Тысяча незабываемых поцелуев
жүктеу/скачать 1,8 Mb. Pdf көрінісі
|
| 8 глава
Рун «Я УМИРАЮ... Я умираю… умираю. У меня лимфома Ходжкина. Она прогрессировала. И она в конечной стадии. У меня осталось несколько месяцев жизни, Рун. Ничего нельзя изменить...» Я бежал в темноте парка, пока слова Поппи вновь и вновь прокручивались в моей голове. «Я УМИРАЮ... Я умираю... умираю. У меня осталось несколько месяцев жизни, Рун. Ничего нельзя изменить...» Боль, о существовании которой я и понятия не имел, пронзила мое сердце. Она резала, колола, пульсировала во мне, пока я не затормозил и упал на колени. Я пытался дышать, но боль, едва только начавшись, перемещалась, чтобы растерзать мои легкие, пока ничего не осталось. С молниеносной скоростью она распространялась по моему телу, забирая все, пока не осталась только боль. Я ошибался. Так сильно ошибался. Я думал, что когда Поппи разорвала наши отношения на два года — это была самая сильная боль, которую я когда-либо испытывал. Она изменила меня, основательно изменила. Быть брошенным, быть отчужденным — больно… но это... это... Упав вперед, парализованный болью в животе, я зарычал в темноту пустого парка. Мои руки рыли твердую землю под моими ладонями, ветки впивались в мои пальцы, разрывая мои ногти. Но я приветствовал эти ощущения. Я мог справиться с этой болью, но с той, что внутри... Лицо Поппи вспыхнуло у меня перед глазами. Ее идеальное лицо, когда она вошла в комнату сегодня вечером. Она улыбалась, когда увидела Руби и Дикона, но затем улыбка исчезла с ее губ, когда ее глаза нашли меня. Я видел вспышку опустошения на ее лице, когда она увидела, что Эйвери сидит возле меня, и я обнимаю ее за плечи. Что она не видела, так это то, что я наблюдал за ней через кухонное окно, когда она сидела снаружи с Джори. Она не заметила моего прибытия, хотя я не планировал поначалу приезжать сюда. Когда Джадсон написал мне, что пришла Поппи, ничего не могло удержать меня. Она игнорировала меня. С той минуты, как я увидел ее в коридоре на прошлой неделе, она не сказала мне ни слова. И это убивало меня. Я думал, что когда вернусь в Блоссом Гроув, найду ответы. Я думал, узнаю, почему она отстранилась от меня. Я подавился сдавленным рыданием. Никогда, никогда даже в своих самых диких мыслях я не предполагал ничего подобного. Потому что это Поппи. Поппимин. Моя Поппи. Она не могла умереть. Она не могла оставить меня. Она не могла оставить никого из нас. Если ее не будет рядом, все будет бессмысленно. Она должна жить. Должна провести со мной вечность. Поппи и Рун навеки. Навечно и навсегда. Месяцы? Я не мог... она не могла... Мое тело задрожало, когда еще один неудержимый вопль вырвался из моего горла. Боль была не меньше, чем если бы я был повешен, утоплен и четвертован. Слезы катились по моему лицу, проливаясь на засохшую грязь на моих руках. Мое тело застряло на месте, ноги отказывались двигаться. Я не знал, что делать. Что, черт побери, я должен был делать? Как жить и понимать, что я не в состоянии помочь? Запрокинув голову к звездному небу, я закрыл глаза. — Поппи, — прошептал я, когда соленые слезы из глаз скатывались к моему рту. — Поппимин, — снова прошептал я, мои ласковые слова уносил ветер. В своей голове я видел зеленые глаза Поппи, как будто она на самом деле сидела напротив меня... «У меня осталось несколько месяцев жизни, Рун. Ничего нельзя изменить...» На этот раз мои рыдания не застряли в горле. Они потоком выливались наружу. Мое тело тряслось от их силы, когда я подумал о том, через что она, должно быть, прошла. Без меня. Без меня рядом с ней, державшего ее за руку. Без меня, целующего ее в макушку. Без меня, держащего ее в объятиях, когда ей грустно, когда лечение делало ее слабой. Я подумал о том, что она столкнулась со всем этим только с половиной сердца. Половина ее души изо всех сил боролась, чтобы справиться без своей второй частички. Меня. Я не знал, сколько просидел в парке. Казалось, прошла вечность, прежде чем я смог подняться. И когда я пошел, я чувствовал себя самозванцем в своем собственном теле. Как будто я был заперт в кошмаре, и когда проснусь, мне снова будет пятнадцать. Ничего из этого не произошло. Я проснусь в вишневой роще под нашим любимым деревом с Поппи в моих руках. Я рассмеюсь, когда проснусь и усилю хватку на ее талии. Она приподнимет свою голову, и я опущу свою для поцелуя. И мы поцелуемся. Мы будем целоваться и целоваться. Когда я отстранюсь, на ее лице будет играть солнечный свет, она улыбнется мне, закрыв глаза, и прошепчет: — Поцелуй две тысячи пятьдесят три. В вишневой роще под нашим любимым деревом. С моим Руном... и мое сердце почти взорвалось. — Я подниму свой фотоаппарат и буду ждать, мои глаза будут у объектива в тот момент, когда она откроет глаза. Этот момент. Волшебный момент, где в ее глазах написано, как сильно она любит меня. И я скажу ей в ответ, что люблю ее, когда нежно проведу тыльной стороной ладони по ее щеке. Позже я повешу это фото на стену, чтобы смотреть на него каждый день... Звук уханья совы вывел меня из оцепенения. Когда я моргнул, возвращаясь из своей фантазии, меня осенило — вот что это было: фантазия. Затем боль вернулась и ударила меня правдой. Я не мог поверить, что она умирает. Мое зрение размыло свежими слезами, и через мгновение я понял, что был у дерева из своих фантазий. У дерева, под которым мы все время сидели. Но когда я посмотрел на него в темноте, в момент, когда ветер колыхал его ветки, мой желудок перевернулся. На ветках не было листьев, они были длинными и тонкими, и перекрученными, все отражало этот момент времени. Момент, когда я узнал, что моя девочка умирает. Я заставил себя идти, каким-то образом ноги вели меня к дому. Но когда я шел, мой разум был нагроможден неуверенностью — испуганный, отказывающийся приходить к какому-либо решению. Я не знал, что делать, куда идти. Слезы беспрерывно текли из моих глаз, боль внутри моего тела облюбовала свой новый дом. Ни одна часть меня не была пощажена. жүктеу/скачать 1,8 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|