Тяжкие времена

21
Поскольку в конце письма называлось его имя, Сырым-би счёл необходимым 
пояснить это:
– Уважаемый хазрет! хоть в одном месте нашего письма и сказано, что не 
каждый из наших старейшин имеет свою печать и потому перечисляем лишь 
их имена, однако же надо как-то заверить слова всего общества нашего. вот, 
поэтому я и приложил свою печать. Приложил, потому что – и это главное – всё, 
что сказано в письме, является истиной! И потом я – человек, который своими 
ушами слышал и мнения большинства наших старейшин, имена которых при-
ведены в конце письма, и их согласие подписать это письмо. а то, чего я не 
слышал собственными ушами, поведали мне дословно побывавшие у далече 
обитающих сокровников наших члены двух больших депутаций, каждая из ко-
торых состоит человек из двадцати. если бы это сообщили считанные единицы, 
то ещё можно было бы сомневаться или даже просто не верить им. Но здесь всё 
очевидно: сообщённое просто не может быть ложью! Не так ли? Поэтому, как 
бы там ни вышло, я и беру на себя всю ответственность. К тому же, если завтра 
вскроется какая-нибудь неувязка, я тем самым утверждаю, что буду отвечать 
собственной головой и перед Богом и перед людьми! Прошу вас твёрдо верить 
в это, хазрет! 
– Уважаемый и почитаемый би! Как можно думать, что вы сможете сказать 
неправедное слово, тем более – находясь среди стольких предводителей родов? 
вы – человек не способный на столь нечестивый поступок. Поэтому нет у нас 
никаких сомнений или подозрений, свет вы наш! – ахун поднял разом обе ладони 
в сторону собравшихся людей.
– Да благословит вас аллах, хазрет! а теперь прошу вас сказать, что бы вы 
имели убавить или добавить в письме? – молвил Сырым-би.
все затаили дыхания, ожидая ответа хазрета.
– в вашем письме я не усмотрел ничего лишнего. Но...– хазрет чуть помолчал, 
задумался, вонзившись взглядом в верхний косяк скрипучей дверцы юрты. И 
повернулся лицом ко всем со словами:
– ...Ну, а в качестве совета... можно добавить пару мнений? 
– Почему же нельзя!? разве бывают слова, которых бы не стерпели белая 
бумага и чёрные чернила... Говорите! – подвигнул его Сырым. 
– Стерпеть-то стерпят, однако скажу сразу: в вашей воле включать или не 
включать мои слова в ваше письмо... 
И тогда все загомонили разом:
– Говорите! Говорите же, хазрет... мы внимаем вам! 
– Уважаемые братья! если примете мои слова, я хотел бы выразить мысль, 
связанную с непосредственной просьбой генерал-губернатора, приславшего по-
клон всем вам... Большой сановник предложил взяться сразу за претворение дела 
по обмену пленными, не смешивая его с другими вопросами и особенно – по 
скорейшему возвращению людей, уведённых в последний раз из таналыка! а 
вы связали это со снятием с трона хана Нуралы. И требования ставите слишком 
жёсткие, утверждая, что если эта просьба не будет выполнена, то не будет ника-
кого спокойствия и мирного соглашения. Ладно! Допустим, это уж ваше дело. И 
всё же: что мешает, не ставя никаких условий, скорее провести обоюдополезное 
дело – обмена пленными? Это ведь выгодно и для вас же самих! Предложите 
это в письме! мудро, коли вы сами, первыми возьмётесь за это дело. такой шаг 

жүктеу/скачать 0,77 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: