экономическую  доктрину  разви-
тия  России  Д.С.Львова  и  концепцию  институциональных  (ранее – только  технологиче-
ских)  укладов  С.Ю.Глазьева,  теорию  реформ  и  промежуточных  институтов 
В.М.Полтеровича
50
 
и 
компьютерное 
моделирование 
искусственных 
обществ 
В.Л.Макарова. Также отметим ведение в теорию концепции человека институционального 
                                                 
48
 Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академический Проект, 2005. С. 3. 
49
 Гидденс Э. 2005. Там же. С. 19. 
50
  Полтерович В.М.  Трансплантация  экономических  институтов // Экономическая  наука  современной  Рос-
сии. 2001. № 3. С. 24–50.   

 
23
Б.А.Ерзнкяна
51
,  введение  в  предпочтения  социальных  факторов
52
,  замену  институцио-
нального монизма институциональным плюрализмом
53
.  
Необходимо разорвать порочный круг применения неадекватных математических 
методов, в том числе не только эксплицитных, но и имплицитных, к моделированию прак-
тических  задач,  и  представлению  последних  в  качестве  адекватных  реальности.  Что  мы 
имеем в виду под подразумеваемыми методами? В частности «оптимизацию» – ту, кото-
рую проводит в последнее время правительство в отношении здравоохранения, образова-
ния,  науки  и  прочих  сфер  российской  экономики.  Пагубность  такой  оптимизации – не-
важно, имеются ли в действительности оптимизационные расчеты или они лишь подразу-
меваются и их отсутствие просто прикрыто красивым и удачно найденным, как представ-
ляется,  по  всей  видимости,  правительственным  чиновникам,  словом – очевидна:  тому 
подтверждение многочисленные факты и свидетельства с мест. Почему же правительство, 
тем не менее, ее проводит?  
Одно  из  рациональных  объяснений  заключается  в  культивируемом  нынешним 
российским  правительством  бюрократическом,  пользуясь  выражением  Эриха  Фромма, 
методе управления – в противоположность методу гуманистическому. Губительность бю-
рократического метода объясняется рядом причин
54
:  
- во-первых, «с людьми обращаются, как с вещами»; 
- во-вторых, «вещи рассматриваются исключительно с точки зрения количества, а 
не качества, что упрощает и удешевляет их учет и контроль»;  
- в-третьих, управляемая на базе статистики бюрократическая система приводит к 
игнорированию «спонтанной реакции живых людей», что предполагает управление толь-
ко с опорой на «случаи, которые статистически наиболее часто встречаются», а это озна-
чает, что чиновники «заранее готовы к тому, что миноритарная часть населения (пять или 
десять процентов) неизбежно понесет убытки». 
Заслуживает внимания доктрина по концептуализации новой парадигмы, базиру-
ющаяся  на  принципе  достаточности,  которая  гласит: «Человечество  должно  разумно 
ограничить свои потребности, научиться производить и потреблять всего лишь достаточ-
ное число товаров в достаточном количестве»
55
.  
Этот  принцип  лежит  в  русле  идей  «радикальных  гуманистов»,  к  которым  Эрих 
Фромм – автор термина – относит Маркса, а также Торо, Эмерсона, Альберта Швейцера, 
                                                 
51
 Ерзнкян Б.А. Человек институциональный, или эволюция концепции homo economicus // Вестник универ-
ситета. Серия “Институциональная экономика”. 2000. №1. С. 28–44. 
52
  Ерзнкян  Б.А.  Индивидуальные  предпочтения  в  сложных  социально-экономических  системах / Препринт 
#WP/2010//273. М.: ЦЭМИ РАН, 2010. 
53
 Yerznkyan B.H. Pluralistic Institutional Solutions of the Problem of Externalities // Montenegrin Journal of Eco-
nomics. 2012. Vol.8. No.2. Special Issue. Pp. 73-86. 
54
 Фромм Э. Иметь или быть? М.: АСТ: Астрель: Полиграфиздат, 2012.  С. 281.   
55
 Гатауллин Т.М. Малыхин В.И.  Экономическая теория и принцип достаточности. М.: ГУУ, 2010. С. 20.   

 
24
Эрнста Блоха, Ивана Иллича, М. Марковича, Г. Петровича, С. Стояновича, С. Супека, П. 
Враницки, Э.Ф.Шумахера, Эрхарда Эпплера и др. Вот их идеи: 
- производство должно служить человеку, а не экономике;  
- отношения между человеком и природой должны строиться не на эксплуатации, 
а на кооперации;  
- антагонизмы повсюду должны быть заменены отношениями солидарности;  
- высшей целью всех социальных мероприятий должно быть человеческое благо и 
предотвращение человеческих страданий;  
- не максимальное потребление, а лишь разумное потребление служит здоровью и 
благосостоянию человека;  
- каждый человек должен быть заинтересован в активной деятельности на благо 
других людей и вовлечен в нее. 
Институты  и  развитие:  что  чему  предшествует?  Если  объяснение  Фромма 
затрагивает суть механизма управления – бюрократического вместо гуманистического, то 
следующее объяснение касается не механизма исполнения, а того, что движет необходи-
мостью этого исполнения.  
В основе логики насаждения либеральных институтов (чем так увлечены – и, по-
жалуй,  даже  с  большим  усердием,  чем  в  странах,  откуда  они  завезены  к  нам, – отече-
ственные чиновники) лежит убежденность в их априорной или безусловной эффективно-
сти.  Бюрократическая система в лице своих добропорядочных исполнителей (чтобы до-
нести  эту  мысль  в  чистом  виде,  оставим  недобросовестных  исполнителей  в  стороне) 
убеждена: [эффективные] институты способствуют [лучшему] экономическому развитию. 
Именно так: сначала институты, потом развитие. Но так ли это, подтверждается ли та-
кая  логика  каузальности  практикой?  В  ряде  работ
56
  убедительно  доказывается  обратная 
точка зрения: в развитых странах сначала достигался определенный уровень развития, и 
только  после  этого  происходило  институциональное  оформление  или  закрепление  этого 
самого уровня.  Иными словами, имела место обратная логика: сначала развитие, потом 
институты. 
Институты развитых стран, считающиеся – зачастую по умолчанию – «лучшими», 
хотя  в  этом  вопросе  нет  единодушия,  получили  название  глобальных  стандартных  ин-
ститутов (global standard institutions). Именно их предлагают на рынке институтов экс-
перты, как правило, либерального толка, в области экономического развития, полагая, что 
«лучшие»  институты  лучше  всего  способны  поспособствовать  развитию  экономики  раз-
                                                 
56
 Chang Ha-Joon. Globalization, Global Standards and the Future of East Asia // Global Economic Review. 2005. 
Vol. 34. No.4. Pp. 363–378; Chang Ha-Joon. Institutions and Economic Development: Theory, Policy and History 
// Journal of Institutional Economics. 2011. Vol. 7. No.4. Pp. 473–498. 

 
25
вивающихся и переходных стран. Вот перечень наиболее часто предлагаемых в качестве 
образца для заимствования глобальных стандартных институтов
57
: 
1)  легальная  система  общего  права  со  свободой  [незапрещенных]  трансакций  и 
контрактов; 
2)  промышленная  система,  основанная  на  частной  собственности,  требующая 
масштабной приватизации; 
3) финансовая система, базирующаяся на фондовых рынках, легкости слияний и 
поглощений, гарантирующая эффективное управление всеми предприятиями; 
4) режим финансового регулирования, поощряющий «благоразумие» и «стабиль-
ность»  и  предполагающий  независимость  центрального  банка  и  строгое  наблюдение  за 
котировкой акций; 
5) корпоративное управление, ориентированное на акционеров – функционирова-
ние корпорации в интересах собственников;  
6) гибкий рынок труда, быстро реагирующий на ценовые изменения; 
7) политическая система, ограничивающая произвольные действия политических 
лидеров и их агентов (бюрократов) посредством децентрализации власти и минимизации 
вмешательства в дела участников общественного сектора. 
Даже  беглый  взгляд  на  эти  институты,  преподносимые  в  качестве  образцов  для 
заимствования и – скорее настойчиво, чем мягко, – рекомендуемых для включения в свою 
[по определению недоразвитую] институциональную систему, показывает полное игнори-
рование национальной специфики. Так, в первом же пункте говорится об институтах об-
щего права, которые – при всем уважении к ним – являются всего лишь одной из сложив-
шихся в мире правовых систем. И дело здесь даже не в исключительной эффективности 
общего  права,  а  в  исключительной  «наивности»  тех,  кто  предлагает  институты  общего 
права на глобальном рынке институтов, и «инфантильности» тех, кто предъявляет на них 
спрос, не заботясь о конгруэнтности заморского товара со своей правовой, скажем, рим-
ской (континентальная Европа, Россия) или китайской, системой. То же можно сказать о 
третьем  (фондовым  рынкам  в  континентальной  Европе,  России,  Японии  противостоит 
финансовая система, базирующаяся на банках) и пятом пунктах (к акционерам, как целе-
вой  группе  интересов  в  США,  в  Германии  добавляются  работники,  в  Японии – все  со-
участники бизнеса). 
Некритическое  отношение  к  заимствованию  институтов  и  игнорированию  соб-
ственной традиции приводит на практике к их смешению, как в случае со смешением ин-
ститутов корпоративного контроля в современной России: действующее гражданское за-
конодательство многое заимствовала из германского гражданского законодательства, в то 
                                                 
57
 Chang Ha-Joon. 2011. Ibid. P. 474. 

 
26
время как корпоративное законодательство формировалось под сильным влиянием англо-
саксонской модели
58
. 
Развитие  институтов  корпоративного  контроля.  Среди  негативных  послед-
ствий смешения моделей корпоративного контроля наиболее важными являются следую-
щие: 
-  развитие  рейдерства  как  формы  злоупотребления  правом  (вместо  повышения 
эффективности  корпоративного  сектора  вследствие  угрозы  враждебного  захвата – его 
снижение); 
- оппортунистическое поведение инсайдеров (возможности [злоупотребления] ко-
торых практически ничем не ограничены);  
- увеличение трансакционных издержек (связанных в частности  с защитой прав 
собственности и обусловленных рассогласованием интересов)
59
. 
Перечисленный негатив, являющийся следствием утвердившейся в России инсай-
дерской модели корпоративного управления, лучше могут быть поняты, если обратиться к 
тем  тенденциям,  которые  возобладали  в стране  в  результате  неолиберальных преобразо-
ваний. Вот некоторые из них
60
: 
1) «захват государства» в течение первой декады после начала приватизации, ко-
гда власть корпораций подмяла под себя власть государства;  
2) укрупнение компаний и образование «промышленных» и «банковских» групп, 
как  реакция,  в  том  числе  на  высокие  трансакционные  издержки  рыночного  взаимодей-
ствия  («институциональная ловушка», по В.М.Полтеровичу, vs. «институциональная от-
душина», по В.Е.Дементьеву);  
3) распространение сетевой модели бизнеса (по принципу свой/чужой); 
4) насилие вместо права; 
5) образование «экономики физических лиц»
61
; 
6) переход акционерного капитала от рядовых работников к корпоративной элите 
– менеджеров и держателей акций в одном лице; 
7) постепенный дрейф инсайдерской модели в сторону модели аутсайдерской;  
8) усиление после декады «захвата регулятора» политической (государственной) 
власти, и ее превращение в доминирующую в российской экономике силу; 
                                                 
58
 Устюжанина Е.В., Евсюков С.Г., Петров А.Г.  Состояние и перспективы развития корпоративного секто-
ра российской экономики / Препринт # WP/2010/276. М.: ЦЭМИ РАН, 2010. С. 48. 
59
 Устюжанина Е.В., Евсюков С.Г., Петров А.Г. 2010. Там же. С. 51-52.  
60
 Ерзнкян Б.А. Характер и особенности эволюции корпоративной системы российской экономики // Эволю-
ционная и институциональная экономика: теория, методология, практика исследований: Материалы III Все-
российской  летней  школы  молодых  исследователей  эволюционной  и  институциональной  экономики  при 
поддержке РГНФ, Оксфордского росс.  фонда (10-14 сентября 2012 г.). Т.2. / отв.ред. В.Б.Акулов. Петроза-
водск: Изд-во ПетрГУ, 2013. С. 93–110. 
61
 Клейнер Г. Современная экономика России как «экономика физических лиц» // Вопросы экономики. 1996. 
№ 4. С. 81–95.
 

 
27
9)  тенденция  изменения  взаимоотношений  бизнеса  (корпоративной  системы)  и 
государства: от оппортунизма и конфронтации к партнерским отношениям;  
10) осознание неэффективности следования неолиберальному курсу институцио-
нальных  преобразований  (крах  «Вашингтонского  консенсуса»)  при  отсутствии  внятной 
альтернативы, в том числе в отношении корпоративной системы, этому курсу.  
Как видим, эти тенденции отражают черты различных моделей, воплотившихся – 
и, что печально, зачастую чисто механически и неорганическим образом – в российской 
корпоративно-системной  действительности.  В  работе  В.Е.Устюжаниной,  С.Г.Евсюкова  и 
А.Г.Петрова  эти  черты  российской  корпоративной  системы  в  их  соотношении  с  различ-
ными моделями приведены явным образом:    
- множество мелких акционеров – владельцев акций компаний, созданных в про-
цессе приватизации (акционерная модель, stockholder or market-based model); 
-  высокая  степень  концентрации  капитала  (банковская  модель,  stakeholder or 
bank-based model); 
-  высокая  степень  интеграции  бизнеса – бизнес-группы  как  основные  субъекты 
хозяйственной  деятельности  (клановая,  или  сетевая,  модель,  family or network capitalism 
model); 
-  относительно  небольшое  число  групп  партнеров,  контролирующих  ключевые 
отрасли  промышленности  (клановая,  или  сетевая,  модель,  family or network capitalism 
model); 
 – значительная доля государственной собственности и контроль чиновников над 
деятельностью крупнейших компаний (модель государственного капитализма, state capi-
talism model)
62
.  
В  заключение  отметим,  что  приведенные  выше  [далеко  не  все]  пути  выхода  за 
традиционные пределы науки в направлении придания ей большей адекватности с неиз-
бежностью  затрагивают  проблему  институциональной  организации  науки,  которую  сле-
дует  рассматривать  в  числе  ключевых  проблем  институционального  строительства  и 
управления институтами, но это уже тема отдельного исследования. 
                                                 
62
 Устюжанина Е.В., Евсюков С.Г., Петров А.Г. 2010. Указ. соч.  С. 48.  

 
28
М.С. Айрапетян, Н.Е. Алещенко 

жүктеу/скачать 1,67 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: