МЕСТО ПОВЕСТИ «ФАТАЛИСТ» В КОНТЕКСТЕ

285 
новеллы трижды подтверждает реальность предопределения. 
В
повести
«Фаталист» поставлен и решен вопрос о том, может ли 
критически мыслящий человек проявить свою волю и бороться с 
пороками общества, к которому сам принадлежит.
Большинство исследователей называют «Фаталист» 
повестью, имея в виду законченный характер, относительную 
самостоятельность и философскую насыщенность произведения. 
Им завершается роман. Случайная, бессмысленная смерть 
Вулича словно перекликается с брошенной ранее фразой о 
смерти Печорина. Авантюрно
-
философская природа повести 
делает ее самой загадочной среди остальных частей романа.
Вопросы о судьбе и предопределении, случайном и 
закономерном, свободе воли и духовной несвободе 
– 
центральные в «Фаталисте». Тема испытания карточного игрока 
судьбой, противостояния жизни и смерти, удачи и невезения 
занимала еще Пушкина («Выстрел», «Пиковая дама»). 
Лермонтов также размышляет о предопределенности, но 
насыщает повествование множеством точек зрения, столкнув 
мусульманские верования, христианское учение и атеистическое 
сознание разных героев.
В «Фаталисте», как и в «Тамани», много таинственного, 
загадочного, порой страшного, мистического («разговор против 
обыкновения был занимателен», «каждый рассказывал разные 
необыкновенные случаи»). Появляется исключительный герой 
Вулич, описаны его страсть к игре и порядочность, потом 
нелепое пари, случайная осечка оружия, сохранившая жизнь 
героя, и такая же случайная его смерть. Однако главным героем 
остается Печорин, и все странные события повести будут 
осмыслены и объяснены им. Пейзаж, увиденный его глазами, 
готовит нас к страшным и необъяснимым происшествиям: вместо 
красоты снеговых гор Кавказа, уюта липовых аллей Пятигорска 
– 
«зубчатый горизонт домов», темные переулки, «красный, как 
зарево, пожарищ», месяц, осветивший тушу разрубленной 
свиньи на пустой улице. Это те знаки, которыми 
подготавливается заключительный трагический эпизод повести.
Ю.М. Лотман в статье о романе Лермонтова писал о взгляде 
поэта на соотношение русской и европейской культур: первая 
противостоит «великим дряхлым цивилизациям Запада как 

286 
культура юная», она гибко воспринимает чужое сознание, 
верования и обычаи, рождая определенные типы личностей. Есть 
Максим Максимыч, с легкостью принимающий обычаи 
кавказских народов; есть «европеизированная чернь», 
поверхностно усвоившая пошлость европейской культуры: позы, 
декламацию и готовые пышные фразы («водяное общество» и 
Грушницкий); есть печоринский тип, приобщенный к «миру 
титанов европейской романтической культуры» 
– 
миру Байрона 
и Наполеона. В «Фаталисте» ведется (с учетом европейского и 
восточного отношения к проблеме) дискуссия героев о судьбе, 
предопределении и свободе человеческой воли.
В фатализм верит Вулич, офицер родом из Сербии, 
завоеванной турками; он разделяет «мусульманское поверье» о 
предопределенности судьбы. Колоритная восточная внешность 
героя «отвечала вполне его характеру», он стал пленником 
страстей и азартной карточной игры: «постоянные неудачи 
только раздражали его упрямство». Он дразнит и испытывает 
судьбу, не сомневаясь в ее власти над человеком. Ощущения 
после осечки пистолета для него «лучше банка и штосса». Он 
мечтает о везении, удаче, фортуне. Но если судьба 
предопределена, то нельзя рассчитывать на карточный случай, а 
все поведение Вулича 
– 
это желание вырвать у судьбы свой 
выигрыш, оказаться сильнее ее. В новелле испытываются 
убеждения героев: Вулича, который верит в силу рока (Восток), 
и Печорина, настаивающего на силе разума, воли, рассудка 
(Запад).
Каждый из трех эпизодов новеллы то подтверждает, то 
отрицает
существование предопределения. Вулич предлагает 
«испробовать на себе, может ли человек своевольно располагать 
своею жизнию, или каждому… заранее назначена роковая 
минута». Несмотря на всеобщий протест, Печорин заключает с 
Вуличем пари. Осечка помогла сербу выиграть спор, но 
Печорина смущает «печать смерти», увиденная им на лице 
победителя. На какой
-
то момент Печорин готов поверить в 
правоту офицера
-
серба, и эта вера усиливается, когда он узнает о 
гибели Вулича от руки пьяного казака. «Видно, уж так у него на 
роду было написано», 
– 
скажет об этой трагедии Максим 

287 
Максимыч, и
Печорин подтвердит правоту штабс
-
капитана, ведь 
он «предсказал невольно бедному его судьбу».
В третьем эпизоде Печорин сам повторяет эксперимент 
Вулича. Он принимает решение обезвредить пьяного убийцу, 
запершегося в сарае: «… подобно Вуличу я вздумал испытать 
судьбу». Хотя пуля казака «сорвала эполет», Печорин успел 
справиться с противником: «После всего этого как бы, кажется, 
не сделаться фаталистом?». Но европейское сознание героя не 
готово хоть что
-
нибудь принимать на веру, ведь он знает, «как 
часто мы принимаем за убеждения обман чувств или промах 
рассудка». Своим поступком он противопоставил фатализму 
волевой акт, рассчитав детали задуманного: заглянул в щель 
сарая, велел есаулу «завести… разговор» с убийцей и поставить 
у дверей трех казаков, до секунды рассчитал прыжок «головой 
вниз». Вулич просто спустил курок, оставаясь истинным 
фаталистом, а Печорин проявил холодный расчет и личную волю. 
Это европейский взгляд на поведение человека и реализацию сил, 
заложенных в нем: «И если точно есть предопределение, то зачем 
же нам дана воля, рассудок?».
Печорин много раз испытывает судьбу: не боится чеченских 
пуль,
пытается догнать Бэлу и Казбича, вступает в поединок с 
ундиной, участвует в дуэли с Грушницким, берет пьяного казака. 
Как и Вулич, он играет в рулетку с судьбой, не желая ей 
подчиняться. Печорин совершает героический поступок, но 
говорит об этом вскользь: «Офицеры меня поздравляли 
– 
и точно 
было с чем». При наличии конкретной цели в нем раскрываются 
лучшие качества. Вулич жертвовал собой бессмысленно,
а 
Печорин 
– 
во имя спасения людей.
Для понимания Печорина важен эпизод, когда он 
возвращается «домой пустыми переулками станицы» и 
размышляет о «людях премудрых», убежденных в участии 
небесных светил в «ничтожных спорах за клочок земли». Зато 
«какую силу воли придавала им уверенность, что целое небо… 
на них смотрит с участием…». Себя и свое поколение Печорин 
называет «жалкими потомками», не имеющими убеждений и 
гордости, наслаждения и страха, не способными «к великим 
жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного 
нашего счастья». Эти строчки перекликаются со стихотворением 

288 
«Дума», давшим поэтический портрет поколения Лермонтова. В 
своем монологе Печорин отверг и христианскую идею 
самопожертвования, и мусульманскую убежденность в 
предопределенности человеческой судьбы, и язычество древних 
«премудрых» людей.
 
Из всех споров с другими героями, чувствами, судьбой 
Печорин выходит опустошенным, но не сдавшимся. Его атеизм 
– 
драма личности и необходимый этап формирования сознания, 
отринувшего все прежние нравственные авторитеты. Это 
поколение ищущих и сомневающихся: «Я люблю сомневаться во 
всем: это расположение ума не мешает решительности характера 
– 
напротив; что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, 
когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не 
случится 
– 
а смерти не минуешь!». Драма в том, что Печорин не 
знает ничего лучше смерти 
– 
в бессмертие души он не верит. 
Смысл эпизода пари с Вуличем 
– 
показать, как философски 
деятелен Печорин, как соотносит жизнь и убеждения, идеи и 
поступки, любую схему и догму превращая в личный 
эксперимент. 
ЛИТЕРАТУРА:
1.
М.Ю.Лермонтов. Герой нашего времени. 
– 
М., 2006. 
– 
384с.

жүктеу/скачать 3,17 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: